Земля потерянных судеб

Павел Георгиевич Чагин, 2023

Действие романа развивается в альтернативной реальности на территории королевства, разбитого на несколько графств. События происходят во времена последних романтиков, когда холодное оружие окончательно уступает место огнестрельному. Идет война, борьба за трон и главенство лордов. Главный герой – простой наемник, проживший свое детство в клетке. Он существует ради мести и свершив ее, не знает как жить дальше. В его руки судьба вручает народ и земли против которых он так яростно сражался. Герою предстоит выполнить долг, оправдать надежды короля и построить жизнь заново. В романе имеют место элементы магии, смешанной с технологией, личной драмы и легкой эротики. Магические существа прилагаются.

Глава 25. Давайте похороним его!

Хаук окликнул Марту недалеко от ворот. Чтобы никто не слышал их разговор.

— Что-то не так, милорд? — насторожилась она.

— Не совсем. В общем дело такое, не терпящее отлагательств… К вечеру мне нужен могильный камень, могила и гроб.

Марта уставилась на него немигающими глазами.

— Гроб!?

— Да, староста, именно гроб. Времени мало, но до заката он должен стоять у ворот.

— Но… для кого?

— Ты же грамотная у нас?

— Ну да….

Хаук сунул ей в руку сложенную пополам бумагу.

— Здесь сказано, что нужно сделать, где и как. Поняла?

— Да…

— Тогда поспеши!

Сжав бумагу в кулаке, Марта поклонилась, и побежала догонять обоз. Какой бы странной не была просьба лорда, ее нужно было срочно выполнять.

Вернувшись в замок, он отыскал Отиса. Хаук приказал подготовить запряженную повозку для похорон, чем немало озадачил его. Ну а на вечер попросил накрыть стол в обеденном зале и вручил список приглашенных. Так сказать, скромные поминки для самых близких.

Следующая, кого он хотел видеть, была Джул. Ее он нашел у Августа в лазарете. Лекарь воткнул ей бинты в обе ноздри и приказал ждать, пока он закончит обход.

Оценив ее внешний вид, Хаук сел рядом.

— Джул, есть задание для тебя.

— Сейчас?

— Нет. На закате. Будут похороны, и нужен почетный караул…

— Как… похороны? Кто? — встрепенулась она.

— Не бойся, не твои. Объясню все потом. Много не надо — девять человек. Ровно девять. Веревки, воинский салют… как положено. Сделай по-тихому.

— Ну… ладно. Возьму своих людей. Только у нас парадной формы нет.

— Не надо. Все будет скромно.

— Еще что-то?

— Да. Вечером привезут гроб к воротам. Нужно без лишнего шума отнести в мою комнату.

— Сделаю, — кивнула она.

— А еще нужно несколько увесистых камней. Примерно вот таких — Хаук показал обхват.

— Тоже в комнату? — удивилась она.

— Да. И чтобы не видел никто. И вообще, должно быть как можно меньше лишних глаз.

— Придумаю что-нибудь…

— Молодец, — Хаук хлопнул ее по плечу и убежал.

— Ну что за человек!? — возмутилась Джул. — Сначала нос девушке разбил, а теперь вот…!

День быстро прошел, солнце клонилось к горизонту. Ближе к назначенному часу в дверь комнаты постучали. Вошли Отис и Вэл. Как и было приказано, они принесли все его добро. Одежду, доспехи, обувь и шлем. Следом в тесную комнатушку солдаты внесли крепкий дубовый гроб, а потом несколько камней. Когда солдаты вышли, он вскрыл крышку.

— Зачем вы это делаете, милорд?! — не выдержал Отис.

Хаук поднял первый камень и положил к изголовью.

— Как меня зовут? — спросил он.

— Если мне не изменяет память, ваше имя Хаук, милорд…

— Не верный ответ!

Он снова поднял камень и уложил его в ноги.

