Божественное Орудие. Том 1

О Хартия (2024)

В осиротевший мир вернулись боги. Они спасли человечество от нашествия демонов и спустя триста лет они ищут настоящую причину своего появления. Владение такой тайной подразумевает под собой огромную опасность для самих божеств. Исследуя древние храмы и почившие цивилизации, что казались когда-то мифическими, божества узнают много нового, но не могут найти ответа на главный вопрос: зачем убивать их Божественных Орудий?

Глава 4. Сокол.

Марта выехала из деревни и, дважды пришпорив лошадь, отправилась в сторону Булут.

— Миля, значит? С именами у меня действительно туго, — посмеялась она.

Под недовольное фырканье кобылы, Марта задумалась о том, что сказал староста. Неужели ей действительно триста лет? Словам этого мужчины хотелось верить, да и кому может понадобиться вот так шутить?

Значит, все, кого она знала, уже давно мертвы?

Щемящее чувство одиночества, усиленное настойкой на рябине, разлилось по телу и накрыло волной. Почему это случилось именно с ней? Да, она никогда не была ни к кому сильно привязана, но вот так узнать, что ты потерял всех, кого знаешь, да к тому же ещё и сотни лет назад, казалось свирепой насмешкой судьбы.

Ветер от быстрого бега лошади развевал её волосы и обдувал лицо, от чего она почувствовала себя необычайно свободной. Равной ветру. Прямо сейчас, в погоне за приключением, среди гор и великой реки, она свободна.

Но так одинока.

Марте хотелось закричать, и она позволила себе это. В многострадальном её крике схлестнулись чувство лёгкости и горькая тоска. Одновременно она ощущала себя так, будто только что похоронила весь мир, и словно высвободилась из оков этого же мира, и взлетела ввысь.

Как свободная птица, летящая сквозь облака. Ветер хлестал волосы по спине и зазывал ввысь. Хотелось поддаться этому чувству, подпрыгнуть, кричать ещё и ещё. Разреветься от переполненной чаши, в которую сложились все эмоции. Ветер бы это позволил.

Такое неправильное и нечестное чувство, такое уродливое и эгоистичное. Но ей не перед кем было оправдывать свои ощущения. Горы, глядящие на мир свысока и похоронившие в разы больше, вторили ей. Древние, как сам мир, горы, казались вечными наблюдателями, неспособными вмешаться в судьбу хотя бы одного человека. Может, и она была такой же. Приклеенной к этому месту вместе с ними, незыблемой. Могла быть снежной лавиной, сносящей все на своем пути или укрытием для людей.

Марта неслась сквозь ветер, и из-под копыт её лошади во все стороны поднималась пыль и летели маленькие камни. Она проносилась мимо бурлящей горной речушки, что впадала в бирюзовую Катунь, она видела белок, снующих между ветвей сосен и кедра, в полях её окружало бесконечное количество маленьких разноцветных цветов среди высокой травы. Она никогда раньше не была такой свободной. И пусть сердце сдавало позиции перед липким страхом, сейчас она не хотела его слушать.

Марта уже ехала пару часов, и лошадь начала уставать.

— Хорошо, Пятнышко, давай передохнем.

Она остановила лошадь и села на булыжник, из-под которого вырывались налитые соком суккуленты.

Марта представила, что в её руке появляется самокрутка, уставилась на руку, но в ней ничего не оказалось. Она попробовала ещё раз, но снова ничего не получилось.

— Сигарета, появись! — недовольно выкрикнула Марта, чувствуя себя глупо, но её рука так и осталась пуста.

Тогда Марта встала и отправилась к реке. Она села коленями на каменистый берег и, посмотрев на свое отражение в реке, заметила шрам на правой брови. В прошлый раз она не слишком разглядывала своё лицо, поэтому его не заметила. На ощупь шрам казался плотным. Не задумываясь о его появлении, она набрала в руки холодную воду и ополоснула лицо.

