Феодалка

Полина Верано (2024)

Как попаданка обычно оказывается в другом мире? Неожиданно. Раз и попала! А дальше тоска по дому, слепые попытки устроиться или найти дорогу назад… Я же попаданка добровольная и подготовленная! Этап паники и отрицания можно пропустить. Мы с друзьями-изобретателями нашли способ путешествия в альтернативное средневековье со своим телом и вещами! И у меня уже есть кое-какие знания об этом мире, некоторые преимущества из современности и целых пол года на освоение. Главное, успеть вернуться до закрытия портала. Но что может пойти не так?

Глава 4

Человек пять… нет, уже шесть… семь возникли словно из ниоткуда и окружили нас. Один из них сидел на коне, остальные были пешие, все при оружии. Одежда видавшая виды, бороды, патлы нечесаные — все выглядело жутко.

Один из них подошел, взял за повод моего Неженку и приказал спешиться. Они, не церемонясь, вскрыли мешки, начали выкидывать на дорогу вещи.

Я хотела крикнуть, что я, мол, княгиня. Но, вспомнив недавний разговор с Марселем, придержала язык.

— Обыскать их! — прозвучала команда. Двое неспешно подошли к Марселю, прижали его к стволу дерева и стали обыскивать. Он не сопротивлялся, только послал мне умоляющий взгляд. А чего ты от меня хочешь-то? — удивилась я мысленно — это ты меня спасать должен вообще-то!

Так это что, нас грабят? — запоздало подумала я.

Ко мне тоже направились двое или трое.

— Стоять! Девку я сам обыщу, — крикнул тот, что был верхом. Наверное, главный у них, из всей банды единственный гладко выбритый и с чистыми волосами. Холеный. При других обстоятельствах мог бы мне понравиться. Высокий, хорошо сложенный. Хотя слишком самодовольный, не люблю таких.

Девка, значит… а я уж решила, что статус княгини написан у меня на лбу и всегда будет охранять меня… Какая наивность.

В нашем мире я не сталкивалась с грабежом, разве что в кино видела. Там еще обычно драка и поножовщина прилагалась. Но эти вели себя иначе: расхаживали спокойно, вальяжно, оружие держали в ножнах, будто и не ожидали никакого сопротивления.

На какой-то момент мне показалось, что они и правда стража барона, и это недоразумение сейчас разрешится. Все-таки он же должен обеспечивать местный закон и порядок. Поэтому я не стала возмущаться.

Холеный соскочил с лошади, приблизился ко мне вплотную. Он был высок, мои глаза оказались на уровне его груди. Запах лошадиного пота и винных паров ударил мне в нос. Первым делом он оторвал мою поясную сумку и, заглянув внутрь, небрежно бросил своим людям. Тяжело звякнула о землю медь, и сумку так же неспешно подняли.

Я стояла не шевелясь. Я вдруг поняла, что это может стоить мне жизни. Мы тут одни. Слабая женщина и безоружный слуга. Стало жутко. Никто не придет на помощь. Страх сдавил горло, в висках стучало.

А этот, холеный нарочно медленно запустил руки мне под куртку и долго шарил ими вдоль моей взмокшей спины и талии, хотя найти золотые не составило труда. Не отводя нахального взгляда, он продолжал ощупывать мое тело, доставая золото изо всех внутренних карманов и складывая его себе за широкий атласный пояс. Когда его рука, горячая и шершавая, скользнула мне за тунику и провела по груди я уже чуть не отпихнула его, но что это могло изменить?

Его подельники вели себя себя… скучно и буднично, как на работе. Такие прирежут нас спокойно, как фермер — скотину, и дальше пойдут…

Хотя меня, наверное, не сразу прикончат. Интересно, холеный меня себе застолбил или потом остальным отдаст?.. Или сразу? Вон как смотрит сально — знает, что спешить ему некуда. И остальные ждут. Стервятники…

Но тут холеный вдруг отшатнулся, держа в руках сверток с расписками.

— Это еще что за грамоты? — нахальная улыбка сошла с его лица, — Родриго, глянь.

