Инверсия за тридевять парсеков

Светлана Липницкая, 2022

Что может быть общего у землянки-пацифистки и протеже космического злодея? Разве что враги…

Межгалактический линкор «Фибрра»

Сжимая в руках объемный чехол, босая и встрепанная, я нервно кралась вдоль клеток с инопланетной жизнью. Тусклые световые полосы едва намечали периметр стен, но мне не нужно было зрение, чтобы найти верный путь.

Все вокруг шелестело, вздыхало, скреблось. Справа сыто курлыкал вирши, слева копошилась пара ихтинских ежей, впереди маяком мигала гроздь светящихся глаз. Достаточно ориентиров, чтобы не заплутать в потемках давно знакомого помещения. Сверив маршрут по шуршащей подстилке, я отсчитала пятую клетку, с замиранием сердца укутала ее сон-чехлом и замерла, каждым нервом готовая к армагеддону.

Третьего дня в отдел ксенобиологического разнообразия прибыла кимма: травоядный зверек размером с шарпея. Светлая шерстка, невинные коровьи очи, круглые копытца — о, это исчадье отлично маскировало свою суть!

Длинный список природных врагов выработал в кимме способность вскакивать от малейшего шороха и сходу атаковать, не разбираясь, кого там угораздило подойти в неурочный час. А кто тревожит сон ее сиятельства здесь, в глубинах космоса? Я да Хока, кто ж еще!

Залечив в регмодуле очередную трещину, я наплевала на жадность и заказала сон-чехол: изыск для привередливых заводчиков, который блокировал любые раздражители. Под ним эта погань сможет спать сколько захочет и даст нам нормально работать.

Из-под чехла не донеслось ни звука, и я наконец позволила себе расслабиться. Повысила яркость освещения так, чтобы и самой не спотыкаться, и зверей внезапно наступившим днем не тревожить: световые полосы плавно разгорелись, разгоняя мрак в центре. Раньше мы их вообще не выключали, но капризная кимма умела подстраивать мир под себя.

Взяв со стола рабочий планшет, я пошла по рядам без особой цели — просто убить время и заодно проверить, как себя чувствуют обитатели зверинца.

В этом полумистическом сумраке вакуумные клетки напоминали россыпь гигантской икры: разномастные цилиндры, переливчато сверкающие боками, с микромиром внутри каждого. Повсюду мерцали синие огоньки — знак того, что животным комфортно. Еще бы! Кормят, поят, все условия обеспечивают, еще и покусаться можно бесплатно! Сколько я от них натерпелась — словами не передать! Скоро так поднаторею в лечении себя любимой, что смогу на полставки подрабатывать медиком. Интересно, Венимор тоже в свое время так к этому пришел?

На цыпочках обогнув накрытую клетку, я перешла во второй ряд и заметила совсем рядом оранжевый огонек. Это кто там так стрессует в шестом¹ часу ночи? Поспешив туда, я прильнула к прозрачной стенке и увидела… кимму!

— Не поняла?..

Зато кимма все прекрасно поняла.

— Вру! Вру! Вр-р-р! — взревела она, едва меня завидев, и со всей дури вмазалась в стенку лбом.

Убью Хоку! Это она вечером эту проклятую клетку двигала и, разумеется, забыла вернуть на место! То-то мне впотьмах мерещилось, что кимма как-то обмельчала: это не она была вовсе!

Дальше стало не до рассуждений. Удар чуть не снес крышку с клетки, та подскочила, наподдав мне в живот. Я взвизгнула и навалилась сверху, придавливая ее всем весом, пока зверюга не догадалась выскочить.

— Закрыть сто пятую! Закрыть!

Крышка с шипением присосалась обратно и тут же снова ослабла. Блеск! Похоже, автоматику отшибло, придется теперь закрывать вручную. На крышках вакуумных клеток есть и механические замки, но их нащупать надо. А попробуй-ка это сделать, когда под тобой бушуют пятьдесят килограммов отборной киммятины!

Следующий удар подбросил меня вверх сантиметров на десять. Клетка пошла волнами, как штормовое море. Я вцепилась в нее всеми конечностями, отложив попытки закрыть. Нашаривать в таких условиях замок — дохлый номер, главное не дать отбросить крышку. Вырвется — разнесет весь отдел!