«Но почему мир вдруг стал таким? — подумала Марта, — что же тогда случилось с человеческой цивилизацией? Откуда взялась магия и бессмертные люди? И если я действительно бессмертна, откуда шрам? Надеюсь, этот мой «помощник» сможет хоть что-то объяснить».

Марта посидела некоторое время у реки, полоща руки и не замечая прохлады горного ручья. Лошадь, напившись, смотрела на дорогу, будто показывая своей хозяйке, что она готова двинуться в путь, да и Марта не собиралась долго здесь оставаться, она запрыгнула на кобылу и отправилась в дорогу.

Через несколько часов, когда только начали опускаться сумерки, небо заволокло пеленой и верхушки мохнатых темно-зеленых гор укрылись в белые одеяния из тумана, Марта пустила свою лошадь быстрее, желая добраться до деревни, пока окончательно не стемнело.

Она неслась на всей скорости, что могла выдать её кобыла, как вдруг с помощью незнакомого, но такого первозданного и естественного ощущения, почувствовала затылком опасность. Марта обернулась и увидела, что с неба, целясь прямо ей в голову, на невероятной скорости пикирует тёмно-серый сокол.

В панике она резко остановила лошадь, та по инерции встала на дыбы, и Марта, не удержавшись за поводья, полетела вниз. Она уже была готова стукнуться о каменную почву позвоночником, как её схватили в крепкие объятья. Марта увидела только два огромных тёмных крыла, заворачивающие её в кокон, и почувствовала, что они вместе со спасителем упали на землю.

Марта открыла глаза и обнаружила себя на груди одетого в темные одежды мужчины с огромными крыльями. Запах, доносившийся от него, казался неуловимо знакомым и родным, от чего её душа в миг покинула тело, а сердце пустилось в пляс.

— И когда ты разучилась управлять лошадью? Спина теперь болит…

Глупое сердце Марты пропустило удар.

Этот голос!

Она перекрутилась, поднялась на локтях и ошеломлённо посмотрела в лицо своего ворчливого спасителя.

Это он!

На неё смотрели два светло-серых глаза из-под всегда насупившихся густых бровей. Копна мягких каштановых волос, собранных в пучок с выбившимися прядями, распласталась по земле. Марта не могла оторвать взгляд от человека, чудом появившегося здесь, и не могла вымолвить ни слова. Она открыла рот, в попытке что-то сказать, но вместо этого вышло лишь хриплое и слабое:

— А?

— Что «а»? Так давно меня не видела, что забыла? — грубо выпалил человек-птица. Грубость была напускной — Марта видела это по огонькам в глазах.

Крылатый мужчина схватил её за подмышки и, поднимаясь сам, поставил её на ноги. Его высокая и стройная, почти что худая, фигура была укрыта в темную одежду, а через плечо висела сумка из кожи.

Марта продолжала смотреть ему в глаза, и он смущённо спрятал их за ресницами. Он взмахнул крыльями, и они исчезли. Перед Мартой стоял обычный человек.

— Ну, — растерянно начал он, — ты так и будешь молчать? Прогнала меня около тридцати лет назад и… теперь меня вызывает староста твоей деревни и сообщает, что с тобой что-то случилось. Ты… в порядке?

Марта протянула к нему трясущуюся руку, и крепко обняла.

— Илья? — выпалила она в его грудь, судорожно глотая воздух.

Не отвечая на объятия, он стоял, не смея двинуться ни на сантиметр, в его глазах плескалась тревога вперемешку с радостью.

— Илья, это правда ты?

Он аккуратно отодвинул её от себя и непонимающе посмотрел ей в глаза.

— Почему ты меня так называешь?

— Это же… — растерялась Марта, — это же твоё имя.

— Ты не звала меня так очень давно. Что с тобой произошло?

В последний раз она видела его на свадьбе. На его свадьбе. У него была прекрасная жена, с которой Марта подружилась. И хоть женился он через пару месяцев после знакомства, она была рада за него.