Щербатый бородач, который откликнулся на имя Родриго, повертел в руках сверток, полистал расписки и выдал с видом знатока:

— Э! Да тут монастырские печати на всех! И цифрей много! Серьезный документ!

Неграмотные, поняла я. Главарь взял у него сверток и обернулся ко мне:

— Что здесь? — спросил он, тряхнув свертком у меня перед носом. Взгляд его стал напряженным.

— Именно то, что написано! — не удержалась я от издевки. Он нахмурился, но отвечать не стал.

Он обвел взглядом остальных. Грабители тоже замерли, ожидая решения главаря.

— Мы не лезем в дела святой нашей матери церкви, — произнес он для своих головорезов.

— Но мы взимаем законную дань с проезжающих! — упрямо ответил за всех Родриго.

— Да, но с тех, кто водит дела с церковью — в половинном размере! — повернувшись к нему, с нажимом проговорил главарь.

— Половину мы оставим, это как раз кони и слуга! — парировал щербатый тоже с нажимом.

— А остальное — наша законная добы… плата за проезд через баронство!

Бандиты хмуро переглянулись, придвигаясь ближе к Родриго. Видно плохо обстояли дела с субординацией в банде. Борзеют на глазах, назревает бунт, как поняла я. Как бы не попасть под раздачу. И хорошо бы удалось слинять под шумок, если начнут выяснять, кто круче…

Но нет, не начали. Холеный не полез на рожон. Он отдал мне «грамоты» и кивнул на разбросанные вещи.

— Можете собираться. Это вам сдача, на дорогу, — он достал из-за пазухи и кинул в пыль горсть медных монет.

— На первое время должно хватить, а там, если вы и правда ведете дела со святыми отцами, они вас не оставят без средств. Золото мы оставим себе. Монастырские должны понимать, тут барон в своем праве! — проговорил он, будто оправдываясь.

Главарь сел на лошадь и дал сигнал своим людям. Те нехотя последовали за ним.

Когда грабители скрылись за деревьями, я посмотрела на свой разбросанный багаж. Конюх стоял у того же дерева, как приклеенный. За все время грабежа он не проронил ни звука. Да, героизмом он не страдает, как я поняла.

Меня начало трясти. От страха или от гнева — непонятно. Мы были на волосок от гибели! У нас отняли целое состояние! Они рылись в моих вещах! И эта тварь… лапала меня!

— Что встал? Собирай все! — крикнула я нервно. Это все страх. Надо успокоиться, не хорошо срываться на беззащитном Марселе. Он-то в чем виноват? Он бы все равно ничего не смог сделать.

Надо сосредоточиться на позитивном. Мы остались живы, в конце концов! Да и деньги.. За голенищами сапог, куда наглец не успел добраться, оставалось еще по одному андриадору. Ну и, конечно, расписки обналичу — не все потеряно! На жилье, дорогу и безбедную жизнь в эти полгода хватит. Изначально я рассчитывала на сумму вдвое меньшую.

И еще надо будет побольше разузнать о местной религии. Раз уж печати монастыря способны остановить разбойников!

Было не столько жаль денег, сколько моей пошатнувшейся уверенности в себе. Безумно досадно, что далеко не все в этом мире стремятся мне угодить и не называют «милостью».

Марсель тоже учудил. Молчал-молчал, приходил в себя и вдруг упал на колени среди раскиданных вещей, и его как прорвало:

— Это не я! Клянусь вам! Я тут ни при чем! И в мыслях не было! Пожалуйста, поверьте! — заговорил он чуть не плача.

— Что? Где ты ни при чем? — не поняла я сначала.

А, так он имелось в виду, что не специально привел меня в лапы бандитов, и что он с ними не в доле! Ну, мне в голову такое не приходило.

Хотя мысль интересная… Свернули-то мы с большой дороги по его наущению… И тропинку выбрал он… И это подозрительное желание идти со мной во что бы то ни стало…

Да ну, бред какой!

— Тогда бы ты с ними ушел делить добычу, — сказала я. Он, вроде, успокоился.

Собрал вещи, включая мелочь, «любезно» брошенную главарем. Больше всего я боялась за аптечку, как бы не побились ампулы с антибиотиками. Но, кажется, все было в целости и на месте.

