Ликующий на небосклоне

Сергей Анатольевич Шаповалов, 2014

Исторический роман о жизни в Древнем Египте времен правления великого фараона – реформатора Эхнатона. Эхнатон (1419–1400 до н.э.), десятый фараон XVIII династии, сын Аменхотепа III и царицы Тии. Знаменит тем, что за свою недолгую жизнь осуществил религиозную реформу, подойдя к утверждению единобожия. З.Фрейд, опиравшийся на традиционную хронологическую схему, согласно которой Эхнатон царствовал ок. 1340 до н.э., видел в нем предтечу и даже наставника Моисея.

4

Всю ночь Амени мучили кошмары. Ему снилось, что он срывается в бездонную пропасть; на него набрасываться гиены с окровавленными мордами; жалят змеи; огромные скорпионы так и норовят вцепиться клешнями в ногу; он тонул в реке, пытаясь уплыть от зубов голодного крокодила. Амени вздрагивал и просыпался, но с облегчением осознавал, что находится все в той же узенькой комнатушке, которую охотникам отвели во дворце. Успокаивался: всего лишь привиделось. Он долго бессмысленно смотрел в темный грязный потолок и опять забывался неспокойным сном. Чадил масленый светильник, распространяя противный запах горелого жира. Но скупой язычок пламени хоть немного разгонял давивший мрак. Жутковато было спать в этой грязной мрачной комнатке с облезлыми выцветшими росписями на стенах. В углах дрожала паутина от сквозняка. Блохи, то и дело, покусали ноги.

Хуто не появлялся. Его жесткая лежанка из высушенных листьев камыша оставалось пустой. Охотник беседовал во дворе с шаманом и с воинами. Потрескивал костер. Маджаи переговаривались вполголоса, рассевшись вокруг огня.

Дневная жара сменилась ночной прохладой, как обычно бывает в пустыне. Амени начинал зябнуть. От холода не спасала даже грубая шерстяная накидка. Он поднялся с ложа, вышел во двор и поймал большую сторожевую собаку. Не обращая внимание на то, что собака жалобно скулила и огрызалась, Амени затащил ее в комнату и уложил рядом с собой на лежанку. Чтобы не убежала, он привязал ее веревкой за шею, другой конец обмотал вокруг руки. От собаки несносно воняло псиной. Но и это можно стерпеть, лишь бы не мерзнуть. Немного согревшись, юноша заснул.

— Вставай! — услышал Амени оклик Хуто. — отпусти свою подругу. Она проголодалась.

Амени, еще не совсем придя в себя, вскочил на ноги. Собака, освободившись от привязи, бросилась стремглав из комнаты.

— Ты совсем не спал? — удивился Амени свежему лицу Хуто.

— Я могу несколько дней не спать. Хороший охотник должен уметь подавлять в себе слабости.

Слуга принес молока и хлеба. Молоко оказалось козьим, очень жирным и неприятно пахло. В хлебных лепешках грубого помола попадалась шелуха. Амени исколол язык. Перекусив, охотники вышли в унылый, залитый солнечным светом двор крепости. Хуто куском угля принялся рисовать на стене контур какое-то животное.

— Это лев, — объяснил он.

— Больше похож на гиппопотама, — усмехнулся Амени.

— Я не рисовальщик, — недовольно огрызнулся охотник. — Смотри сюда. — Он ткнул палкой выше нарисованной передней ноги. — Здесь у зверя сердце. Если копьем пробить грудину, то его можно сразить наповал.

— Надо подкрасться сбоку, — сообразил Амени, — Зверь не должен успеть повернуться.

— Правильно! — Похвалил Хуто. — Ты должен проткнуть ему сердце.

— Но как мне удастся подойти к нему незаметно?

— Я его буду отвлекать. Зверь пойдет на меня. Тебе надо спрятаться и сидеть тихо, затем внезапно выскочить из засады и нанести удар. Но если ты не попадешь в сердце, у льва хватит сил сначала разорвать тебя, а потом и меня. Раненый зверь очень опасен. Если он чувствует близкую смерть, у него пропадает всякий страх, остается только ярость.

Вождь Руну прислал по просьбе Хуто двоих слуг. На них накинули шкуру льва. Один изображал переднюю часть животного: голову и грудь, другой, согнувшись, — заднюю. Сбоку, там, где должно находиться сердце зверя, прицепили щит, потому как Амени должен был отрабатывать удар. Юноша прятался за камнями, а Хуто отступал перед мнимым зверем, как бы, заманивая его. Амени выскакивал и палкой бил в щит, как копьем.