Илья был другом Марты с самого детства. В школе они десять из одиннадцати лет сидели за одной партой. Оба остались жить в родном городе и знали, что, если что-то случится, они есть друг у друга.

Он был тем человеком, который способствовал тому, что её надежда на будущее, задыхаясь в предсмертных потугах, выжила, когда она осталась совсем одна. Единственным человеком, знающим, что происходило в её семье, и спасающим в трудные моменты.

Однажды Марте было негде жить, и она три месяца жила в квартире с его родителями. Один раз он попал в реанимацию, и она сидела под дверями больничного отделения всю ночь, не сомкнув глаз. В школе, они с другими детьми прыгали вокруг огромной лужи глубиной в метр, и Марта в неё провалилась. Все, даже Марта, хохотали так, что попадали на землю, а он смотрел на неё из-под густых бровей и злился за то, что она такая глупая. А может, гневался на себя за то, что недоглядел. Потому что он всегда был ее защитником.

Марта посмотрела на его все тот же тяжёлый взгляд, в котором, пускай, и прибавилось что-то незнакомое, но это не мешало теплу пустить корни в её сердце. Значит, она не одинока. Значит, он рядом, даже через триста лет.

Её душа воспарила от охватившего чувства благодарности и облегчения. Она тут же затараторила:

— Илья, последнее моё воспоминание — через пару недель после твоей свадьбы. Я ничего не помню, и даже не понимаю, кто я такая. Меня все зовут Старейшиной и покровительницей, я живу в глуши, а староста вообще сказал, что мне триста лет…

— Через пару недель после моей свадьбы? Это же… — Илья отошёл и сел на большой валун, на светлом лице читались смятение и озадаченность.

— Я так рада тебя видеть! Я уже решила, что осталась совсем одна.

Уголки губ Ильи горько дрогнули, а брови, что и так были близко к глазам, совсем их закрыли. Он помолчал несколько долгих секунд, а потом едва слышно сказал:

— Я тоже очень скучал, Куйун.

В этих словах отразились боль и агония одиноких и безумных тридцати лет, которые Марта не смогла уловить.

— О, так это теперь моё имя? — Марта подскочила к нему и села рядом. Её сердце было готово вырваться из грудной клетки в радостном порыве, как вдруг она кое-что поняла. — Ты сказал, что я прогнала тебя около тридцати лет назад? Почему?

Илья уложил голову на кулак и пустым взглядом посмотрел вдаль.

— Не помню.

Марта покосилась на него, уже собравшись бестактно расспросить, как он мог не помнить, но увидев, что Илья сильно растерян и подавлен, решила всё же отложить этот вопрос на потом.

— Тогда… Тогда, расскажи хотя бы кто я такая и откуда у тебя взялись крылья.

Он прижал ноги к груди и достал из кармана плотной темной куртки две самокрутки и коробочку со спичками.

— Будешь?

— Конечно, ещё спрашиваешь, из моей руки вылезла только одна. — Обиженно ответила Марта.

Илья усмехнулся с оттенком печали:

— Забыла пополнить запасы?

Он протянул ей самокрутку и уже достал спичку, как Марта остановила его:

— Стой, у меня есть вот это, — она достала из кармана штанов белый квадратный предмет.

— А, точно… твой преобразователь.

— Преобразователь? — спросила Марта и представила как из странной вещицы появляется огонь. На ладони тут же вспыхнуло маленькое пламя.

Марта подожгла сначала сигарету Ильи, затем свою.

— Он преобразует твою силу в другие. Но своей силы ты тратишь на это много, а выходит всего ничего, сама видишь.

Она любопытно оглядела белый плоский квадрат и сложила его обратно в карман штанов.

— Тебе не обязательно складывать его в карман, у тебя есть что-то вроде внутреннего кармана. Разве не так ты достала самокрутку?

— Хмм… — задумалась Марта, — а как это сделать?

— У меня не спрашивай, я понятия не имею.

