Цена слабости

Оуэн Эббот (2024)

Уже год миновал после событий в Грин-Ривер. Желая поставить на прошлом жирную точку и начать жизнь с чистого листа Клиффорд переезжает в другой штат, при этом кардинально сменив сферу деятельности на обыденную и предсказуемую жизнь доставщика. Однако встреча человека из прошлого и знакомство с харизматичной девушкой Лорен становятся началом его падения. Постепенно теряя себя, он оказывается перед лицом ужасной истины: даже самые сильные принципы могут рухнуть под давлением внутренних демонов.

Глава 8. Правда Лорен

Лорен швырнула телефон на столик перед собой, и в тишине её крошечной квартиры звук удара разнёсся, как выстрел. Этот глухой стук отозвался эхом в её голове, словно это был сигнал — финальное предупреждение о том, что всё в её жизни расползается по швам. Руки дрожали так, будто по ним ползли невидимые жуки. Она попыталась взять себя в руки, сжала кулаки до боли, но это лишь на мгновение приглушило дрожь. Пальцы продолжали предательски дёргаться, словно жили своей жизнью, ведомые невидимым электрическим током.

Она сидела на старом диване, который больше напоминал кучу собранных вместе тряпок, чем мебель. Ноги были поджаты под себя, худые руки обнимали колени, как будто это могло защитить её от всего, что скрывалось за стенами этой комнаты. Мир снаружи был слишком громким, слишком ярким, слишком пугающим, а внутри — всего лишь замкнутое пространство, пропитанное запахом кислого пота, дешёвого алкоголя и рвоты. Последнее даже она заметила, хотя нюх уже давно притупился.

Лорен не помнила, как прошёл день. У неё было ощущение, будто время слилось в вязкое, липкое болото. Воспоминания всплывали урывками: вот она на кухне, греет какую-то еду, но так и не съедает; вот она лежит на полу в ванной, смотрит в потолок, пытаясь сосчитать чёрные точки, которых там, конечно, не было. Возможно, она отключилась прямо здесь, на диване, но это уже не имело значения. Единственное, что она точно знала — что-то пошло не так.

Лихорадка обжигала её изнутри, будто тело пыталось выжечь из себя чужеродный яд. Холодный пот стекал по вискам, спине, груди, оставляя липкие дорожки, от которых становилось только противнее. Кожа зудела, как будто её облепили тысячи муравьёв. Она вздрагивала от каждого шороха, хотя в квартире было тихо, если не считать её собственного, судорожного дыхания.

Всё началось утром, ещё до того, как она окончательно потеряла связь с реальностью. Тогда это казалось чем-то обычным — лёгкая слабость, головокружение. Она списала это на голод. Потом пришла тошнота, волнами поднимаясь от желудка к горлу, и ощущение, будто её мозг начинает рассыпаться, как старый диск, поцарапанный до дыр. Лорен чувствовала, что внутри неё что-то изменилось. Нет, не просто изменилось — появилось нечто чуждое, инородное. Даже для неё, человека, который давно привык к наркотикам, это ощущение было новым, пугающим, почти сверхъестественным.

Она закрыла глаза и обхватила голову руками, как будто это могло помочь удержать разлетающиеся мысли. Но вместо успокоения пришёл новый приступ страха. Лорен не могла понять, что именно пошло не так. Что она ввела в себя? Она не помнила, что это было. Но теперь знала одно: этот яд начал разъедать её изнутри, ломать не только тело, но и разум.

«Чёртов дилер… Чёртов новый дилер». Мысль впивалась в её разум, как ржавая игла. Лорен обхватила колени и сжала их так, словно могла выдавить из себя тревогу. Слово «новый» крутилось в голове, как заевшая пластинка, отбивая сигнал тревоги. Она никогда не доверяла новым лицам, особенно в этом бизнесе. Они казались ей тенями без прошлого и с туманным будущим, выскользнувшими из грязных закоулков.

Но у неё не было выбора. Старого дилера, Джонни, арестовали. Это имя, когда-то звучавшее как спасительный пароль, теперь мелькало в шепотах на улицах:

«Джонни накрыли».

«Он не вернётся».