— Слабо! — ругал его охотник. — Так наконечник застрянет в ребрах. Когда колешь, подсядь. Бей всем телом. Сил у тебя много, а бьешь, как будто муху хочешь прихлопнуть.

— Но я могу поранить слугу, — несмело оправдывался Амени.

— Перед тобой лев, а не слуга. Ты должен ударить так, чтобы он свалились.

— Хорошо.

В следующий раз от удара передняя часть льва полетела на землю, охая и ахая.

— Так? — спросил Амени.

— Не так, — недовольно ворчал охотник. — Куда ты высовываешься раньше времени? Ты должен лежать за камнями и слушать шаги.

— Не топай! — опять злился Хуто. — Беги на носочках. Глубже подсидай, когда колешь.

Занятия продолжались целый день. Невдалеке собрались воины и внимательно, молча следили за упражнениями охотников. Никто не отпускал в их сторону шутки или советы. Все глядели хмуро, немного с жалостью, как на обреченных.

В полдень, слегка перекусив овощами и сыром, Хуто принялся обучать Амени снова. Он показывал ему специальные знаки, принятые у охотников. Учил слушать и внимательно смотреть не мигая, замирать и не двигаться долгое время в любой неудобной позе.

После захода солнца Амени повалился на лежанку без сил. Он так утомился за день, что не чувствовал ни рук, ни ног. Как только его голова коснулась циновки, тут же заснул. На этот раз ночь прошла без кошмаров и вообще без сновидений.

— Вставай! — Хуто тряс его за плечо.

— Я только лег.

— Рассвело. Нам пора. Бери оружие и дорожный мешок. Мы выступаем.

Амени с трудом поднялся.

— Уже? — Глаза закрывались сами собой, но пришлось пересилить себя. — Нам еще два дня тренироваться.

–Вождь Руну торопит. Лев опять напал на скотоводов.

Во дворе крепости собралось, чуть ли не все поселение. Шаман ходил вокруг деревянного столба и что-то визжал. На верхушке столба оскалилась голова льва. Воины стояли широким кругом и подпевали Старому Ворону, при этом подпрыгивали на месте. Вождь восседал в носилках с непроницаемым каменным выражением лица. Закончив магические пасы, шаман схватил за руку сына вождя Паитси, подтащил его к столбу и принялся разукрашивать лицо белыми полосами. Воины затрясли копьями и заорали, что есть силы. Шаман воздел костлявые руки к небу, и все стихли.

— Он готов! — старик поклонился вождю Руну.

— Что за ритуал? — спросил шепотом Амени у Хуто. — Колдун отгоняет злых духов?

— Нет. Паитси подготовили к смерти, — спокойно ответил ему охотник. — Не обращай внимание. — Он покопался в своем дорожном мешке. — Вот тебе мазь. Ей надо натереть все тело. Только смотри, чтоб в глаза не попала.

Охотник протянул ему небольшой керамический горшочек. Амени обмакнул пальцы в желтую жижу и поднес к носу.

— Что это? — Он с отвращением поморщился и отвернулся. — Меня вырвет от такой вони.

— Ничего, принюхаешься. Эта мазь отобьет запах.

Хуто сам налил в ладони немного масла и принялся растирать тело. Амени ничего не оставалось, как только последовать его примеру.

— Я готов! — к ним подошел Паитси. Лицо ничего не выражало, глаза пустые. Он уже подготовил душу к переходу в другой мир, и теперь ему было совершенно безразлично, что творится вокруг. Юноша готов услышать призыв Бога Дедуна и в любой миг покинуть землю.

— Натрись. — Хуто протянул и ему горшочек. — Приправа для человеческого мяса, — пошутил он.

Паитси послушно взял масло и начал натирать свое тело. Вскоре все окружающие воротили от них носы, а собаки смешно чихали и тут же убегали проч.

На краю поселения их ждал вождь со свитой. Поодаль собрались все остальные подданные.

Трое смельчаков поклонились вождю Руну.

— Пусть защитит вас Дедун, и поможет Йот, — хриплым от волнения голосом благословил он охотников.

