Танец в пламени дракона

Полина Гриневич (2024)

Реальность, напоминающая наш мир в шестнадцатом-семнадцатом веке. Мир, в котором кипят страсти, интриги и войны. Мир, в котором любовь может быть уничтожена жестокой рукой политиков и внезапно родиться среди тех, кто назначен быть смертельными врагами. В этом жестоком мире несколько мужчин и женщин стараются отстоять свое право на жизнь, на человеческие чувства и на власть.

Глава 14. Терье

Некоторое время Терье еще пытался вспомнить, но потом отбросил бесплодные попытки. Все равно это не даст ничего. Но теперь ему было чем заняться, хотя бы на полчаса. Можно было использовать это время с пользой, например написать это письмо. Но кому адресовать последнее послание? Отец находится в месте подобном тому, где сейчас обитает он сам. И это в лучшем случае.

Неизвестно, какое решение примет новоизбранный совет, так что вполне возможно их род прервется в ближайшие дни. Или даже сегодня, ведь визит сестры Николь может быть последним, что он увидит до встречи с палачом.

Интересно, кто из королевских заплечных дел мастеров займется им в соответствующий момент, старина Джо Ферье или сармат Диместос? Оба так сказать, художники своего дела, но сармат обычно все-таки работает с людьми не очень высокого звания, а Ферье доверяют людей с именем, таким как я.

Терье попытался ухватиться за мысль. Почему слово “сармат” заставило что-то шевельнуться в мозгу. Ха! Теперь он знал кому напишет это злосчастное письмо. Ну конечно же, как можно было не подумать о ней? Сын ярла резко поднялся и начал резко мерять шагами узкое пространство камеры.

Свеча замигала и готова была уже погаснуть, заставив Терье замереть. Некоторое время он стоял, не отводя взгляда от маленького язычка пламени. Заговор. Наше графство! Вот в чем дело! Ах, отец, мне тебя жаль. Но мы еще живы!

Шпагу принесли ему неспроста. Это напоминание.

“Вы забыли о своем долге, граф!”

Он вспомнил этот голос. Сестры ничего не совершают просто так.

Терье вспомнил все.

Блондинка с безмятежным выражением лица, загадочной и капризной полуулыбкой-полугримаской, она вызвалась проводить его из Коллегиума. Всю дорогу девушка беспечно щебетала о каких-то пустяках, пыталась пересказывать сюжет рыцарского романа с печальным концом. А на прощанье оглянувшись по сторонам, прошептала загадочную фразу и коснулась его руки неуловимым движением, заставив почувствовать какую-то грусть и ощущение потери самого важного в жизни.

Тогда он не обратил внимания на ее слова. Он думал о своем.

София. Да, София. Так ее звали. Девушка в платье с широкой огненной полосой по подолу.

Дверь должна была закрыться с грохотом, но Терье не услышал ни звука. Даже отголосок шагов на каменных плитах звучал необычно мягко, как будто сын ярла ступал совсем не модифицированному граниту, а по мягким коврам, привезенным откуда-то издалека.

Огонь метался в камине у стены, танцевал на сосновых поленьях, трещал свою странную мелодию, играя с тенями в свой танец живого и неживого.

Теперь огонь разгорелся и в его душе.

— Здравствуйте, молодой человек.

Что было в этом голосе? Мягкость летнего заката? Шелест прилива, который зовет и манит? Тепло, тепло и нега? Магия.

— Разве тепло это так плохо?

Свет сместился, и он теперь мог разглядеть в отблесках пламени ее лицо. Женщина сидела в кресле рядом с камином и пламя отбрасывало тени так осторожно, словно опасаясь приблизиться и остаться с незваной гостьей навсегда.

— Я не знаю.

Искры слетели с поленьев и на мгновение осветили ее силуэт. Стиснув рукоять шпаги, он шагнул ближе, стараясь сохранить уверенность и те отрицательные эмоции, с которыми входил в башню.

— Вы неплохой поэт, юноша.

Непонятно что задело его сильнее, определение неплохой или слово юноша, даже более обидное чем молодой человек.