А, нет, один отрез шелка все-таки прикарманили, оборванцы проклятые!

— Ну, вот что, возвращаемся на дорогу! — решила я. — Только не по этой тропинке, а то опять на них нарвемся. Давай круг через лес, и во-он там выйдем.

Мы долго ехали по руслу ручья. Лошади брызгали холодной водой на полы плаща. Потом поднялись и пробирались по каким-то звериным тропам, где ветви в лицо. Вышли на заезженную проселочную дорогу и снова свернули в лес. Потом мне это надоело, и я стала опять искать эту дорожку, но ее все не было видно.

Мы доели хлеб и сыр. Корнеплоды пока не стали — оказалось их надо запекать в золе, как нашу картошку.

Допили воду и наполнили мех заново в шумном каменистом роднике. Снова долго брели по руслу, пока не начало темнеть.

После захода солнца стало холодно. Длинный плащ с капюшоном оказался очень кстати. А вот Марсель в своей единственной рубашке уже стучал зубами.

Мы спешились и шли пешком, чтоб лучше видеть тропинку. Когда ее стало совсем не видно, я поняла, что мой проводник заблудился. Парень совсем сник. Чтоб взбодрить его и себя я пошутила:

— Ну что теперь? К грабителям сходили, накормили их, теперь куда ведешь меня? В избушку лесной ведьмы или к кикиморам? Может, у тебя целый тур местным злодеям запланирован?..

— Чур-чур! Не поминайте к ночи! — вместо того, чтоб развеселить, мои слова произвели обратный эффект. Парень поднял руки над головой, сложил арку и заозирался во все стороны.

Да, совсем забыла, как действуют здесь суеверия… интересно, они имеют под собой какую-то почву? Вспомнились слова Миши, что «ведьмочки прикольные». А ну как встретим настоящую ведьму? Дыма без огня не бывает, значит, они есть, и они чем-то опасны, раз их так боятся?

Я больше опасалась чего-то реального, волков, например. С кабанами тоже не хотелось бы встретиться.

— Видно придется разводить костер и оставаться тут ночевать, — сказала я наконец. — Все равно до рассвета дороги не увидим, а в темноте бродить бесполезно. Надо насобирать веток, пока еще что-то видно.

Мне было не впервой спать под открытым небом у костра. Правда, тогда были спальники, и прочие удобства, а сейчас и плащу рада. Вон у моего слуги и того нет, ему точно надо согреться у огня.

Я выбрала место для костра, мы привязали коней, и Марсель начал ходить вокруг, собирать хворост. Редкие низкорослые деревья еще не покрылись листвой и легко пропускали свет с неба. Между ними бесшумно порхали мелкие ночные птички. Или это летучие мыши? Скоро стало светлее — взошла луна.

Безветрие и беззвучие, и этот лунный холодный свет, среди корявых теней деревьев создавали какую-то гипнотическую атмосферу, прямо как в фильмах про вампиров и оборотней. И разговоры про нечистую силу совсем некстати, но что делать — сама завела.

И Марсель куда-то скрылся, давно не видно его…

Когда он возник из-за пригорка и замахал руками, что-то бодро тараторя, я выдохнула с облегчением.

— Там дом! Ваша милость, вот за этими деревьями, большой дом, его только сверху видно! Это, должно быть, дом местного сеньора! Не фермерский, точно! Очень большой! Там мы сможем переночевать! — говоря это, он стал отвязывать коней.

— Погоди, ты так уверен, что хозяева любят гостей в такой час? — спросила я, следуя за ним на пригорок. Я бы не пустила к себе незнакомцев из леса, тем более ночью.

— Ну, любят или нет, не знаю, а отказать в ночлеге не смогут, тут так не принято. Если хозяину не по душе гости, он просто к ним не выходит, сказывается больным! Но место найдется! Нас же встречать будут слуги. Вам комнату обустроят, мне на кухне дадут поспать.

Если так, то, конечно, это выглядело лучше, чем ночевать в лесу.