Несколько самых храбрых воинов из племени взялись сопровождать смельчаков. Вдогонку слышалось вытье женщин и заунывные заклинания шамана. Их провожали, словно в последний земной путь. Дорога ложилась неровной змейкой по границе негустого леса и каменной пустыне. Иногда попадались полузасыпанные каналы и заброшенные поля. Давно отсюда ушли земледельцы под натиском воинственных диких племен. Вскоре открылась бескрайняя степь. Раскидистые деревья с чахлой листвой возвышались над густым разнотравьем. Стадо антилоп паслось на возвышенности. Газели резвились, высоко подпрыгивая на тонких ножках. Жирафы, вытянув шеи, объедали ветки высокого колючего дерева. В траве промелькнула тенью гиена. Стая пятнистых собак загоняла длинноногого зайца. Начиналась дикая саванна.

— Дальше мы не пойдем. — Сопровождавшие их воины, остановились. — Там земля Миу. Там — смерть.

— Молитесь за нас, — попрощался Хуто. Воины склонили головы. Каждый потянулся за амулетом на шее. Охотник обернулся к побледневшим Амени и Паитси. — Теперь — ни звука. Навострите уши, слушайте и молчите. Вы не люди — вы звери, и хотите выжить. Свети нам Йот!

Охотники углубились в заросли колючей травы. Высокие жесткие стебли укрыли их с головой. Солнце начинало жечь плечи. Ни единого дуновения ветерка. Они шли до полудня. Остановились в тени небольшого кустарника. Решили передохнуть и попить воды. Зной становился нестерпимый. Вода нагрелась в глиняной фляге; теплая, с привкусом болотной тины, она слабо утоляла жажду. Немного отдохнув, продолжили путь. Неожиданно появилась небольшая пальмовая рощица.

Трава расступилась, и перед охотниками возникло мутное озерцо неправильной овальной формы, в поперечнике шагов двадцать — не больше. При приближении людей змеи поспешили уползти обратно в норы. Ящерицы, гревшие на солнце свои холодные серо-зеленые тела, юркнули под камни. Жирная дикая свинья недовольно хрюкнула и увела свой полосатый выводок подальше от двуногих хищников. Хуто внимательно осмотрел берег. Среди всевозможных следов копыт и лап он нашел один, огромный с глубокими ямками от когтей.

— Похоже, это тот, кого мы ищем. Здесь его территория, — указал он на след.

— Разве у льва может быть такая большая лапа? — удивился Амени, ставя рядом свою ногу.

— Я сам такое вижу впервые, — признался Хуто.

Вдруг охотник насторожился, прислушался и подал знак тревоги. Амени приготовил копье. Паитси выхватил бронзовый топорик. Невдалеке раздавалось рычание и жалобное тявканье: дрались шакалы, деля добычу. Люди направились в ту сторону. На примятой траве, забрызганной темной кровью несколько рыжих тварей рвали куски мяса из половины человеческого тела. В останках можно было распознать голову, руку и развороченную грудину. Амени тут же вывернуло. Следом Паитси выплеснул все, что съел утром. Шакалы оскалили окровавленные узки морды, показывая желтые клыки. Они не желали расставаться с добычей. Вдруг твари чего-то испугались и все разом юркнули в траву, поджав облезлые хвосты. Хуто втянул носом воздух, совсем как собака.

— В какой стороне лес? — еле слышно спросил у него Паитси.

— Там! — маджай показал на восток.

— Бежим! — коротко бросил он и рванул с места.

Они кинулись к лесу, не жалея ног. Трава стегала по лицу, колючее стебли цеплялись за тело, обжигая кожу. Амени ничего подозрительного не услышал и не увидел. Может быть, Хуто показалось?

— Стой! — Хуто резко остановился. Амени чуть не свалился, налетев на него. — Он впереди. Обошел нас и поджидает.

Где-то, шагах в тридцати трава зашевелилась, хотя втер отсутствовал. Охотников обдало холодом от догадки. Зверь! Тот самый!

— Назад! — Хуто махнул рукой.

Они рванули обратно. Воздуху не хватало для дыхания. Сердце колотилось бешеной птицей, попавшей в силки. Холодный страх подгонял, заставляя забыть об усталости. Трава заколыхалась сбоку от них.

— Стой! — Вновь скомандовал Хуто. — Он опять нас обходит.

— Это Сехемет! — проскулил Паитси. У него зубы стучали от страха.

— Наверное. — Хуто вытянул шею, стараясь что-нибудь разглядеть. — Хитрый. Он с нами играет.

