Ликующий на небосклоне

Сергей Анатольевич Шаповалов, 2014

Исторический роман о жизни в Древнем Египте времен правления великого фараона – реформатора Эхнатона. Эхнатон (1419–1400 до н.э.), десятый фараон XVIII династии, сын Аменхотепа III и царицы Тии. Знаменит тем, что за свою недолгую жизнь осуществил религиозную реформу, подойдя к утверждению единобожия. З.Фрейд, опиравшийся на традиционную хронологическую схему, согласно которой Эхнатон царствовал ок. 1340 до н.э., видел в нем предтечу и даже наставника Моисея.

3

После заката, собрав все необходимое и уложив в дорожные холщевые мешки, охотники отправились в путь. Покинув стены Бухена, они шли на юг. Хуто бодро шагал впереди, Амени еле поспевал за ним. В темноте он поначалу все время спотыкался. Наконец, приноровился поднимать повыше ноги и осторожно ставить ступни на неровную каменистую землю.

Шагов через сто от города Хуто остановился.

— Сюда не наступай, — указал он место на дороге. — Видишь на обочине камень? Это отметина. Здесь зарыты глиняные таблички с проклятиями. Заклинания охраняют город от врагов, если те вздумает внезапно напасть.

— Я слышал о таких табличках, — вспомнил Амени, — но проклятия предназначаются для нехсиу. Нам они не принесут вреда.

— Все равно, лучше не наступать, — настаивал Хуто.

Дальше они двигались молча. Шли вдоль реки. Последняя пурпурная полоска заката угасла, и опустилась кромешная тьма, как обычно бывает в Куши. Звезды засияли над головой, словно глаза голодных гиен. В камышах слышался плеск и сердитое сопение. Жалобно заплакали шакалы. Амени становилось жутковато. Он впервые оказался ночью в дикой степи. Чтобы хоть немного успокоиться, юноша нащупал кинжал у себя за поясом. Холодная костяная рукоять в ладони придала уверенности.

Впереди сорвались на лай собаки дозорных.

— Кто там, на дороге? — послышался окрик.

— Охотники! — откликнулся Хуто.

— Это ты? — узнали его дозорные.

К ним приблизились два маджая с длинными копьями в руках. В темноте невозможно было разглядеть их лица. Амени почувствовал прикосновение холодного носа к телу. Здоровый черный пес обнюхал его. Убедившись, что это свой, собака потеряла интерес к путникам и отбежала в сторону.

— Куда собрался? — спросил один из маджаев, уже по-дружески.

— Направляюсь в землю Теххет, охотиться на льва.

— Решил сразиться с Сехемет? — вопрос прозвучал настороженно. — Слышали мы про нечисть, которая пожирает людей. Не страшно тебе?

— Не ходил бы ты, — посоветовал другой.

— Наши судьбы в руках Йота, — бесстрашно ответил Хуто.

— Пусть он не покидает тебя, — пожелали маджаи, словно прощались с охотником навсегда.

Шли долго, Амени показалось — бесконечно. Он никак не мог понять, каким образом Хуто находит дорогу? Все сливалось в единой плотно черноте. Лишь только горизонт угадывался там, где заканчивалось звездное небо, и небесная призрачная река падала на землю, превращаясь в Хапи — земную. Юноша спросил у охотника: почему он не сбивается с пути.

— Все просто, — объяснил Хуто. — Я чувствую тепло от дороги. Камни за день нагрелись, и теперь от них исходит жар. А по обочинам, где растет трава, земля прохладная.

Со временем Амени начинало казаться, что он слышит чьи-то шаги сзади. Юноша резко оборачивался, но ничего не замечал. Мерещились сверкающие глаза. Он крепче сжимал копье, и каждый раз хватался за кинжал. Хуто почувствовал его состояние и тихо, не оборачиваясь, посоветовал:

— Не обращай внимание. Ночные духи пытаются запугать тебя. Если не будешь бояться, они отстанут.

Неожиданно небо начало светлеть. Не сказав ни слово, Хуто остановился, выбрал место под деревом, расстелил плащ и улегся на него. Амени последовал его примеру. Ноги гудели от долгой ходьбы, а голова немного кружилась. Почти сразу усталость сомкнула веки, и юноша заснул.

Амени открыл глаза и увидел над собой светлое синие небо. Слабый ветерок шуршал в траве. Пели птицы. Доносился терпкий аромат диких цветов. Амени потихоньку приходил в себя, вспоминая, каким образом он здесь оказался. Заныли бока от острых камней. Шея еле поворачивалась. Юноша с трудом приподнялся и огляделся. Хуто нигде не было. Амени забеспокоился. Неужели он его бросил. Юноша вскочил на ноги и хотел позвать охотника. Но тут Хуто появился сам, словно леопард выскользнул из кустов.