«Теперь все у этого, нового, берут».

Она сопротивлялась до последнего. Держалась, пока могла, но истощение взяло своё. Вчера она отправилась туда, где ей велели искать замену.

Парень, который передал ей товар, сразу вызвал у неё отвращение. Левый. Неряшливый. Его грязная куртка казалась вечной, словно она пережила не одно поколение таких же оборванцев, как он. На рукавах были пятна — неясные, но явно не от кофе. Джинсы, настолько изношенные, что их можно было спутать с тряпьём, и взгляд, который метался вокруг, как у загнанной крысы. Его руки тряслись, когда он передал ей пакетик.

Лорен заметила это. О, да, заметила. Но ей было всё равно. Тогда её мир уже рассыпался. Слишком усталая, слишком измотанная — раздумывать было некогда.

— Чистое дерьмо, гарантирую, — прошипел он с улыбкой, похожей на порез. Его кривые зубы выглядели так, будто их пытали. — Лучшее, что у меня есть. Не пожалеешь.

Она сунула ему деньги — помятые купюры, пахнущие её страхом. Вопросы? Нет, не в её состоянии. Её руки сами тянулись к пакетику, как если бы тот мог заменить ей воздух.

А теперь она здесь. На диване, окружённая беспорядком, который казался отражением её внутреннего состояния. «Спасение» оказалось болезненной шуткой. Что бы ни было в том пакете, оно плавило её изнутри.

Кости ныли, будто пытались вырваться наружу. Каждая мышца билась в судорогах, словно не могла найти себе места. Её кожа ощущалась слишком тесной, как чужая одежда, которую она не могла снять. Виски пульсировали в ритме барабанов, а в голове стоял гул — тяжёлый, как ревущий мотор далёкого грузовика.

Туннель. Она будто оказалась в длинном, безумно узком туннеле, который всё сильнее сжимался вокруг неё. Воздух становился вязким, каждая секунда длилась вечность. Она не могла кричать, даже если бы захотела — её голос остался там, где-то за пределами этого безумия.

И всё, что она могла сделать, — это сидеть, сжавшись на диване, с ощущением, что мир снаружи исчезает, а внутри неё рождается что-то тёмное, неподвластное разуму.

Слёзы потекли по её лицу, но она даже не пыталась их вытирать. Это были не слёзы боли или страха. Это были слёзы отчаяния. Ей хотелось кричать, но голос застрял где-то глубоко внутри. Все слова, которые она могла бы сказать, словно потеряли смысл. Она сделала глубокий вдох, и в горле тут же запершило. Её вырвало на пол перед диваном. Ещё одна порция жёлтой жижи упала на уже засохшую рвоту. Её глаза были красными, дыхание сбивалось.

— Чёрт… — прошептала она, прижимая ладонь ко лбу.

В голове вертелись обрывки мыслей. Она пыталась понять, что именно было не так с этим дерьмом. Возможно, оно было смешано с чем-то дешёвым, с каким-нибудь ядовитым химическим веществом. Или, что ещё хуже, это могло быть что-то совершенно другое, что она не осознавала.

«Почему я вообще пошла к этому ублюдку?» — снова и снова винила она себя. Но ответа не было. Только необходимость, только зависимость, которая съедала её изнутри. Лорен давно перестала обманывать себя. Она знала, что её жизнь превратилась в череду попыток найти очередную дозу, пережить день, не сломаться и снова найти дозу. А всё остальное — работа, друзья, даже Клиффорд — было фоном.

Она вспомнила его голос. Тёплый, уверенный, добрый. Он был таким спокойным, когда она позвонила. Даже несмотря на то, что она исчезла из его жизни, даже несмотря на то, что она наверняка задела его чувства, он говорил с ней так, будто ничего плохого не произошло. Это резануло её. Она не заслуживала этого. Она знала это. Но в то же время это было единственным, что хоть немного согрело её в этот момент.

«Почему ты просто не сказал мне, чтобы я пошла к чёрту?» — подумала она, крепче обнимая свои колени. Она хотела бы, чтобы он это сделал. Тогда ей было бы легче ненавидеть его, вместо того чтобы чувствовать себя такой ничтожной.