— Так, как мое имя, Вэл?

— Лорд… Ронан? — вспомнила она.

— Именно так и записано в документах.

— Но при чем тут гроб?

— Видите ли, друзья мои, дело в том, что Хаук погиб, — заявил лорд.

— Как… погиб!? — растерялся Отис.

— Смертью храбрых. Как же еще! — возмутился лорд.

Он отобрал у Отиса свои вещи и аккуратно уложил в гроб. Сверху накидал еще камней и прикрыл все это своей же броней.

— Чего-то не хватает…

— Оружия, милорд, — догадалась Вэл.

Хаук повертел в руках свой кривой меч. Подумав минуту — другую, он тряхнул головой.

— Ну нет!

И вместо меча он аккуратно уложил в гроб бутылку вина, кинжал и свой старый пистолет. Последним он водрузил шлем. Вздохнул, и подложил под него подушку. А чтобы камни не гремели, проложил их одеялом. И чуть не забыл про сапоги.

— Вроде бы все?

— Все, милорд, — подтвердила Вэл.

— Ну что ж… Прощай друг. Время твое прошло…. — сделав траурное лицо, Хаук закрыл крышку и взявшись за молоток, вогнал в нее добрый десяток гвоздей. Смахнув пот с бровей, он надел на себя заранее приготовленную гвардейскую броню. Подвесил на ремень гвардейский меч. Отис помог ему нацепить плащ. Валери подала шлем и мушкетон.

Молодой лорд глянул в окно. Солнце вот-вот должно было скрыться за горизонт.

— Пора! — выдохнул он и открыл дверь.

К парадному входу уже подали траурную повозку. Рядом, зевая стояла Джул. Ей приказали привести девять гвардейцев, поэтому, десятый ее насторожил. Впрочем, он держал в руках кривой меч. Так что вопрос сам собой отпал. Четверо гвардейцев вынесли гроб и осторожно уложили его среди траурных лент и полевых цветов. Староста деревни, что ждала поодаль, дождалась пока солдаты встанут по сторонам, и взяла коня под уздцы. Без лишних слов, под цокот копыт о мостовую, траурная процессия пересекла створ ворот.

Солнце уже село, оставив после себя яркое зарево, но было еще светло. Легкий теплый ветерок гулял под шлемом и теребил плащ. Шли молча, стараясь держать шаг. Когда дошли до окрестностей селения, повозку пришлось пару раз подтолкнуть. И еще раз, когда Марта повела коня на холм. Отсюда вся деревня была как на ладони. Открывался красивый вид на озеро и поля. На плоской вершине возле свеже выкопанной могилы, стояли два крепких крестьянина с лопатами в руках. Марта остановила повозку и отошла на несколько шагов.

— Снимай! — скомандовала Джул.

Вместе с остальными солдатами Хаук послушно снял гроб с повозки и поставил на разложенные на земле веревки.

— Опускай! — снова скомандовала она.

Тяжелый дубовый гроб, скользя на веревках глухо ударился о влажное могильное дно. Веревки упали следом.

— Можно засыпать? — спросил один из крестьян.

— Можно, — кивнула Джул.

Молодой лорд с грустью смотрел на то, как под горстями земли исчезает его недавнее прошлое. На миг показалось, что он и в правду присутствует на похоронах лучшего друга, которого у него никогда не было. Он даже проронил скупую мужскую слезу. Когда могилу присыпали, крестьяне вкопали надгробную плиту. Джул встала напротив и прочитала надпись вслух. На камне было выбито грубыми буквами:

«Тот самый Хаук.

Наемник, убийца, головорез.

Погиб защищая деревню»

Покачав головой, Джул, вздохнула и обнажив клинок, подняла его в воздух. Десять гвардейцев достали из-под плащей мушкетоны и взвели курки. Три залпа осветительных зарядов с промежутком на перезарядку взметнулись ввысь. Это был прощальный салют, затухший в темнеющих небесах.

