Тибетские заметки. Книга для сложных времен

Софи Шеви

У каждого человека есть история, которая разделяет жизнь на «до и после». Я хочу поделиться с вами своей. Пережив личную трагедию и потеряв смысл жизни, я волей судьбы оказалась в тибетском монастыре, где обучалась древним практикам в течение шести месяцев. За двадцать лет прошла путь от ученика тибетского монаха до наставника — тибетского шаманского практика, помогающего другим найти ключ к себе.Прочитав эту книгу, вы поймете, как древние тайные знания работают в современном мире.

Глава 3

Начался мой обет молчания. Я не должна была разговаривать, но при этом обязана делать практики, в том числе и с камешком. Который, кстати, очень боялась потерять.

Вечером, когда я возвращалась домой, меня преследовало странное чувство, мне было неспокойно. На середине дороги меня встретила Ши.

Как же я была ей рада!

Она потерлась о мои колени, я погладила ее, и остаток пути мы проделали вместе. Ночью она снова улеглась у меня в ногах, а наутро проводила меня до ворот монастыря.

Утро в монастыре начиналось с пения мантр на рассвете. Можно было их петь или просто слушать, но присутствовать нужно было обязательно. После этого завтрак. Монахи обычно ели цампу — кашу из ячменной муки с добавлением молока дри (самка яка) и масла из него же. Некоторые предпочитали овощи и рис, приготовленные в печке. После еды можно было выпить травяной чай или напиток с молоком дри. Мой Наставник предложил мне травяной чай. Но я должна была не просто выпить его, а сделать практику. Смотреть на пиалу с чаем и не думать ни о чем, кроме чая. До тех пор, пока не остынет чашка. Обычно это занимало минут двадцать.

Казалось бы, что тут сложного? Просто думай о чае. Но «просто» у меня не получалось даже близко. Огромное количество мыслей носилось в голове, как серферы на океанских волнах.

Немного попрактиковавшись с чаем, я отправилась за водой. Для меня было важно принести воду, которая пойдет на пользу растениям. Это был дополнительный стимул улыбаться.

Мысленно подводя итоги дня, я осознала, что обет молчания оказался совсем не таким, как я ожидала. Мне казалось, что я просто перестану разговаривать на какое-то время. Но на деле кроме молчания как такового мне нужно было каждый день приносить один кувшин воды, поливать ею любое растение в саду, концентрироваться на чае как минимум четыре раза в день, отдавать боль камню и промывать его в воде, слушать мантры. В общем, свободного времени не было совсем.

К концу второго дня я решила попробовать отдать боль камню. Нашла подходящее место около ручья и попыталась это сделать. Сначала я ничего не чувствовала, потом внезапно расплакалась. Точнее, громко разрыдалась. Неожиданно ко мне подошла Ши. Я прижала ее к себе. Она была большая, теплая, и от нее почему-то пахло хвоей. Мои слезы капали на ее шерсть. Я стала гладить Ши и почти сразу успокоилась. Потом промыла камень в проточной воде и снова надела его себе на шею.

Домой мы шли вместе. Ши выглядела очень довольной, она как будто понимала что-то, чего еще не знала я. Оглядываясь назад, я думаю, что так и было. Ши совершенно точно понимала то, что я сама осознала гораздо позже. Эти инсайты изменили впоследствии всю мою жизнь.

Утром мне очень не хотелось просыпаться, но я понимала, что надо. Я встала, сделав над собой большое усилие. Печка давно остыла, и в комнате было холодно. Когда я вышла в гостиную (я позволю себе так назвать это помещение, по формальным признакам оно соответствовало названию), меня уже ждал горячий тибетский чай. Хозяева дома знали, что я взяла обет молчания, и, обладая природным чувством такта, не говорили со мной, только улыбались, кивали головой в знак приветствия и готовили для меня чай утром и вечером. Это было очень приятно.

Перед мантрами можно было пить только воду или чай. Холодной воды мне не хотелось совсем, а вот чай пришелся как нельзя кстати.

Надо сказать несколько слов об этом напитке. В европейском понимании это вообще не чай. Он соленый, с молоком и маслом дри или Леди яг (так ее называют местные) и невероятно согревающий.

Выпив чай, я отправилась в монастырь. Ши снова шла рядом до самых ворот. По непонятной для меня причине в ворота она не пыталась заходить. Провожала меня, разворачивалась и шла дальше по своим собачьим делам, несомненно, очень важным.

Слушая мантры, я ощущала вибрации и потихоньку запоминала слова. Во время завтрака едва притронулась к еде — аппетита не было совсем. Попробовала сконцентрироваться на чае. Две чашки подряд остыли у меня в ладонях, но никакого результата не было. Мысли, мысли, мысли… Какое-то бесчисленное множество мыслей скакало в моей голове, выпрыгивая, как чертики из множества табакерок одновременно. Но я не сдавалась. Я снова и снова пыталась думать только о чае. Потом, махнув рукой на неудачные попытки концентрации, взяла кувшин и пошла за водой.

На обратном пути мне встретился монах. Он улыбнулся мне, и в этот момент я осознала, что снова не улыбаюсь. Пришлось опять вернуться к ручью. В первые дни мне удавалось принести воду в монастырь примерно с десятой попытки. У меня уже установился своеобразный ритуал. Я трогала землю, находила куст, который давно не поливали, благодарила его и выливала под него всю принесенную воду. Осознавая, что вода, которую я столько раз меняла, прежде чем донести до куста, принесет ему пользу.

А еще благодарила друзей, которые перед отъездом подарили мне безумно удобные и теплые горные ботинки. Мысли об этом и благодарность друзьям помогали мне улыбаться.

День тянулся долго, концентрация давалась мне сложно, мантры запоминались с большим трудом. Радовала только одна мысль — о том, что вечером я снова увижу Ши, поглажу ее, а она будет смотреть на меня своими умными, блестящими, черными, как угольки, глазами.

В деревню я возвращалась вместе с одним из монахов. Я очень переживала, что он начнет со мной разговаривать, и даже показала ему свой камешек на красной веревочке. Он улыбнулся и кивнул головой. Мы шли молча, и в этом молчании было что-то очень хорошее. То, что не выразишь никакими словами.

Дома меня снова ждал горячий чай. Ши смотрела на меня, и в глазах ее читался вопрос: «Где ты ходишь? Я уже давно жду, и чай остывает!»

Печку растопили, и в моих «апартаментах» стало тепло и уютно. Хозяева принесли мне дополнительный плед, на случай если ночью похолодает. С помощью знаков спросили, не мешает ли мне Ши. Я отрицательно покачала головой.

Ши уже привычно улеглась на плед у меня в ногах. Честно говоря, она согревала в миллион раз лучше любого пледа.