Вслед за тенью. Книга первая

Ольга Смирнова (2022)

Тот вечер навсегда останется в памяти: помолвка лучшей подруги, просторный зал ресторана, неловкое движение рукой, оглушающий звон разлетающегося по полу стекла и твой цепкий взгляд… Я — обычная студентка столичного ВУЗа так спешила на ту встречу, но даже и не догадывалась, что нежданно-негаданно столкнусь там с тем, кто замешан в событиях тёмного прошлого моей семьи. Событиях, о которых до того дня я даже не подозревала…

Глава 3 Предвестник перемен

Я вышла из Универа и задумчиво побрела к скверу.

«Эксклюзивный экземпляр тургеневской барышни… Легче направлять… Не торопи события…» — вертелось в голове.

«Он что, собрался жениться? На мне? — недоумевала я, — С чего вдруг-то? Мы же просто друзья».

Мы никогда не говорили с Новиковым на эту тему, и если честно, я с трудом представляла себя его женой. Нет, скорее так: я вообще с трудом представляла себя чьей-либо женой, ведь совсем недавно обрела долгожданную свободу и начала самостоятельную жизнь. А тут что — снова тотальный контроль, но теперь уже от мужа? А то, что Миша будет следить за каждым моим шагом, я не сомневалась. Характер у него такой.

«Ладно, обдумаю это позже».

Нужно было отвлечься, и моя подружка — фотокамера, летний подарок деда на совершеннолетие, как всегда, пришла мне на помощь.

Сквер сегодня был особенно хорош! Я шла вдоль центральной аллеи, любовалась её девственной чистотой и снимала всё подряд: утопающие в снегу кусты и скамейки, с промёрзшими на их поверхности капельками изморози; прохожих, спешащих по своим делам; птичек, щебечущих на ветках деревьев.

В лучах вдруг прорезавшего небосклон холодного солнца крупинки снежного наста весело отсвечивали яркими искорками. И каждая такая микровспышка в разы усиливалась в кадре. Неиссякаемый поток снежинок сыпался на землю словно из рога изобилия и улучшал мое настроение.

В объективе камеры с «навороченном» автофокусом был хорошо заметен кружевной узор каждой: объёмный, рельефный, лучистый.

Ветер усиливался и гнал позёмку по промозглому тротуару. Она словно ластиком вмиг стирала следы редких прохожих, иногда коварно оголяя наледь на тротуарной плитке. В кадре я удерживала внимание и на ней, чтобы вовремя обходить опасные участки и не растянуться на тротуаре, не дай бог, повредив полюбившийся подарок деда.

Утренняя встреча с дамой, которую я в шутку окрестила «Предсказательницей», теперь виделась мне совершенно несущественной. А сами те «предсказания» — представлялись не более, чем ее экзальтированной блажью.

«Бывает, — успокоила я себя окончательно, — Люди — разные, у каждого — свои тараканы в голове».

Вдали показалась дорога. Чувствительный фокус камеры ухватил стройные ряды машин, уже застревавших в предвечерней пробке. Я успела сделать всего пару кадров мерцающей в свете фар проезжей части, как «проснулся» мой сотовый. Из наушников полился звонкий голос подруги:

— Надеюсь, ты не забыла?

— Конечно, нет, Маш! Москва — Сити. 19.00. Забегу в общагу переодеться, и сразу к вам!

— Новиков с тобой?

— Нет, зачет сдаёт. Договорились встретиться на месте. Предупредил, что может опоздать. Даже не представляешь, какая красота вокруг, Маш!

— Опять, что ли, с фотиком своим «зависаешь»? Опоздаешь же, Кать!

— Постараюсь быть вовремя. Твоя помолвка — святое.

— То-то же! — довольно рассмеялась Машка.

В кадре мелькнул чёрный как смоль внедорожник.

— Как чёрт из табакерки… — чуть слышно проговорила я.

— Что там у тебя?

— Машина несётся…

— На тебя, что ли? Пулей в сторону, слышишь!