— Жаль, — вздохнул один из крестьян.

— Кого? — устало спросил лорд.

— Хаука этого. Жаль, что гроб закрытый. Хотелось взглянуть на него хоть глазком. Такой человек…. Говорят, он жизнь положил, чтобы владыке отомстить.

— Так и было, — подтвердил лорд. — Он родился где-то здесь.

— А сколько лет то ему было? — спросил второй крестьянин.

— Около тридцати, наверное, — пожала плечами Джул.

— Мальчишка совсем… разве это жизнь? — вздохнул тот крестьянин что постарше.

— О чем ты? — не понял лорд.

— Да так… Что он видел то кроме войны?

— Кто его знает… — пожал лорд плечами.

— Как погиб?

— Скончался от ран. Просил здесь похоронить — вошла в роль Джулия.

— Нас ведь еще никогда не защищали. Владыка последние годы только обирал… — Крестьянин снял шляпу и утер слезу, выступившую от обиды.

— Одно доброе дело на его совести. Глядишь зачтется на том свете, — лорд чуть сам не всплакнул.

Марта, стоя поодаль, закрыла лицо рукой. Она все поняла. То ли от ветра, то ли от этого бреда ее тихо потряхивало. Молодой лорд под личиной гвардейца, протянул крестьянину побитый клинок в потертых ножнах.

— Вот… Он хотел, чтобы это было у вас.

— Надо же… не сказать, чтоб тяжелый, — крестьянин принял оружие как какую-то реликвию из его рук.

Джул сунула крестьянину серебряник за труды, и они попрощались. Солдаты выстроились в две шеренги и двинулись обратно. В замок вернулись, когда стемнело. Ворота закрылись за спиной и Джул отпустила гвардейцев по казармам.

— Пошли, Джул, — позвал лорд.

— Куда еще?

— Помянем усопшего.

— Гм… Что сделаем?!

— У вас тут что, усопших совсем не ценят? Умер человек, надо помянуть. Пошли!

— Бред какой-то, — буркнула она, но пошла следом.

По пути на верх, лорд заглянул в свою коморку и скинул все лишнее. Поправив мундир, он легко поднялся по ступенькам и направился в обеденный зал. За большим столом уже сидели «друзья умершего»: Джеймс, Отис, два офицера гвардии, Вэл, ну, и, конечно, Марен с Августом. Все, кто был приглашен уже собрались. Молодой лорд указал Джул на ее место, и встал во главе мероприятия.

— Ну что, давайте что ли выпьем за упокой ненавистного Хаука? Каждый выскажется о нем в своей манере, а потом я объясню, что и зачем. Начни ты, Отис.

— Я, милорд? — Отис встал и теребя в руках бокал, растеряно оглядел собравшихся.

— Что тут сказать… усопший был мало со мной знаком. Я не успел его толком узнать. Слухи ходили страшные, но как по мне, человеком он был вежливым и скромным. Земля ему пухом…. — Осушив бокал, Отис тихонько сел.

— Жалко его, — не вставая с места проглотила свою выпивку Марен. — Совсем еще мальчик. Судьба почти не дала ему выбора. Из окна моей комнаты было хорошо видно клетку во дворе. Я помню мальчика, что томился в ней, но не помню, чтобы слышала детский плач. Это ж как надо было обозлиться…

— Но о людях заботился, — добавил Август, опрокидывая свой бокал. — Первым делом пришел в лазарет и спросил, что мне нужно. Я чуть не прослезился, ей богу.

— Он был достойным врагом… и грамотным командиром, — кратко дополнили друг друга офицеры.

— Вежливый был, деликатный. Дурного слова не услышишь… — вздохнула Вэл, занюхивая выпивку хлебом.

— Кофе любил очень. И разу отнесся ко мне, как к человеку, — привстав, добавил Джеймс.

