Сожги меня снова

Сара Фейрвуд (2024)

В городе Нардис, где столетия соединились и истории прошлого живут бок о бок с настоящим, Йен, полицейский, и Габриэль, музейный работник, вновь столкнулись после трехсот лет забвения. Йен был инквизитором, сжегшим Габриэль за магию. Теперь, когда их души реинкарнировались, Габриэль не может простить своего палача, в то время как Йен не осознает, кто она на самом деле. Он одержим желанием завоевать её сердце, но тёмное прошлое между ними создает непреодолимую преграду. Однако судьба ставит их в необычные обстоятельства: в городе появляется серийный маньяк, убивающий молодых женщин, и Габриэль, обладая уникальными знаниями о местной истории, оказывается в зоне риска. Объединив силы, несмотря на ненависть и неприязнь, Йен и Габриэль начинают расследование, где каждая разгадка приближает их к разоблачению не только преступника, но и тёмных тайн их прошлого. В гонке со временем им придется разобраться в своих чувствах и выяснить, возможно ли воскресить любовь даже среди пепла прежних обид.

Глава 6

Йен

В каждом мраке есть капля света. Мы просто не всегда умеем её увидеть.

Чертов звонок разбудил меня в пять утра своим настойчивым звуком. Я резко сел на кровати, потирая глаза и проклиная весь этот мир за его вторжение в мой сон. Какой глупый способ начать день. Потянул руку к телефону, не глядя на номер, что звонил.

— Алло, — сонно произнес я.

— Нашли еще один труп, — бесцеремонно произнес голос моего напарника Сэма в трубке. Никакого «привет», никаких «как дела» — просто прямо по делу

— Где? — разозлился я, окончательно проснувшись.

— В центральном парке, — ответил Сэм.

— Жди, скоро буду, — проворчал я, бросив телефон на кровать.

Я быстро собрался: надел черную рабочую форму так, что пуговицы чуть не разлетелись по всей комнате, и в резком движении натянул ботинки. Чувствовал, как в груди зреет раздражение. Почему, черт возьми, это всегда происходит с утра?

Выскочив из квартиры, я направился к стоянке. Утренний воздух был холодным и свежим, что, к счастью, чуть бодрило. Запрыгнув в машину, я завел мотор. Зарядка придаёт ощущение контроля, даже если жизнь сегодня не на стороне.

Фары резво осветили темный путь, срезая предутреннюю тьму. Я врубил радио, но звук только мешал сосредоточиться. Вместо этого я просто сконцентрировался на дороге впереди, улавливая лишь вспышки окружающих фонарей и силуэты деревьев, которые как призраки мелькали мимо.

Когда подъехал к центральному парку, первое, что бросилось в глаза, — это группы полицейских, обтянутое желтой лентой место преступления и несколько зевак, стоящих в стороне и обсуждающих увиденное. Они расцепили рты, с трудом веря в то, что происходит утром, пока верные деревья наблюдали за всем этим, чуть шурша листвой. Удивительно, как человеческое любопытство всегда перебарывает страх.

Солнце только начинало подниматься над горизонтом, когда я вышел из машины и быстро направился к Сэму и судебно-медицинскому эксперту. Они стояли рядом, глядя в тусклый свет утреннего мрака, и о чем-то обсуждали. Сэм выглядел так, будто сам не спал, его глаза были обведены темными кругами, а его лицо отражало смесь усталости и профессиональной настороженности. Когда я подошел ближе, они оба обернулись ко мне, ожидая ответов на вопросы, которые у меня не было.

— Рад видеть тебя таким чудесным утром, — сказал он с легкой усмешкой, но успел зевнуть, что выдало его усталость.

— Да уж, такие встречи всегда радуют, — пробормотал я, не скрывая недовольства. Я не был настроен на шутки, даже в такие моменты. — Что у нас?

Сэм кивнул в сторону огражденного участка. Я взглянул на место происшествия: призрачные огни полицейских маячков ярко контрастировали с темными тенями деревьев, создавая зловещую атмосферу. На землю легла утренняя прохлада, и я почувствовал, как мурашки пробежали по коже.

— Девушка, — сказал Сэм, его голос стал понурым. — Личность пока не установлена, на вид не старше двадцати пяти.

Я кивнул, переведя взгляд на шершавый асфальт, где на мгновение залегли мои мысли.