— Долго спишь, — бросил он, присел рядом, вынул из дорожного мешка флягу со слабым пивом и кусок ячменной лепешки, протянул Амени.

— Костер не будем разжигать? — поинтересовался юноша.

— Нет. В ста шагах отсюда я видел следы воинов нехсиу. Если разбойники нас заметят, то нам не уйти, — предупредил Хуто. — Переправимся через Хапи. Здесь неподалеку есть брод. Крокодилов, вроде, не видно. На той стороне подождем до темноты.

В это время года, когда поднимался горячий западный ветер, предвещая скорый разлив, Хапи сильно мелел. Охотники преодолели без труда реку, хотя иногда им приходилось брести в воде по самую грудь, неся над головой вещи и оружие; местами боролись с сильным течением, которое готово было свалить с ног.

Когда они выбрались на другой берег, Хуто прислушался, осторожно раздвинул камыши. Утка захлопала крыльями, пытаясь взлететь. Хуто молниеносно выхватил бумеранг и метнул оружие в птицу.

— Вот и ужин, — довольно произнес охотник, доставая из зарослей подбитую птицу.

— Как ты ловко, — удивился Амени.

Огонь развели только к вечеру, когда убедились, что поблизости нет следов нехсиу. Хуто как-то по-особому запек утку в костре. Амени ни разу такого не видел. Охотник обмазал ее илом и долго ворочал на углях, пока ил не стал твердым, как камень. После он расколол твердую корку словно орех. Перья вместе с подгоревшей кожей остались в затвердевшем иле, а Хуто извлек из каменной скорлупы дымящееся аппетитное мясо.

Как только солнце коснулось западных гор, Хуто решил, что пора продолжить путь. Змеи и скорпионы попрятались обратно в свои норы, и они могут идти, не опасаясь быть ужаленными.

Через два перехода по безлюдной саванне, охотники вышли к лесистой равнине. Неподалеку тянулся заброшенный, но еще наполненный позеленевшей водой канал. Заросли расступились, и на границе унылой красной пустыни показались остатки стен времен Аахеперкара Тутмоса²². Вокруг стен ютились круглые соломенные хижины с конусными крышами. Дымились костры. Небольшие стада коз паслись, пощипывая травку. В загоне протяжно мычали волы.

В кустарнике скрывались стражники. Завидев путников, они закричал, угрожающи размахивая копьями, но, узнав Хуто, тут же успокоились и подняли в приветствии руки с открытыми ладонями. Тут же из хижин высыпали сотни чернокожих жителей. Среди них угадывались воины в набедренных повязках и в ожерельях их птичьих перьев. Все вооружение воинов состояло из коротких копей с каменными наконечниками и овальных разукрашенных щитов. Женщины в пестрых одеждах держали младенцев на руках. Под ногами вертелись голые кучерявые дети. Все с любопытством разглядывали пришельцев.

В проеме крепостной стены показались высокие маджаи и направились к гостям. Эти воины не принадлежали к простому люду. Длинные копья в их руках сверкали бронзовыми наконечниками. Прочные круглые щиты закинуты за спины. Вместо одежды — шкуры черных пантер, а на шее ожерелья из зубов хищников. Золотые кольца оттягивали мочки ушей. Чем больше кольца — тем знатнее воин. Все, как на подбор высокие и сильные.

— Пусть солнце над вами сияет всегда! — поздоровался Хуто. — Я прибыл к великому вождю Руну по поручению Сына Куши и наместника Солнечного правителя в Южных странах благородного Хеви.

Воины провели их в крепость. Старые прочные стены, построенные когда-то при Аахеперкара Тутмосе, еще не совсем разрушило время, хотя наверху между камней пробивалась трава, и кое-где зияли глубокие трещины. Внутри крепости находился одноэтажный дворец правителя с множество прямоугольных колонн. Раньше дворец служил домом наместника, заодно казармой и оружейным складом. За дворцом подпирала небо каменная игла обелиска в честь Амуна. Тут же во дворе разгуливали серые гуси и пятнистые козы. Когда-то это был грозный форпост с многочисленным гарнизоном. Нынче, власти не в состоянии содержать дальние заставы, поэтому крепость подарили вождю Руну, как одному из преданных вассалов великой Та-Кемет.

С десяток воинов стояли кругом. В центре, на желтой, выжженной земле что-то лежало. Мухи роились и назойливо жужжали. Воины расступились, и перед Амени предстало самое ужасное, что он когда-либо видел. Три изуродованных трупа, вернее три кучи разодранного мяса и костей. Его чуть не вывернуло наизнанку. Хорошо, что он ничего не ел. Голова закружилась, и юноша оперся на копье, чтобы не упасть. Несмотря на жару, ему вдруг стало холодно.

