Матрица: осторожно, двери…

Татьяна Гончарова (2024)

В недалеком будущем человечество разделилось на два лагеря: “оцифрованные” и “натуралы”. Трин из цифры запутался в долгах и решает продать вирус сбоя матрицы в обмен на пожизненное обеспечение трафика. В час Ч матрица отключается. Трин понимает, что натуралы и не собирались выключать ее полностью. Что делать? Плана у Трина пока нет, но есть секретный ингредиент — флэшка с кодами. Он еще поторгуется.

Глава 16

Пробуждение после сонного газа сродни похмелью. Девушки стонали, не стесняясь, а Трин скрипел зубами и мечтал сдохнуть. Ну не то чтобы совсем, но отключиться, а потом проснуться без этого мерзкого привкуса старого железа во рту. Ага, как будто он знал вкус нового… Кое-как все сгребли себя в кучу. И не только в переносном смысле — они нашарили друг друга в кромешной темноте и сели, прижавшись плечами.

— Может, попробовать попросить включить свет? — робко предложила Зарина. — Арла, давай.

— Почему я? — вяло возмутилась та. — У тебя тоже голос есть.

— Свет, — каркнул Трин, охрипший от обезвоживания. — И воды. Пожалуйста.

Что-то зажужжало и постепенно, видимо, для того чтобы не ослепить присутствующих, в комнату вернулось освещение. А жужжал выдвижной стол, который принёс долгожданную влагу в запотевших стаканах. Трин кинулся к воде и выпил залпом, удивлённо косясь на девушек, не спешащих утолять жажду. Они сначала воду понюхали, потом лизнули край стакана, затем отпили по маленькому глотку. И уставились на парня.

— Ждёте, когда я скопычусь? — весело поинтересовался Трин. — Хотели бы нас убить — мы бы уже не проснулись. Давайте попросим ещё еды и горячий душ. И вообще, хорошо бы нам кто-нить что-нить рассказал об этом гостеприимном доме.

— Я бы просто домой пошла… — прошептала Зарина. — Не нравиться мне всё это.

— А зачем ты вообще сюда попёрлась? — вдруг взорвалась Арла. — Сначала усыпила нас, чтобы продать, а потом давай изображать героиню — спасать мою задницу. Тебе чего от нас надо?

— Я не хотела, — из глаз Зарины потекли слёзы, — правда, не хотела. Просто боялась, что Казу уничтожат, если мы откажемся. Ты же видела, что я не заставляла тебя есть… Ты и не уснула. А потом… Думала, что ты пойдёшь к отцу и тот нас… А ты…

— Да, Арла, какого хрена ты начала всю эту войнушку? Зачем за нами поехала? В вертолёт полезла? — поддержал Зарину Трин. — Теперь никто не знает, где мы. Папашка твой, наверное, уже траур на планете объявил по поводу твоей безвременной кончины.

Теперь заплакала уже и Арла. Она смотрела на Трина с таким разочарованием, что ему стало стыдно за свои слова — понятно же, что девушка хотела в первую очередь спасти его. Думала о нём. А он… Что именно он, Трин додумать не успел, так как раздался стук в дверь. В дверь? В комнате не было ни окон, ни дверей. А стук был. Слёзы у девушек тут же иссякли, и они инстинктивно прижались к единственному мужчине.

— Кто там? — задал какой-то не очень мужественный вопрос Трин и поморщился.

— А там? — раздался в ответ женский голос, показавшийся Арле знакомым.

— Мы там. То есть, тут. А вы? — решил не открывать имён Трин, а узнать сначала, кто стучится к ним. — Вы местные? Вас много?

— Трин, это ты? — вклинился мужской голос, заставивший встрепенуться Зарину.

— Рэ, да, — закричала она и стала метаться по комнате, определяя, откуда идёт звук, — да, это мы. Ты как здесь оказался? Ты пришёл за мной?

Вместо ответа Йонг-Рэ, зазвучал женский смех. Колючий, злой, бьющий наотмашь. Зарина поняла — не за ней. Просто так сложилось. Девушка сникла и даже стала меньше ростом. Она тихо заплакала, села, а потом и легла на пол. Притянула колени к груди и закрыла глаза. Арла дёрнулась было к ней, но Трин не дал — схватил выше локтя и притянул к себе. Арла спрятала лицо у него на груди и закрыла уши руками, прячась от смеха за стеной, который никак не прекращался, перерастая в истеричный визг. Женщина смеялась и смеялась, пока не раздался звук пощёчины.

— Маша, прекрати истерику.

— Глинкин? Маша? — выпуталась из объятий Арла и тоже стала метаться по комнате. — Это вы? Вы где? Папа с вами?

— Кто бы только это знал, — вздохнул голос Энтони за стеной. — Я уже не уверен ни в чём. Маша ли это? А я — я? Нас затащили в вертолёт, а вытолкнули из лифта. Какие-то растворяющиеся стены… Президент сел напротив и теперь он не с нами. Прости, Арла, я предал тебя. Не знаю, увидимся ли мы ещё когда-нибудь. Прости. И… Кто вы? Зачем…

За стеной стихло. Арла постучала, но никто не ответил. Напрасно она прикладывала ухо к стене — за ней явно никого уже не было. Девушка сползла на пол и беспомощно посмотрела на Трина, еле сдерживая слёзы, но чем-то мог ей помочь…

— Оставайтесь на своих местах, — вдруг раздался громкий приказ. — Сейчас вас разведут по разным камерам. Сопротивление бесполезно. Сотрудничество приветствуется.

По камерам? Это тюрьма? Арла кинулась к Трину, но успела поймать только воздух — какая-то невидимая сила затащила парня в стену. В тот же миг пропала и Зарина. Арла осталась одна. Теперь она не сдерживала всхлипы, а рыдала и выла в голос.

***

Я не помню, как добрался домой. Просто в очередной раз открыл глаза и увидел свой письменный стол. Не помню, ничего не помню. Только глаза полковника и эскалатор. Однажды я убью кого-нибудь и забуду. Или забуду, где живу и умру сам. На экране монитора открыт файл с таймлайном. Последнее время сохранения — две минуты назад. Что там? Ага, интересно. Интересно… Интересно, это я придумал или одна из сущностей, живущих в моей голове? Как назвал меня доктор — мультик? Обхохочешься. Скорее, я хоррор-сериал. Ходячий провал памяти.

Запищал браслет — пора пить таблетки. Их много, и они все белые. Жаль, что ни красная и синяя. Белые. И выбора нет.

— Ты врёшь, — побежали буквы на мониторе. — Выбор всегда есть. Можно просто отключить матрицу. И всё кончится.

— Тогда кончусь и я, — шепчу и смотрю на свои пальцы, которые не касаются клавиатуры, и значит… — Кто печатает этот текст?

— Ты, — появляются новые буквы. — Не смотри на руки. Это работает не так, как тебе кажется. Пей таблетки. И не ходи больше в метро. Нам с тобой это не нужно. Нам с тобой это мешает.

— Нам с тобой? — удивляюсь я и не тороплюсь закинуть горсть белых катышков в рот. — Если это везде я, то кто это — нам с тобой?

— ВЫПЕЙ УЖЕ ЭТИ ЧЁРТОВЫ ТАБЛЕТКИ, — кричит на меня с экрана строка алым, жирным капсом.

— Хорошо, — соглашаюсь я, делаю ладошку совочком и закидываю лекарства в рот. Но не глотаю их, потому что нечем запить. Иду на кухню за водой. И выплёвываю мерзкую кашу в раковину. А теперь посмотрим — кто это нам с тобой…