— Почему же не нападет? — спросил Амени.

— Это все из-за моей мази. От нас пахнет непривычно. Он не может понять, что мы за еда, поэтому решил погонять нас из любопытства.

— Что будем делать? — Амени еле успокоил дыхание.

— Надо как угодно пробраться к лесу! Только так сможем оторваться от него. В открытой степи мы слишком легкая добыча, и даже втроем с ним не справимся.

Они снова побежали к лесу. Бежали долго, боясь оглянуться. Впереди показалась зеленая стена раскидистых баобаб. Спасение! Еще каких-то пару сотен шагов!

Их остановил негромкий, но могучий рык впереди. Путь отрезан! Зверь будет долго гонять их по степи, и, в конце концов, ему надоест эта игра. Тогда он нападет и разделается с охотниками. Хуто понимал, что сил у них не хватит справиться с коварным и беспощадным чудовищем. Надо было срочно что-нибудь придумать, иначе — они погибли. Амени и Паитси с надеждой и мольбой смотрели на опытного охотника. Он должен знать, как спастись.

Тем временем, прямо перед ними трава заходила ходуном. Что-то огромное надвигалось смело и уверенно. Хуто быстро развязал свой дорожный мешок и достал из него глиняный горшочек.

— Отойдите назад и не дышите, — прошептал он, сам стал высыпать из горшочка желтовато-серый порошок. В нос ударил едкий запах. Амени и Паитси, зажали носы и поспешили отойти подальше.

Опять неистовый бег сквозь колючую траву. Через несколько мгновений за их спинами раздался оглушительный злой рев.

— Стойте! — крикнул Хуто. — Он нанюхался. — Внимательно прислушался к реву зверя и с облегчением произнес. — Теперь лев нас не учует. Попробуем еще раз пробраться к лесу.

Беглецы сделали небольшой крюк по полю и оказались среди деревьев. Продравшись сквозь низкие кусты, беглецы оказались в пальмовой роще. Затем вновь преодолели заросли кустарника, после кустов миновали поросль низких корявых деревьев. Они шли быстро и молча. Страх подгонял.

Солнце внезапно спряталось за горы. Сумерки тут же упали на землю.

— Ты знаешь, куда идти? — наконец нарушил молчание Хуто.

— Сейчас придем в город племен Иккуу, — ответил Паитси.

— Что-то я не замечаю присутствие жизни в этих местах, — засомневался Хуто.

Лес перед ними расступился, и взору предстал город, вернее все, что от него осталось: поросший травою невысокий земляной вал, развалины домов, со следами пожара, высохшие сады и пустые загоны для скота.

— Это что? — удивился Амени.

— Город Иккуу, — объяснил Паитси. — Здесь раньше жило много людей. Они имели большие стада и охотились на слонов. Чуть подальше еще два заброшенных поселения.

— Что с ними случилось? — удивился Амени, взирая на сиротливые развалины.

— Они хотели захватить наши земли и поработить мой народ. Но отец — великий вождь Руну — собрал много воинов, попросил помощи у наместника Кемет, и мы напали на них первыми. Все дома сожгли, весь скот угнали, а людей увели в рабство. Теперь здесь никто не живет.

— Зачем же так жестоко? — не понимал Амени.

— А ты думаешь, откуда в Кемет поставляют столько скота, — усмехнулся Хуто. — Черные племена воюют друг с другом, а захваченную добычу меняют на милость правителя Обеих Земель.

Охотники тем временем оказались на центральной площади, посреди которой возвышался валун красного песчаника, очертаниями напоминающий лежащего льва.

— Теперь все понятно, — Хуто оглядел монумент со всех сторон. — Они поклонялись Сехемет, Богу — льву.

— Теперь он мстит нам, — опять проскулил Паитси, с ужасом вглядываясь в каменное изваяние.

— Иккуу приносили льву человеческие жертвы, — объяснил Хуто. — Где-то поблизости находится логово этого Бога. Своеобразный храм. Туда водили пленников на ужин грозному Сехемет.

— Но зачем? — просил разъяснить Амени.

— Вот! — Паитси провел пальцем по рисункам на основании валуна.

Амени разглядел на камне примитивные картинки, выведенные черной и красной краской, где изображалась религиозная процессия: воины ведут связанного пленника, а впереди их поджидает чудовище с божественными символами над головой.