— Стив, — обратился я к судебно-медицинскому эксперту, высокому лысому мужчине, который с помощью перчаток обследовал тело. — Что по первой жертве?

— Почерк такой же, — ответил Стив, не отрываясь от своей работы. — Вырезано сердце, серебряная монета во рту.

Я мельком взглянул на труп на земле, облегченно отводя глаза от ужасной картины. Мы уже сталкивались с подобным ранее; однажды было достаточно, чтобы оставить след в моей душе.

— Ты уже окончил осмотр первой? — спросил я.

— Сегодня придут все результаты анализов, и к девяти у тебя будет отчет, — сказал он, отложив инструменты.

— Хорошо, — сказал я, сжимая зубы. — Этому уроду не хватило одного убийства, решил продолжить свои игры.

Сэм кивнул, его лицо выражало страх. Что он делает в полиции, раз так боится. Это было для меня загадкой.

— Улики есть какие-то? — спросил я.

— Ничего, — ответил Стив. — Орудия убийства нет. Рана, оставленная им, с неглубоким порезом; сложно определить тип орудия.

Я вскипел.

— Если рана неглубокая, какого черта она тогда размером с мою голову?

— Убийца просто сделал надрез, — неожиданно заговорил Сэм. — Сердце будто вырвал руками. Слишком рваная рана. И неаккуратная работа.

— Понятно, — сказал я, брезгливо отводя взгляд. — Осмотрите округу. Свидетели есть?

— Да, бабушка, — сказал Сэм. — Она выгуливала собаку и увидела труп.

— Какому идиоту пришло в голову выгуливать собаку в пять утра? — разозлился я.

— Не знаю, — пожал плечами Сэм, его голос звучал неуверенно.

— Вы допросили ее? — резко спросил я.

— Еще нет, — растерялся он. — Вас ждали.

— Вези на допрос, — фыркнул я, еще больше уставая от этой ситуации. — А я дальше спать. Допрос проведешь сам, практикант.

Я развернулся и пошел обратно к своей машине. Каждым шагом я накапливал раздражение: от коллеги, который не умеет работать, от убийцы, который продолжает терроризировать город, и, конечно же, от самого себя, что вновь втянулся в эту жизненно непонятную череду ужасов. Когда я сел за руль, животный страх и холодный гнев смешались с неприязнью ко всему происходящему. Чуть дёрнулись пальцы, когда я вставил ключ в замок зажигания. Машина стонала, как старый знакомый, когда я повернул ключ — в лицо мне ударил холодный воздух. Я вдохнул, но вместо ожидаемого ощущения свежести, в груди разливался только негатив. Кофе, да, мне очень нужен кофе, но даже чашка не могла бы вымыть из головы ту тривиальную, жуткую историю об убийстве, которую я лицезрел утром.

Что происходит в этом городе? Я не мог сосредоточиться, опять эта индустрия убийств, на этот раз ещё чуть ярче, ещё чуть зловещей. Оставив парк позади, я включил двигатель и направился домой, проезжая мимо пустынных улиц, ожидающих утреннего света. Однако даже солнечные лучи не могли рассеять тяжесть, сидящую у меня на душе.

В то же время странные мысли о девчонке с заправки не покидали меня. Она была совсем юная, с черными волосами, взъерошенными, как будто она пробежала марафон. Её глаза, цвета забытого леса, смотрели на меня так, будто словно знали всю мою тайну — что я сжёг её триста лет назад. Какое бредовое заявление! Я сам смеялся, но в глубине души закрадывалось недоумение. Где-то в памяти всплывали смутные образы, и среди них крутилось слегка знакомое лицо, что вновь отвергало все логические объяснения.

Я припарковался у своего дома и замер на месте, не решаясь выйти из машины. Тишина улицы, слепящий свет, который упал на лобовое стекло… может, просто остаться здесь навсегда? Но мысли о леденящем страхе подводят меня к последнему решению — надо просто выйти.

Внезапно мой телефон завибрировал на сиденье. Я вздрогнул от неожиданности и быстро потянулся к трубке. Странное ощущение, будто саму тишину потревожили чем-то непозволительным.

— Алло, — сказал я, насмехаясь над своим хмурым тоном.