Мы поднялись на возвышенность и увидели дом. Его силуэт рисовался черной громадой на фоне закатного неба.

— Похоже, что нет никого, — сказала я нерешительно. — Окна не горят…

Марсель уставился на меня в недоумении.

— То есть, света в окнах не видно, — поправилась я. Еще больше недоумения. Ах, ну конечно! Ставни на ночь наверняка закрыли. Да, даже если бы были открыты, свет свечей не настолько яркий, чтоб было видно отсюда.

Ладно, пойдем туда, надо же хотя бы попытаться.

Скоро мы вышли на широкую просеку, которая вела прямо к дому. Или лучше назвать его поместье? Каменный, в два этажа с башенкой, он был больше здания монастырского постоялого двора. Он тоже имел арочный фасад с навесами для лошадей, балюстраду наверху, широкие двери главного входа по центру. Мы привязали коней под навесом и подошли к дверям.

Рядом с дверью висела массивная колотушка, которая ударяла по металлическому основанию. Я бы не догадалась, что это такое и для чего. Но Марсель уверенно нашел ее в тени и застучал в гулкой тишине.

Никто не ответил.

— Лентяи, дрыхнут наверное! — отозвался он о своих предполагаемых коллегах.

— Может, есть вход где-то из кухни? — предположила я, — там быстрее услышат. Нам же местные слуги нужны?

— Ну нет! Моя госпожа не может заходить с черного хода, как какая-то торговка, — заявил этот умник, но уже не так уверенно.

Я огляделась и заметила, что двор тоже не выглядит жилым. На постоялом дворе было иначе: там местами валялась какая-то хозяйственная утварь: метлы, лопаты, раскрытые мешки с овсом. Там ржали кони, гоготали гуси в птичнике. А тут чисто и пустынно. Хотя нет, вон — жернов лежит на клумбе. Давно лежит — сквозь отверстие в центре первая весенняя трава проросла…

Марсель, будто понял, о чем я думаю, тоже заозирался и перестал стучать.

— Да и правда, пойдемте ка лучше… кто их знает… что это за место вообще…

Я напоследок толкнула дверь, и она, скрипнув, открылась.

За дверью оказался просторный зал. Он был пустой и темный. Узкие сводчатые окна без ставней пропускали лунный свет. Я прошла внутрь и огляделась. Напротив входа был огромный камин, рядом длинный стол и скамьи вдоль него, укрытые шкурами. Далее виднелась широкая каменная лестница на второй этаж, и под ней небольшая дверь в соседнее помещение. Со стен смотрели охотничьи трофеи — головы оленей, кабанов. Над камином висел щит с гербом: какой-то зверь на задних лапах.

— Есть тут кто? — громко спросила я. Тишина. Я подошла к камину. Рядом с ним были сложены дрова. В камине лежали тлеющие угли. Похоже, огонь разводили не далее, как сегодня днем.

На столе в лужах неопознанного напитка стояло несколько глиняных кружек. Пахло сивухой. Этот дом был обитаем.

— Ну что ты там топчешься? — позвала я Марселя, который не решался переступить порог.

— Ваша милость, что-то здесь нечисто, пойдем-то лучше отсюда! — заскулил он, заглядывая внутрь. Ну уж нет! Я устала как никогда и уже не могла отказать себе в отдыхе в тепле и под крышей.

— Ну, вот еще! Ты же говорил, что прогнать гостей нельзя! Вернутся хозяева, тогда и объяснимся с ними! Не зря же они дверь открытую оставили!

— Говорить-то говорил, но что-то мне не по себе… Не бывает, чтоб господский дом и такой пустой! Всегда кто-то есть! Хоть ключница, хоть старик-сторож…

— Спит давно, наверное… В любом случае, раз мы уже здесь, уходить и ночевать под открытым небом глупо! Заходи, заходи. Если что, ты не виноват, это госпожа велела! — заверила его я. — Разведи лучше огонь, там еще что-то теплится! И давай уже запечем твои корешки, а то есть хочется.

— Слушаюсь, — пробормотал он и прошел, с опаской озираясь по сторонам.

