Солнце взойдет

Ольга Демидюк (2024)

«Солнце взойдёт» — сборник простых историй журналиста и писателя Ольги Демидюк. Неспешное повествование о буднях деревенской жизни в доме предков, в которую автор внезапно попала после десяти лет круговерти огромного города. И буквально в один момент рискнула круто изменить свою судьбу. Из инженера превратилась в «дежурную по рассвету». Разговор о Боге и с Богом сквозь призму маленьких человеческих радостей, остроумных наблюдений за людьми и животными, безграничной любви и нежности к родителям и ко всем обитателям места, которое теперь, с легкой руки Ольги, называется «Мой родны кут».

Мои «сожители»

Трех моих кошек и пса мама называет сожителями. Так и говорит: «Как поживают твои сожители?» В основном очень хорошо.

Когда я приехала в деревню, то поначалу, пока не определилась со своими планами на жизнь, не собиралась заводить животных.

Начала бегать по утрам. И как-то во время пробежки вокруг кукурузного поля прямо из кукурузы с лаем выскочил черный пес и побежал за мной. Я ускорилась — он тоже. Я во двор — он туда же. Как только пес ступил лапами на мою полянку, сменил тактику и стал лаять уже не на меня, а на прохожих, показывая всем, кто теперь тут хозяин.

Я решила не кормить его и не гладить, чтоб не привыкал. Утром точно уйдет. Ничего подобного. Встретил меня, виляя хвостом, как бы объясняя, что это теперь и его дом тоже.

Он был так счастлив найти свой дом, что вел себя как дурак. Я назвала его Балбес.

Моя двоюродная сестра уговаривала меня взять котенка, я отбивалась как могла. Согласилась, но с условием, что беру только кота. Сестра тут же привезла мне его, уверенно сообщив, что это стопроцентный кот. Как она поняла? К ней на дом приходила педикюрша и заодно определила пол всех котят. Сестра с важным видом показала, скажем так, живот котенка. Я посмотрела. Было неудобно признаться, что я ничего не вижу, но ведь не может же педикюрша ошибиться. Пока я об этом думала, сестра села в машину и уехала.

Так у меня поселился кот Матфей. Милый и аккуратный, научился ловить мышей. Мой повидавший жизнь папа утверждал, что мышей ловят только кошки. А меня беспокоило, что кот рос, а то, что делает его мужчиной, нет. Сестра говорила, что все в порядке, надо ждать.

Однажды Матфей родил котят. И таким образом окончательно заявил, что он кошка Мотя.

Говорят, животные сами выбирают себе хозяина и дом. Я не знаю. Но когда у меня появились пес и кошка, стало понятно, что я тут надолго.

А жизнь снова все придумала лучше, чем я.

* * *

Каждый день у Балбеса куча дел. Нужно лаять на лошадь, везущую повозку. Бежать через картофельное поле, поднимать пыль и устрашать проезжающий мимо трактор. Нужно пробраться на кухню и стянуть еду у Моти. Нужно лежать на моих кедах и пытаться угадать, поделюсь я с ним свежей песочной полоской или нет.

Смелый мой пес, который жил бродягой, а потом сам выбрал себе дом и хозяйку, как-то на прогулке в лесу встретил приезжего городского ухоженного бульдога. Который, скорее всего, не видел в своей жизни ни лошадь, ни комбайн. Не хлебал никакого горя, не знал ни холода, ни зноя. И совершенно позорно его испугался, запрыгнул ко мне на руки и отказывался их покидать до окончания прогулки.

А дома сразу же, конечно, побежал устрашать всю деревню. Как хозяин.

* * *

В августе моя кошка родила котят на чердаке. Я каждый день лазила на них смотреть. Они спали на старом ковре, а если не спали, то всегда на меня шипели.

Пришла осень. Как-то холодной и мокрой ночью Мотя прыгнула на окно, вцепилась когтями в карниз и стала мяукать. Я открыла окно, чтобы впустить ее с улицы, но она продолжала так висеть и смотрела вниз. В траве послышался писк. Я поняла, что там котенок, который выпал с чердака. И Мотя просит меня что-то с этим сделать.

