Шарм

Трейси Вульф (2022)

Бестселлер The New York Times! «Шарм» — пятая часть серии, продолжение мирового бестселлера «Жажда». В этой книге мы совершим путешествие во времени и узнаем о событиях, которые происходили с Грейс и Хадсоном за четыре месяца до «Искушения». Выбор Amazon в категории «Лучшая YA-книга месяца»! Самая популярная вампирская сага последних лет. После поступления в элитную школу Кэтмир меня уже сложно чем-либо удивить. Даже существованием потустороннего Мира Теней. Но вот я здесь, застряла в каком-то странном, опасном месте с Хадсоном Вега, монстром, которого боятся другие монстры. Да, он старший брат Джексона и до безобразия хорош собой, но он — убийца, лжец, социопат и полный придурок. Теперь нам придется действовать сообща, не только чтобы выбраться отсюда, но и спасти всех, кто нам дорог. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампира». Об авторе Трейси Вульф — американская писательница, автор бестселлеров New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей.

Глава 3

Не откажусь от чашки прощального «Английского завтрака»

— Грейс —

От одной этой мысли у меня падает сердце и по спине начинает стекать нервный пот. Но, если мое краткое пребывание в Кэтмире меня чему-то и научило, так это тому, что сверхъестественным существам ни в коем случае нельзя показывать, что ты их боишься… во всяком случае, если ты надеешься выбраться из передряги живым.

Поэтому вместо того, чтобы завопить во все горло — а этого части меня отчаянно хочется, — я смотрю на него с прищуром и, готовая к любому развитию событий, говорю:

— Похоже, дьявол в самом деле носит «Гуччи».

Он фыркает:

— Я же уже сказал тебе, что я вампир, а не дьявол, — хотя, думаю, тебе можно простить эту ошибку, поскольку тебя угораздило связаться с моим непутевым младшим братом. И, чтобы ты не путалась, это не «Гуччи», а «Армани».

Это последнее слово он произносит с почтением, которое я приберегаю для вишневого печенья «Поп-Тартс» и газировки «Доктор Пеппер», которые спасают меня во время интенсивной учебы.

Я едва не прыскаю от смеха и, наверное, и впрямь бы рассмеялась, если бы до сих пор не была в шоке от осознания того, что этот парень в самом деле Хадсон. Во плоти. А значит, тот момент в коридоре Кэтмира, когда я подставила себя под удар меча, вовсе не был глюком. План Лии сработал — Хадсон в самом деле вернулся в мир живых. И по какой-то неведомой мне причине я заперта вместе с ним в этой комнате, которую как будто скопировали из каталога магазина Pottery Barn.

В моей голове проносятся воспоминания обо всем том, что я слышала о нем в последние несколько недель, и я выдавливаю из себя:

— Ну и что ты рассчитываешь получить в итоге?

— Я уже говорил тебе, что это твоя вечеринка, а не моя. — Он с презрением оглядывается по сторонам. — И, похоже, тут не так уж и весело, ты не находишь?

— Господи, какой же ты придурок. — Меня охватывает злость, порожденная ощущением бессилия и перекрывающая страх, который я, вероятно, должна ощущать. Я знаю, что этот малый — хладнокровный убийца, но он к тому же ужасный зануда. — Ты не мог бы на секунду забыть, что ты психопат, и сказать мне, чего ты хочешь?

Сперва у него делается такой вид, будто он собирается продолжить пререкаться со мной, но затем его лицо становится непроницаемым, и он отвечает:

— Разве не ясно? Я хочу устроить чаепитие. — Он произносит это с явным британским акцентом. — Очень надеюсь, что тебе нравится чай «Эрл Грей».

Мне ужасно хочется сказать, куда он может засунуть свой «Эрл Грей» — и свой сарказм. Но у меня есть дело поважнее.

— Если ты воображаешь, что я помогу тебе причинить вред Джексону, то этого не будет. — Я скорее погибну от его рук, чем позволю ему превратить меня в оружие, направленное против парня, которого я люблю.

— Я тебя умоляю. Если бы я хотел причинить вред этому недоумку, он бы уже был мертв. — Его голос звучит бесстрастно, и у него делается скучающий взгляд, когда он вынимает из нагрудного кармана платок кобальтового цвета и начинает полировать стекло своих дорогущих часов.