— И воды принеси. Где тут может быть колодец? — Я подумала, как хорошо бы попить чего-то горячего. Но ни чая, ни кофе в этом мире не пили. Хотя ароматные сборы трав и ягод были в чести.

— Во дворе должен быть… хотя, если тут живут, то вода должна быть на кухне, — он посмотрел в сторону дверцы под лестницей. Да, наверное, это кухня.

— Может, и травы там найдутся? — добавила я. Ну это же ничего, что я тут похозяйничаю? Весь день провела то в седле, то пешком, и нервы из-за бандитов еще… Решила, что оставлю потом хозяевам несколько монет за постой…

Марсель настрогал щепы с поленьев, раздул огонь, положил еще дров. Потом раздобыл где-то на камине свечной огарок пошел искать воду и травы для чая. Вернулся он из кухни с чугунком и каким-то колючим веником. В камине нашлась цепочка, и он повесил чугунок над огнем.

— Вот, можжевельник нашел, а больше нет ничего. Один лук висит, — привычно разговорился Марсель, пока вода закипала. — Ох, что это за кухня, рай для повара просто! Столько посуды, приспособлений пекарских, формочек кондитерских, пресс для кунжута есть! Мельничка для орехов! И эта, как ее… крутилка…. для взбивания яиц! У нашего шеф повара на постоялом дворе столько не было! Меня бы на эту кухню порезвиться пустили, я бы вам такие суфле и безе приготовил! И еще марципаны!

— О, да ты кулинар! — засмеялась я, — повезло мне с тобой!

Марсель польщено заулыбался.

— Вот хозяева вернутся, спросим разрешения и приготовишь нам всем сладкое — в благодарность за ночлег, — пообещала я.

— Да хозяин тут — упырь какой-то! Ему ничего этого не надо! — отмахнулся Марсель, — Одним мясом питается!

— Откуда такие выводы?

— А у него все это хозяйство пылью да паутиной поросло. Не готовят здесь ничего. Только пол в крови измазан, видно недавно тушу в погреб волокли… — сказал Марсель… и задумался.

— В крови?… — глупо переспросила я. Ну конечно, здесь это обычное дело… или все-таки нет? И все остальное пыльное и запущенное? Что-то мне не нравится это…

— А где погреб?

— Там же в кухне… люк… — сказал Марсель неуверенно.

— Пойдем посмотрим, что за туша.

Я взяла горящую головешку освещать путь, и мы пошли в кухню. На полу виднелись темные разводы, которые широкой полосой вели от середины кухни к большому наклонному люку, закрытому двумя створками. Взявшись за железные кольца, Марсель со скрипом распахнул тяжелые дубовые створки. Они гулко бухнули о стены.

Темнота из погреба дохнула холодом и сыростью. Я посветила головешкой, но бесполезно: увидела не дальше двух ступенек вниз.

— Умоляю, не заставляйте меня туда спускаться! — угадал Марсель мои намерения.

— Держи блюдце под свечку, чтоб не обжечься.

— Нет, пожалуйста!

— Я же сказала, если что, ты ни при чем, это хозяйка заставила!

— Ага, конечно! — сказал он, наступая на первую ступеньку. — Упырю такое объяснение в самый раз!

Погреб был длинный и узкий, а лестница пологая, пригодная для того, чтоб по ней выкатывали наверх бочки. Марсель уже порядком удалился в темноту, оттуда продолжая уныло жаловаться на вероятность встречи с упырями. Но так как с ним ушел и единственный источник света, я решила тоже спуститься.

Вдруг он с криком отскочил назад, прямо на меня, чуть не погасив свечу.

— Что там? — спрашиваю. Мне из-за него не было видно.

— Рука… — прошептал он.

Я забрала свечу и нагнулась. И правда, рука в окровавленном рукаве. А посветив чуть поближе, мы увидели и все тело. Мужчина лежал поперек лестницы вниз лицом. Это его, значит, волокли по кухне, а потом скатили в погреб. Вся одежда была в темных пятнах.

— Покойничек… — пробормотал Марсель, складывая руки аркой. — Вон сколько крови вытекло.

В этот момент покойник пошевелился и прохрипел:

— Помогите…