Марта вспомнила о своих клинках и достала из кармана преобразователь. Она посмотрела на него и представила, что он пропадает также, как клинки. Преобразователь сразу же исчез.

— Ого! Удобно. А у тебя такого нет? — она указала на его сумку.

Илья повернулся к ней и осуждающе поморщился. Марта смутилась, но не стала отворачиваться, она была несказанно рада тому, что рядом с ней сидел её самый близкий человек и хотела наглядеться на него вдоволь.

Илья сказал:

— После моей свадьбы, у тебя проявилась сила. Она проявилась у одиннадцати людей по всей планете. Тогда ты исчезла, и я не видел тебя до самой своей смерти.

— Что? — радость Марты в миг превратилась в тревожную бурю. «До смерти»?

Илья смотрел на Марту ничего не выражающим взглядом, явно не собираясь рассказывать, как он умер.

— Когда ты исчезла, в мире случилась Великая Катастрофа — так её прозвали люди. По всей планете открылись Демонические Врата, и из них вырвалась нечисть всех сортов. Люди начали вымирать, мы не способны были отразить их. Я… Аня… она тогда только родила.

Марта мягко взяла его за предплечье, желая успокоить, но с удивлением заметила, что на его лице не было эмоций. Разумеется, ведь это было сотни лет назад, он, наверное, уже сумел это пережить.

— В общем, я умер, и оказался в странных летающих скалах, где меня ждала ты. Ты призвала меня стать твоим Божественным Орудием, и я согласился. Насколько я помню из твоих рассказов, ты находилась в тех скалах больше двадцати лет, но в нашем мире прошло чуть больше года. Людей, с проявившимися способностями, призвали в то место, и каждый мог выбрать себе Божественное Орудие среди умерших или ещё живших.

— Кто призвал туда людей со способностями? — прервала его Марта. Этот вопрос всплыл у неё подсознательно. Она ни капли не удивилась тому, что призвала именно Илью, поскольку больше ей попросту некого было призвать.

— Этого я не знаю, — горько ухмыльнулся он. — Мы пробыли в том месте ещё около десяти лет, наверное… Время там текло странно, не было ночей, поэтому тяжело сказать сколько прошло. Потом мы отправились воевать с демонами. Война длилась восемь лет, после чего мы закрыли все Врата.

Марта посмотрела на потемневшую реку и постаралась переварить услышанное. Она попросила ещё одну сигарету и долго смотрела на выходящий из неё дым. Врата, Катастрофа, Куйун, Божественные Орудия и суперспособности. Сумасшествие.

— А почему ты птица? — выйдя из ступора спросила она.

— Это моя совершенная форма.

Илья встал с камня, отряхнулся и подошёл к лошади.

— Как её зовут?

Марте показалось, что он улыбнулся на этих словах.

— Миля.

— О! Интересное имя… — Илья попытался погладить лошадь по морде, но та резко отвернулась и отошла от него. Он подозрительно прищурился ей вслед.

— Не смейся надо мной! — сказала она, а сама рассмеялась, слезая с большого камня.

Илья развернулся к ней и сказал:

— У тебя тоже есть совершенная форма. Не такая, как у меня.

— А какая?

— Ты уже пользовалась своей силой?

Марта усмехнулась, вспоминая неприятную привычку Ильи — отвечать вопросом на вопрос и чувствуя внезапно накатившую близость с ним. От того, что он именно такой, какой был когда-то давно, пусть и изменившийся, погрубевший и странно озлобленный.

— Ну, — задумалась она и неловко продолжила: — я только от страха призвала клинки сегодня утром, а что за сила я не знаю.

Илья подошёл и взял её за запястья, Марта потупила взгляд и невольно дрогнула, при этом удивившись своей реакции. Он поднял её руки, показывая её собственные ладони.

— Да, я их видела, — растерянно отшутилась Марта.

— Смотри, я обхватил твои запястья в обруч, чувствуешь?

— Да, — Марта определённо не понимала к чему он клонит.