— Детектив Адимирон, — произнес голос на другом конце провода. Это был мой напарник Сэм, его голос звучал мрачно. — Нужно проехать в офис.

— Что опять? — фыркнул я, откидываясь на спинку сидения.

— Пришли результаты вскрытия, — ответил он кратко.

Я взглянул на часы на руке — почти десять утра. Черт! Как я мог забыть об этом? Это худшее, что могло случиться сегодня: или заправка, или жертва.

— Скоро буду, — не удержался, чтобы не бросить пренебрежительно и сбросил звонок.

Я завел мотор, покинул привычный уют и, словно налетевший ураган, мчался в сторону полицейского участка. Дорога шла при свете утреннего солнца, которое начинало взбираться по небосводу, и даже оно не могло развеять тени, овеянные странными воспоминаниями о девушке с заправки.

Прибыв на участок, я заметил, как Сэм переминал ноги, ждал меня, словно упрямый кот. Его лицо было напряженным, глаза светились предвкушением неприятностей.

— Ты в порядке? — спросил он, когда я подошел.

— Не знаю, — отрезал я, сбрасывая с себя уханье нового расследования.

Сэм кивнул и повел меня в кабинет, где уже ждал меня капитан, который сплёл нам все это дерьмо. Я должен был быть готовым, но вместо этого дьявольская тень воспоминаний о её взгляде лишь усиливалась. Внутри я увидел капитана — старый, с сединой в волосах, он выглядел так, словно видел все ужасы мира. В углу сидел Стив, наш судебно-медицинский эксперт, высокий и лысый, с хмурым выражением лица. За мной вошел Сэм, мой напарник, невысокий и плотный, прямо противоположность капитану.

Я устроился в кресле напротив стола капитана, уже предвкушая речь Стива. Он начал без предисловий:

— Итак, — его голос звучал холодно и четко, — жертвы: Ребекка Миллер и Александра Андис, обеим по 24 года.

Стив подошел к магнитной доске, где были прикреплены фотографии. Я почувствовал, как сердце забилось быстрее при виде их разодранной грудной клетки. Следы от ремней на запястьях и щиколотках вызывали неприязнь. Я поерзал в кресле и наклонился ближе к доске, чтобы лучше рассмотреть детали.

— Что с их спинами? — спросил я, поднимая взгляд на изображения, где шрамы образовывали странные узоры.

— Вырезаны какие-то символы, — сказал Стив, разглядывая фото. — Похоже на руны. Мы уже вбивали их в базы данных, но результатов нет. Либо это просто какие-то отметки.

Внутри меня шевельнулась тревога; в нашей работе такие вещи никогда не бывают случайными.

— Это похоже на то орудие убийства, которым разрезали грудь? — не удержался я.

— Возможно, но сказать сложно, — ответил Стив, будто не желая делать преждевременные выводы.

Капитан перебил:

— Что насчет веществ в крови?

Я быстро взглянул на них, ожидая ответа.

— В их крови обнаружена малая доза Тиопентал натрия, — пояснил Стив. — Дешевый внутривенный анестетик короткого действия. Если ввести малую дозу, быстро усыпляет. Если ввести больше пяти грамм — мгновенная смерть.

Я почувствовал, как в голове зреет понимание. Этот подонок явно знал дело в дозах. Всё это затягивалось в нечто более серьезное. Капитан, кажется, уловил моё напряжение и строго посмотрел на меня, словно искал улики в моем выражении.

— Это средство можно приобрести в аптеках? — спросил я, чувствуя, как важность момента нарастает.

— Да, — ответил Стив, но я знал, что он еще не закончил. — Без рецепта. Многие используют его как снотворное, но в больших дозах — это уже убийство.

Я всмотрелся в фотографии, пытаясь представить последние мгновения жизни этих женщин. Мозг работал на пределе, анализируя каждую деталь, каждую ноту в этой симфонии боли.

— Нам нужно понять, что это за символы, — сказал я, разрывая тишину в комнате. — И кто мог быть с ними в последний раз.

Капитан кивнул, и я заметил, как его лицо сделалось еще более решительным. Наконец-то мы начали продвигаться к ответам, но при этом в моей голове все еще витал образ одного взгляда, который преследовал меня. Взгляд, полный страха и предательства, как будто зная, что все это дерьмо когда-то и меня коснется.

