Радости моего детства

Коллектив авторов, 2021

Сборник составлен из рассказов авторов, которые победили в литературном конкурсе, объявленном издательством «Сибирская Благозвонница». Перед вами около сорока таких текстов. Сорок рассказов о детстве разных авторов из самых разных мест России, Украины и Белоруссии: из Калуги и Ногинска, Бердичева и Старой Руссы, Острогожска и Бобруйска, Чебаркуля и Клявлино, Волгодонска и Твери… Давайте вглядимся в себя тогдашних – отсюда, с «берега повзрослевших людей».

Роман Науменко

Вспоминая о главном

Какая же всё-таки удивительная вещь — детская память! Она как яркий проблесковый маячок, который после долгих лет забвения и темноты вдруг резко может вспыхнуть и осветить давно позабытое прошлое спасительным светом! Не раз в этом убеждался на собственном опыте.

Вот и сейчас уже глубокая ночь, а я не могу заснуть: вспомнил бабушку. Третий месяц пошёл, как я перебрался в Златоглавую. Сейчас бы выбраться из арендованной мной бетонной коробки и рвануть на малую Родину, повидать своих близких! Но это мечты, до отпуска ещё слишком далеко. Так уж сложилось, что я в четырнадцать лет уехал из отчего дома и с тех пор бываю там весьма редко.

Омск, Екатеринбург, Нефтеюганск, Ханты-Мансийск, Владимир, а теперь уже и Москва — далеко не полный список покорённых мной городов. Тяжело, конечно, вдали от родных, не хватает общения с ними, их поддержки, но, как говорится, грех жаловаться, меня никто уезжать не заставлял.

За окном послышались раскаты грома и мерное шуршание набирающего силу весеннего дождя. Сон окончательно улетучился, я поднялся с ненавистного дивана и поставил чайник, чтобы вскипятить воду. В ожидании скромной чайной церемонии распахнул окно: подышать озоном, — говорят, полезно. Одна за другой в сознании замелькали картинки давно минувших и, казалось бы, незначительных для меня событий. Я полностью отбросил мысли о сне и начал вспоминать.

Время пять утра, я ещё маленький, лет семи или восьми от роду, иду с бабушкой Зиной на трамвайную остановку, она меня усиленно подбадривает, надо поторопиться, ведь ехать целый час на другой конец города, чтоб успеть на рейсовый дачный автобус. Успели! Дальше бежим с трамвая на автобусную остановку и занимаем там тридцатиметровую очередь, задача одна — заполучить сидячие места! Предстоит более часа пути в стареньком, набитом людьми автобусе по омским загородным дорогам, на которых можно смело тестировать танки. Недаром танковый институт дислоцируется именно в Омске.

Не смогли выбить себе места. Но не беда! Баба Зина определяет меня к кому-то на руки (добрая половина автобуса её знает), а сама усаживается на заботливо прихваченный с собой стульчик-раскладушку с тряпочным верхом: палочку-выручалочку всякого пенсионера и дачника. Через десять минут выезжаем, наконец, из душного бетонного города и начинаем любоваться сибирскими просторами лесостепи, уже позабыв про тесноту и неудобства.

Путь от дачной остановки непосредственно до самой дачи заслуживает отдельного внимания. К слову, я всегда пытался застать момент «состыковки» входной двери автобуса с очередью дачников, следовавших назад в город: мне нравилось, как водитель медленно и степенно по круговой траектории влево подводил автобус к очереди и практически всегда останавливался напротив первого дачника. Очередь с армейской дисциплинированностью выдерживала нашу разгрузку, после чего усталые садоводы рассаживались в автобусе и уезжали на заслуженный отдых.

Мы же выходили из автобуса и по-хозяйски проверяли сумки с провиантом и всякой всячиной, служащей нужным подспорьем в нелегком труде сибирского дачника. Нам предстоял трёхкилометровый переход до самого дачного участка, и мы выбирали, как нам идти: поверху или понизу. Путь поверху был более приемлем во влажную погоду, бабушка его любила, поскольку идти следовало по траве, вдали от колдобин и размытых дорог. К тому же во время пути поверху с обрыва на реку Омь и её окрестности открывался красивый пейзаж. Путь понизу был менее прозаичным и как будто бы более длинным.

К восьми утра мы добирались до любимой бабушкиной дачи. Её полностью проржавевшие, составленные из прутьев ворота, замотанные пучком проволоки вместо замка, стоят и сейчас у меня перед глазами. Повозившись с проволокой, мы попадали на участок, а затем и в маленький спартанский домик, в котором не было ничего, кроме двух сетчатых кроватей, стульев и стола.