Он убрал свои руки и спросил:

— На том месте, где я обхватил, представь сгущённый воздух.

Ей не пришлось представлять, эти места до сих пор отдавали чужим теплом, которое по какой-то причине обжигало.

— Так, — глаза Марты мельтешили, а разум начала захватывать паника.

— А теперь отправь этот воздух до кончиков пальцев и наружу. Должно сработать.

Марта зажмурилась и сделала, как он сказал, направив ладонь в землю. Она почувствовала, как от запястья до кончиков пальцев прошла тяжёлая волна, сдавившая её ладони, и постаралась выпустить.

Она открыла глаза и увидела, что сидит на диване в своей съемной квартире, а в стене красуется большая дыра. На экране ноутбука, который лежал на её бёдрах, главный герой из пистолета расстрелял своего врага, после чего включилась эпичная музыка.

Сквозь арматуру и сыплющуюся штукатурку на том месте, где только что была цельная стена, она увидела, недоумевающего дедушку из соседней квартиры.

Марта моргнула, и, задыхаясь упала на колени в траву, рядом с только что появившейся ямой. Илья схватил её за плечи и сел на колени рядом.

— Что случилось? — в его голосе слышались нотки страха.

— Я увидела… Увидела прошлое, — пытаясь отдышаться, сказала Марта.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — голос Ильи дрожал и сам он был натянут как струна.

— Вроде да, — Марта посмотрела на яму рядом с собой. — Это я сделала?

Он помог Марте подняться, и тревожно спросил:

— Что ты вспомнила?

— Ну, судя по всему, моё проявление «силы» первый раз.

Илья едва заметно выдохнул с облегчением, и сердито спросил:

— И как ты собралась в эту деревню? Если бы я не прилетел, что бы ты делала? Била бы демонов или нечисть клинками, которыми даже не умеешь пользоваться?! — он свирепо прорычал и продолжил на нее кричать: — ты глупая! Зачем ты вообще доверилась этому старосте? Ты хоть узнала кто лишил тебя памяти, прежде чем всем в мире рассказывать?

Марта, уже собираясь накричать на него в ответ, поняла смысл его последней фразы, потупила взгляд и почти шепотом спросила:

— Что? Кто-то лишил меня памяти?

Илья прервал свою пламенную речь и озадачено посмотрел на Марту.

— Ты думаешь, что упала с дерева, набила себе шишку и у тебя отбилась память? — ехидно высказался он. — Ты божество, идиотка!

— А может ты уже прекратишь меня оскорблять?! — она всё же не сдержалась и повысила тон на своего обидчика.

— Ты!..

Илья громко втянул воздух, развернулся и, ругаясь себе под нос, пошёл по тропе. Из его спины из ниоткуда появились крылья, от взмаха которых вокруг поднялся ветер, и в следующий миг он уже был в воздухе в виде сокола. Илья взмахнул темно-серыми, как летняя ночь крыльями и улетел ввысь.

Марта долго смотрела в его сторону, затем, выйдя из ступора, подняла камень с земли и сердито швырнула его в сторону, где только что был её друг.

— Это ты идиот!

Она села на тот же валун, на котором они не так давно курили, и задумалась о том, насколько же сильно изменился Илья. В его глазах мелькало что-то незнакомое, тёмное и глубокое. К тому же она видела, как он волновался. Пусть он и прикрывал свое волнение и неуверенность озлобленностью и гневом, Марта не могла этого не заметить. Он словно стоял на краю пропасти и был готов рухнуть в любой момент.

Ей показалось, будто её душу придавили таким же валуном, как тот, на котором она сидит. Сердце защемило и слезы обиды подкатили к уголкам глаз, однако она их удержала. Она надеялась, что Илья вернётся, и ей не хотелось показаться перед ним слабой.

Марта поднялась, несколько раз очень медленно вдохнула свежий воздух, подошла к лошади и сняла привязанное к седлу пончо. Она накинула его на плечи, и от тепла шерстяной одежды ей стало легче. Марта тут же вспомнила старосту деревни.