— Не на меня, Маш, не волнуйся. По Пироговке мчится.

— Ясно. Значит в сквере тусуешься.

— Выставка скоро. Набираю материал… Хочу заснять его полёт…

— Не поняла, чей полёт?

— Полёт «летучего голландца», — задумчиво проговорила я, настраивая фокус объектива именно на черного монстра, на мой взгляд, выделявшегося на автостраде многим больше других «железных коней».

— Боже мой, какого ещё голландца, Кать?! — в ухе послышался возмущенный Машкин голос.

— Не мешай, Маш, он так летит, как Сверхновая… не успею поймать… — пробормотала я.

— В общем, у тебя час на ловлю этого чуда, поняла! Не больше, слышишь!

— Да какой час?.. Он сейчас исчезнет… Не волнуйся, успею…

— Ладно, — вздохнув, ответила моя собеседница. И привычно распорядилась: — Будь на связи, слышишь!

— Буду, Маш, не волнуйся…

В ухе раздалась пара коротких гудков и смарт «уснул».

С Марьей — большой любительницей туфель на каблуке, платьев-футляров телесных оттенков и элегантных шляпок, я познакомилась в августе этого года. Она считала себя заядлым театралом и шляпки, как я потом поняла, были ее великой слабостью. Впервые мы встретились в день моего заселения в общежитие, после выигранного мной спора с дедом по поводу самостоятельного проживания. По счастливому совпадению Марья стала моей соседкой по комнате и в тот вечер собиралась в театр. Её элегантный лук навсегда врезался в память и закрепил за моей новой знакомой статус иконы стиля в моих глазах.

На вечер у Марьи был запланирован поход на «Анну Каренину». По этому случаю и шлифовался образ светской львицы тех времён. Он был мастерски обыгран в закрытом платье, тёплого тёмно-бежевого оттенка, мягко облегающем изгибы стройной фигуры, и аккуратной шляпке на тон светлее, прикреплённой к волосам невидимками. Толику эксцентричности кокетке придавал экстравагантный хвост из чернобурки, смело и провокационно накинутый на плечи. Удивило, что она объяснила свой выбор с чисто практической точки зрения.

«Вот уж совсем не улыбается задубеть под кондёром, как в прошлый раз», — заявила она тогда, вынудив сопровождавшего меня дедушку внутренне напрячься и едва заметно поджать губы при словах «кондёр» и «задубеть».

Марья заметила это и, видимо, решила впечатлить нас широтой своего кругозора:

«Сегодня меня ждет «Большой»! Бывала там? — поинтересовалась она у меня легким светским тоном.

«Нет», — с сожалением призналась тогда я.

«Не расстраивайся, — успокоила она меня со всей сердечностью, на которую, видимо, была способна. И продолжила: — Поверь мне: балет — это нечто! Моя бабуля — Агриппина Петровна — уверена, что каждый должен хотя бы раз в жизни увидеть балет воочию. И я с ней в этом полностью согласна. Когда ты наблюдаешь за действом из партера, тебя окутывает магия. Она рождается на сцене, и ты погружаешься в нее без остатка. Ты становишься полноправной участницей представления, представляешь! — Я молча кивнула. — Понимаешь, смотреть балет на экране — совсем не то. По поводу оперы — так же. В этом у нас с Агриппиной Петровной тоже полный консенсус во мнениях. Ты бывала в опере?»

«Нет», — ответила я.

«Не беда: всё поправимо. Время пришло! Обещаю стать твоим проводником в мир искусства! — искренне заверила она меня. И негромко продолжила: — Мы обязательно исправим эту… досадную недоработочку. Вы же не против, Даниил Сергеевич?»

«Не возражаю», — коротко откликнулся тогда дед на слова моей новой подруги, а я удивилась тому, что мы с ней встретились тогда впервые, а моя будущая соседка уже была в курсе того, как зовут дедушку.