Быстро выпрыгнула через окно, нашла мокрого котенка, залезла с ним обратно. Понимаю, что его надо вернуть на чердак. Встала, отнесла, вернулась, легла обратно в постель.

Через пять минут снова слышу, как Мотя повторила свой маневр. Открыла ей окно, но она осталась сидеть на подоконнике. Только теперь мяукала, глядя вверх. А с чердака ей писком отвечали котята. Это было похоже на диалог инструктора с парашютистами: «Прыгайте!» — «Ни за что!» И вот один шлепнулся комком в траву. Кошка проводила его взглядом, подняла голову и сказала следующему «мяу». Прыгнул второй, потом третий. Пришлось снова вылезать через окно под дождь, собирать парашютистов и тащить в дом. За четвертым полезла на чердак: он решил, что не нужен ему этот экстрим.

Теперь весь этот десант — двое серых и двое рыжих — живет в моем доме. Спят в моих тапках, растаскивают одежду, ручки, моют друг другу уши.

Невозможно грустить, когда у тебя в доме живут котята. Вот ты идешь по дому, нацеленный на дела, и видишь разноцветный клубок на ковре. Садишься и полчаса чешешь их полосатые животы.

Недавно приезжала мама, сказала: «Оля, у тебя тут так хорошо, печка натоплена, котята… не хочется уезжать».

И мне тоже очень не хочется уезжать.

* * *

В деревне — осенний лес и туман. Хочется натянуть свитер на ладонь и протереть рукавом дорожку в воздухе, как протирают запотевшее стекло. Каждый день собираю грецкие орехи и яблоки во влажной высокой траве. Сушу орехи, разложив на скатерти на полу. Котята разбегаются и прыгают в них, орехи с грохотом катятся по полу.

Любимая игра котят — соревноваться, кто быстрее заберется по моим ногам. Я думаю, они меня воспринимают, как зрители хозяйку в мультике «Том и Джерри» — по дому ходят ноги, ноги лежат, ноги дают еду.

Я пишу этот текст, сидя на крыльце. Утро субботы, пальцам холодно набирать буквы. Балбес ждет, когда я закончу, чтобы пойти в лес. Каждый день мы проверяем с ним осень. Как она сегодня? А как я?

* * *

Окончательно стало понятно, что оставшихся котят никто не заберет. Итого в домике сейчас живут: я, подруга Даша, пес Балбес, Мотя, две девчонки-кошки. Рыжая — Арома, потому что вкусно пахнет, полосатая — Хила, потому что, когда родилась, была самая хилая.

Выхожу прогуляться перед сном, и все животные идут за мной. Пес Балбес, кошка Мотя, Арома и Хила. Когда проходим мимо двора тети Вали, к нам присоединяется ее пес Жулик. Чувствую себя деревенской сумасшедшей. А мне всего 31 год. Круче было бы только жить в трейлере с сорока котами или построить голубятню.

В деревне появилось новое средство передвижения — Дашин мотоцикл. Часто приезжает мама. Две недели гостил брат с женой и двумя мелкими сыновьями. А когда на выходных у меня ночевали друзья, я узнала, что в маленьком доме, где всего две комнаты, можно уложить спать восемь человек.

Так себе это все похоже на глушь, я вам скажу. Скорее на какой-то ситком, название которому я все никак не могу подобрать.

* * *

Папа из всех нас больше всех уважает Мотю. Потому что она единственная, кто каждый день ходит на нормальную работу — ловить мышей в сарай к соседке Ленке. За это папа всегда привозит Моте гостинцы.

С мамой мы традиционно созваниваемся каждое утро. Она подробно расспрашивает, как дела у меня и сожителей. Вернулась ли Мотя с ночной охоты. Кто на какой батарее спал, кто что ел, ходили ли встречать рассвет.

Я терпеливо рассказываю:

— Мотя принесла мышь. Заняла подоконник на кухне и никого не пускала. Рыжая Арома — на стуле, полосатая Хила — на сундуке.

Мама все это слушает и говорит:

— Какая у вас там интересная жизнь!

Я думаю: «Правда, что ли? В целом же ничего интересного не происходит. Но при этом происходит всё».

