Божественное Орудие. Том 1

О Хартия (2024)

В осиротевший мир вернулись боги. Они спасли человечество от нашествия демонов и спустя триста лет они ищут настоящую причину своего появления. Владение такой тайной подразумевает под собой огромную опасность для самих божеств. Исследуя древние храмы и почившие цивилизации, что казались когда-то мифическими, божества узнают много нового, но не могут найти ответа на главный вопрос: зачем убивать их Божественных Орудий?

Глава 5. Тункей.

Они оказались между небом и землёй. Марта зачарованно смотрела, как над горными, почерневшими в ночи, пиками нависают облака, прямо как те, сквозь которые они пролетали. Деревья сверху казались крохотными фигурками, а река с белеющими порогами, слепленной из пластилина.

Марта отпустила намокшие от её пропотевших ладоней перья, и вскинула руки вверх, желая ухватиться за облака. Она полностью доверилась огромной птице, поверила, что он действительно не даст ей упасть. На её лице отражался детский восторг и искреннее любопытство. Она опустила взгляд вниз и пригладила перья.

Среди тёмных перьев было одно белое. Пуховые перышки на теле исполинской птицы, тоже были светлыми, но не светились белизной в ночи, в отличие от этого пера. К тому же, белое было намного больше других. Марта прикоснулась к нему и вдруг почувствовала, как её разум успокоился.

— Что это за перо? — прокричала Марта.

«Это твоё клеймо, оно говорит о принадлежности тебе» — раздалось в её голове.

Её смутила мысль о том, что она оставила Илье клеймо, да и показалось странным, что прикосновение к белому перу дарит удивительный покой на душе. Будто… Будто она на мгновение стала целой.

— А почему всё связанное со мной белого цвета?

«Это цвет твоей энергии, у каждого Старейшины он свой. — Немного подумав, Илья уточнил, окончательно запутывая Марту: — на самом деле у твоей энергии нет цвета».

— Сколько же с этой способностью можно всякого придумать…

Илья предпочёл промолчать, оставляя Марту в её фантазиях. Вместо этого он спикировал и схватил что-то клювом. Когда до Марты дошло что это было, её лицо позеленело.

— Фу, ты что?..

«Я голоден».

— Оно же живое! Это отвратительно! — Марта стукнула его ладошкой по спине.

Огромный сокол резко остановился и рухнул вниз, сложив крылья, в то время как Марта осталась на месте в воздухе, и сразу же полетела за ним. Целую секунду она находилась в свободном полете, после чего грохнулась на птичью спину. Илья вновь расправил крылья, и как ни в чем не бывало, полетел дальше.

И что это было?!

Илья молчал, и Марта осознала, что сказала. Неужели его так задели её слова? Если даже так, что это за «наказание» такое?

Марта не нашла что сказать, вместо этого она стыдливо притихла, улеглась на спине сокола и взглянула на темное небо. Оставшийся путь они провели в молчании и возникшем между ними напряжении.

Когда они спустились у входа в деревню, в целом похожую на деревню Куйун, Илья обратился человеком и бросил на Марту тяжелый испепеляющий взгляд. Они направились вглубь поселения, и шли в полной тишине, пока не встретили полную женщину с корзиной кедровых шишек внутри.

— Извините! — обратилась к ней Марта, примерно понимая, что нужно делать и говорить. — Не подскажите, где нам найти старосту деревни?

Женщина оглядела двух красивых молодых людей, и прищурилась:

— Кем будете? — Казалось, она посчитала себя важной от того, что на неё с небес упала малая толика власти.

Марта не знала, можно ли сообщать обычным людям не из её деревни, кем она является. Она растеряно посмотрела на Илью. Заметив её взгляд, он бесстрастно ответил женщине:

— Старейшина Куйун и Тункей.

Женщина широко открыла рот, но смутившись своей реакции, сразу же прикрыла его рукой.

Илья поднял одну бровь и повторил вопрос Марты, спокойно отчеканивая каждое слово:

— Где дом старосты?

— И-извините! — женщина, испугавшись его напора, тут же пришла в себя. — Вон в той стороне, там есть табличка!

Она указала им направление, и Илья направился в указанную сторону. Марта улыбнулась женщине, поблагодарила её и пошла за ним.

— Такой ты мрачный и суровый! — игриво сказала она.

— И ещё отвратительный? — не сбавляя шаг, он развернулся и посмотрел на Марту, нахмурив брови и поджав губы.