По какой-то причине она ему доверяла. Марта решила, что интуиция её не обманывает, ведь тело порой помнит больше, чем разум. Да и на что ещё она может положиться, кроме своей интуиции?

Марта призвала клинки и рассмотрела их. Сообразила, что Апагаш это тот меч, что хранился в её левом запястье — эфес клинка из белого оленьего рога, на котором были вырезаны замысловатые узоры, разобрать которых в свете сумерек она не смогла. Клинок был необъяснимо белым, казалось, весь свет луны направился только в него, но он не отсвечивал, наоборот, был странно матовым, будто выполнен не из металла. Монгун был больше похож на катану, у него не было гарды и рукоять из того же рога плавно перетекала в серебристую сталь. Из рукояти вырывались несколько «ветвей», что обхватывали тонкий клинок.

Удивительное оружие.

Марта отошла далеко от лошади и подняла их ввысь. Тут же поняла, что она держит их неправильно, поменяла хватку и начала фехтовать. Она полностью отключила свою голову, и дала волю телу и гневу. Злость была направлена не столько на Илью, сколько на саму себя. Кем она стала, что может так просто отказаться от единственного близкого человека? Как могла она прогнать его?

Очень быстро разрезая воздух, она несколько раз кувыркалась, делая выпады, и даже сделала сальто в воздухе. Отталкивалась от стволов и веток деревьев, прыгала так высоко, что быстрые клинки в ее руках рубили самые верхние ветви. Это было не тренировкой — танцем, ритм которого отбивало её пламенное сердце. Она спрыгнула на поле, и встала на месте, пытаясь отдышаться.

В голове крутились самодовольные мысли вперемешку с изумлением. Если бы она попыталась проследить свои движения, то только бы все испортила. Натренированное годами тело не требовало одобрения разума. Марта действительно чувствовала себя невероятной! Неудивительно, что староста положился на неё, даже зная об отсутствии памяти.

Вдруг у нее возникла дрожь по всему телу, она подняла голову и увидела, что в неё летит стрела.

Она с легкостью отбила стрелу, но за ней последовала вторая. Когда она отбила и её, с земли поднялась первая и, движимая неизвестной силой, направилась в сторону Марты. Она извернулась и отбила стрелу, но не заметила, как, целясь в её глаз, прилетела третья. Марта уже хотела увернуться, но было слишком поздно. Стрела была в сантиметре от глаза.

Не достигнув цели, белая стрела упала на землю.

— Всё-таки плохо.

Илья, разозлившийся до этого, не улетал далеко и все это время наблюдал за Мартой, не смея отвести взгляд.

Спустя почти тридцать лет одиночества и боли у него наконец-то была возможность разговаривать с ней.

Марта услышала голос Ильи и, развернувшись в его сторону, увидела, как к нему возвращаются стрелы, в руке он держал белый лук из того же материала как рукояти её клинков. Как только вернулась последняя стрела, лук исчез. Илья вышел из-за деревьев.

— Успокоился? — скрывая за холодностью волнение, спросила Марта.

Илья подошел к ней ближе, наклонился, чтобы поравняться с ней, заглянул в её глаза и сказал:

— Пообещай мне кое-что.

Марта удивилась внезапной просьбе:

— Что?

Он словно не заметил её удивления, только протянул руку с тонкими длинными пальцами и поправил выбившуюся прядь на лбу.

От прикосновения она стушевалась и дрогнула. К лицу прилила кровь, и она поблагодарила весь мир за то, что сейчас слишком темно, чтобы увидеть румянец на её щеках. Только она начала удивляться своей реакции на человека, который всю жизнь был ей роднее собственного брата, как он прервал её:

— Пообещай, что не отвернешься от меня, как только вспомнишь всё.

— Что-то натворил?

Илья сел на землю.

— Думаю, что обидел тебя, — буркнул он себе под нос. — …Я не хочу об этом, просто пообещай.

