Все сады зацветают в июне

Светлана Жукова (2024)

Когда летом зацветали липы, вся улица погружалась в золотистое сияние, окутывая тебя запахом меда и солнечными лучами. Это была настоящая магия, которая возможна только в детстве. Ты знай себе играешь от рассвета до заката, возвращаясь домой, с грязными от дорожной пыли ногами, только чтобы быстро поесть и убежать обратно. Гоняешь на велосипеде голубей и находишь тысячи других занятий для себя и друзей, потому что детство — это одно большое приключение.

В саду поспели вишни.

Недалеко от Маринкиного дома, та, которая жила возле дуба, можно сказать совсем рядом был маслозавод, где изготавливали подсолнечное масло, а еще там делали всякие вкусные штуки: козинаки и халву. Мой дедушка одно время тоже работал на этом заводе, поэтому в нашем доме всегда было много подсолнечного масла, козинак и халвы.

Мы детьми от нечего делать нет — нет, да пробирались на этот завод, к тому же пройти туда не составляла особого труда, ворота почти всегда были открыты, а охрана была весьма посредственная. Нам нравились большие серебристые цистерны, где вероятно хранилось подсолнечное масло. И ведомые жаждой острых ощущений, поднимались повыше на лестницы, которые были сбоку этих цистерн. Высота подъема зависела от смелости ребенка и от того, как быстро нас заметит заводской сторож или кто-то из взрослых. А как только нас заметят и погонят, мы бежали до дома с визгом и криком напуганных шимпанзе. Вообще, справедливости ради стоит заметить, что все дети немного обезьяны, потому что их всегда влекут то заборы, то деревья. Так что Дарвин со своей теорией, если смотреть на детей точно был прав. Кстати, о деревьях…

Возле маслозавода рос большой вишневый сад, этот сад был никем и ничем не огорожен, а потому нами воспринимался, как совершенно, ничейный. Жаль, что в деревню я приезжала всегда позже цветения вишен, а то думается мне, зрелище цветущего вишневого сада было прекрасным, не хуже чем цветение сакуры в Японии.

Плоды этого «ничейного» сада нами поглощались незамедлительно, не успев созреть. Я любила и люблю разные ягоды: малину, вишню, черешню, клубнику, смородину. Все люблю без исключения и выбора самого любимого. Но вернемся же к нашему вишневому саду. На дворе лето в самом разгаре, все ягоды поспевали и отправлялись на варенье и компоты, в доме почти каждой деревенской бабушки в это время стоял сладкий фруктово-ягодный аромат, а внуки толпились на кухне с приготовленными ложками, чтобы попробовать пенку от варенья. Вот в один из таких дней, надев свой любимый сарафан с сине-белыми, морскими волнами, я отправилась играть к Маринке. Набегавшись вволю и изрядно проголодавшись, мы решили отправиться есть поспевшую вишню в ничейном саде. Никому из нашей компании не хотелось идти домой обедать и снова возвращаться на улицу. Вдруг бабушки найдут нам занятие во дворе и вовсе не выпустят снова играть. Поэтому домой ради такого пустяка, как голод возвращаться было нельзя.

Вишни в тот год было очень много, а самая вкусная, конечно же, росла на верхушках деревьев. Такая, знаете уже полностью созревшая, крупная, темно — бордового цвета, с терпким сладким вкусом, когда от легкого прикосновения кожица ягоды лопается и брызгает на тебя розовым соком. Я, Маринка и Ленка, залезли на деревья повыше, насколько каждому из нас хватало сноровки. Сидели, ели вишню, болтали и, кидались в друг друга вишневыми косточками. От этого мой морской сарафан покрывался розовыми, красивыми пятнами и совсем уже не походил на морской, а превращался в вишневый.

Мы с девчонками наелись так, что наши лица, одежда и руки все было липким от вишни. Животы урчали от ягод, и почему-то есть хотелось еще больше. Замечательное, вкусное чувство свободы, скажу я вам, сидеть так на ветках деревьев, подставлять свои липкие грязные лица солнцу и ни о чем больше не думать. Но даже такую вишневую идиллию было суждено прервать суровой реальностью. Нас увидел выгуливающий стадо коз старый дед, и погнал палкой с этого эдемского сада. Маринка, Ленка быстро спрыгнув с деревьев, умчались в сторону дома. А я менее расторопная слазила с высоких веток, под дружное блеянье дедовских коз. Они почему-то окружили дерево, и всячески пытались ухватить меня за подол сарафана. Что сказать, испугавшись такого внимания, я сначала запуталась ногами в ветках вишни, потом упала и неуклюже приземлилась на землю. Не дав шанса моему новому сарафану, хоть когда-то стать снова морским, а так и остаться серобуровишневым.

Потирая от боли свою ушибленную попу, я хромая поковыляла до дома. Так что, получается, вновь вернулась израненная, как с поля боя. Грязный, перемазанный хромающий боец садового сражения. Но скажу так, какие же все-таки в том саду были вкусные вишни, никаких сарафанов и ушибленных поп ради такой вкусноты не жалко.