Словно читая мои мысли, кимма повернула голову, примеряясь к чему-то, и я тоже ощутила в себе способности телепата.

Разбить стенки вакуумной клетки с биоматерией внутри невозможно, защитное поле не даст. Зато ее легко можно опрокинуть для удобной транспортировки. Животному ничего не сделается: внутренний «пузырь» провернется, компенсируя тряску, максимум вода в поилке кругами пойдет. Но до киммы никто не додумывался провернуть этот фокус изнутри!

Едва я сползла вниз, рассчитывая создать упор, как кимма с оттяжкой боднула противоположную сторону. Клетка накренилась, вырываясь из рук. Я интуитивно попыталась удержать, снова бросаясь сверху, и с воплем перекувырнулась через нее. Ноги остались на крышке, а я повисла головой вниз, упираясь руками в пол. Разочарованная кимма наклонилась к моему лицу, зависшему по ту сторону вакуума где-то на уровне ее копыт, и экспрессивно высказалась на мой счет. Еще бы! Не кусаюсь, не удираю, только ползаю тут по всем измерениям и хрипло визжу — дурацкий какой-то хищник!

Я прорыдала что-то успокаивающее (больше для самой себя) и, пользуясь паузой, попыталась дотянуться до замка. Зверюга задрала голову, следя за рукой, и заметила щель в открытой крышке.

Ну-у нет, не в этот раз!

С силой махнув ногами, я стащила собственный зад с клетки и жестко приземлилась на бок. Вскочила, подхватывая с соседней клетки сон-чехол, и в секунду, когда кимма выпрыгнула, поймала ее в охапку.

Да-а, это вам не жук чихнул… Весила паршивка как добрый подсвинок, я едва не рухнула вместе с ней. Еще и изловчилась успела, дрянь! Зубы у киммы тупые, но все равно было больно.

Я кое-как запихала вырывающийся куль обратно в клетку, и до того, как животное выпуталось, наконец закрыла замок.

— Обнаружен посторонний предмет! — оповестила клетка и сменила оранжевый огонек на желтый.

Я прошипела кое-что нецензурное и поковыляла к стеллажам. Спина хрустела при каждом движении, на боку наверняка будет синяк с хорошее блюдце, и седативка, как назло, на верхней полке! Едва ее добыв и прихромав обратно, я приклеила шарик с препаратом прямо на клетку. Стенка всосала раствор, оставив снаружи пустую упаковку, и внутренняя сфера на мгновение вспыхнула голубым. Кимма, тигрицей вышагивающая по клетке, замерла и изумленно уставилась на собственную пасть, словно не понимая, как та посмела столь невежливо выражаться в ее присутствии.

Я устало облокотилась на крышку, растирая ноющую поясницу, и затребовала анализ состояния оборудования.

Все оказалось не так плохо. Автомат действительно был поврежден, но система самопочинки уже с этим справлялась. Надо придавить крышку чем-нибудь, пока не восстановится, и можно считать, что обошлось. Я огляделась в поисках предмета поувесистее и обнаружила Рима, молча подпирающего дверь.

Вот черт!

— Когда Синт сказал, что ты отправилась сюда, он забыл упомянуть, насколько яркая у тебя ночная жизнь.

— Да, не жалуюсь, — как можно безразличнее бросила я, притворяясь, что понятия не имею, зачем он сюда явился среди ночи. Свой коммуникатор я оставила в каюте, чтобы тот не ныл под руку, как ему хочется спать — позаботилась, можно сказать, а он в ответ заложил меня Риму! В следующий раз будет работать, как миленький.

На роль груза, пожалуй, подойдет кейс с кормами для птиц. По полу эта бандура волочилась со скрежетом, оставляя матовые, быстро затягивающиеся царапины. Рим молча подошел и помог мне взгромоздить ее на клетку киммы.

Успокоившаяся зверюга едва на нас взглянула. У нее были занятия поважнее: жевать бесценный чехол, например! И не отнимешь ведь, сволочь! Седативка рассеется, стоит открыть крышку, и сквозь поле не вытянешь — слишком большой. Придется ждать, пока кимма выспится и снова станет безобидным травоядным зверьком. Надеюсь, к тому времени от чехла останется хоть что-нибудь!