— Ну, хорошо, обещаю. — Ей было тяжело видеть своего друга в таких странных чувствах, поэтому она решила не продолжать расспрос.

Илья посмотрел на неё снизу вверх и горько ухмыльнулся.

— Сойдет.

Марта убрала клинки, плюхнулась рядом с ним и полностью легла на землю, надев перед этим капюшон. Она посмотрела на тёмное из-за туч и ушедшего солнца небо, и пространно сказала:

— Так значит я божество, а ты мое Божественное Орудие. И кто же меня сделал этим божеством?

Илья достал две самокрутки, протянул одну Марте, и вытащил спички. Он не хотел, чтобы она пользовалась своим преобразователем, да и горький вкус серы от первой затяжки всегда ему нравился, поэтому он зажег спичку и поджег сначала свою сигарету, затем одной рукой закрывая пламя, поднес спичку к Марте, приподнявшейся на локтях.

— Не знаю. Все время что ты была в том месте, вы обучались. Каждому из вас был назначен свой учитель. Были и общие лекции, на которых потом учились и мы, Орудия. Вроде, учителя были обычными людьми, они даже старели, в отличие от вас.

Илья затянулся и ответил на вопрос, который почему-то не давал покоя Марте:

— Я не знаю кто вас призвал. Я об этом не задумывался. Сейчас важнее узнать почему и кто тебя лишил памяти.

Он развернулся к ней всем телом, сложил ноги в позе лотоса, и сказал:

— Твоя сила — невидимая энергия. И ты можешь ею управлять и уплотнять с помощью неё разные предметы. Нет… не так.

Он оторвал длинную травинку и протянул Марте, которая все это время любопытно за ним наблюдала.

— Ты пыталась мне объяснить сотни раз как это работает, но я никогда не понимал, зачем мне это знать, поэтому плохо слушал. — Илья тихо хмыкнул и положил травинку в протянутую руку. — Ты можешь увидеть энергию внутри нее?

Марта сосредоточилась на травинке, изо всех сил пытаясь увидеть «энергию».

–…Нет.

— Ну… — Илья подпёр голову кулаком и свел брови у переносицы. — Давай по-другому. Внутри этой травинки есть частички, и тебе нужно их сжать и добавить других из воздуха. Уплотнить их.

Марта села напротив Ильи, посмотрела на травинку в руке и представила, что внутри травинки действительно есть какие-то «частички».

Вообще-то она не ожидала что это сработает, поскольку звучало всё это абсурдно, но уже через минуту её ладонь поменяла цвет — она стала полностью белой. Марта разглядела травинку и обнаружила, что она действительно может увидеть эти самые «частички». Они были трёх цветов — жёлтого, красного и синего — и скакали в одном им известном танце.

Она представила, что они приближаются к друг другу, подняла взгляд и заметила, что и в воздухе над ладонью летают те же самые «частички». Собственно, из них состоял весь окружающий мир. Это были частицы энергии, из которой строится всё и вся, от песчинки до воздуха.

Марта мысленно заставила эти частички слететься в травинку в её руке, и они послушно выполнили приказ, окрасившись по пути в белый цвет. Марта, с широко открытыми глазами и ртом, посмотрела на Илью. Он улыбался ей. Сквозь улыбку она увидела и «частички» внутри его тела, словно её зрение стало рентгеновским. Некоторые из них были того же белого цвета, что и её руки.

Знак принадлежности.

Если бы Марта сейчас видела себя со стороны, она бы заметила, как на её лбу вырисовались белые причудливые узоры, кончики волос окрасились в тот же белый цвет, а глаза светились безудержным нефритовым огнем. И ещё…

Илья поднял свою руку и прикоснулся к чему-то на её голове. Марта почувствовала давление и протянула свою побелевшую ладонь к тому, что он только что потрогал. Это оказались небольшие оленьи рога.