— Они кормили льва человеческим мясом, — объяснил Хуто. — Тот привык к его вкусу и не нападал на скотину. К тому же свирепый зверь считал все вокруг своей территорией, и ни один хищник не смел охотиться в этих краях. Зверю жилось хорошо, и люди были довольны, только подкармливали его соплеменниками или пленными. А когда поселения разграбили, лев остался голодным, ведь жертвоприношение ему никто не делает. Вот он и решил сам добывать себе пропитание. А так, как привык к человечине, то привычки свои решил не менять.

— Выходит, эта тварь — совсем не божество, — решил Амени, — а всего лишь — людоед. Тогда, он не обладает магической силой, и его можно убить, как и любого другого льва.

— Разберемся, — согласился Хуто.

Селение лежало у подножья невысоких гор. Скалы желтого и красного песчаника, выветренные временем, напоминали гигантские лестницы. Словно пустые глазницы в черепе, зияли арки гротов. В скалах путники нашли пещеру. Раньше в ней местные жители хранили зерно. Под сводами царила прохлада. На песке валялись черепки от кувшинов и кучки истлевших семян ячменя и полбы. Попахивало плесенью и мышами. Тут же возле входа лежали тяжелые камни. Хуто попросил ему помочь. Путники завалили узкий вход камнями. Внутри стало темно и тихо. Они повалились на землю, укутались в плащи, и мгновенно заснули.

Ночью Амени разбудил странный звук; как будто сильные порывы ветра заставляли шуршать листву на деревьях. Амени ничего не видел в темноте. Он попытался вскочить на ноги, но сильная рука Хуто остановила его.

— Тихо! — шепнул он.

— Что это? — Амени старался хоть что-нибудь разглядеть.

— Зверь, — коротко сказал Хуто. — Пытается нас учуять.

Теперь Амени понял, откуда исходил странный звук. Не листья шуршали под ветром, — это зверь сопел, втягивая воздух. Он совал нос в щели между валунами, защищавшими вход в пещеру, и принюхивался. Мороз прошелся по спине, когда раздался скрежет когтей. Зверь пытался расчистить проход. Он рычал, сопел, но камни оказались тяжелыми. Сердитый рев сотряс своды. Где-то рядом вскрикнул от страха Паитси. Хуто тут же зажал ему рот. А зверь продолжал упорно царапать камни. Сердце у Амени прыгало. Он нащупал копье и взял на изготовку. Камни у входа шатались, но стояли крепко.

Вдруг все стихло. Послышалось шуршание удаляющихся шагов.

— Теперь можно спать дальше, — неожиданно спокойно сказал Хуто и вновь улегся на плащ.

— Он ушел? — дрожащим голосом спросил Паитси.

— Ушел, — подтвердил Хуто. — Будет ждать утра, когда мы выберемся из пещеры. Ему спешить некуда.

— Но не сидеть же нам тут вечно! — не понял Амени.

— Придумаем что-нибудь, — пытался успокоить их охотник.

Остаток ночи прошел беспокойно. Амени вздрагивал от каждого шороха, прислушивался к ночной тишине, тревожно вглядывался в темноту, туда, где находился вход. Только перед рассветом он кое-как задремал.

Его растолкал Хуто. Сквозь щели в камнях пробивались яркие лучи. Очнувшись, Амени болезненно поморщился. Тело замлело от жесткого ложа. Бил озноб от холода и сырости. Живот крутило с голода. Но все эти ощущения — ничто, по сравнению со страхом перед чудовищем, которое ожидает их где-то снаружи.

Охотники сдвинули тяжелые камни. Образовалась небольшая щель, через которую, сначала Хуто, затем и Амени с Паитси осторожно выбрались наружу. В веселых лучах утреннего солнца развалины города смотрелись еще печальнее, чем вчера. Охотники внимательно оглядели все вокруг. Хуто припал к земле, изучая следы.

— Пора начать охоту, — решительно произнес он, распрямив спину. — Готовьте оружие. Он поблизости, и может напасть в любую минуту.

— Куда нам идти? — поинтересовался Амени.

— Поблизости должна быть вода, — предположил Хуто.

— Есть ручей, — подтвердил Паитси.

— Обычно, хищники караулят жертву возле водопоя. Пойдем к ручью.