Стив вышел из кабинета, оставив нас втроем — я, капитан и мой напарник, стажер Сэм. Атмосфера стала тяжелой, как будто в воздухе витал запах грозы.

— Итак, — обратился к нам капитан, — это очень серьезное дело. Скорее всего, мы имеем дело с серийным убийцей, совершающим жертвоприношения. Сердца не найдены, руны на спине. С каждым нашим шагом дело становится все более запутанным.

Внутри меня нарастало напряжение. Я понимал, что мы стоим на краю чего-то ужасного. Напряжение, как натянутая струна, отзывалось в каждой клеточке моего тела.

— Я понимаю, — ответил я, стараясь держать голос спокойным.

Капитан продолжил:

— Кстати, в местном музее произошла кража. Нужно приехать и выяснить.

Я недоуменно нахмурился.

— Но кражи — это не наш профиль, — возразил я. — Все вокруг говорят о важности дела, но почему-то вечно подсовывают нам всякую левую работу. Это совершенно неуместно сейчас, когда у нас есть гораздо более важная задача.

Капитан нахмурился, и я почувствовал, как напряжение в комнате возросло. Сэм, сидя между нами, как будто чувствовал, что любое его слово способно перевернуть ситуацию.

— Я понимаю ваш подход, — произнес капитан осторожно, — но может быть, именно это нас приведет к ответам?

Капитан посмотрел на него, затем на меня. Я вздохнул, внутренне сопротивляясь, но понимал, что возможен перебор идей. Может, в этом музее кроется что-то большее, что свяжет эти события?

— Ладно, — сказал я, пытаясь не выдать своего беспокойства, — но давайте хотя бы возьмём дополнительные зацепки из дел, с которыми работали здесь. Возможно, мы найдем что-то, что поможет нам разобраться в этом жутком цикле.

Капитан кивнул, а я почувствовал, как моя интуиция подсказывает, что мы приближаемся к чему-то важному. Я взял одну из фотографий женщин и заглянул в их глаза, будто искал ответы среди мрачных теней. Каждое из этих лиц казалось мне знакомым. Трудно было не думать, что за этими трагедиями скрыта история, которой мы пока не знаем.

Всё это сковывало меня, но я чувствовал — именно в этом мраке мы вскоре найдем свет.

— Я могу поехать в музей, а Йен может остаться тут, — внезапно произнёс Сэм, словно в один момент его инстинкты обострились до предела, и он почувствовал необходимость сделать шаг, чтобы сбалансировать ситуацию.

Я вообразил себе — он в одиночку исследует потайные залы и запылённые уголки, в то время как я остаюсь здесь, погруженный в это болезненное давление, словно оно стало частью меня. Я вспомнил, как много мы уже увидели и услышали. Это был вызов, и мы двинулись вперед, не осознавая, насколько глубоки были наши собственные травмы.

— Отлично, — произнес я, резко вставая с кресла. — Ищи пропажу, а я буду искать убийцу.

Слова вышли из уст словно заклинание, и в тот момент, когда я это сказал, во мне пробудилась решимость. Я понял, что исследования, которые предстоят нам, — это не только про поиск ответов на злодеяния, но и способ вскрыть свои собственные страхи и выпустить демонов. Я был готов столкнуться с ними лицом к лицу.

Сэм кивнул, и я почувствовал, как в воздухе опять повисло напряжение. Он взял несколько фотографий и с решимостью шагнул к выходу. А я остался один, окруженный мрачными тенями прошлого, охваченный странным смешением надежды и страха. Я смотрел на ведьминские глаза женщин, желая найти в них подсказку, искал то, что могло объяснить их муку. Я сосредоточился на фотографии с женщиной, чье лицо было иссечено страданиями, но в её глазах все же проскальзывала сила.

Сосредоточившееся ожидание давило на меня, стоило лишь сделать один шаг, чтобы оказаться в новом измерении — в мире, где мрак и свет переплетались, создавая удивительную симфонию. Я шёл туда, где таились ответы, и знал, что единственный способ выйти на свет — это пройти через свой страх. В этом темном коридоре, где казалось, что каждый шорох навевает значение, я почувствовал, как мое сердце бьется в такт с напористым рокотом пустоты.

Каждый шаг был шагом вперёд, каждое дыхание — магией, связывающей меня с теми, кто когда-то был жив.