Шут герцога де Лонгвиля

Татьяна Евгеньевна Шаляпина, 1991

Действие происходит в средневековой Франции, по дорогам которой, опустошенным чумой, колесят бродячие комедианты. Замок, куда попадает главный герой, хранит некое страшное пророчество, в исполнение которого мало кто верит. Однако, слившись с жизнью обитателей, герой сам того не замечает, как становится частью зловещей легенды. На фоне фатальных событий герой пытается найти ответы на вопросы, которые задает себе любой мыслящий человек: о предназначении жизни, об истинной природе творчества, о любви, ее истоках и последствиях, о добре и зле и о Высшей справедливости, а главное – о вечном познании самого непостижимого: себя самого. В основе романа лежит документально подтвержденный исторический факт: непроницаемый туман, упавший на Париж в одно воскресное утро 1588 года.

Глава 4

Эту первую ночь в замке Анри провел беспокойно. Непривычно мягко было его ложе. И удивительная, глухая душная тишина стояла вокруг.

Долго он ворочался с боку на бок, стараясь найти удобное положение, и это никак ему не удавалось. И когда уже сквозь окошко стали пробиваться первые признаки утра, его осенила простая идея лечь на полу. Он немедленно исполнил свое решение и, несмотря на то, что пол был холодным, каменным, Анри заснул на нем почти мгновенно, будто сон только того и поджидая, навалился на него и обволок своими непроницаемыми молочными лапами. Молодой человек проспал часа три, не больше, и был разбужен топотом шагов и громкими голосами в коридоре. Он открыл глаза и прислушался.

Разговаривали двое. Один из говоривших был в летах, тогда как другой принадлежал к тому разряду, которых Фантина называла «мальчишками на побегушках».

— Ты когда-нибудь научишься рано вставать, лежебока? — вещал пожилой голос. — Служишь герцогу целый месяц, а все никак не постигнешь простой истины: у нас день начинается с восходом солнца!

— Но… — пробовал возразить мальчишка.

— Никаких оправданий! — перебил его пожилой. — Ты меня вывел из себя! Я могу пожаловаться на тебя герцогу, и он вышвырнет тебя за ворота, как шелудивого пса.

— Простите, господин Жан! — воскликнул молодой голос. — Я прошу вас не делать этого! Вы же знаете, что мне некуда идти! Я сирота, моя мать умерла много лет назад, а мой отец не сумел заплатить долги своего покойного брата и попал в тюрьму. Я один могу выручить его, мне нужно скопить необходимую сумму и уплатить за него долг.

— Мне это известно так же, как и то, что ты продаешь то, что тебе не принадлежит, а это воровство, — «господин Жан» повысил голос. — Ты торопишься к своему отцу — в тюрьму?

— О, я верну все! — взмолился юноша. — Только прошу вас не выдавать меня!

Послышался какой-то глухой звук, видимо, молодой человек упал на колени.

— Хорошо, — нехотя ответил пожилой. — Я буду молчать. До поры до времени, но с условием, если ты поделишься со мной.

— Чем? — воскликнул юноша. — Господин Жан, у меня ничего нет!

— Врешь, гаденыш! Ты успел скопить немного денег!

— Но они нужны мне для спасения моего отца!

— Ему они уже не понадобятся, — хмыкнул пожилой. — У меня племянник служит надзирателем в той тюрьме, и он рассказал, что Антуан Дежере умер недавно от чахотки. Ведь твоего отца звали Антуан?

Молодой человек ничего не ответил. Молчание затягивалось.

Пожилой первым нарушил его:

— Теперь тебе надо позаботиться о себе самом. Ведь ты только начинаешь жить, а за воровство господин герцог по головке не погладит. Стоит мне сказать ему только одно слово, и тебя…

— Не делайте этого, господин Жан! Умоляю, пощадите! Я знаю, вы добрый человек, вы не станете говорить герцогу!..

— Только если ты будешь благоразумным!

— Да, я буду, буду благоразумным. Вот… возьмите все, что у меня есть. Я клянусь вам, что больше никогда ничего не возьму…

Послышался звон рассыпанных по полу монет.

— Ну почему же, — высокомерно произнес «господин Жан», — Каждый может воровать сколько угодно, только надо уметь не попадаться. Мы все здесь — не ангелы, так что терзаться душевными муками не стоит, мой хороший. Я прощаю тебя. Отныне ты — под моим покровительством и под моей вечной защитой.

На некоторое время он замолчал, очевидно, подбирал и пересчитывал деньги.

Потом разочарованно сказал:

— И ради этой суммы я так унижался перед тобой? Признавайся, щенок, где ты спрятал остальное?

— Нет, господин Жан, я ничего не утаил, это все, что у меня есть… Все, что было…

— Врешь, наверное, змееныш! Ну ничего, погоди, я до тебя еще доберусь!.. Понабрали… Селить некуда!..

Послышались мягкие удаляющиеся шаги, и наступила тишина.

Анри уже решил, что в коридоре никого нет, но тут послышался легкий шорох и приглушенное всхлипывание.

