Первый воин

Рина Тилова (2024)

Саша приходит в себя после страшной трагедии в торговом центре, но вместо ожидаемой радости из-за чудесного спасения, девушке предстоит противостоять новым ударам судьбы. Жизнь «после» уже никогда не будет такой, как прежде. Саша слышит странный голос, который то ли пытается помочь, то ли ещё больше навредить. Да к тому же обнаруживает, что после трагедии не может прикасаться ни к кому из людей, теперь каждое прикосновение вызывает галлюцинации. Девушке начинает казаться, что она сходит с ума. Ведь нет ни малейшего шанса, что все эти видения действительно воспоминания людей? Вдобавок неожиданно объявляется отец, пропавший из жизни Саши много лет назад. Как выстоять, когда судьба устроила тебе проверку на прочность и твоя жизнь рушится? Можно ли во всём этом хаосе обрести настоящих друзей?

Глава 10

Дни полетели один за одним. Я совру, если скажу, что мне не понравилась такая тихая рутина. Задания по учёбе методисты из деканата присылали по электронной почте, да и работать в стенах родной комнаты было куда приятнее. Никто не следил за тобой через плечо, никто не обсуждал за спиной твои потрёпанные ботинки. Наверное, я бы могла постараться понравиться окружающим, уделять больше внимания одежде, участвовать в болтовне между парами. Но я никогда не чувствовала себя в безопасности среди этих людей. Да и не люблю, когда вещи приобретаются только для того, чтобы успеть за модой, а не потому, что перестали выполнять свои функции. Не люблю выбрасывать то, что вполне справляется со своими прямыми обязанностями. И тут проснулся голос Шизы:

«Он тебя не выбросил!»

— Да иди ты! — я тихонько выругалась вслух. — Лезешь, куда не просят.

Со злости пнула мольберт, за которым работала, чуть не уронив домашнее задание. Рассердилась на себя же.

Внутренний голос, или Шиза, так я теперь его называла, говорил об отце. Я всю жизнь пусть и отрицала этот факт, но чувствовала себя бракованной, ненужной, дефектной, ведь он ни разу не пришёл. Не подал весточки о себе: жив-здоров, счастлив. Мой мозг вычеркнул все воспоминания об этом человеке. А душа? Душа, кажется, что-то сохранила.

По вечерам мама приходила очень уставшей, весна в этом году стояла дождливая и холодная, начался сезон школьных простуд, а она очень чувствительна к вирусам. Я каждый день готовила к её возвращению ужин и витаминный чай с лимоном, мёдом и имбирём, но Ольга Александровна всё равно подхватила кашель. Я винила себя и за то, что мама перенервничала из-за взрыва и теперь её иммунитет был не способен должным образом бороться с заразой. Но мы не раз уже лечили маму без перерыва на больничный, поэтому я не сдавалась.

Дядя Петя действительно ушёл в запой. Стало неимоверно стыдно за свои подозрения. Сосед ещё молодой мужчина, бывший военный, пустивший много лет назад свою жизнь под откос. Мне, наверное, хотелось видеть, что он сможет справиться с зависимостью, что в нём есть сила противостоять этой болезни. Я приняла желаемое за действительное.

Константин Игнатов так и не звонил ни разу за две недели после нашей встречи. Я тоже. Сначала всё пыталась придумать повод, а потом поняла: наверное, уже как-то поздновато налаживать отношения.

Хотя больше всего меня беспокоило то, что Лёша уже два дня не отвечал на сообщения. Его как раз должны были выписать. Но произошло это или нет, я до сих пор не знала.

А сегодня мне предстояла поездка к Надежде. Я нервно причёсывала волосы перед зеркалом, совершенно непонятно зачем, ведь всё равно соберу их в хвост, а сверху прикрою кепкой и капюшоном. Вообще у меня появился специальный костюм для выходов в людные места. На руки я надевала тонкие трикотажные перчатки, которые нашла у мамы, кажется, от какого-то вечернего платья. Лицо закрывала медицинская маска и очки, на голову — кепка с козырьком, а сверху ещё и огромная толстовка с капюшоном да куртка. Выглядела как заправский гермофоб.

— Аська, — в прихожую выглянула бледная мама, — точно сегодня поедешь? Может, перенесём? У меня температура дня через три спадёт, и вместе поедем.

— Мам, вот тебе действительно сегодня дома бы отлежаться, всё равно пятница, устрой своим оболтусам праздничный день!

— Колбаська, у нас половина учителей на больничных, а у ребят последняя четверть, им хвосты подтягивать надо, к поступлению готовиться. Не хочу детям средний балл портить.