— А по мне, так он был козлом, и сволочью, которая едва не лишил меня отца! — Джул быстро выдохнула и опрокинула свою выпивку, не закусывая.

— Твой черед, милорд. — напомнила Марен — Ты знал его лучше всех, может не прав кто из нас?

— О мертвых либо хорошо, либо никак. Спи спокойно, неспокойный друг! — Молодой лорд встал и залпом опрокинул бокал.

— Ты услышал все, что хотел? — спросила Марен.

— Да, спасибо за прямоту…

— Ну не тяни тогда, рассказывай, зачем нужен этот фарс?

— Что ж, извольте! — он посмотрел в лицо каждого человека за траурным столом, и опрокинул еще один бокал.

— Дело в том, что Хаук это не настоящее имя, а прозвище, которое дал мне мой командир. Оно означает «Ястреб». Думаю, не стоит объяснять почему. Мое настоящее имя — Рон, а того и лорда зовут — Ронан. Если кто еще не знает, я родился здесь, недалеко от замка, в деревне гончаров. В шесть лет, у меня на глазах, Альбрехт черный зарубил отца, и выпотрошил мать. Меня он оставил в живых, чтобы позже, бросить в клетку с дикими нефелимами. Забавы ради, чтоб посмотреть, как разорвут… Это та самая клетка, о которой говорила арен. Однако, вопреки ожиданиям нефилимы не разорвали ребенка. Напротив, помогали выжить на протяжении долгих десяти лет. Когда мне исполнилось примерно шестнадцать — удалось бежать. Я высчитал по секундам распорядок и время смены охраны и выбрал подходящий момент. Нефилимы не злобны, но очень сильны. Они смогли разогнуть прутья так, чтобы подросток смог пролезть меж ними.

Побег удался, но радость была не долгой. Стража спохватилась минут через двадцать. Сбитые в кровь ноги оставляли на свежем снегу отличный след и меня быстро нагнали. Наверное, как и все дети, я побежал домой, думая, что найду там укрытие и защиту. Но увы… жизнь оказалась сложнее. Прежде чем появился Седрик — мой будущий командир, я настолько отчаялся, что решил драться насмерть. К тому времени как подоспел отряд наемников, я каким-то чудом смог убить двоих солдат. Потом, за меня вступились. Чтобы остаться в живых, и на законных основаниях покинуть этот ад, израненный, полузамерзший ребенок заключил десятилетний договор. Именем короля меня законно изъяли из собственности владыки и записали в наемники. А в первом же бою, Хаук получил свое громкое имя.

Жажда мести каждый божий день сжигала Хаука изнутри. Она не давала нормально спать, чувствовать вкус пищи и женскую ласку, но неизменно придавала мне сил. И кроме отмщения я ничего не желал. Хаук быстро заслужил уважение бывалых вояк и их командира. Позже пришло и доверие. Страшно вспомнить из каких передряг я выходил живым. Сколько чужой крови пролил, скольких соратников держал на руках, считая последние вздохи. Но я не помню их лиц, ведь они всегда были залиты кровью… Тогда же, я собрал из трофеев отличный доспех и выковал свой кривой меч. Ну а семь дней назад все резко изменилось: я выполнил условия того самого договора. И месть моя, хоть и нелепо, но свершилась. Хотел я того ил нет, но его величество, выполняя условия договора, сделал наемника лордом, повелев править бывшими врагами. А вместе с тем и вернул имя Ронан. Я мечтал о деревне, в какой-нибудь живописной глуши, где мог бы скоротать свои дни, а получил маленькую страну… Но кто я такой, чтобы обсуждать волю короля?

