Звезда Саддама

Сергей Е.ДИНОВ (2023)

Авантюрные, криминальные приключения кинооператора Храмцова в США, Греции, РФ, Кипре с беспрецедентным залётом в Ирак перед вторжением американцев на угнанном, военно-транспортном самолете АН-12. Из серии "Дневники 90-х". Часть 1. "Яйца АНтона".

Расследователь

Дорошин ворвался в зал с диким ором, как первобытный охотник на мамонтов или сумасшедший опоздавший спонсор, возмущённый, что начали без него. Конкурсантки в купальниках продолжали водить хоровод под фонограмму, несмотря на ураганный проход Дорошина по подиуму за кулисы. Храмцов проникся полным уважением к могуществу бандитского коммерса, особенно, когда многолюдный зал высветился потолочными светильниками.

Конкурс прервали. Растерянные девушки разошлись было по гримёркам, но взбудораженные, разъярённым видом и ором генерального спонсора, выползли обратно в коридор. Храмцов бродил восхищённый обилием полуголых красавиц, толкался между ними в узких коридорах закулисья. Девчонки не накинули халатов, ожидая продолжения, расхаживали в открытых купальниках, курили по углам, ругали организаторов конкурса.

— Фигня такая! — дулась красотка с пухлыми мокрыми губами. — Из-за одной шлюхи всё тормознуть! Отвал, девочки! Что в ней такого?! Сиськи с фигу! Без причесона! Макияж — дерьмовый…

— Да ей, мочалке, и не светило ничего! Она без породы, — уверенно заявила скуластая брюнетка с чёрными глазами цыганки. — Может, мне выйдет, на шару, запрыгнуть хотя бы на «четвёртое» или на «пятое» место. А тут всё ясно-прекрасно. Всё схвачено-проплачено. Как эта вечная подстава, тётки, надоела.

— За кем толще ха-ха, та и в дамках на хи-хи, — хихикнула худенькая блондиночка.

— Всё туфта, подруги! — решительно буркнула красотка с внушительной грудью. — Места! Призы! Короны! Туфта! Пусть зырят, пусть хавают, но покупают, уроды жалкие. Бабло платят! Баблосы! О-о, купи же меня, мужчинка два на восемь, купи с потрохами! Девушка я гладкая, на всё способная, — обратилась она к Храмцову, но разглядев в сумраке закулисья более чем скромный, джинсовый наряд верзилы, отмахнулась. — А-а, прислуга! Стафонли! (Для персонала, — сленг, примерный перевод с англ.) Ходи прочь, скирда соломенная, лапать он задарма вздумал. Канай отсюда! Или плати за просмотр.

Храмцов словно сдёрнул с глаз туманные фильтры. Перед ним выкобенивались молоденькие, симпатичные девчонки, в тонких эротичных купальниках. Личики красоток передёргивались вымученными, зверскими гримасками, оставляя на камуфляже грима глубокие старушечьи морщины. Глазки щурились, излучали ненависть и презрение. Зубки не сверкали больше в лучезарных улыбках, щерились похотливым оскалом, исторгали со свистом такие матерные словечки, с таким смаком, что грубияна Храмцова перекосило в изумлении. Синеватое освещение закулисья обратило красавиц в синюшные манекены. Шикарные, точёные ляжки, обнажённые он бёдер и талии, выставленные напоказ в проход, окаймляли сеточки синих жилок, пигментных пятен и синяков.

— Бр-р, — зарычал Храмцов, — сос-сульки писанные. По порядку номеров рас-считайсь! — рявкнул он неожиданно громко.

Вульгарные девицы притихли.

— А ну, кобылки, по стойлам р-разойдись! — продолжал куражиться Храмцов. — Ща устрою проверку на целостность. К финалу допускаются только девственницы!..

Выводили буйного Храмцова вежливо, под руки, двое громил из охраны казино. Только потому, что рядом шагал сам генспонсор Дорошин, здоровью Храмцова урона не нанесли. Буйный кинооператор упорно намеревался вернуться, выкрикивал в адрес конкурсанток обидные слова.

— Не дают, что ли? — проворчал Дорошин, когда уселся на заднее сидение «Мерседеса», а Храмцов остался на тротуаре. — Чё такой злой на девок?

— Я? Злой? — удивился Храмцов. Не. Добрый. Не дают? Да я спрашивать не стану. Возьму, если захочу. Не уважаю шлюх.

— Не уважай, чего орать?

— Обидно. Обидно, Палыч, за нормальных советских баб. Чего они мучаются с дедовой моралью за ткацкими станками в Иванове?