— Не стоит обижаться.

Этот голос звучал еще моложе. Ее он не смог заметить. Девушка стояла где-то за спиной, словно таилась там во тьме, у створок двери.

Враг королевского наследника, бывший герой горделиво выпрямил спину, накрахмаленные кружева воротника врезались в шею.

— Климентина любит стихи. И если моя помощница обратила внимание на ваши строфы, значит заключенные в них смыслы и эмоции действительно этого заслуживают.

Совсем юный голос продекламировал откуда-то из полумрака.

Улететь воздушным змеем с порывом ветра,

Не смея услышать или обернуться.

Упасть с небес чьим-то страстным желанием,

К объятьям, жаждущим только силы огня.

Рассыпаться пеной на гребне темной волны,

Стремящейся к берегу без надежды.

Судьба…

Изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, он потер затекшую шею. Кираса давала огромное преимущество. В броне он чувствовал себя увереннее. Но не сейчас. Дурацкий парадный кафтан только раздражал.

— Вас двое. Меня не предупреждали.

— Неужели вы считаете женщин достойными противниками? Пускай просто в разговоре.

Возможно, уверенность покинула его первый раз в жизни. Ведьмы явно хотят сбить его с толку. Только зачем?

— Вы пригласили меня читать вам стихи в этой темноте? Может быть это и неплохая идея, но я выпил бы бокал вина. Для начала. И еще, мне бы хотелось видеть ваши глаза.

— Всему свое время.

Он ощутил шелест материи за спиной. Кажется, собеседница сдвинулась с места. И еще этот легкий, совсем неуловимый аромат. Цветы, лето, жужжание пчелы.

— Нам бы хотелось поручить вам одно дело.

В ее голосе он ощутил странное напряжение. Этот глубокий тон, глиссандо, обещание и надежда. Капля пота на виске. Как может быть холодно и жарко одновременно?

— Какое?

— Важное.

Перекличка двух женских голосов заставляла его нервничать. Амулет на груди светился, горел лунным светом, но ему совсем не нужен был этот сигнал. В комнате бушевали магические силы, и он впервые не мог их остановить. Защитить себя, возможно. Хотя кто знает.

— Вам нужно найти одну девочку.

Терье прервал ее слова почти сразу же. В конце концов, таким образом можно было заставить дрогнуть, проговориться. Но ни одна из сестер не допустила ошибку.

Взмах рукой. Жест бессилия, на который никто, кажется, не обратил внимания.

Женщина продолжила так как будто мать объясняла своему ребенку, уже достаточно взрослому, но еще слабо знакомому с тем, что уготовила ему жизнь

— Это действительно важное поручение. Многое может зависеть от того, сумеете ли вы достигнуть успеха. Или нет.

Северянин вдруг понял, что все это время стискивал эфес своей шпаги. И металл оружия был холодным и мертвым. Теперь же сын ярла решил вернуть клинок, как будто совсем не ожидавшей этого сестре. Он еще ни на что не давал своего согласия.

— Но почему я? И что в этой девочке такого?

Прикосновение как будто на лету. Мертвый металл и теплота нежной кожи. Она приняла его оружие без колебаний. А его пальцы задрожали? Игра. Эти женщины привыкли играть судьбами людей.

— Этот ребенок должен приехать к нам в гости. Она просто не знает как это важно. Поэтому именно вы поедите и найдете ее.

Поленья вспыхнули так словно в камине горели не обычные березовые дрова, а нечто неземное, пламя, ниспосланное самим Вседержателем.

— Вы хороший воин. Вы умны и храбры. Но это не все.

И колдунья рассмеялась.

Женщина была молода. Молода? Пожалуй, он не положился, не заложил свою жизнь поспорив на это. Может быть ей было лет двадцать пять? Тридцать? Может быть больше? Пламя играло с тенями и смыслами. В этом танце каждую секунду рождалось нечто новое, неуловимое и одновременно желанное.

— Вы отправитесь на поиски. Поплывете, полетите. Найдете эту девочку. И раскроете тайну.

Так легко? Сын ярла не верил самому себе.