Хаук… он был отличным солдатом, и надежным, смертоносным оружием в руках его величества. К него не было иной жизни, кроме той, что служила интересам короля. Но, все в этом мире приходит к логическому концу. Вот и война, длившаяся годами, тоже кончилась. Месть свершилась, маски были сброшены и все стало с ног на голову в один миг. Я, убивший сотни солдат владыки, стою перед вами облаченный в чёрный гвардейский мундир. Слуги и воины злейшего врага — присягнули мне на верность. Земли его, селения и казна теперь тоже мои… Судьба любит посмеяться над людьми. Но порой ее насмешки слишком злы.

Хаук, поверьте, не был ни добрым, ни злым. В душе его царила лишь звенящая пустота. Он желал смерти как избавления, и убивал лишь тех, кто поднимал на него клинок. Лишь священной мести он посвятил свою жизнь. Хаук не заглядывал далеко, жил одним днем, и целью был лишь один момент… Теперь само существование его потеряло смысл. Ни он, ни его кривой меч более не нужны, а жить среди обычных людей он не обучен. В последний бой он пошел без приказа, и не заплату, но по велению своего сердца. И как это часто бывало — победил. Однако, раны, которые он получил были смертельны. На третий день после боя за деревню, Хаук навсегда уснул в своей постели. Не оставив наследников, имея лишь то, что носил при себе. Следуя последней воле, его погребли на холме возле деревни, за которую он пал. Теперь это правда, подкрепленная реальным надгробьем и памятью людей, что его хоронили. Кроме того, меч Хаука, я уверен, будет бережно храниться в деревне как доказательство его смерти. И будет показан каждому, кто об этом просит…

Рассказ получился коротким и содержательным. Нужно было какое-то время, чтобы уложить сказанное в голове. И еще какое-то время, чтобы осознать, что человек, который оброс слухами и легендами не только реален, но и стоит сейчас во главе стола.

— Хаук умер. Да здравствует Рон! — воскликнул один из офицеров.

— Да здравствует Рон! — поддержали его присутствующие, вставая со своих мест. И только Джул ограничилась коротким кивком.

Чувствуя, как накатывают воспоминания, Рон присел. Наполнив свой бокал, он больше не проронил ни слова. Поминки незаметно перешли в скучный банкет. Марен молча потягивала вино, мечтая о чем-то своем. Август после выпитого и услышанного расчувствовался так, что пустил слезу. Отис и Вэл ненавязчиво следили за тем, чтобы бокалы и тарелки были полны. Джеймс, отбросив свою деликатность, жадно накинулся на мясо. Офицеры, судя по лицам, уже и наелись, и напились, но не смели уйти. Поняв это, Рон кивком головы отпустил их. Ну а Джул, с завидным упорством принялась вливать в себя за бокалом бокал.

Разошлись далеко за полночь, парами, но своим ходом. Рон уже досталась готовая в дрова Джул. Она уперлась разбитым носом в стол и пускала пузыри. По ночному замку все громче разносился ее богатырский храп. Под нечленораздельную ругань и сумбурный поток слов, Рон взвалил ее на плечи и понес вниз. Девка, конечно, была в доспехах, но весила куда больше, чем следовало бы. Какую комнату ей приготовил Отис, Рон, конечно, не знал. А тащить сие тело в казармы, само собой, не захотел. Оставался только один вариант. Спустившись по лестнице, он отыскал в кармане ключ и наощупь отпер дверь. Свалив тело Джул на свою кровать, он перевел дух. Такая ноша сегодня была ему не по плечу.

Оставив попытки разбудить Джул, Рон все же решил ее раздеть. Ведь ночь, проведенная в доспехах, сделает следующий день настоящей мукой. Стянув с нее сапоги и поножи, он расстегнул поясной ремень. Снял с него ножны и вытащил из-под поясницы заряженный пистолет. Чтобы снять кирасу, пришлось расстегнуть ремешки и не слишком деликатно перевернуть деву на бок. Когда на ней остался только мундир, Рон методично расстегнул все его пуговицы и стащил с нее верхнюю часть, оставив только грубую солдатскую сорочку и штаны. Сложив оружие на стол он вышел в зал и притащил для себя длинную кушетку с низкой спинкой. Масляную лампу Рон убавил и сунул под стол, чтобы не светила в глаза. Свернув китель, он сунул его под голову и еще какое-то время следил за тем, как мерно вздымается грудь Джулии, испуская на вдохе чудовищный храп. Но тот, кто хочет спать — непременно уснет. Глаза молодого лорда слиплись сами собой, и он забылся тревожным сном.