«Сегодня мы с Александром — моим любимым человеком — решили оценить знаменитую совместную постановку Гамбургского балета, Большого театра и Национального балета Канады. — Продолжила делиться моя, потенциальная на тот момент подруга, — Я слышала, что Джон Ноймайер в «Анне» превзошел себя. Помимо того, что он — не лишенный таланта хореограф-постановщик, в «Карениной» он выступил ещё в нескольких ипостасях! Представляешь, он и автор либретто, и стенограф, и художник по свету и по костюмам. А в партитуре он связал произведения таких мастодонтов, как Чайковский, Стивенс, Шнитке. Говорят очень органично получилось. Мне просто не терпится это увидеть! Если послушать моих коллег, то талант Ноймайера поистине впечатляет! — Я снова молча кивнула. А она продолжила: — Коллеги поделились, что зрители просто утопили постановку в овациях. Группа трижды выходила на бис. Только представь — трижды! Впечатляющий успех, насколько я могла судить по их мнению. Так что, удержаться от соблазна пойти и лично убедиться в результатах творчества Ноймайера, как ты понимаешь, было выше моих сил. — Я опять утвердительно кивнула. А она тем временем делилась: — Мой любимый человек во всём поддерживает меня. У тебя есть любимый человек?»

«Нет», — не задумываясь ответила я.

«Не беда — всё у тебя впереди!» — подбодрила меня собеседница и заметила: — Главное — встретить родственную душу. Ты понимаешь, что это значит?»

«Полное единение, — ответила я, как на уроке. И развила мысль: — Когда понимаешь друг друга с полуслова. А иногда и слов не нужно — с одного взгляда понимаешь…»

«Верно. Это, как у нас с Александром. Молодец, хорошо сказала, — похвалили меня. И добавили: Я уверена: у тебя получится встретить именно такого человека. Ну, а Александр, как ты понимаешь, не мог не составить мне кампанию на «Анну». Он также хочет лично убедиться в успешности постановки. Понимаешь, мы не привыкли верить на слово и всегда стремимся увидеть собственными глазами, прежде чем сделать окончательные выводы. И хоть мнение Эдгара По, которого несколько лет назад я прочла запоем, немного разнится с привычным всем утверждением: «Не верь ушам своим — только глазам». В своей книге «Убийство на улице Морг» он пишет: «Ушам своим не верьте вовсе, а глазам — только наполовину». Читала?

«Да», — сдержанно ответила я.

«Правда же, в книге есть здравые суждения?» — с улыбкой задала она следующий вопрос, а мое ощущение, будто нахожусь на занятии по Искусствоведению, — укрепилось.

«Поддержу», — с улыбкой ответила я

«В общем, сегодня мы идем на «Каренину». Надеюсь, у нас с Сашей случится симбиоз восприятия на слух, яркий зрительный образ, и ощущение душевного комфорта на уровне шестого чувства. Знаешь, что это?»

«Шестое чувство? — уточнила тогда и ответила, заметив ее легкий кивок: — Это интуиция».

«Да. Она. Одно из важнейших чувств, на мой взгляд. Ты так не считаешь?»

«Соглашусь с вашим мнением: прислушиваться к интуиции порой полезно. Жаль, что я не всегда это делаю», — с грустью ответила тогда я.

«Только не с «вашим», а с «твоим», пожалуйста. Предлагаю уйти от официоза. Я — не любитель усложнять. По рукам?»

«По рукам», — с улыбкой ответила я тогда и протянула свою ладонь для рукопожатия. Маша приняла ее и деликатно пожала.

«А по поводу того, что не всегда прислушиваешься к интуитивным звоночкам… Прости, я уловила нотки грусти, когда ты об этом сказала… Не грусти: всё приходит с опытом. В общем, я очень надеюсь, что нас в «Большом» сегодня ждет восторг, — деликатно сменила она тему, — Интуитивно это чувствую, понимаешь? Я — в предвкушении: до начала — уже менее трех часов: пора бы мне уже и крылышки отшлифовать. Скоро любимый заедет — надо поспешить», — азартно потирая ладошки, закончила она свой спич с навыками ораторского искусства.