Паитси повел их по узкой тропе среди скал. Когда-то местные жители ходили здесь за водой. Теперь же об этом напоминали только черепки битой посуды, иногда попадавшиеся на пути. Вскоре они увидели широкий ручей, бегущий в расщелине. По берегам водоема росла клочьями жесткая трава, да стелющиеся жидкие кусты с мелкими листьями. Охотников до того замучила жажда, что при виде прозрачных струй, они забыли об опасности и бросились к ручью. Вода оказалась холодной и чистой.

Вдруг Хуто встрепенулся, поднялся в полный рост и прислушался, нахмурив брови.

— Скорее! — тревожно прошептал он. — Уходим.

Они перепрыгнули через ручей и спрятались за камнями.

— Где ты его видишь? — не понял Амени, озираясь по сторонам.

— Я его чувствую, — не стал долго объяснять Хуто. — Зверь идет по нашему следу. Надо подняться выше по ручью.

Тропа привела их к странному месту. Перед охотниками выросла высокая скала с плоской вершиной. Скала нависала над глубокой впадиной. Даже не впадиной, а глубокой и широкой ямой. Если туда упасть, то из нее не так-то легко было выбраться. Кругом на стенах пестрели рисунки с магическими символами.

— Куда мы пришли? — удивился Амени, рассматривая рисунки.

— Святилище Иккуу? — объяснил Паитси.

— Сюда жрецы приносили львят, — Хуто указал на дно ямы. — Здесь их откармливали человеческим мясом. Когда старый лев — божество становился немощным, его убивали и хоронили, а молодых львов переставали кормить. Из-за куска мяса они дрались насмерть. Выживал самый сильный и свирепый. Его вытаскивали из ямы, и он становился новым воплощением Сехемет.

Осторожно, чтобы не сорваться вниз, они обогнули скалу, выйдя к небольшой ложбине.

Амени заметил в скале щель. Подойдя поближе, он увидел большой плоский камень, закрывавший вход в пещеру. В щель можно было протиснуться. Он заглянул внутрь. Пещера оказалась глубокой. Вход аккуратно обтесан ровной аркой. Ступеньки опускались в темноту.

— Стой! — испуганно замахал руками Паитси. — Смотри! — Он указывал дрожащим пальцем на надписи, теснившиеся ровными рядами над таинственным входом. Амени не смог ничего прочитать, так, как знаки были ему неведомы.

— Странное письмо.

— Язык Иккуу.

— У них своя письменность?

— Легенда гласит, что люди Иккуу были слугами у белокожих богов, сошедших со звезд. Раньше воины Иккуу охраняли золотую пирамиду, которую белолицые боги возвели где-то здесь в горах. За преданную службу они научили Иккуу письменности.

— Я слышал о золотой пирамиде. Но это — сказка, — пожал плечами Амени.

— Нет! — Паитси стал серьезным. — Она существует. Охотники рассказывали, что иногда на рассвете, ее видно. От нее исходит такое яркое сияние, что можно ослепнуть. Но найти место, где стоит пирамида — невозможно. Многие пытались отыскать хоть какой-то след — все напрасно. Белолицые боги, покидая землю, сотворили такие сильные заклинания, что можно годами ходить возле золотой пирамиды и не заметить ее.

Сказка красивая, но Амени не особо в нее верил. Он спросил у Хуто:

— Ты видел свет от золотой пирамиды?

— Сейчас она меня меньше всего интересует, — ответил охотник и обратился к Паитси: — Ты хоть примерно можешь разобрать, что тут начертано.

Сын вождя сосредоточенно пробежался по строкам замысловатых иероглифов, затем неуверенно произнес:

— Какое-то заклинание, грозящее мучительной смертью и не успокоению души каждому, кто нарушит покой спящих, тех, кто охраняет путь в вечность.

— Спящие? — Амени призадумался и указал на вход в пещеру. — Наверное, там склеп. Иккуу хоронили здесь своих родственников.

Их размышление прервал рык зверя. Он был где-то очень близко. Не помня себя от страха, Амени нырнул в пещеру, совсем забыв о проклятье. Он покатился вниз по ступенькам, хорошо хоть лестница оказалась короткой. Сверху на него рухнул перепуганный Паитси. За ним Хуто. Они затаились. Темно. Пахнуло могильной сыростью. Луч падал только из щели над входом. На мгновение что-то огромное заслонило свет.

Хуто знаком показал, что надо уходить глубже. Охотники, ощупывая шершавые стены, поползли вглубь пещеры. Неожиданно Амени наткнулся на факел, валявшийся на полу. Обыкновенная палка, на конце которой намотана просмоленная пакля. Паитси чиркнул кремнем и кое-как раздул огонь. Легкие наполнились едким дымом, но немного погодя возник язычок пламени.