— Кажется, ты хотела использовать эту штуку как-то иначе, — подлил масла в огонь Рим, разглядывая эксклюзивную подстилку, которую кимма уже вовсю топтала копытами, вырывая ямку поудобнее.

Ночное выступление ансамбля «Саша и злобная инопланетная тварь» всполошило четырех животных. К счастью, им просто было любопытно, так что подсыпанные в кормушки лакомства прекрасно заменили успокоительное. После седации зверей еще сутки изучать нельзя — непонятно, естественное ли у них поведение. В итоге задержки, сдвижки в графике, а у меня и так забот хватает.

Рим зевал все то время, пока я, подчеркнуто его игнорируя, выстраивала на столе баррикаду из контейнеров с образцами шерсти. Высокая стопка частично меня скрыла, но желтые глаза, казалось, прожигали ее насквозь. Рим ничего не говорил, прекрасно понимая, что я не выдержу первой.

Так и вышло.

— Ну хорошо, хорошо! — Я рывком сдвинула не оправдавший надежд заслон. — Ты был прав, доволен? Я действительно не могу уснуть!

Причиной бессонницы стал официальный вызов от конфликтологов МИК, поступивший пару дней назад. Меня приглашали посетить их офис во время стоянки, которая планировалась на Линат завтра… вернее, уже сегодня днем. За два месяца, прошедшие с нашего боя с Сергеем и его «Армадой», я успела пообщаться с полицией, криминалистами, следователями, даже журналистами! — и все это время с ужасом ждала, когда же мной заинтересуются бывшие коллеги пирата. Профессия конфликтолога прочно ассоциировалась с ним — неудивительно, что я ни капли не желала этой встречи.

Рим убеждал, что равнять всех по нему неправильно. Мол, темная личность могла сформироваться где угодно, работа тут ни при чем. Но он не успел узнать пирата так, как я! Не слышал его историю из первых уст, не видел, как Сергей с душевной улыбкой планирует геноцид целой планеты! Все, что имело отношение к нему, вызывало у меня отторжение, и профессия, как огромный пласт жизни, — особенно.

— Ты же прекрасно понимаешь, почему мне…

— Саша, это был пират! Пират, а не конфликтолог! — уже привычно завелся Рим. — Ты вообще разницу чувствуешь?!

Споры на этой почве у нас случались примерно дважды в день. Рим не понимал, почему я не могу просто взять и забыть. Столько времени прошло — давно пора переключиться! А я бы с радостью, честно! Так не дают же!

Через неделю после битвы с пиратами «Фибрра» встала на якорь в космопричале Шипры, и завертелась кутерьма, которую мы расхлебываем до сих пор. Представители трех сверхразвитых планет потребовали включить в страховку случаи, связанные с пиратством. В успех я верила слабо (в конце концов, за бандитские действия МИК не в ответе), но видео с рассказом о своих злоключениях по просьбе принцессы Ларинн все-таки записала. Мне хотелось, чтобы о Сергее знали, чтобы его искали повсюду, и он вынужден был бы затаиться, а то и передумать вовсе. Я упомянула обо всем, что успела узнать от него самого, в том числе об одержимости терральтером.

Чтобы привлечь внимание к делу и не дать МИК от нас отмахнуться, Ларинн выпустила эту запись в цертейский эфир. Но вот чего мы не ожидали, так это того, что наша история разлетится по всему космосу.

Услышав слово «терральтер», журналисты вцепились в тему клещами, и вскоре моя унылая морда сияла недосыпом с каждого второго инфокна. Сказ о противостоянии мирных ученых и пирата-кладоискателя взбудоражил весь мир. А пока в раскручивающуюся спираль домыслов и сплетен вплетались все новые подробности, нами заинтересовалась галаполиция.

«Фибрра» передала им данные о произошедшем, когда я еще даже из регмодуля не вылезла. К тому времени, как мы добрались до Шипры, Сергея уже искали и даже кое-что нашли. В самом сердце МИК обнаружился его помощник, который передавал ему данные о кораблях и прочую важную информацию. Выследить его удалось опять-таки благодаря «Фибрре»: однажды он засветил лицо перед нашим капитаном. Сейчас он находился под стражей, и полиция очень хотела знать, что еще мы можем рассказать по этому делу. Нас поочередно допросили и строго-настрого запретили распространяться о дальнейшем расследовании. Филби Ревенсона, под личиной которого Сергей прибыл на наш корабль, объявили в розыск, а к обломкам его погибшего крейсера направили экспертов.