— Я в термос шиповник заварила, положила жаропонижающее и лимон в сахаре тебе в сумку с обедом, в холодильнике лапша домашняя, погреешь в микроволновке! — я раздавала последние распоряжения, завязывая шнурки на кроссовках.

— Ась, у меня сегодня только пять уроков, и я сразу домой, — мама тепло улыбнулась, а глаза её блестели, как при высокой температуре.

— Точно у тебя меньше тридцати восьми? — с сомнением уточнила я.

— Да точно, иди уже! Командирша!

Ехать на электричке я не решилась, слишком много народу, а вот ранний автобус не пользовался такой популярностью среди жителей нашего городка, поскольку приезжал тот к автовокзалу на окраине Москвы, да и билет стоил дороже. Всю дорогу я уже по привычке дремала. Снились какие-то обрывки из старых глюков, серые и беспокойные.

Я долго стояла перед входом в метрополитен и почему-то никак не могла решиться спуститься туда. В утренний час пик было не протолкнуться, и я боялась, что моё самодельное «противоглюковое» снаряжение не поможет. Маска мешала дышать, отчего паника только усиливалась.

«Смелей!» — объявилась Шиза.

— Ты точно хочешь меня угробить! — ворчливо ответила я ей.

Затем решительно поправила лямки рюкзака и сделала первый шаг. В тот же миг кто-то задел моё плечо, толпа, поглотив, повела за собой.

Сказать, что находиться под землёй с сотней человек вокруг было некомфортно, — это значит ничего не сказать. Я будто бы чувствовала кожей, как бьются о её поверхность воспоминания окружающих меня случайных попутчиков. Чувствовала, как давит их непрерывный ежедневный выбор, миллионы вариантов событий. Казалось, сними я хотя бы одну перчатку и чужие воспоминания накроют лавиной и взорвут мне мозг.

На нужной станции я вылетела из вагона, как пробка от шампанского, и побежала со всех ног до самой клиники. Уже перед входом, заметив своё обезумевшее отражение в стеклянной двери, остановилась, чтобы перевести дух.

Сняла маску и кепку, но оставила капюшон и перчатки. Достала влажные салфетки, протёрла мокрое от пота и, возможно, слёз лицо. Сделала несколько глотков воды из бутылочки, что взяла с собой на всякий случай.

В регистратуре, больше напоминающей ресепшен какого-то спа, меня встретила приветливая девушка:

— Александра Игнатова, — произнесла она, набирая моё имя на клавиатуре, — Надежда Михайловна примет вас через минуту. Присаживайтесь.

Я только кивнула, избегая излишней вежливости. И, не успев приземлиться на кожаный диван, услышала своё имя:

— Александра?

Мне навстречу шла Надежда, всё такая же элегантная и приветливая.

— Да, иду, — тут же спохватилась я.

Мы расположились в стильном светлом кабинете. Вот теперь я почувствовала себя героиней голливудского фильма.

— Очень рада тебя видеть, — сказала Надежда.

— И я, — я постаралась быть вежливой в ответ.

Женщина не сдержала удивлённой улыбки:

— Александра, а где же твоя тысяча и один вопрос?

— Ох, наверное, в автобусе мешок с вопросами забыла! — ответила я, вспомнив наши шутливые перепалки в больнице.

— Хорошо, что ты можешь шутить. Но всё же я жду, когда ты покажешь мне свои новые работы.

Я достала альбом с домашним заданием. Надежда внимательно рассматривала розу. Затем переключилась на силуэт мужчины, выполненный углём, герой этюда стоял на фоне огромного окна, в котором был виден ночной город. Больше всего по времени психолог рассматривала набросок с парой, где девушка и юноша лежали в обнимку на узком диване, между их запястьями протянулась блестящая золотая ниточка. Надежда остановилась именно на этом рисунке:

— Они расстались? — вдруг спросила она.

Я перевела взгляд на рисунок, затем пожала плечами:

— Пока не знаю точно. Работа ещё не закончена.

— Александра, возможно, это прозвучит неуместно, у меня есть друг — владелец галереи. Можно я покажу ему ваши работы?

— Мои? — переспросила я, не поверив ушам.

— Да, можно только альбом с домашними заданиями, — Надежда выглядела как ребёнок в магазине игрушек, что просит купить новую куклу или машинку.

— Зачем? — я никак не могла понять, чего от меня хотят.

— Мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами попробовали приоткрыть дверь в ваш удивительный внутренний мир.

