Тверские перекрёстки. Выпуск 11

Поэты и прозаики Тверской области

Альманах «Тверские перекрёстки» — Выпуск 11.В номере опубликованы произведения авторов из городов Тверь, Торжок, Бежецк, Максатиха, Кашин, Красный Холм, Весьегонск, Кимры, Конаково, а также автора из города Зеленоград Московской области.Произведения издаются в авторской редакции!Альманах «Тверские перекрёстки» издаётся на средства авторов публикующихся в текущем номере.Ежеквартальные выпуски приглашают к публикации на своих страницах поэтов и прозаиков со всей области.

Армине Гилоян

г. Тверь

Я родом из прекрасной Армении. Уже 12 лет живу в Твери. Замужем, мама троих детей. Стихи пишу с детства, со школьной скамьи. Публиковалась в нескольких выпусках московского международного Альманаха «Чувства без границ», под редакцией Игоря Владимировича Киреева. В 2012 году стала лауреатом премии молодых поэтов Закавказья, в качестве награды стихи были опубликованы в сборнике «Плеяда Южного Кавказа». Состою в Тверском Творческом объединении «Ковчег». В 2017 году стихи были напечатаны в литературном сборнике «Новая волна». В том же году в по благословению, и при содействии настоятеля Армянской Апостольской Церкви города Твери Отца Нерсеса, в здании приходской армянской воскресной школы состоялся мой творческий вечер. Печаталась в местной газете Тверской Армянской Церкви, вплоть до её закрытия. В 2019 году некоторые стихи были опубликованы во втором сборнике трилогии «Любовная Лирика Армении», под редакцией Ара Геворкяна. Основная тема моего творчества — любовь, в её проявлениях к Богу, к Родине и человеку!

О, повсеместно дышащая Жизнь

О, повсеместно дышащая Жизнь,

О, Имя, пребывающее в славе,

Опустошить всё и всея Ты вправе,

И вновь заполнить семенем новизн.

Ты лишь помысли — волею Твоей

Приобретает всяко свет и форму,

Твоя Любовь переполняет норму,

И льёт потоком милости елей.

Дай нам прозреть и разреши нам узы,

Как мы порой решаем их другим,

Дай не забыть Кем человек родим,

Огороди от пребыванья всуе.

В Тебе моё и вИденье и сила,

И сердца песнь летит у Алтаря,

Чтоб не задумал — пусть всё от Тебя,

Чего б душа моя не попросила.

Аминь, аминь…

В мыслях хаос, на сердце тревога

В мыслях хаос, на сердце тревога,

И бездонна души пустота,

Это стрелы Магога и Гога

Раскололи поверхность щита.

Там, где некогда вспыхнула вера —

Пепелищем осела зола,

И войны боевая галера,

Словно воду, любовь рассекла.

У надежды обрезаны крылья,

Не взлететь в небеса без любви,

И никто не предпримет усилья,

Чтоб спасти поколенья Земли.

А чертовки в аду хороводят,

Раскаляя багрянцем котлы,

Да на ум только мысли приходят:

«Боже Праведный, где же Ты?»

Под звёздным небом

По воспоминаниям Анны Дженсон Степанян.

— Помнишь, папа, мы были вдвоём

В том селе, под названьем Шагат?

Пело сердце тогда соловьём,

Были мысли тогда невпопад.

Мне двенадцать, ты бог мой и царь,

За тобой — за высокой скалой!

Ты нашел где-то старый фонарь

И повёл потаённой тропой.

По каменьям ступать тяжело,

Было сложно девчушке идти,

Но меня в эту тайну влекло

То, что нечто у нас впереди.

И в большущей отцовской руке,

Умещается тонкая кисть,

Мы шагаем вдвоём, налегке,

Сельский воздух — он свеж и душист.

Впереди небольшая гора…

Мы уже на вершине: — «Смотри!»

В небеса поднимаю глаза,

Рвётся сердце в полёт из груди.

Не забыть мне свечение звёзд,

И парад ярко-жёлых огней,

Где кометы-скиталицы хвост —

Горной лани проворней, резвей.

Россыпь звёзд — как роса на траве,

(Потому и названье — Шагат),

В них стрелу у Стрельца в тетиве

Близнеца изготовил собрат.

Блещут сферы на чашах Весов,

Яркий Лебедь крылами взмахнул,

Меж сверкающих звёздных рядов

Змееносца весёлый разгул.