Лорен снова подняла голову и огляделась. Квартира казалась ей ещё более убогой, чем обычно. Шторы были грязными, стол завален мусором, на полу валялись пустые бутылки и обрывки упаковок от еды. Раньше ей казалось, что это не имеет значения, но сейчас каждый предмет в комнате словно кричал о её разрухе.

Она пыталась успокоиться. Сделала несколько глубоких вдохов, но каждый раз грудь наполнялась не воздухом, а чувством удушья. Она схватилась за пачку сигарет, лежащую на столе, но пальцы предательски дрожали, и пачка выскользнула у неё из рук. Раздражение накрыло её волной. Она пнула пачку, и та улетела под диван.

— Проклятье, — прохрипела она, закрывая лицо руками.

Лорен знала, что ей нужно что-то делать. Нужно было принять душ, убрать квартиру, хоть как-то прийти в себя. Но её тело отказывалось двигаться. Её разум был истощён, а мышцы ныли, будто она пробежала марафон. Она снова опустила голову на колени, закрыв глаза. Её била дрожь, хотя пот стекал по спине и шее.

В какой-то момент Лорен поняла, что больше не чувствует времени. Ночь слилась в единое полотно, и она уже не знала, сколько прошло минут или часов. Но в этом странном оцепенении она начала слышать его голос снова. Тёплый, спокойный, обнадёживающий. Она держалась за это воспоминание, как за якорь в бушующем океане.

И где-то в глубине души она почувствовала, что это может быть её шансом. Если она не отдаст себя окончательно этому аду, возможно, она сможет найти способ снова стать собой. Или хотя бы тем человеком, которого он видел в ней.

Лорен так и осталась сидеть на диване, не в силах собраться с силами даже чтобы встать. Её тело продолжало дрожать, и лихорадка будто усиливалась, обжигая кожу изнутри. Она подтянула ноги ближе к груди, обхватив их руками, словно пытаясь спрятаться от той боли и разрушения, которые сейчас пронизывали её насквозь. Всё вокруг казалось слишком громким: капли воды, падающие с кухонного крана, далёкий шум проезжающих машин, даже слабый ветер за окном. Её мозг был перегружен, и она никак не могла сосредоточиться на чём-то одном.

Дыхание было поверхностным и частым, словно её грудь сковал обруч. Она смотрела в одну точку на полу, где на старом ковре виднелось пятно, оставшееся ещё от одного из её загулов. Разум начал заполняться обрывками мыслей, но они были разрозненными и бессвязными. Почему она скатилась в это дерьмо? Почему не могла просто остановиться? Почему её жизнь стала такой?

Её глаза наполнились слезами, которые начали стекать по щекам, но Лорен даже не замечала этого. Единственное, что она чувствовала, — это пустота. Даже боль и лихорадка были не настолько пугающими, как эта ужасная пустота внутри неё. Она была словно чёрная дыра, которая засасывала в себя всё: эмоции, желания, надежды.

Она снова вспомнила дилера, этого грязного, подозрительного человека. Он смотрел на неё, как на что-то ненужное, на очередную жертву. И она позволила этому случиться. Она позволила себе стать ещё одним звеном в его цепочке отчаяния. Но что ей оставалось делать? Лорен понимала, что зависимость уже давно захватила её. Она пыталась бороться, убеждать себя, что это последний раз. Но последний раз превращался в ещё один, а потом ещё, пока её жизнь не стала замкнутым кругом.

Дрожащими руками она потянулась к своему телефону, который лежал на столике перед ней. Ей хотелось снова услышать голос Клиффорда. Хотелось, чтобы он сказал ей, что всё будет хорошо. Но она тут же остановилась. Что она могла ему сказать? Что едва не умерла из-за очередной дозы? Что в её жизни ничего не меняется? Лорен чувствовала, что если расскажет ему правду, он отвернётся. Кто захочет связываться с такой, как она?