Пещера оказалась узкой и длинной, даже не пещера, а каменный коридор с низкими сводами. Выхода не было видно. Охотники прошли дальше и наткнулись на огромный вытянутый плоский камень в два локтя высотой. Камень лежал посредине, загораживая дорогу. Сбоку оставались узкие проходы так, что можно было кое-как протиснуться. Перед камнем валялось множество пустых керамических сосудов.

— Напоминает алтарь, — Амени осветил плоскую поверхность.

— Скорее всего, стол для бальзамирования, — предположил Хуто.

Дальше коридор расширился. Справа и слева в стенах были выдолблены ниши, в которых покоились большие деревянные саркофаги.

— Вот и спящие, — с дрожью в голосе произнес Паитси.

— Для человека слишком большие гробы, — усомнился Хуто.

Действительно, в одном таком саркофаге можно было положить трех человек. Амени подошел к одному из них и осветил факелом почерневшие от времени доски, покрытые вязью иероглифов. Хуто нащупал щель, поддел наконечником копья и сдвинул крышку саркофага.

Паитси взвизгнул, упал на колени и зашептал заклинания. Амени с Хуто заглянули внутрь и тут же в ужасе отпрянули назад. Они увидели во чреве гроба оскаленный череп льва, обтянутый полуистлевшей кожей в обрамлении грязных пучков волос, когда-то служивших гривой. Тело самого зверя вытянуто и перевязано множеством узких бинтов.

— Старый Мериамос мне рассказывал, что на севере раньше так хоронили священных быков Аписов, — не своим голосом произнес Амени.

— Да, — кивнул Хуто, — некоторые племена тоже самое делают с умершими собаками и кошками. — Он посмотрел, на Паитси, который продолжал усердно молиться. — Нечего тут задерживаться. Надо найти выход.

В конце коридора несколько ступеней поднимались вверх и упирались в глухую стену. Хуто внимательно осмотрел каждый выступ и сделал вывод, что это и есть — выход, только он завален большим камнем. Охотники втроем навалились. Сверху посыпался песок. Каменная дверь нехотя сдвинулась с места и с грохотом рухнула куда-то вниз. Дневной свет на мгновение ослепил охотников.

Они стояли на краю огромной ямы в виде воронки. Посредине торчал почерневший деревянный столб. Сначала охотники подумали, что дно ямы устилали большие круглые булыжники, но когда спустились ниже, то с ужасом обнаружили, что это не камни, а человеческие черепа. Тут же валялось множество побелевших костей.

— А это что за место? — произнес Амени, чувствуя, как волосы на теле встают дыбом от ужаса.

— Веревка, — Хуто нагнулся и подобрал кусок толстого волосяного каната. Один конец обвивал столб. — Здесь привязывали пленников, преподнося их в жертву. Жрецы совершали над ними обряды, а лев спокойно ждал, наблюдая сверху, когда они закончат, и разрешат ему сожрать человека. — Хуто показал вверх, где над ними нависала скала.

Все невольно проследили взглядом и замерли на месте. Со скалы на них глядело огромное рыжее чудовище. Амени видел львов в зверинцах Бухена и на Острове Слонов, но он не мог предполагать, что львы бывают такие громадные. Холодные желтые глаза зверя внимательно наблюдали за людьми. Благодаря густой рыжей, с черными клочьями гривы, он казался еще огромнее.

Никто не смел пошевелиться. Зверь как будто их загипнотизировал. Амени хотел бежать, но не мог двинуть ногой. Внутри все похолодело. Дыхание перехватило.

— Спокойно! — привел его в чувства твердый голос Хуто. — Он на нас не нападет. Думает, что мы совершаем обряд жертвоприношения. Ждет, когда привяжем жертву к столбу и попросим его отведать угощения.

— И что теперь? — Амени бросило в жар. Он впервые смотрел в глаза смерти и совсем не хотел с ней встречаться.

Вместо ответа, Хуто набросился на Паитси и повалил его на землю лицом вниз.

— Вяжи его за ногу! — закричал он.

Амени вышел из оцепенения. Ничего не соображая, он схватил веревку и затянул прочный тугой узел на черной ноге Паитси. Тот поздно сообразил, что с ним намереваются делать. Он истошно завопил и принялся лягаться.