Несмотря на нашу всестороннюю помощь, следствие быстро зашло в тупик. Документы лже-экзобиолога, разумеется, оказались липой. МИК'овская «крыса» знала только то, что Сергей хорошо платил. Счета, с которых поступали деньги «за помощь», отследить не удалось: как хмуро заметил один из полицейских, человеку так скрывать информацию было не по силам. Я подозревала, что имя нечеловека начинается на «А» и заканчивается «рмадой», однако доказывать это было бесполезно. К тому времени доверие к моей персоне уже сходило на нет, но об этом позже.

Единственной зацепкой стали данные миррийского филиала МИК, где нашлась запись о краже некого артефакта. По данным Мирры, у них действительно хранился предмет, предположительно принадлежавший древней расе, но доподлинно никто не знал, что это такое. Тем не менее, артефакт магнитом притягивал неприятности. МИК решила перебдеть и на всякий случай заказала подделку. Настоящий камешек, чем бы он ни был, экспонировался совсем недолго, украли же фальшивый экземпляр. Дело давно закрыли, так и не найдя вора.

Я охрипла, доказывая, что это был кусок терральтера, а Сергей на моих глазах собрал все фрагменты в один. Раз триста пересказала его историю, перечисляла подробности, вспоминала малейшие детали и все-таки добилась правды: МИК признала, что настоящий артефакт действительно был похищен… директором филиала. Та просто пришла на склад, беспрепятственно забрала фрагмент и ушла, а на следующий день была найдена мертвой в собственном доме. Вскрытие показало отравление ядом, неведомо как синтезированным прямо в клетках.

Само собой, я заподозрила спирита². Замаскироваться под кого-либо, попутно отравив хозяина тела — его почерк. И тогда усталый полицейский, один из десятка вовлеченных в дело, впервые предложил мне поменьше выдумывать.

Сергей собрал вокруг себя слишком много уникальных явлений: спирит, синтетическая душа корабля, полуземное происхождение, даже сам терральтер! Чем больше я рассказывала, тем более фантастичной казалась эта история, и в конце концов люди начали сомневаться даже в тех моих словах, у которых были доказательства.

Подробности нашего сотрудничества с полицией широкой огласке не предавались, но пресса и сама смекнула, что тема про «врушку Сашу» продается немногим хуже сказки о терральтере. Меня заклеймили выдумщицей и принялись саркастично восхищаться буйству земной фантазии. Но хуже всего было то, что меня, а со мной и всех друзей, отстранили от участия в расследовании. Никого из нас больше не вызывали для дачи показаний, а от попыток самостоятельно что-то выяснить отделывались дежурными фразами.

Так из жертвы, пережившей встречу с опаснейшим психопатом и рассказавшей об этом миру, я превратилась во всеобщее посмешище.

Последней надеждой оставалась «Армада», на месте крушения которой все еще работало следствие. Уж это я точно не выдумала! Сам Леотимир открыто объявил, что крейсер уничтожен по его приказу, и назвал повод для такого решения — не только межгалактическому совету, но и флиберийскому. К счастью, месть за брата действительно считалась на Флиберии уважительной причиной для расстрела вражеского крейсера, так что наш капитан отделался выговором за «несогласованные действия».

«Сайджу» и «Шарентум» заявили, что просто летели мимо и немного подсобили «Фибрре», которую обижали пираты. Учитывая, что один из них был частным судном, а второй — личной яхтой принцессы Цер-Теи, ни о каких утвержденных маршрутах там не было и речи. О доказательствах сговора, соответственно, тоже.

В общем, до суда так и не дошло. МИК поступила подло, но разумно, разыграв добренькую перед сверхразвитыми планетами. Я хорошо запомнила потного юриста, представлявшего Корпорацию, который потом выступал перед журналистами и картинно разводил руками: было бы из-за чего поднимать шум! Придумали злодея какого-то, терральтер приплели! Будто обычного похищения для прецедента мало. Да расширим мы эту страховку и даже землянке вашей ее дадим, МИК не разорится! Вот как мы о своих сотрудниках печемся, на руках их практически носим, а им лишь бы нас оболгать!