Дева молча сажает цветы,

Лепестки — как гирлянды, и тут,

Бойко в игры играют Коты,

На Арго мореходы плывут…

Всё прошло. Ты уже пожилой,

Да и мне не двенадцать, увы…

Но в мечтах эти годы — долой.

И вот снова в деревне той мы.

Вновь сжимаю я руку твою,

Мне с тобой, папа, так хорошо,

Я под небом огромным стою,

И дыхание ветра свежо.

Примечание: село Шагат в Сникской области Армении, в переводе — «Усыпанное росой».

Ода Солнцу

Солнце медовое, тайное вмиг освещая,

Всходит в клубящейся утренней розовой дымке,

Трепетно дышит земля в предвкушении

Жара его раскаленных объятий.

С горных вершин растекается

Терпкой амриты благое сияние.

Дерзко стекая в воды серебристую гладь —

Златом украсило волны реки полноводной!

— Солнце великое, жизни источник священный,

В каждом из нас отражение солнца имея,

Всё же сияния мы твоего не достигнем,

Недосягаемы слава твоя и величье.

Бога творенье, подобно Ему триедино,

Нам открываешь секреты всего мирозданья.

Ты — вдохновение, ты — та великая сила,

Что поднимает нас паром к священному небу.

Ты — притяжение сфер внеземных и творений,

В царствие неба на троне резном восседая,

Нам благодушно свою теплоту посылаешь,

Каждому равно отмерив и пыл, и сиянье.

Будь негасимо, о Бога земное светило,

В каждой былинке, в дожде перламутровых каплях,

И в аромате садов, и плодах сладко-пряных,

Будь же всегда и всецело в своем воплощенье,

Сильным, и нежным, и ласковым — не затемнённым,

Неутомительно долг свой святой исполняя!

Кто друг, кто враг, кто родственник, кто пришлый…

Кто друг, кто враг, кто родственник, кто пришлый —

Рассудит время, дав свои плоды,

А коли нелюбим семьёй и лишний,

То ей роднёй не станешь снова ты.

Но не беда! Своё благословение,

И помощь от совсем чужих людей,

Получишь ты, найдет тебя везение,

Построишь дом из брошенных камней.

За помощью протянутые руки

Пустыми не останутся, поверь,

Другой обнимет, успокоит муки,

Восполнит чашу горестных потерь.

А те, кто глух и нем остался к просьбе,

Они с Небес, мой друг, осуждены.

Оставим их, предавшихся стыдобе,

Тебе такие братья не нужны!

Лилит

Хочу поведать я рассказ,

А может миф или легенду,

Пусть каждый сам решит из вас —

Любому рада рецензенту…

С тех самых пор, когда Адам

С женой покинул сад Эдемский,

Ни тот, кто волю даст словам,

Ни стиль искусный и богемский,

Не выразят немую боль

Осиротевшего Эдема —

Одна житейская юдоль,

И обездоленное семя,

Одна награда на двоих,

Одно проклятье для обоих,

Их — обесчещенных, нагих,

Презренных, жалких и убогих…

Но змею было не дано

Найти в сием успокоенья,

Лелеял мысль давным-давно,

Вменить Адаму преступленье.

И обернулся жуткий змей

Красавицей рыжеволосой,

Манил огонь её очей,

Уста цвели Эдемской розой.

Был сладок голос, мягок взор,

Пурпурны были одеянья,

И на челе её узор,

Как солнца вышнего сиянье.

Смиренной поступи следы

Рождали дивное цветенье,

Куда ни ступит — там сады,

Где бросит взгляд — там озаренье.

И в миг изгнанника пустырь

Наполнился цветеньем Рая,

И снова он в нём богатырь —

Возможность данная вторая.

Неужто благородный Бог

Так осчастливил горемыку?

И восхвалил Адам, как мог,

Всемилосердного Владыку.

На диву бросив жадный взор,

До сель не видя чужеземца,

Познало пламенный задор

В нём человеческое сердце.

— Кто ты, посланница Небес,

Открой своё предназначенье,

Ты Ангел Божий или бес,

Проклятие иль утешенье?

В обитель боли и стыда,

В обитель смерти и страданий

Как ты, небесная звезда,

Явила блик воспоминаний

Той райской жизни, что манит,

И в снах безудержно терзает,

Кто ты? Ответь мне!

— Я — Лилит!

И облик мой да не пугает.

Я рождена в святом огне,

Всеочищающем, могучем,

Ты скорбь свою поведай мне —

Испепелю в утробе жгучей.