Но в то же время она понимала, что не сможет продолжать так дальше. Клиффорд был её последней ниточкой к нормальной жизни, её последним шансом на то, чтобы хоть как-то выбраться из этой ямы. Она вспомнила, как он говорил, что она ему понравилась, как тепло звучал его голос, несмотря на обиду. И от этого воспоминания стало ещё хуже. Она знала, что обманывает его, что создаёт иллюзию, которой на самом деле нет.

Лорен сжала телефон в руках, её пальцы побелели от напряжения. Ей хотелось позвонить ему, но она знала, что не сможет. Она не была готова к разговору, не была готова снова смотреть в лицо его терпению и заботе, которых она не заслуживала.

Она снова закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своём дыхании. Она вспомнила, как ещё несколько месяцев назад у неё были планы на будущее. Тогда всё казалось не таким сложным. Она хотела накопить денег, закончить какие-то курсы, найти работу получше. Но с тех пор всё разрушилось. Наркотики поглотили её жизнь, как ядовитый туман, который не даёт сделать ни одного вдоха.

Воспоминания о прошлом накатывали одно за другим. Она вспомнила свои студенческие годы, когда у неё были друзья, когда она ещё могла смеяться искренне, от души. Тогда она ещё не знала, что значит бояться собственного отражения в зеркале, бояться того, что не доживёт до утра. Она вспомнила, как гуляла с подругами по городу летними ночами, как мечтала о путешествиях. Всё это казалось чем-то из другой жизни, из жизни, которая принадлежала другому человеку.

— Как я до этого докатилась? — прошептала она, больше к себе, чем к кому-либо ещё.

Но ответ был ей хорошо известен. Она знала, как всё началось. Маленькие ошибки, маленькие компромиссы с собой. «Всего разок», «Ничего страшного», «Я справлюсь». Эти фразы стали её мантрой, пока она медленно и незаметно для себя не утонула.

Тело снова пронзила волна дрожи, и Лорен почувствовала, как её начинает тошнить. Она быстро наклонилась, стараясь успокоить желудок. Её дыхание стало ещё более рваным. В голове мелькнула мысль, что нужно вызвать врача. Но она знала, что этого не сделает. Врачей она боялась даже больше, чем собственного состояния. Она боялась осуждения, боялась их холодных взглядов, их вопросов.

«Справлюсь сама», — упрямо подумала она, хотя сама не верила этим словам.

Она огляделась по сторонам, надеясь найти хоть что-то, что могло бы отвлечь её. Но квартира, эта тесная коробка, где каждая вещь напоминала о её ошибках, только усиливала ощущение безысходности. Её взгляд остановился на разбросанных фотографиях на столе. Среди них была старая фотография её с семьёй. Она, ещё подросток, сидит на траве рядом с младшим братом. Они смеются, солнце светит им в лица, а на заднем плане видны лес и озеро.

Лорен потянулась за этой фотографией, подняла её и долго смотрела. Слёзы снова потекли из глаз, капая на старую бумагу.

— Что бы ты обо мне сказал, Томми? — прошептала она, глядя на улыбающееся лицо брата. — Ты бы меня простил?

Она сжала фотографию в руке, прижала её к груди и разрыдалась. Это был громкий, рваный плач, который эхом отражался от стен. Она рыдала, выпуская всё то отчаяние, которое копилось внутри неё неделями, месяцами. Она чувствовала себя такой сломанной, такой потерянной.

Когда слёзы иссякли, Лорен почувствовала, что её тело вымотано настолько, что она не может даже пошевелиться. Но в голове всё ещё звучали слова Клиффорда: «Я никуда не денусь, Лорен». Она не знала, верила ли ему. Она не знала, верила ли сама себе. Но эти слова были как якорь, который не давал ей утонуть окончательно.

«Я должна попробовать», — подумала она, глядя на фотографию брата.

Она осторожно положила её на стол и вытерла лицо рукавом. Лорен понимала, что завтра ей придётся что-то решить. Завтра она должна будет сделать хотя бы маленький шаг вперёд. Но этот день ещё не наступил, и она всё ещё оставалась запертой в своей тюрьме.

Обняв колени, она снова закрыла глаза и начала медленно качаться вперёд-назад, пытаясь успокоить себя. Тишина снова окутала квартиру, но внутри Лорен всё ещё бушевал шторм.