В тот же день на мой счет упала сумма, которой, по моему скромному мнению, моя жизнь не стоила. Зато «Сайджу» отказали в бесплатном ремонте, так что моя «страховка» в итоге к ним и ушла.

Мы выиграли и одновременно проиграли. Спустя три недели простоя, «Фибрру» наконец допустили к следующей миссии. Вернулась работа, звери, нескончаемый поток заданий. Рутина вывела нас из-под прицелов камер: не гоняться же за нами по всему космосу! СМИ переключились на «Армаду», оцепленную галаполицей на световой час окрест. Просочиться туда и заснять хоть что-то удавалось редко, и новая информация обсасывалась в эфире до поступления следующей. Я маниакально следила за новостями, но, как и все, слышала только «не найден», «не подтверждено», «не доказано».

Так минул еще месяц, впереди замаячила стоянка на Линат и сопутствующие ей хлопоты. Нужно было составлять списки животных и завершенных исследований, готовить их к отправке на планету, обустраивать клетки для новых постояльцев, все проверять, за всем следить. В этой суете мне было стало не до пирата, но неожиданный вызов к конфликтологам снова все разбередил.

Очевидно, МИК выждала, пока страсти поутихнут, и под благовидным предлогом решила от меня избавиться. Одна из главных задач конфликтолога — выявлять у членов экипажа сдвиги по фазе. А если меня признают психически нездоровой, то отстранят от работы, и тогда «Фибрра» вынуждена будет улететь без меня. Все решится уже сегодня и будет зависеть лишь от того, попадется ли мне честный конфликтолог… или МИК об этом уже позаботилась.

— Тебе не кажется, что я имею право немного нервничать? — устало отгавкнулась я. — Меня вот-вот запрут в психушку за попытку предупредить всех о чертовом суперзлодее!

У Рима под кожей побелели жилки: еще чуть-чуть, и экзоскелет заработает в полную силу, насильно заталкивая этот жар вглубь тела. Флиберийцы при этом ощущают"иголочки"по всему телу и страшно это не любят.

— Туда тебе и дорога! — в сердцах рявкнул он. — Его ищут, пойми ты наконец, и ты ничем больше не поможешь! Так убери из головы эту дурь!

— Они останки ищут! Максимум — рядового бандита!

— Он и есть рядовой бандит, Саша!

— Перестань жечь мой отдел!

Рим спохватился, убавил жар и, от греха подальше спрыгнув со стола, направился ко мне. Поджечь не поджег — на флиберийском корабле вообще мало что способно гореть, но это не мешало пластику неэстетично желтеть и даже местами плавиться. Лишившись эксплуататора, стол начал восстанавливаться, быстро наращивая белые волокна: словно крохотный паучок прял паутину, бегая над пятнами туда-сюда.

— Я не могу, как ты — взять и выкинуть из памяти! Стараюсь, но не могу. Когда работаю, немного отвлекаюсь, но если отстранят… И не надо так смотреть! Для чего еще меня могли вызвать, по-твоему?

Рим наклонился и поймал мое лицо обеими ладонями, заставляя поднять голову.

— Тебя вызвали, потому что ты пережила серьезное испытание. Похищение, логово пиратов, бегство с рушащегося корабля — это все стресс вообще-то! Они хотят убедиться, что с тобой все в порядке.

— И доказать, что я — сумасшедшая лгунья!

— У тебя посттравматическая депрессия, они хотят помочь. Это их работа! Прекрати себя накручивать! — Рим болезненно поморщился и, сжав мне лицо так, что щеки на лоб полезли, с той же увещевающей интонацией пригрозил: — А то огнем постригу сейчас!

— Вот так утешил, спасибо!

Я вырвалась и на всякий случай перебросила волосы за спину. За год в космосе пепельно-русая копна отросла аж до поясницы и требовала массу ухода, на который не хватало времени. И впрямь бы обкорнать, но не таким же способом!

— Да я тебя с обеда утешаю, а толку? — Рим раздраженно постучал рядом с нитями экзоскелета на предплечье. — Знаешь, каково беситься с этой штукой?