Он осторожно подошел к двери в коридор, неслышно отодвинул щеколду и выглянул…

Спиной к нему у противоположной стены сидел на коленях какой-то тщедушный юноша и тихонько плакал горючими слезами. Вся его маленькая фигурка в одежде непонятного цвета вздрагивала от сдерживаемых рыданий.

Анри протер глаза и, потянувшись, спросил:

— Ты чего?

Молодой человек вздрогнул от неожиданности и повернул к Анри свою русую голову с порозовевшим от слез лицом.

— Ты чего плачешь? — повторил Анри.

— А ты откуда взялся? — в свою очередь спросил юноша.

— Я здесь живу, вот в этой комнате.

— Как! — на физиономии юноши отразился испуг.

— А чего тут удивительного?

— Это же комната шута господина герцога! — громким шепотом произнес молодой человек.

— Естественно, — Анри пожал плечами. — Моя комната.

— Не может быть! — юноша забыл о своем горе и поднялся на ноги. — Ты что, новый шут?..

— Вроде того. А почему это всех так пугает? Наслушались сказок тетушки Фантины про проклятья и страшную месть?

— Ну… — молодой человек замялся; видимо, вопрос Анри попал в цель. — А тебе-то самому не страшно жить в комнате покойника?

— Нет, не страшно.

— А вот я бы на твоем месте не был бы так беспечен.

— Да что ты говоришь. По-твоему, это как-то должно отразиться на мне?

— Не знаю…

— Тогда и не будем обсуждать этот вопрос. Давай знакомиться. Анри.

— Франсуа, — молодой человек пожал протянутую ему руку.

— Будем друзьями. А теперь скажи, что ты такого натворил и почему тебя достает «господин Жан»?

Франсуа снова всхлипнул:

— Я служу чуть больше месяца. У меня…

— Я все слышал. Извини, это получилось невольно…

Тут произошло нечто странное. Молодой человек снова брякнулся на колени и умоляюще забормотал:

— Не губи меня! Мне нечем тебе заплатить!

— Да хватит тебе! — воскликнул, опомнившись от неожиданности, Анри. — Черт возьми, с чего ты взял, что я доносчик и подлец?

— Ты не будешь меня выдавать?

— Клянусь!

— Правда?

— Зайдем ко мне, — предложил Анри.

Он твердо взял юношу за руку, завел в свою комнату и усадил на кровать. Сам опустился перед ним на пол.

— Ну, теперь рассказывай.

— Мой отец попал в долговую яму… — начал Франсуа. — Дело в том, что когда умер его брат, мой дядя, после него осталось множество долгов. Их следовало выплатить в очень короткий срок, и мой отец… Он был мельником… — юноша задумался и повторил снова, но с какой-то скорбной интонацией. — Был… Все пришлось продать, но денег все равно не хватило. И его забрали…

— Его посадили в тюрьму, а ты, чтобы помочь отцу, поступил на службу к герцогу, — закончил за собеседника Анри.

— Да.

— А здесь ты начал красть и продавать?

— Нет же, нет! — Франсуа чуть не плакал. — Эта вещь принадлежала мне. Одежда лакея. Один человек, здешний, он увидел ее на мне и попросил продать. Ему она была очень нужна. Нужнее, чем мне. Я его выручил…

— А господин Жан тебя прижал?

— Он видел, как мы совершали торг.

— И теперь ты ходишь в лохмотьях и боишься господина Жана?

— Да.

— Сколько денег ты ему отдал?

— Все… Мое жалованье за месяц и то, что удалось выручить с той продажи.

— Бесподобно! Ну что ж, готовься и дальше работать бесплатно.

— Почему?

— Да потому что господин Жан будет и впредь тебя шантажировать и отбирать жалованье. Какая мерзкая тварь! — Анри не выдержал, вскочил и прошелся по комнате.

— А что же делать? — Франсуа беспомощно развел руками.

— Не попадаться ему на глаза. Или уходить отсюда.

— Куда и как? — юноша моментально сник.

Это еще больше взбесило Анри.

— Скажи, ты ему и вправду поверил? — со злостью спросил он.

— А?

— Я спрашиваю, ты действительно поверил в то, что твой отец умер?

— Но господин Жан сказал… Он самый приближенный из слуг господина герцога. И очень влиятелен.

— Однако не всякое слово нужно воспринимать, как библейскую истину. Тем более, если это такой симпатяга, как Жан. Хоть я его в глаза не видел, но голос его и манера общения влюбляют в себя однажды и навечно!

— Значит, ты считаешь…

— Да, его слова еще нужно проверить.

— Но как? Здесь никого не отпускают без разрешения герцога. А господин герцог очень редко расположен к подобным просьбам.

— Вот как? — Анри на мгновение задумался. — Значит, мы все здесь, как в тюрьме?

— Как в тюрьме, окруженной со всех сторон водой.

— Чудесное уточнение.

— А еще говорят, что, если подойти с просьбой к герцогу в неподходящий момент, лучше сразу молиться о спасении души.

— Что, он такой опасный?

— Он странный человек! — воскликнул Франсуа и сам зажал себе рот, вспомнив, что поблизости мог оказаться «господин Жан».