* * *

Когда мне говорят: «Оля, возвращайся в Минск, тут классно», я отвечаю: «Во-первых, скажите это моему псу Балбесу и кошке Моте».

А во-вторых…

Вот мне позвонила подруга и фотограф Таня, говорит, что такое утро, такой туман, такая роса, такая паутина. А я в это время сплю и в полусне говорю ей: «Приезжай!»

И мы идем по привычной моей утренней тропе, с нами мама и пес Балбес. Мама говорит: «А давайте позовем тетю Валю?» Мама заходит в дом к тете Вале и повторяет ей: «Такое утро, такой туман, такая роса, такая паутина, выходи!»

Тетя Валя в это время ест овсянку на молоке, на голове у нее бигуди. Она выходит из дома и говорит нам: «Чудаки!» А чуть позже спрашивает, как ей лучше встать для фото.

Я бы с удовольствием переехала в Минск, на самом деле я продолжаю его любить. Но в Минске нет моего дома и моей утренней тропы.

И если представить, что вот я снова живу в столице, сижу в офисе, мне звонит Таня и говорит, что такое утро, такой туман, такая роса, такая паутина, то в этот момент… в этот момент я бы как зарыдала!

А кто-то рядом спросил бы: ты чего? Я бы сказала: понимаешь, я тут, а там! Там такое утро, такой туман, такая роса, такая паутина!

А кто-то рядом сделал бы глоток кофе и сказал: «Чудаки».

* * *

Заболели кошки. Сначала Мотя, потом Арома. Какой-то вирус, температура, ничего не едят, лежат, надо делать уколы.

Отдельный квест — провернуть лечение обеих, сидя в моей деревне. Машины нет, на автобус не потащишь, идти два километра.

Что делать? Звоню папе. Он считает, что все животные лечатся сами. Что они идут в лес, едят какую-то траву и поправляются. «Никогда в жизни коты не жили у нас в доме! И никто их не лечил! Это ты их приучила и разбаловала!»

Когда однажды заболел Балбес и я вызвала папу, чтобы везти его в ветеринарку, папа внимательно его осмотрел, пошел в кладовку, взял водки и влил Балбесу в рот сто грамм. На мои яростные возмущения папа ответил: «Всю жизнь собак лечили водкой! От чумки! От всего!»

Когда папа уехал, я все же нашла машину, ветеринара, который принял нас после рабочего дня, и Балбесу сделали уколы.

На следующей день папа приехал проверять пациента, и когда Балбес наконец поел и завилял хвостом, папа сказал: «Вот видишь! Я же говорил!»

И главное, ничего не докажешь…

В случае с кошками папа все же сжалился, и мы поехали к врачу. Но на руки их брать категорически отказался, потому что «всю жизнь коты… разбаловала» и т. д.

Носила их попеременно из машины и думала: как же люди живут эту жизнь с детьми? Как они справляются?

Остались ночевать с котами в городе. Утром приехала мама.

Ветеринарка близко, решили дойти пешком. Мама достала две большие сумки, посадили в них кошек.

Они вырываются, хотят вылезти, молнию как-то открывают. Глаза огромные, сердце стучит. А ты им шепчешь: «Ну, тише, тише. Я тебя люблю. Желаю тебе добра. Тебе станет полегче! Надо только чуть-чуть потерпеть». И так приговариваешь всю дорогу.

Я подумала, что это же очень про нашу жизнь. Иногда кажется, что тебя посадили в темную сумку и куда-то несут. И вообще непонятно, куда и зачем. Я не хочу! Отпустите меня! Поставьте на место! И главное: «Господи, почему Ты меня оставил?? Почему Ты молчишь??»

Бог тебе говорит: «Тише, тише. Я тебя люблю. Тебе станет полегче, надо только чуть-чуть потерпеть!» А ты вроде слышишь какой-то шум, но вообще не разобрать, что к чему.

Так вот, иногда сидишь в сумке и думаешь, что это конец. Выхода нет. А Бог не то чтобы не в курсе, что ты там. Он же Сам тебя туда посадил. Прижимает покрепче, чтобы ты не удрал. И бежит скорее. От этого сумка в пути иногда прыгает и трясется. Тебе очень страшно. Но просто Он хочет поскорее тебя донести.

И спасти.