— Нормальные? Где они? — проворчал Дорошин. — Все на продажу. Не сбагрили за бугор — в утиль, в подстилки.

— Что с девчонкой номер семь?

— Разберёмся.

— Материал чистить по звуку? — спросил Храмцов.

— Не надо, — устало отмахнулся Дорошин, — похоже, это зараза Валин французам настучал. У него свои интересы к лягушатникам. В субботу катишь в Грецию с Сиротиным, будешь заканчивать съёмки. Визу на год сделают!

— О как?! Другое дело! Творчество! Есть! Готов! — браво взял под козырёк Храмцов и сморщился от ломоты в висках, но продолжал куражиться. — Усё будет у порядке, шеф!

— То-то, — снисходительно усмехнулся Дорошин. — А я здесь разберусь кое с кем.

— И замочу, — подсказал Храмцов.

— Кого надо.

Храмцов надеялся, что и его пригласят покататься на кожаных креслах машины класса «люкс», но Дорошин захлопнул дверцу прямо перед носом. Полированный пузырь гигантского «Мерседеса» плавно откатил со стоянки.

— И разо-гнусь! — приказал сам себе Храмцов, сообразив, что стоит в лакейской позе глубокого прогиба. Но его тут же потянуло к продолжению куража. Наглый Храмцов вернулся в казино, решительно заявил охране, что Дорошин лично поручил ему расследование исчезновения девушки номер «семь». Пропустили.

До полуночи он приставал ко всем подряд с расспросами, раздавал направо-налево свои визитки камермена российско-французского проекта. Взял «интервью» у всех конкурсанток, убедился и возмутился примитивности, амбициям и гонору красивых животных. Конкурс отменили. Девицы обозлились. Создалось впечатление, для этого их и собрали в кучу, чтоб красивые самки перегрызлись, разодрали кровавым маникюром друг дружке лица, а то и плеснули на ближайшую конкурентку серной кислотой, чтобы дальше карабкаться по головам к славе и деньгам. На шатенистую симпатюлю — «девушку номер семь», разумеется, вылили ушат помоев. Все девицы «вспоминали», как шастали к «седьмой» в комнату отеля и гримерку кто ни попадя, в основном, цивильные мужики, и находились там подолгу. Из бессвязных рассказов конкурсанток Храмцов прочно отложил в памяти приметы трёх «цивильных», кои посещали Светлану Милютину перед исчезновением: в серых плащах, на гэбешный манер, двое — в шляпах. У «безшляпного» — кучерявые густые волосы и пухлая румяная «физия». Один с усами пижона, второй с тонким изящным носом, третий с круглым подбородком с ямочкой. Рост не ниже ста восьмидесяти. Особые приметы: у одной из Шляп — наколка в виде перстня с четырёхлучевой звездой на пальце левой руки, у другой — бело-коричневые пятна на тыльной стороне ладони, то ли от ожога, то ли пигментная болезнь такая.

Храмцов протрезвел от обилия информации, занёс показания красавиц в блокнотик, где записывались, до этого случая, номера телефонов друзей и подруг. Обслуживающий персонал конкурса разговорчивостью не отличался. Все уклонялись от назойливых расспросов неуёмного верзилы. Часам к одиннадцати вечера, когда всех конкурсанток увезли в гостиницу, охрана казино начала вытеснять Храмцова из помещений, но он ещё умудрился побеседовать в гардеробе с ведущим конкурса — актёром Шелестом, с двумя «звуковиками», что обеспечивали музыкальное сопровождение, и самое главное, набрёл в туалете на прыщавого юношу, из художников-оформителей. Под свирепыми взглядами громил из охраны разговорился с художником ещё минут на двадцать перед писсуарами. Юноша оказался самым ценным свидетелем. Со своим другом-визажистом он не вылезал из-за кулис, перезнакомился со всеми девчонками и пообещал Храмцову, за сто баксов, изобразить в карикатуре всех посетителей и охрану, которую приставили к девушке номер «семь», Светлане Милютиной. Образ и окружение исчезнувшей шатенки набирали визуальные очертания. Храмцов вдохновился на поиски, как ему теперь казалось, похищенной претендентки на корону.

Далеко за полночь, Храмцов поймал такси на проспекте и покатил в Останкино с намерениями услышать голос Дорошина на кадрах с конкурса, тем самым показать новому покровителю совершенство чудо-техники, а заодно и самому понять, кто мог так оперативно сообщить в Париж Жаку Лабродо, что к нему могут нагрянуть с жёсткой аудиторской проверкой партнёры из России.