— Тебя правда так сильно это задело? Извини, я просто…

Илья отвернулся от неё и ускорил шаг. Отвратительный… разумеется, как же ещё? Настолько, что можно прогнать его. Оставить гнить и забыть о своём Божественном Орудии на долгие годы. Выкинуть лучшего друга, как ненужную вещь. Да, отвратительный…

Всё же Илья злился на Марту, и его можно было простить за это. Двадцать восемь лет ожидания, когда она его призовёт. Двадцать восемь долгих, мучительных лет. Знать бы ещё, помнить, что именно он сделал не так. А так, ему только и оставалось ненавидеть и презирать себя за неизвестный проступок. И хотелось бы извиниться — не настолько гордым он был, да вот только за что? И как просить прощения, если она и сама ничего не помнит?

Марте же стало неуютно от его поведения. Казалось странным, что его теперь так легко задеть. Сколько лет они смеялись друг над другом, переходя за рамки приличного и никто никогда не обижался? Это ей и нравилось в общении с ним — никогда не нужно было подбирать слова. Они и подружились-то после маленькой перепалки. И как теперь быть, если не знаешь, какое твоё слово окажется миной?

Пока она размышляла, они дошли до дома старосты. Илья постучал в дверь и убрал руки за спину.

Дверь открыла миловидная девушка, и Марта с удивлением заметила, как в миг изменилось лицо её только что мрачного друга: он растянул до ушей свою самую очаровательную улыбку и почти ласково спросил у девушки, могут ли они увидеть старосту.

Ах, вот как? Ей, значит, достаётся горделивый и озлобленный дикий сокол, а другим нежный пуховой птенец?

Зардевшаяся девушка пропустила их в главный зал и, бросая смущённые взгляды на пернатого бесстыдника, убежала по коридору.

— А ты ей понравился, — сказала Марта, скрывая за лукавой натянутой улыбкой внезапно налетевшее негодование.

Илья резко повернулся, вскинул брови и долго пристально смотрел на Марту. Что-то было в его взгляде притягивающее, глубокое и тёмное, чего она никогда не замечала за ним раньше. И одновременно по телу шли мурашки от того, как он на неё смотрел. Хотелось укрыться, спрятаться, но никак не получалось отвести глаза.

Он отвернулся от неё первым и то, только с появлением в комнате старосты деревни Булут. Марта мысленно обругала этого дедушку, что шёл так долго. За это время ее сердце успело несколько раз кувыркнуться в груди.

— Старейшина Куйун, по какой причине вы решили наведать нашу скромную деревню? — сухой и маленький старик с длинной седой бородой поклонился, и не дождавшись ответа продолжил: — позволите предложить вам отдых и пищу?

— Мне пришла просьба о помощи… Да, хорошо, — вежливо улыбнулась ему Марта, ожидавшая что здесь её будут ждать с распростертыми объятьями.

Девушка, что открыла им дверь, оказалась внучкой старосты. Видимо здесь было принято брать на подработку младших из своей семьи. Она показала им их комнаты, привела в столовую и оставила наедине. Марта и Илья уселись за большой стол, ожидая еду.

Марте очень хотелось заговорить с ним, но он лишь молча смотрел в окно, опершись одной рукой на спинку стула. Она почувствовала укол стыда, посмотрев на него. Вся его поза была вымученной, будто он из-за всех сил старался сделать вид, что все в порядке. Как же могло получиться, что её простая, пусть и неаккуратно брошенная фраза так его задела? Раньше такое никогда не было запретным — говори всё, что угодно, шути так, как позволяет фантазия. Тем более в такой неоднозначной ситуации: он на самом деле съел живую птицу! Она собралась с силами и, решив не поднимать больше этот вопрос, перевела тему:

— Что такое Равноденствие?

— Праздник в честь осеннего дня равноденствия, когда день и ночь становятся равными. Будет примерно через пару недель, — не смотря на неё, ответил Илья хриплым голосом, после чего сразу прочистил горло.

«Птичья кость в горле застряла, живоглот?» — подумала Марта. Будто прочитав её мысли, «живоглот» повернулся к ней и сказал:

— Куйун, — заглянул он в её глаза, и Марте снова захотелось спрятаться, — я долго жил среди птиц. Это будет моя первая тёплая пища за много лет.

«Не осуждай меня» — говорил его взгляд, — «прими меня».