Хуто схватил Амени под руку, и вместе они выскочил из ямы. Охотники затаились за камнями, за которыми когда-то прятались жрецы, наблюдая, как лев терзает жертву. Паитси продолжал истошно вопить. Он пытался вылезти из ямы, но веревка не давала ему. Развязать узел у него не получалось — руки дрожали, и пальцы не слушались. Он дергал привязь, так что столб качался.

Охотники снова посмотрели наверх. Зверь исчез. Хуто больно сжал плечо юноши.

— Приди в себя! — сквозь зубы прохрипел он.

— Я в порядке! — ответил не своим голосом Амени, пытаясь унять дрожь в руках. Вопли Паитси заставляли тело покрываться мурашками.

— Вспомни всему, чему я тебя учил, — продолжал приводить его в чувства Хуто, все сильнее сжимая плечо. — Проползи справа и затаись. Когда я выстрелю, выскакивай и вонзи копье ему прямо в сердце. Если ты не сможешь этого сделать, мы все втроем погибнем. Все зависит только от тебя.

— Я понял, — ответил Амени, хотя, на самом деле слабо соображал, о чем ему толкует Хуто. Слова пробивались, как сквозь стену.

Еле преодолевая страх, он на четвереньках пополз в указанном направлении, волоча за собой копье. Острые камни раздирали колени и локти до крови, но Амени совсем не чувствовал боли. Наконец он на месте. Все плыло перед глазами. Уши закладывало от криков Паитси. Сердце билось так, что казалось это не сердце, а земля вздрагивает. Пот заливал глаза, хотя было совсем не жарко.

Вдруг крики стихли, и Паитси жалобно заскулил. Грозный рык. Амени чуть не закричал от ужаса, закрыл грязной ладонью рот, пытаясь сдержать собственный вопль. Он услышал, как под огромными когтями шуршат камни. Острая вонь зверя ударил в нос. Амени вжался в землю и не дышал. В его голове ни с того ни с сего закрутились слова молитвы: «… Йот, ликующий на небосклоне. Ты есть Начало всего сущего, единый, единственный, творящий всякую плоть. Все люди произошли от взора очей Твоих, а боги от слова уст Твоих. Ты почиешь рост трав, жизнь рыбам речным и птицам небесным, дыхание зародышу… Поклоняемся Тебе, Творец всего, единый, единственный, рукам которого нет числа…»

Но где же Хуто? А если он убежал? Что тогда? Амени осторожно повернул голову и увидел, как охотник поднялся во весь рост и натягивает лук. Он казался спокойным. Тетива пропела, и уши заложило от рева раненого зверя. Не помня себя от страха, Амени вскочил на ноги и хотел броситься куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но копье в его руках напомнило, зачем он здесь находится. В голове опять прозвучали слова молитвы: «…Ты почиешь и вместе с тем бодрствуешь над людьми, печешься о благе животных. О, Йот, поддерживающий жизнь в творении!..»

Резко обернувшись, Амени увидел в десяти шагах от себя огромную грязно-рыжую тушу. Зверь наклонил голову и пытался мощной широкой лапой вытащить стрелу из головы. Он сотрясал густой гривой и неистово размахивал тонким хвостом с кисточкой на конце. Амени колебался, но вдруг вспомнил: отец должен называть мужчиной. Он же — воин. Воин не должен ничего бояться. И еще: Хуто сказал, что все зависит только от него. Не чувствуя ног, Амени кинулся к зверю, выставив вперед копье. Не понимал: это он кричал, или в мозгу его стучат слова: «…Творец всякой плоти, Владыка Всевышний, Глава богов, мы обожаем дух Твой!..»

Ему показалось, что он целую вечность бежит эти десять шагов. Его глаза видели только одну точку за лапой зверя, там, где бьется сердце чудовища. Он чувствовал его горячий пульс.

Амени всем телом навалился на копье. Ладони запылали огнем. Зверь взвыл еще громче, изогнулся всем телом так, что юноша не смог удержать древко в руках и полетел на землю. Он увидел, как на него надвигается огромная клыкастая морда. Один глаз горел неистовой злобой, из другого торчал обломок стрелы.

«…Боги поверглись во прах перед величием Твоим, они прославляют душу Творца своего, ликуют перед лицом зачавшего их и поют: Гряди в мире, отче отцов всех богов, утвердивший свод небесный над землею, начало сущего…»