Странно, но Рон отчетливо помнил, что уснул. Более того, он чувствовал, что глаза его закрыты, и слышал храп Джул. Тем не менее, не смотря на выпитое, сознание его было светлым, а мысли чисты. Небо, в которое он глядел было чернее ночи, но вокруг, почему-то было светло. Он лежал на дне прямоугольной ямы из стенок которой торчали коренья, сложив руки на груди. Стоило ему догадаться, что он в могиле, как что-то не сильно хлопнуло его по спине и подкинуло вверх. Обернувшись, он понял, что это земля вытолкнула его из себя. Подтянув ноги, он сел на траву и осмотрелся по сторонам. Местность сильно напоминала холм, на котором совсем недавно крестьяне закопали гроб. Но более вокруг не было ничего. Ни деревни, ни озера, ни замка вдалеке. Только странная дымка и очертания леса вдали.

Чуть поодаль, стояла женщина небесной красоты. В глаза сразу бросился ее рост и довольно широкие плечи. Тело ее было женственным, а в глазах сиял странный, неестественный блеск. Волосы были светлы, и ниспадали до пояса, стянутые лишь тонкой лентой. Они неярко мерцали в лучах незримого солнца. Да и силуэт ее обволакивала едва заметная, светящаяся дымка. Платье, сотканное из тончайших нитей, не скрывало наготы, но и не выставляло напоказ. На губах незнакомки застыла едва заметная, загадочная улыбка. Казалось, что и она сама и все вокруг — радужная картина руки гениального мастера, написанная тончайшими мазками света и тени.

Когда прекрасное существо приблизилось, Рон медленно встал на ноги. Разница в росте стала совсем очевидной. Женщина превосходила его во всем… она возвышалась над ним излучая неяркий, струящийся свет. Он вдохнул сладковатый аромат полевых цветов, исходящий от длинных волос, и ощутил своей кожей тепло, исходящее от ее тела. И лишь когда незнакомка опустилась пред ним на колени, глаза их оказались на одной линии. Она положила свою большую ладонь ему на грудь и прикрыла веки. Острая боль пронзила его сердце и тело обожгло жаром. Казалось, тела его коснулось раскалённое клеймо. Разве что паленой плотью не пахло. Рон терпел пока мог, а когда крик уже рвался наружу, он вдруг забыл, как дышать. Нет, он знал как это делается, но вздохнуть вовсе не мог. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но жар от ее руки нещадно проникал в его грудь. Все кончилось так же резко, как и началось. Одарив его жгучей болью, прекрасное существо убрало ладонь. Ноги предательски подкосились, и Рон упал. Но не на траву, как подумал сначала, а в объятия странного существа. Сильные теплые руки подняли его и прижали к упругой налитой груди. Огромная женщина, обняла бывалого воина словно ребенка, и нежно прильнула к нему. Рон растерялся… сам не понимая почему, он робко обнял ее в ответ… Женщина с какой-то материнской лаской погладила его по спине и боль вдруг ушла. Он вновь вдохнул запах ее волос, и вновь ощутил тепло ее тела. Все вдруг ушло… душевные муки пропали, груз свершений упал с плеч. Мирские заботы, казалось, пропали без следа… и стало от этого так спокойно, так хорошо и легко на душе…

— Я… всегда буду любить тебя — тихо, но четко до дрожи, прошептала она…

Секунду спустя лик ее растворился в пустоте. А Рон так и стоял на коленях, ощущая как щекочет пятки примятая трава…