Деревянный пол слегка прогнил, стены цементные, окрашены в белый цвет. Окошки занавешены неизменно чистыми беленькими шторками ручной работы, на кроватях — самодельные матрасы и подушки, заботливо набитые пахучими сибирскими травами, которые немного колются, но всё равно приятно на них засыпать.

Родственники рассказывали, что когда мне было четыре года, домика на участке ещё не было, а его строительство только планировалось. Мама работала сутками на станции скорой медицинской помощи, поэтому стройматериалы — кирпичи и доски, закупленные и завезённые на участок, охранять ездили мы с бабушкой, поскольку кражи на дачах были явлением частым.

Мы жили там неделями в полевых условиях, спали в самодельной брезентовой палатке между стройматериалами, готовили на костре, мылись в бочках с дождевой водой. И ведь были счастливы. Я не плакал и не просился домой, будучи всецело окружён теплом и заботой своей бабушки.

Память продолжает хаотично преподносить светлые моменты пребывания в этом маленьком бабушкином мирке, расположившемся на шести сотках сибирской земли, приятные воспоминания прошлого, в котором, несмотря на лишения и неудобства, мы были вместе и счастливы. Только что сорванные бархатные листья чёрной смородины и мяты бабушка бросает в котелок, подвешенный над весело потрескивающим костром, ветерок тут же обдаёт нас приятным, ни с чем не сравнимым ароматом любимого дачного чая.

К чаю конфеты, печенье, разговоры. В полдень за чаепитием открываются красивые виды правого побережья Оми, с которого доносится свежий речной запах. Шмель настойчиво лезет в кружку, видимо, бабушка добавила в напиток немного мёда… Пока в работе перерыв, я бегу и залегаю в «викторию», поедая ягоду прямо с куста. Потом иду проведать малину и смородину, да и яблоню, если поспела. Оглядываюсь назад, бабушка уже работает, согнувшись над грядками. Не признавала бабушка Зина тяпок, больше руками полола, «так чище», говорила она. Я вздохну и пойду копать, чинить или собирать что-нибудь, поскольку очень уж не любил полоть и поливать.

…Вечером мы устали и взмокли, жара стояла целый день. Обмываемся в бочках с речной водой — благо на участке уже проведён водопровод с Омки. Потом я варганю костерок, а бабушка достаёт нехитрую снедь: варёные яйца, хлеб, сало, жареную курицу. Это почему-то почти всегда было на столе. Бабушка за пять минут варит «дачный суп» — лапшу в котелке, добавив туда тушёнку. Суп снимался с огня и щедро посыпался зеленью. Потом в углях костра мы обязательно пекли картошку, самое любимое бабушкино блюдо.

Всё.

Если хватало сил, то могли сходить на реку, но чаще пили чай на крыльце домика и любовались закатом. Бабушка любила петь, а мне очень нравилось слушать её красивые старинные песни на украинском языке: отголоски трудной, но счастливой молодости. Я кладу свою голову ей на колени, она обнимает её натруженными тёплыми руками и тихо и нежно поёт, устремив задумчивый взгляд на красивый вечерний закат. Она знала много замечательных песен, я мог их слушать часами, хотя понимал далеко не все слова, но смысл песен улавливал. После мы шли в домик и засыпали на матрасах с целебными травами. А наутро нас ждал новый трудовой день.

Незадолго до того, как я вырос и уехал учиться в другой город, на даче меня стал замещать мой младший брат Антошка. Вот они с бабушкой были самыми заядлыми дачниками на свете, пропадали там целыми неделями. До сих пор в родительском доме на видном месте красуется фотография брата, сделанная бабушкой на даче: он на фоне облаков в соломенной шляпке стеснительно прячет улыбку, маленький и счастливый. Приятные, греющие душу светлые воспоминания. Жаль, что всё это в прошлом… Вдруг меня осенило, и я осознал простую истину: пусть не стало моей любимой и родной бабушки, но ведь её дело живёт до сих пор! Её рассада взошла, дала свои плоды. Лаской, теплотой и заботой баба Зина взрастила в своих детях и внуках доброту и особое отношение к жизни. Пройдя безотцовщину и голод на Украине, ужасы Великой Отечественной войны, трудности послевоенного времени, годы тяжёлого труда на казахстанской целине, в Прибайкалье и на Севере, она сумела сохранить и пронести через всю жизнь тепло души, которым согревала сердца родных и близких. Спасибо тебе, бабуля! Я всегда буду помнить тебя и вспоминаю твои песни. Настанет время, и я куплю дачу, буду взращивать свои саженцы. По твоим заветам.