Очищу, снова обелю,

Желанней стану той и лучше.

К душе твоей, Адам, молю,

К душе потерянной, заблудшей,

Та, из ребра что твоего,

Обречена лишь на страданье,

Теперь ответь мне, для чего

Тебе влачить се испытанье?

Ты плод запретный не срывал,

И с демонами не общался,

Когда к тебе Господь взывал,

Ты от смущения скрывался.

Непослушания клеймо

Чело тебе не осквернило,

Тебе прощение дано,

Оно с Небес меня явило.

Впредь не умрёшь ты,

Райский сад —

Твоё навеки окруженье,

А я тебе дана. Ты рад,

Скажи, сему благословенью?

И очи скромно опустив,

Лилит склонилась над Адамом,

Как ветви моложавых ив,

Свисали кудри водопадом.

Хотел Адам коснуться их,

Вдыхая аромат эфирный,

Но вдруг, оторопев на миг,

Окинул взором даль пустыни.

И видит, вот его жена

Склонилась робко над ребенком,

Свисает сальная коса,

К омытым пухленьким ручонкам.

— Нет, не могу принять сей дар,

Будь то Всевышнего награда,

Хоть и пленяет знойный жар,

Но мне нужна моя отрада —

Мой сын, любимая жена,

От плоти плоть, моё светило,

Она мне Господом дана,

В ней поражение и сила.

Она лишь в сердце навсегда,

Она была со мною рядом

Во дни изгнания, когда

Я был прельщён презренным гадом.

И боль и смерть с ней разделив,

Во веки стали неразлучны.

Запретный плод с женой вкусив

Нагнал и я над нами тучи.

Виновен я, и боль мою

Забыть никто мне не поможет.

Я Еву трепетно люблю,

Да так, как Ангелы не могут.

Адама выслушав слова,

Вскипела ярость в деве знойной,

— Испепелить тебя вольна!

Меня отринул, недостойный?!

Мой адский пламень опалит

И будет залита слезами

Та, что ребенка схоронит

Своими дряблыми руками,

И в ней будь проклят женский род!

Чего бы не коснулся пламень —

Всё станет жертвою невзгод,

И сердце превратится в камень.

Сверкнула молния, — она

Всё обратила в красный пепел.

Над Евой — чёрная луна…

И взор, увы, уже не светел.

И слёзы с глаз её текут,

Вся боль и скорбь легли на плечи,

Но Ева — ЖИЗНЬ! Нет, не согнут

Её проклятья злые речи!

А верность мужа для жены —

На век легла благословеньем,

В нём свет и мощь заключены,

И в испытаньях — утешенье!

Мандаранчал

Я начинаю пахтанье души,

Когда она повержена, бессильна,

Мандаранчал — великая твердыня,

Мои сомненья разом сокруши.

В Молочном океане, как и ты,

Под натиском воды и волн сомнений,

Под тяжестью душевных преступлений,

Я падаю в пучину с высоты.

И если бы не мощная спина,

Не Мирозданья Вечный Вседержитель —

Мой Оберег, мой Лекарь и Спаситель,

Была бы скорбь потери велика…

Лишь Он моя твердыня и оплот,

И пахтанье дары свои явило,

Сознание и душу осветило,

И подняло над тризной нечистот.

И тьма Небес заполнила края…

Но тут Амрита — дивный Утешитель,

Всех наших судеб праведный вершитель,

Разрезала просторы бытия!

Утихла буря, страсти улеглись,

С почтением склоняюсь перед Богом,

Его внимаю жизненным урокам,

И лишь прошу, Душа моя, крепись…

В основу стихотворения легла древняя индийская легенда о пахтании (взбивании) Молочного океана полубогами и демонами.

Мандаранчал — гора, которая стала мутовкой во время пахтания. Чтоб гора не рухнула и не повлекла за собой смерти, сам Хранитель Мироздания поддерживал её на своей спине. В конце пахтания появился Халакал — яд, собирательный образ грехов всего мира, который Творец выпил Сам, после чего в утешение и жизнь вечную явилась Амрита — нектар бессмертия.

Памяти Илюши

И снова состоится встреча…

Не на земле, где скорбь и боль,

Где душу — сердце изувеча,

Терзает нас одна юдоль.

Но состоится встреча в доме,

Где Сын — виновник торжества,

Где Бог Отец на белом троне,

И Ангелов летит хвала.

И будет встреча… Точно будет

Объятий нежность и тепло…

Осколками разбитых судеб

Молитвы Небо вознесло…