У первого трупа была раздавлена голова, как будто ее сжали между двух огромных валунов, к тому же не хватала правой руки, — ее вырвали из плеча. У второго отсутствовала нижняя часть тела. У третьего грудь была разворочена так, что ребра торчали вверх.

Амени отвернулся, не в силах больше смотреть. Но Хуто нисколько не смутила эта ужасная картина. Он присел на корточки возле кровавых останков и стал внимательно хладнокровно их изучать. Через некоторое время он выпрямился и озабоченно произнес:

— Такого я еще не видел. Если это сделал лев, то он очень большой и свирепый.

Появился шаман в своем вороньем оперенье. Старик взвыл, судорожно сотрясая в воздухе глиняными погремушками. Воины склонили головы. Из дворца вынесли носилки, в которых восседал вождь Руну. За ним следовала немногочисленная свита. После церемониальных приветствий вождь вопросительно посмотрел на Хуто.

— К схватке с таким чудовищем надо подготовиться. Мне нужно дня три, — сказал охотник.

Руну кивнул.

— И еще, — Хуто подумал. — Вдвоем мы не справимся. Вождь должен дать нам в помощь одного из своих воинов, который бы знал местные леса и степи.

Руну оглядел внимательно своих приближенных и заговорил с ними на своем наречье. Те потупили взоры и молчали.

Хуто подошел к бледному Амени. Того все еще мутило.

— Ты чего? Ни разу не видел растерзанных людей?

— Нет, — признался юноша. — Одно дело видеть разделанного зайца, — совсем другое дело, развороченного человека.

— Могу тебя понять, — покачал головой Хуто. — А если еще представишь, что из тебя зверь сделает такую же кучу рваной плоти вперемешку с костями — кровь стынет.

— Ты понимаешь их язык? Нам помогут? — спросил Амени.

— Перед тобой бесстрашные воины, которые, не задумываясь, бросятся в бой на противника в десять раз сильнее. Единственное, чего они бояться, так это — духов. Страх перед злыми божествами превращает сильных мужчин в испуганных детей.

Тем временем Руну перешел на крик. Воины попадали на колени, но продолжали молчать, не смея поднять глаза. Вождь вздохнул и обратился к Хуто:

— Я не могу никого заставить. Если даже прикажу содрать с них живых кожу, они не пойдут с тобой.

— Уважаемый вождь, — тактично возразил Хуто. — Мы не сможем выследить зверя, не зная местных троп. Мы заблудимся и погибнем. Пусть мужество проснется в твоих воинах. Пусть вспомнят, что они — мужчины.

— Хорошо! Я вождь! Я вынесу мудрое решение. Мой брат Хеви, да будет он жить вечно, не пожалел для спасения моего народа собственного сына, и я приношу в жертву своего старшего отпрыска. Паитси! — крикнул он. — Встань! Ты пойдешь с избранными. Такова воля Бога Дедуна.

Из толпы коленопреклоненных воинов поднялся стройный сильный юноша, лет шестнадцати. На лице его застыл ужас. Большие губы тряслись. Все остальные посмотрели с сочувствием на него и отшатнулись в стороны, как от прокаженного.

— Таково мое решение! — тяжело выдохнул Руну и приказал нести его обратно во дворец.

Все разошлись. Растерзанные трупы завернули в циновки и убрали. На площади остались только Хуто, Амени, и Паитси. Сын вождя, стуча зубами, произнес:

— Надо подготовиться к смерти.

— Вообще-то, мы пришли сюда охотиться, а не умирать, — спокойно возразил Хуто.

— Сехемет нас всех убьет, разорвет на части и съест наши печени, — ныл здоровый воин.

— Если хочешь, чтоб съели твою печень — готовься, а мы собираемся убить этого льва. Перед тобой стоит избранный, которому Сехемет не может причинить никакого вреда.

— Я? — начал приходить в себя Амени.

— Так сказал шаман, — Хуто вымученно улыбнулся. — Ну, хватит дрожать. Вы станете героями. Про вас будут слагать легенды. Поставят стелу в вашу честь.

— Хуто, — Амени никак не мог отвести взгляд от бурых пятен крови на земле, что остались после трупов, — а ты сам-то веришь, что мы победим?

Хуто взял юношу за подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза.

— Если сомневаешься, то лучше возвращайся домой. Твой самый опасный враг — это ты сам. Я в одиночку ходил на взрослых львов, свирепых бегемотов и всегда выходил победителем, но когда страх посещал мое Ба, я отказывался от охоты и ловил рыбу.

— Но мне нельзя отказаться.

— Тогда убей в себе страх, иначе он убьет тебя. Собери все свои силы. Наконец, попроси Йота помочь тебе.

Примечания

22

Тутмос I — фараон Древнего Египта, правивший приблизительно в 1504 — 1492 годах до н. э., из XVIII династии.