— Ну ладно, о герцоге поговорили. Теперь о тебе. Кем служишь?

— Посыльным. Но меня, правда, отправляли с поручением всего однажды, отнести письмо в монастырь, где воспитывается дочь господина герцога. Остальное время я подметаю двор замка, мою крышу и слежу за канарейками госпожи Генриетты, но вскоре к канарейкам будет приставлен другой человек, мне говорили.

— А кто такая госпожа Генриетта? — с живостью спросил Анри.

— Дочь герцога. Она молода, хороша собой. Я ее мельком видел в монастыре, — Франсуа смущенно хихикнул. — Я бы даже сказал, что она красивая. У нее темные глаза и светлые волосы.

«А у Карменситы глаза синие», — некстати подумалось Анри.

— Она носит фамилию и титул по названию поместья, которое отойдет ей в приданое, — продолжал Франсуа.

— Какое поместье?

— Жанлис. Она баронесса.

— Странно, мне ее представили, как графиню.

— Она вскоре станет графиней. Уже десять лет, как она помолвлена с неким графом, который, говорят, омерзителен и в пять раз старше, но зато богат. Дело в том, что этот ее жених, как его… — Франсуа задумался, вспоминая. — …Граф до Лозен через месяц приедет сюда, и долгожданная свадьба состоится. Говорят, герцогу нужен наследник, — молодой человек вздохнул. — Я завидую богатым. Они такие счастливые: ездят на прекрасных лошадях в уютных каретах и делают это, когда им захочется; едят и спят, сколько угодно…

— А еще венчаются с незнакомыми людьми! — отрезал Анри. — Я бы свое ремесло не променял бы на сладкую богатую жизнь…

— Ремесло шута? — удивился Франсуа.

Анри вздрогнул, как от пощечины, и исподлобья посмотрел на собеседника:

— Запомни, я — актер, причем очень неплохой. А в шутах я числюсь только со вчерашнего дня. Решил заработать денег… То есть у меня была причина почти такая же важная, как у тебя… А если говорить правду самому себе… Желал кому-то что-то доказать… и просто-напросто свалял дурака, шут безмозглый…

— Что-то я не понял…

— Я и сам ничего понять не могу! — воскликнул Анри и вцепился руками себе в волосы.

— Не переживай, все будет хорошо, — попытался утешить его Франсуа.

— А может, мне удрать отсюда? — вдруг задал вопрос молодой человек.

— Как?

— А никак! — Анри заложил руки за голову и расхохотался, потом, отсмеявшись, сказал. — Не обращай на меня внимания. Все пути назад отрезаны… Я сам их себе отрезал, болван!

— Анри, — осторожно спросил Франсуа. — Сколько тебе лет?

— А тебе зачем? Говорят, восемнадцать.

— Я так и думал, что я старше тебя! — воодушевился юноша. — Мне уже почти двадцать.

— Вот как? — искренне удивился Анри, измеряя взглядом молодого человека. — Непросто в это поверить, но я буду стараться.

— Ничего, я буду твоим покровителем! — утешил его Франсуа. — Я тебе все здесь покажу.

— Благодарю вас, мсье! — ответил Анри, смешно раскланиваясь и шаркая ногами. — Значит, с этой минуты я оказываюсь под тройным покровительством, ибо надо мной покровительствуете вы, господин Франсуа, над вами — господин Жан, эта треклятая змея, а над ним — сам господин герцог. Как приятно ощущать на себя внимание всех этих выдающихся людей! — он сопровождал свою речь очень забавными жестами и гримасами, изображая то герцога, то Жана, то передразнивая Франсуа и, в довершении, повернувшись к зеркалу, закончил. — Я несказанно счастлив!

Франсуа смотрел на него, не мигая. Наконец дар речи вернулся к нему, и он изрек:

— О, ты настоящий шут!

Анри сразу сник:

— Ты думаешь, что сказал мне приятное?

— Но ты… ты такой… талантливый, удивительный человек! Я таких не встречал! Никогда не видел ничего подобного. Ты умеешь смешить, и тебе это ничего не стоит!

— Представь себе, стоит! И очень дорого. Что я могу сделать один!.. Эх, видел бы ты спектакли, которые давала труппа Альфонсо! Когда выступал сам Альфонсо, публика рыдала и падала наземь от смеха и от горя!.. О, Альфонсо! А Дени! А Карменсита!.. — молодой человек немного запнулся, но продолжал. — Она в жизни еще более смешная, чем на сцене. Все мечтает разбогатеть или устроиться в тепленьком местечке… Дурочка…

Он замолчал.

— Тебе больно вспоминать? — спросил Франсуа.

— Это единственное, что мне осталось, мой друг! — Анри быстро взял себя в руки. — Ну ладно, давай шлепай по делам, пока твой покровитель тебя не хватился.

— Не хватится! — уверенно заявил собеседник. — У меня же больше нет денег.

— Верно!

— И он меня не увидит! — заявил Франсуа и выскользнул за дверь.

Анри подумал о том, что неплохо бы позавтракать и смело направился к любезной тетушке Фантине, подозревая, что опять услышит ту же самую страшную сказку, которую та поведала ему накануне.