Челюсть Марты упала еще ниже, чем была до этого, а Илья тихо рассмеялся, сжимая губы. Он всегда так смеялся — словно стеснялся своей улыбки, но в конце всё же поддавался и растягивал улыбку до ушей, обнажая зубы. Эта улыбка была бальзамом для души Марты.

— Ну вот, ты почти приняла свою совершенную форму. А теперь дай мне травинку.

Марта очень медленно протянула руку с травинкой. Илья взял её, нашел на земле камень, размером почти с его ладонь, и занес травинку над камнем. Очень легко, будто топлённое масло, травинка разрезала огромный камень.

— Это твоя сила, — сказал Илья и вновь смущённо улыбнулся, увидев её ошалелый взгляд.

Марта то разглядывала свои руки, то прикасалась ими к рогам, затем о чём-то задумалась и осмотрела местность.

Она увидела дерево в двух метрах от них и нацелила на него руку. Желая повторить то же самое, что сделала до этого с землёй, Марта представила обруч вокруг запястья, но в этот раз она четко видела «частички», собирающиеся вокруг руки. Она собрала некоторое количество — великое множество, если приглядываться, — и отправила в дерево, которое тут же повалилось с громким звуком и летящими щепками.

Казалось, невозможно показать градацию стадий удивления своим лицом, но у Марты это отлично получилось. Увидев её третью стадию удивления, Илья не выдержал и, прыснув смехом, завалился на спину.

Он очень давно не чувствовал безмятежную радость, которую испытывал сейчас. Его сердце ликовало от счастья, а душа была готова разорваться от переполняющих чувств. Ему даже стало слегка страшно от того, что он испытывает слишком сильные эмоции. Будто бы какой-то сосуд внутри него переполнялся и содержимое с невероятной мощью рвалось наружу. Он был словно вулкан, очнувшийся от тысячелетнего сна.

— Чего ты смеёшься! Это!.. Охренеть! А ты так умеешь?

С тела Марты исчезли белые краски и рога. Она глядела на своего содрогающегося от смеха друга, и ненароком сама начала посмеиваться.

Немного успокоившись, Илья громко выдохнул и сел, пытаясь отдышаться. Он посмотрел на Марту, увидел её глуповатую улыбку, и его сильное тело вдруг сделалось ватным. Он долго заставлял себя злиться на неё, но тут его злость дала трещину и раскололась, будто её никогда и не было. Он понял, как сильно по ней скучал. Намного сильнее, чем думал.

— Нет, я так не умею. Я могу только превратиться в большого или обычного сокола.

— В большого? — прищурилась Марта.

— Ну тебе же нужно постоянное средство передвижения.

Он поднялся с места, отошел от неё на большое расстояние, расправил крылья и превратился в сокола размером с двухэтажный дом. На Марту смотрели два темных и слегка нахмуренных глаза, от которых невозможно было укрыться. Острый клюв щёлкнул, и Марта услышала в своей голове чужую фразу:

«Забирайся».

Она уже была готова взорваться от всех событий этого дня, а когда её друг начал вести с ней мысленную беседу, она ненароком подумала, что сошла с ума и на самом деле лежит сейчас в больнице, выкрикивая в бреду, без конца и края, одно слово: «охренеть».

«Да ты издеваешься!».

«Нет, забирайся уже».

Огромный сокол с тёмно-серыми перьями и черными умными глазами подошел и раскрыл свое крыло так, чтобы по нему можно было забраться.

«Не подслушивай мои мысли!».

«Но ты сама разрешаешь».

Марта прорычала от обиды и постаралась ни о чем не думать, на что услышала тихий смешок в своей голове. Она подошла и прикоснулась к крылу. Перья были огромными, невероятно красивыми и шелковыми наощупь. Марта аккуратно забралась по и села на спину большой птицы.

— А за что держаться?

«За перья, мне не будет больно» — ответил чужой голос в её голове.

— А если я упаду?

«Не упадешь» — Илья расправил крылья, взмахнул ими и взлетел ввысь.

— Стой, там Пятнышко!

«Сама уйдет домой. Она должна знать дорогу».