— Пожалуйста, не надо рассказывать мне об этом в сто миллионный раз, а? Тебе самому психолог нужен. Никто не заставляет тебя сидеть тут и злиться, мог бы просто посоветовать идти спать…

Рим многозначительно заухмылялся, вынудив меня прерваться и повторить про себя собственные слова в попытке понять, что я такого сказала.

— Ты, кажется, была взрослой девочкой с утра, — с ехидцей протянул он. — Но если хочешь, чтобы я оттащил тебя в койку…

— Тьфу!

Под бессовестный хохот флиберийца я отошла к ближайшей клетке. Дремавший там зверек глядел с укоризной, не понимая, зачем к нему пристали в такой час. Я бессердечно вытащила его наружу, усадила на колени и принялась подравнивать отросшие когти. Животное висело тряпочкой, задирая голову и сонно моргая на меня пленочками век. Рим немного понаблюдал и как ни в чем не бывало продолжил:

— Рано или поздно конфликтологи приглашают всех. Спроси у наших, если не веришь. Я еще до «Фибрры» там два раза был и ничего. Ты и к Венимору идти не хотела, помнишь? Волоком пришлось тащить! И от капитана шарахалась, а сейчас дверь с ноги открываешь.

Я скорчила гримасу «ну сколько можно?», но Рим только заулыбался. Недавно мне понадобилось заглянуть к Леотимиру, но руки были заняты. Недолго думая, я попыталась нашарить панель доступа коленом, а потом и пяткой, и меня за этим действом застукали твиникийцы. К вечеру весь экипаж упражнялся в остроумии на эту тему, а Рим до сих пор нет-нет, да припоминал.

Зверек решил, что с него хватит, и принялся выдираться. Когда меня в пятый раз прихватили мелкие зубки, я не выдержала и протянула его Риму.

— Подержи, пожалуйста.

— Я-а?!

— Недотрогу включишь как-нибудь потом!

Риму не впервой держать диких животных — половина зверинца собственноручно поймана им. Группа высадки даже чудовищ ловила, а уж они-то опаснее этой крошки!

Вдвоем дело пошло быстрее. Угнетенный превосходящими силами противника, зверь сопротивления не оказывал, а потом и вовсе сомлел. Рим не сюсюкал с ним, не чесал и вообще усиленно делал вид, что эта тварь недостойна даже его взгляда, но та возлюбила его безответно и возвращаться домой отказалась наотрез. От тепленького флиберийца ее пришлось буквально отдирать, а в клетку — запихивать.

— Тебе надо было в дрессировщики идти, — с оттенком зависти прокомментировала я скорбный вой разлученной любви. Инопланетные зверюшки делятся на три типа: практически ручных от природы, тех, кого лучше не трогать, и тех, кто готов немножко потерпеть из вежливости. Кротокрыс был из третьей категории и у нас с Хокой дольше минуты не высиживал. — Звери тебя любят.

— Меня все любят: звери, люди и даже землянки.

— То есть землянки не люди?

Рим усмехнулся и ловко меня обогнул, загораживая клетки от дальнейших ночных посягательств.

— Иди спать, Саша.

— Ты же говорил, что я взрослая?

— Да, погорячился.

Я попыталась обойти его с гордо поднятым носом. Он быстро передвинулся, и я этим самым носом в него и воткнулась. Рим прижал мою голову к груди и держал, пока не перестала выдираться, что, к слову, было непросто. Попробуй-ка успокоиться, когда тебе в буквальном смысле прожаривают лицо! Но вместе с тем это тепло, такое родное и привычное, ставило мозги на место. Однажды его уже чуть не отняли. А раз я пережила такое, неужели с обычным собеседованием не справлюсь?..

— Угомонилась?

— Спасибо.

— Не за что, это в моих интересах. — Рим отпустил меня и подозрительно быстро направился к двери. — Зачем мне сонная кикимора с дергающимся глазом?

Догнать паршивца не удалось.

Примечания

1

^{1. В среднегалактических сутках тридцать часов.}

2

Спириты — коренная раса планеты Анима, не имеющая собственной материальной оболочки, способная внедряться в чужие тела и управлять ими.