Марта смутилась и опустила глаза. Сердце пропустило удар от того, как проникновенно он на неё смотрел, и от того, что на мгновение показался таким уязвимым.

— Прости, я не знала.

И ведь это она, а точней её трёхсотлетняя версия виновата, что он стал дикарем!

Илья измученно улыбнулся и продолжил смотреть в окно.

Знала бы Марта, как тяжело ему приходится не разрыдаться от жалости к себе, стыда и злости, изъедавшей его.. Он действительно чувствовал себя диким животным, которому нельзя возиться с божеством. Марта попала прямо в цель своими словами, будто знала куда бить. Стоит ей только вспомнить, что он тогда натворил, она снова его прогонит, и на этот раз навсегда. Навряд ли у Марты ещё раз отнимут память.

Илья шумно выдохнул, собрался с силами и прогнал все эти мысли. Сейчас она рядом и не хочет его прогонять. К тому же ей нужна его помощь. Он решил прожить моменты внезапного просветления. Илья чувствовал себя приговорённым к мучительной казни человеком, которому подали последнюю трапезу. Пока она не вспомнила, всё будет хорошо. Как только вспомнит — пускай прогоняет, она имеет право делать с ним все, что угодно. Он примет любое наказание.

Потому что он его заслужил.

Принесли еду. За стол с ними сел староста и его внучка, которая за едой кидала странные взгляды на спутника Старейшины Куйун и заливалась румянцем. Илья не замечал этого, он полностью погрузился в свои мысли, а Марта, увидев краску на лице девушки внезапно почувствовала кислый вкус во рту. Еда совсем не лезла в горло, поэтому она налила себе травяного чая.

— Покровительница, я не знаю кто отправил письмо о помощи, но я думаю дело в том, что в нашей деревне начали погибать люди. — Опустошив свою тарелку, староста заговорил первым. — Они умирают страшной смертью: выцарапывают себе глаза и уши, умирают в основном от кровопотери.

Марта содрогнулась от ужаса. Она не знала, что можно ответить в такой ситуации, а ей с этим придётся разбираться.

Илья прищурился и присмотрелся к старосте. Почему же он сам не написал послание Старейшине? Что за тайны у этого человека?

— Людей вскрывали? — равнодушно спросил он.

— Нет, мы не занимаемся таким…

— Где их тела?

Староста тяжело вздохнул:

— У доктора. Первых мы похоронили, но на пятой жертве поняли, что что-то не так. — Он опустил взгляд.

— Только на пятой?! — гневно спросил Илья. Марта непроизвольно поёжилась от изменившихся тональностей в его голосе. — Когда это началось?

Староста побоялся смотреть на мрачного, как туча юношу, он обратил свой взор к Старейшине, кажущейся более сговорчивой:

— Простите меня, покровительница, я слишком глуп. Смерти начались три дня назад.

Марта не успела ничего ответить, она лишь сочувствующе посмотрела на старосту, слушая следующий вопрос Ильи.

— До этих трёх дней ничего странного не происходило?

Старик задумался, теребя свою длинную бороду:

— Вроде… нет, не происходило.

— Завтра мы осмотрим тела, — отрезал Илья. — Пора спать.

На этих словах он встал из-за стола и отправился в свою комнату. Марта встала за ним. Она хотела как-то приободрить хозяев дома, но не нашла подходящих слов, поэтому, легко улыбнувшись этим милым людям, отправилась спать.

Она вошла в свою комнату и поняла, что безумно хочет курить, а единственным местом, где она могла достать сигареты была соседняя комната, в которую ей так боязно было идти. И одновременно именно в эту комнату её тянуло.

Где-то далеко промелькнула мысль, что Ильи вовсе не было, и он ей привиделся. Марта от этой жуткой мысли тут же избавилась. Не хватало ко всему прочему ещё и паранойи.

«Да уж, — язвительно подумала она, — и почему я до сих пор не рассталась с этой вредной привычкой? Божество с зависимостью, прекрасно.»

Марта собралась с силами, вышла из комнаты и, тяжело вздохнув, постучала в дверь комнаты Ильи, находившейся по соседству.

— Входи, — послышался приглушенный голос.

Марта открыла дверь и встала в проёме.

— Дашь сигарету?

— Ты будешь прям в коридоре курить? — Илья сидел за маленьким столом к ней спиной, он лишь немного повернул голову в её сторону.

Марта закрыла за собой дверь и вошла. Она села за соседний стул и спросила:

— Демоны напали на этих людей?

