Зачем нам эта любовь?

Ольга Минская

Любовь ворвалась в их размеренную и устоявшуюся жизнь, и появился смысл, аромат и вкус. Позволят ли они страсти разнести в щепки все, что было создано за долгие годы? Книга содержит нецензурную брань.

Давид

Он не мог уснуть. Ворочался в кровати, сидел во дворе, курил сигару — сна не было, усталости не было. Мысли о работе вызывали стойкое неприятие. Он не помнил, когда еще так сильно не хотел работать. Работа — это его убежище, его козырная карта. Работа — это он сам. Но он остался — а работа, точнее, любовь к ней, уходила от него. Он думал о Тане, о ее прохладных руках. О счастье, которое ворочалось и замирало около сердца, как только он вспоминал ее улыбку. Пришла кошка и легла ему на колени. Так они просидели пару часов. Ему казалось, что он размышляет о чем-то очень важном, только никак не мог уловить этих мыслей. Под утро ему удалось заснуть. И в новый день он вошел бодрым, радостным, уверенным в том, что все теперь будет как нужно.

Он попросил Мейрав освободить ему два утра в неделю (почти полдня), чтобы ходить на море, видеть Таню — и еще для чего-то, что он не мог определить словами. Еще он попросил составить точный график встреч, подачи документов, судов, переговоров на ближайшие три месяца и вообще. «Что вообще?» — спросила Мейрав. Он не знал, что ответить. Сказал, что устал и хочет меньше работать. Испугался услышанного и тут же поправил себя — немножко меньше. «Но ты же уезжаешь в отпуск, вот и отдохнешь». — «Когда?» — «Через пару недель». И он вспомнил. Что уже куплены билеты и заказаны гостиницы, что все рабочие «долги» закрыты, расписание полностью построено под его поездку. И невозможно освободить два утра. Жизнь давно распланирована на месяцы вперед. А через десять дней наступит Песах. И у них дома будет Седер, и гости, и хлопоты. Обычная жизнь, из которой он вчера случайно выпал. Сначала он потребовал отменить… ну хоть что-нибудь отменить. А потом понял — отменить нечего. Не бросать же своих клиентов, которых он ведет последние восемь лет. Не скажет же он Галит, что не хочет с ней ехать. А хочет быть рядом с другой женщиной. Быть так близко, чтобы можно было приехать на полчаса поглядеть на нее. Он поклялся себе, что сразу после праздников все поменяет. Попросил Мейрав построить новое расписание после праздников. Но это могло получиться только с июня. А потом непрерывно звенели рабочий телефон, мобильный, скайп. Приходили сообщения по ватсап, смс, мейлы…

В обед он позвонил Тане, чтобы сказать… Что сказать? Что он перестроил свое расписание, чтобы видеться с ней, что он, как выяснилось, через десять дней уезжает на неделю. Что он очень скучает, но, наверно, сегодня не сможет приехать к ней. Она тихо сказала, что ей жаль. Что после Песаха она уезжает на две недели, что, как только начнутся каникулы в школе, ей будет гораздо сложнее найти время. Что сегодня она свободна. Совершенно свободна. И очень жаль, что они не смогут так долго увидеться. А потом добавила подошла ее очередь в кассу и она перезвонит. Но когда она перезвонила ему, он был на скайпе со своим клиентом. А когда освободился, она везла старшего к другу, младшего на кружок, потом забирала одного и кормила другого. Купала и укладывала спать обоих. Выходя из офиса поздно вечером, он, отчаявшись, снова набрал ее номер — она помолчала в трубку и сказала, что все поняла: теперь всегда будет так. А вчера был сон, счастливое совпадение, насмешка судьбы — больше они так и не смогут найти время, чтобы встретиться. И Давид тут же приехал к ней. Всего пятнадцать минут без пробок. Они тихо сидели в его машине, и он обещал ей, что все устроит, что все изменит, что они всегда будут вместе. Пусть она только немного подождет — только месяц после Песаха, две недели после ее возвращения.

— Как ты будешь жить, когда я уеду? — спросила Таня.

— Я буду страдать. — Он улыбнулся. — Может быть, это будет приятно. Я не помню, как это — страдать из-за женщины. Я буду скучать. Каждую свободную минуту я буду ходить на море и думать о тебе. Я смогу тебе позвонить?

— Конечно. Я буду на конференции, а потом у подруги в Бостоне.

— Почему ты уезжаешь так далеко?

— Я не знала, что встречу тебя, — мягко улыбаясь, ответила она.

Он говорил ей, что это ерунда. Что больше они не расстанутся так надолго. А потом вдруг позвонила Галит и спросила, где он вообще. На встрече, а что? Надо проехать через Варду (она жила близко) и забрать у нее кастрюлю для чолнта. Обязательно сегодня? — спросил он. А ему трудно? — спросила Галит. И добавила, что, как всегда, все снова на ней. И вообще, что это за встречи по ночам? Он поспешил ее прервать — сказал, что заедет за кастрюлей. И погрустнел. Таня притихла. А потом он стал прощаться и спросил, может ли он обнять ее прямо у ее дома. Конечно, может. Он прижал ее к себе.

— Господи, что это за духи?

— «Obsession», Кельвин Кляйн.

— Да, это точно, — заметил он. Иначе нельзя описать то, что с ним происходит.

И поехал к Варде. А потом, уже мрачный, вернулся домой. Он думал, как все теперь сможет организовать? Как все утрясти и впихнуть в двадцать четыре часа? Галит, поджав губы, тихо, но четко заметила, что его работа перешла все допустимые рамки. И он вдруг зло оборвал ее: благодаря его работе они едут в Италию в самый праздник, без всякой на то причины, спустя только два месяца после того, как все ездили кататься на лыжах. И эта работа обеспечивает ей бассейн, массажи и возможность работать на полставки. И она никогда не возражала раньше, так что, собственно, произошло? Не успела взять кастрюлю у Варды? Могла бы съездить с утра сама.