— Я могу подумать? — я собрала альбом с домашними заданиями и пыталась запихнуть его обратно в рюкзак.

— Да, это только моя просьба как зрителя, — Надежда не стала на меня давить и уговаривать. — Может быть, ещё немного с вами порисуем? Сегодня я бы хотела поучиться. Устроите мне мастер-класс?

Странные эти наши встречи. Ни слова о моих чувствах и мыслях, никто не копается в моём подсознании, не пытается анализировать слова. Пока я помогала написать Надежде чашу с фруктами, внимательно разглядывала психолога. Неожиданно до меня дошло. Меня же обвели вокруг пальца. Женщина ещё с первой нашей встречи поняла, что на любой её вопрос у меня найдётся не меньше десятка своих. А в работе художник изливает душу. Я уставилась на обманщицу. Она вздохнула, снова улыбнулась и произнесла:

— Я не ищу твои слабые места. Я лишь ищу форму общения, подходящую именно тебе. Когда ты будешь готова, ты сможешь довериться мне.

Я застыла. А потом произнесла:

— Я встречалась с отцом.

— Ты была рада встрече?

— Да. Кажется, да.

— Почему ты сомневаешься?

— Я его не помню. Совсем. Ничего о нём в голове не осталось.

— Это тебя беспокоит?

— Да, я думала, что и он забыл обо мне. И это было комфортно.

Сама не знаю, почему решила рассказать об отце. Может быть, потому что не хотела огорчать маму расспросами и напоминать ей о неудачном замужестве. Хотя я сама по себе ходячее напоминание о неудачном замужестве. Но мне вдруг показалось, что Надежда — тот человек, который поможет мне понять, как справиться с появлением отца.

Надежда не копала глубоко в детство, лишь осторожно, наводящими вопросами помогала мне сформулировать эмоции, а не прятать их в чулан, как я привыкла. Я чувствовала, как она пытается не спугнуть мой порыв откровенности, точно пробирается по тонкому-тонкому льду.

К концу сессии мама отзвонилась, что успешно добралась до работы, сегодня у неё только вторая смена. Когда я вышла из клиники, мне казалось, что в сердце распутали маленький узелок. Конечно, там таких целая тысяча, но дышать на мгновение стало чуточку легче. И я, наполненная энтузиазмом, решила выяснить, что же всё-таки произошло с Алексеем.

До больницы, куда нас определили после взрыва, я добралась всего за сорок минут; мне повезло, потому что периодически приходилось выбегать из вагона поезда метро на промежуточных станциях, чтобы избежать чрезмерного соприкосновения с другими пассажирами подземки. Точно я выскакивала на поверхность сделать глоток воздуха и снова ныряла в омут чужих воспоминаний и тягот.

К приёмным часам я не успела. Хотела уже ретироваться, как встретила медсестру Лидочку, которая когда-то ответственно следила за моим давлением:

— Саша, это вы?

— Здравствуйте! — я с радостью поприветствовала знакомое лицо.

— А я сразу поняла, что это вы! Даже несмотря на маску и перчатки! Как вы? Беспокоит что-то? А Фёдор Степанович сегодня утром с дежурства сменился и уже ушёл домой, — тараторила девушка.

— Нет-нет! Лида, скажите, пожалуйста, а Алексея Игнатова из пятой палаты выписали?

— Да, — девушка на мгновение призадумалась, вспоминая даты. — На прошлой неделе ещё! Операция прошла отлично. Он у нас и костыли освоил, и бегал на них побыстрее меня! Ой, Лёшу такая шумная компания встречала с воздушными шариками и плакатами, а девушка его, миленькая такая, всем медсёстрам цветы и конфеты подарила.

— Правда? — растерялась я. — Спасибо!

— Да не за что!

Лидочка, помахав мне на прощание, побежала дальше по своим делам. Я же побрела по парку в сторону метро, пиная мелкие камушки. Значит, он просто меня игнорирует. Вернулся к нормальной жизни, и поддерживать общение со странной мышью нет необходимости.

— Да и чёрт с ним! — произнесла с обидой.

И сама же себе удивилась: с чего я вдруг так остро реагирую на то, что кто-то меня игнорирует?

«Тебе больно?» — как-то робко спросила Шиза.

— Да плевать вообще! — ответила я ей.

Решила воспользоваться случаем и занести больничный лист в деканат, с понедельника начнутся занятия, заодно узнаю, нужно ли будет ещё какие-то бумаги принести.

До универа частично шла пешком, частично — на автобусах с пересадками. На метро было бы в два раза быстрее, но настроения бороться с толпой у меня не было.