Я решила было, что дедушка поднимется со стула, на котором восседал как король на троне, и мы покинем общество моей (на тот момент) новой знакомой, но он не спешил уходить.

«А что по поводу оперы, Марья Ивановна? — вдруг спросил дедушка, до того наблюдавший за нашей беседой молча. То, что он назвал мою новую знакомую по имени-отчеству — не стало для меня сюрпризом. Дедушка имеет привычку досконально изучать досье на всех, с кем мне разрешается общаться. Он и в тот раз не изменил себе.

— Наш с Сашей недавний поход на «Онегина», — негромко начала она и будто споткнулась на пару мгновений, а после продолжила: — «Онегин» вызвал искренний восторг. Несмотря ни на что… Опера покорила меня до мурашек: мощно, атмосферно и тоже талантливо! Настоящая «энциклопедия русской жизни». Именно так о ней отзываются и ведь — не поспоришь, верно? — обратилась Марья к дедушке, глядя ему прямо в глаза. Он неспешно кивнул в ответ, явно с ней соглашаясь.

Я заметила, что холодная сдержанность на лице моего строгого опекуна сменилась тогда хоть и не ярко выраженной, но все же заинтересованностью в интеллекте стоявшей перед ним девушки. По профессиональной привычке: составив для себя первое впечатление о внешности человеке, именно на интеллект собеседника дед обращает особое внимание. Я заметила, что мой Даниил Сергеевич в конце беседы больше не поджимал губ, а поза, с которой он всё ещё восседал на стуле, больше не разила величием с примесью холодной учтивости. Наблюдая за ним в те минуты, я поняла, что он смирился с моим ультиматумом проживать в общежитии: для него это стало непреложным фактом. И на нашу с Машей возможную дружбу он с той минуты смотрел уже с меньшим пессимизмом.

Мы с Марьей как-то сразу нашли общий язык, хоть она и старше на почти четыре года. Мария Ивановна Стоцкая — будущий психотерапевт и «моя личная пилюля от траблов», как она иногда себя шутя называет. Мне очень с ней повезло: почти не конфликтна, уверена в себе, рассудительна. Правда, бывает порой любопытна до чёртиков. К слову, это самая большая любительница тайн и авантюр, которую я когда-либо встречала в жизни.

За нахлынувшим вдруг воспоминанием о нашем с Машей знакомстве я вышла к внешнему тротуару. Своего «летучего голландца» я интуитивно продолжала держать в кадре, словно на мушке — как бывалый охотник свою добычу.

«Назову это фото «Летучий Голландец» или «Летящий в ночи», — принялась я рассуждать в уме, — Надо продумать подачу… Это фото может стать жемчужиной моей коллекции на выставке. Если, конечно, удастся правдоподобно передать «полёт» объекта».

Удача явно была на моей стороне. Вдоль дороги, как по команде включились фонари. Их яркий свет заиграл на глянцевой поверхности «голландца». Объектив камеры усилил эти радужные переливы в разы, превращая ненадолго встрявшего в пробке торопыгу в сплошной светящийся сгусток энергии, парящий над белой гладью дороги.

Лишь матовые, совершенно непрозрачные окна объекта моей «охоты» казались мрачными «чёрными дырами» на его глянцевой поверхности. Но это лишь придавало «летучему» больше таинственности.

«А если подать его с фреймингом? — мысленно размышляла я, — Да, было бы неплохо… Чуть приподниму «голландца» над гладью дороги, добавлю под ним лёгкого снежного кружева… Такой воздушный эффект кружевной паутинки… А по верху… По верху — полукругом пущу ночное небо. Только надо будет добавить ему глубины! И чтоб без единой звёздочки! Получится эффект круга. А внутри него — «летучий» в свете прожекторов. Решено, сыграю на контрасте».

Чудо техники вынырнуло из пробки, полавировало в потоке своих собратьев и скрылось из виду.

Довольная собранным материалом, я развернула камеру на сквер и случайно поймала в кадр очень необычное лицо.