— А если я откажусь. Нет, не так. Если меня не отпустят.

Что за чушь? Куда и зачем он должен ехать? И почему все выглядит так словно уже дал согласие.

Теперь первому голосу вторил второй, не менее загадочный. Глубокий смех и бархатный голос с едва уловимой хрипотцой в такт биению сердца. Совсем юный. Но такой уверенный.

— Разве кто-то может отказаться от своей судьбы?

Мягкие пальчики пробежались по шее выстукивая непонятную мелодию.

— Елизавета. Ее так зовут. Запомни, милый.

И совсем уже издалека, как эхо.

— И иногда Флэмми.

Что ж, теперь молодой муж знал кому написать. Вот только как изложить все так чтобы поняла только она? Во всяком случае надо попытаться. Его охватила лихорадочное желание действовать и перо забегало по белому листу.

“Дорогая Гаэлль,

Пишу вам пользуясь возможностью, внезапно предоставленной мне в самую последнюю, отчаянную минуту. Самое первое и самое главное, что хочу сообщить вам что все обязательства, все клятвы данные нами в тот день в храме Единого я воспринимаю всерьез и не отказываюсь от них не зная сейчас, какая судьба ждет меня.

Чем больше я думаю о тех днях что свели нас вместе в этом путешествии, что так внезапно началось и так нелепо завершилось самым неожиданным образом, тем больше меня не покидает уверенность что наша встреча произошла не просто так и не происки окружающих людей, не наши несчастья, которые, как казалось толкнули нас в объятия друг друга были решающим в тот момент.”

Тут Терье задержался на несколько секунд и в задумчивости начал покусывать кончик пера. Здесь все нужно изложить так чтобы поняла только графиня. Спустя минуту или две ему удалось найти правильные слова, и сын ярла продолжил.

“Все наши разговоры, все сказанные слова, все это я сохраняю в мыслях и в сердце и не на секунду не сомневаюсь, что все сказанное сбудется, так как мы поклялись друг другу. Что может крепче связать мужчину и женщину крепче клятв, произнесенных под сводами храма божьего. И я помню их все слово в слово. И клянусь следовать им впредь и навсегда”

Терье вспомнилась фраза, произнесенная ею перед первым поцелуем и повторенная потом еще один раз в тот миг, когда казалось им уже не до слов.

“Это навсегда”.

Да, именно так.

“Не верьте ничему что могут говорить обо мне вам в лицо. Не верьте ничему что могут говорить обо мне у вас за спиной. Где бы это не происходило и сколь ни правдивыми казались вам эти слова. Я помню о нашей клятве и прошу вас также помнить о ней.

Надеюсь, вы уже прибыли в безопасное место, где все волнения и неприятные события обойдут вас стороной. Оставайтесь там и дальше, старайтесь больше проводить времени больше на природе, среди верных друзей и преданных слуг. Безо всяких сомнений у такой женщины как вы их будет предостаточно.

Ваш преданный до конца жизни

Терье“

Едва он закончил, дверь за спиной еле слышно скрипнула. Сын ярла обернулся.

— Итак?

Он поднялся и аккуратно свернул письмо.

— Я согласен.

Женщина ободряюще склонила голову. Тень скрывала ее лицо, но Терье почему-то подумалось что сказанное не произвело на нее никакого впечатления.

Короткое мгновение сын ярла боролся с желание воспользоваться еще не погасшей свечей. Пепел, может быть, и стал бы лучшим решение проблемы, но разве он смог бы простить себе это?

— Письмо.

Бумага исчезла в складках мантии сестры Николь.

— Я обещаю, графиня получит ваше послание, что бы там не было написано.

Еще одна тень в капюшоне проскользнула в камеру сквозь приоткрытый проход, и мужчина заметил, как отблеск света скользнул по знакомым очертаниям гарды клинка. Неужели все будет так просто?

— Вы отправитесь немедленно. Софья проводит вас прямо сейчас.

Терье протянул руку, но вторая сестра не торопилась вернуть ему оружие.

— И не думайте, что мы отпустим вас одного.