— Не думаю, — Илья достал сигареты и протянул одну Марте. После маленького ритуала поджигания их своими спичками, он продолжил: — демонов осталось не так много, и они скрываются. Они в основном человечны. Выглядят точно также, как люди, но у них нет ни памяти о нормальной жизни, ни морали. Ты можешь видеть их ауру.

— А ты?

— Нет, я не могу. У меня нет никаких способностей, я обучен сражаться, становлюсь балобаном, и живу пока ты мне позволяешь, а в остальном я обычный человек.

— Живёшь, пока я позволяю? — недовольно спросила Марта и закатила глаза. Её не очень-то прельщала возможность управлять чужой жизнью и смертью.

Илья иронично улыбнулся, увидев неприязнь в её лице.

— Божественное Орудие может уничтожить только Старейшина.

— Это значит, что тебя может убить другой Старейшина? — испугалась Марта.

— Да. Но в основном всех Божественных Орудий убивали их хозяева. — Илья отвернулся, но Марта заметила, как его лицо исказила болезненная гримаса.

— Что это значит? Неужели, Старейшины убивают своих Божественных Орудий? — встревоженно спросила Марта.

— Осталось всего четверо Орудий из одиннадцати. Возможно трое… одна исчезла, и никто не знает где она теперь, может быть, тоже мертва.

Илья решил не говорить, что пропавшая была их близкой подругой, не хотелось добавлять ей ещё больше переживаний.

Марта обеспокоенно схватилась за стул. Как можно убить единственного кто тебе дорог, того, кто провел с тобой так много времени и безусловно доверяет? Что же позволяют себе эти «божества»? Лишь четверо выживших…

— Старейшина может выбрать только одно Орудие за всю жизнь, правильно?

— Откуда ты это знаешь? — Илья удивленно вскинул брови. — Да, ты права.

Марта и сама не смогла бы объяснить откуда она это знает. Она просто знала это, как знала о том, как дышать. Может это было и странно, но большинство информации, порционно выдаваемой ей Ильей, не то, чтобы сильно её удивляло. Это было похоже на одобряющий кивок из подсознания: «Да, так и есть».

Она решила не продолжать разговор о Божественных Орудиях, от чего-то ей стало слишком больно говорить об этом.

— Если это не демоны, то кто?

— Демоны создавались, когда Врата были открыты. Так что новых пока не появлялось, а большинство мы перебили. Вы, Старейшины, напрямую с ними связаны, поэтому чувствуете, когда в мире открываются Врата. Одиннадцать Демонических Врат — одиннадцать Старейшин. Правда, сейчас вас осталось восемь. — Илья с минуту смотрел на Марту, необъяснимым для неё взглядом, выискивающим что-то в её глазах, затем продолжил. — Насчет нашего случая… Я думаю, это простая нечисть. Она когда-то вылезла из Врат и начала размножаться в нашем мире. Иногда эти чудовища всплывают по всему миру, и люди уже привыкли, они просто посылают за помощью к ближайшему Старейшине или обученным людям.

Илья встал из-за стола и заключил:

— Завтра нам предстоит расследовать это дело, там и узнаем кто стоит за убийствами. Я устал, Куйун, — последние слова прозвучали таким откровенным тоном, что Марте стало не по себе. — Завтра я пошлю письмо с просьбой прибыть к тебе домой Старейшине Мехмету. Нужно узнать кто с тобой это сделал.

Марта заметила, что Илья и правда очень устал, поэтому не стала расспрашивать, что это за Старейшина такой и почему Илья ему доверяет. Она помедлила, вставая из-за стола. Вновь появилось ощущение, что стоит отвернуться — Илья исчезнет. Судорожно перебирая в голове варианты для того, чтобы не уходить, Марта пялилась на Илью, получая в ответ настороженный взгляд.

Она закусила губу, укрощая непокорную панику и неловко сказала:

— Ну, тогда спокойной ночи.

Ей захотелось добавить «спасибо» или даже обнять его, но она побоялась задеть гордость своего, переменившегося за забытое ею время, друга.

Она вернулась в свою комнату, сняла пончо, сапоги, и улеглась на кровать. По правде говоря, она тоже очень устала. Божество она или нет — этот день был слишком насыщенным, и она чувствовала себя такой истощенной, что уснула сразу же, как оказалась в кровати. Перед сном она лишь успела распробовать на языке новое имя Ильи — Тункей. Тункей…