Ну да, конечно, сейчас нет ничего важнее, чем полировка дорогих часов.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — говорю я, бросив на него скептический взгляд. — Но разве не он убил тебя?

— Значит, вот что этот придурок всем говорит? Что он убил меня? — Он насмешливо фыркает: — Черта с два.

— Поскольку дней десять назад я приняла участие — прошу заметить, против своей воли — в обряде, целью которого было твое воскрешение…

— Так вот откуда взялся весь этот шум? — перебивает он меня, зевнув. — А я-то все это время думал, что ты участвовала в прослушивании на самый выразительный вой среди человековолков.

В ответ на это оскорбление я щурю глаза:

— Знаешь, ты еще больший мудак, чем мне говорили.

— А какой смысл быть меньшим мудаком? — спрашивает он, вскинув одну бровь. — Моя дорогая мамочка всегда учила меня, что уж если я за что-то взялся, то надо стараться быть в этом деле самым первым и самым лучшим.

— Та самая «дорогая мамочка», которая напала на Джексона, когда ты умер? — ехидно отзываюсь я.

Он замолкает.

— Значит, вот откуда у него взялся этот шрам? — Он все так же не отрывает взгляда от своих часов, но сейчас в его голосе впервые за время нашего разговора не звучит сарказм: — Ему следовало бы быть умнее.

— Ты хочешь сказать — ему не следовало убивать тебя, несмотря на все, что ты сделал?

— Ему не следовало подпускать ее близко, — бормочет он так, будто мыслями улетел далеко-далеко. — Я пытался… — Он замолкает на середине предложения и трясет головой, будто желая прояснить мысли.

— Пытался сделать что? — спрашиваю я, хотя это не важно. Ведь не могу же я в самом деле верить чему-то из того, что он говорит.

— Теперь это уже неважно. — Он пожимает плечами и снова принимается полировать свои часы и ухмыляться с таким видом, что мне хочется одновременно закричать и утереть ему нос.

Я засовываю руки в карманы — чтобы не попытаться придушить его, — и моя правая рука нащупывает то, от чего мое сердце охватывает радость. Я выхватываю телефон и торжествующе поднимаю его:

— Я просто позвоню Джексону, чтобы он забрал меня и разобрался с тобой раз и навсегда!

Хадсон что-то бормочет, но я не обращаю на него внимания. Мое сердце бешено колотится, когда я открываю мессенджер. Поверить не могу, что мне не пришло в голову использовать телефон раньше. Я прикусываю губу, раздумывая над тем, что написать. Я совсем не хочу, чтобы Джексон переживал из-за моей безопасности, но мне очень хочется, чтобы он появился сюда. И в конце концов я решаю написать короткое сообщение.

«Со мной все в порядке. Но я где-то заперта вместе с Хадсоном. Присылаю координаты».

Я нажимаю на кнопку «отправить», затем прокручиваю вниз и нажимаю «поделиться геопозицией». И жду.

Через несколько секунд смартфон сообщает мне, что отправить сообщение не удалось, и я едва не плачу, обнаружив, что мобильный сигнал отсутствует. Сморгнув слезы, я засовываю телефон обратно в карман и говорю то единственное, что может иметь значение:

— Я хочу вернуться в Кэтмир.

— Само собой. — Должно быть, Хадсон понимает, что мой телефон не работает, потому что он рукой указывает на украшенную затейливой резьбой деревянную дверь в нескольких футах: — Дерзай.

— Ты привел меня сюда не через эту дверь. — Я не понимаю, откуда мне это известно, ведь все обстоятельства моего путешествия сюда выпали из памяти, но откуда-то я это знаю.

— Повторяю — я тебя сюда не приводил, — отвечает он все с той же самодовольной ухмылкой.

— Не лги мне, — скрежещу я. — Я знаю, что это сделал ты.

— Да ну? — Он приподнимает одну безупречную бровь: — Что ж, раз ты знаешь все, просвети меня. Пожалуйста. Как именно я, по-твоему, смог сделать все это?

— Откуда мне знать, как тебе это удалось? — говорю я, чувствуя, что ногти так впились в ладони, что еще немного — и выступит кровь… что вызовет кучу новых проблем. — Я просто знаю, что это твоих рук дело. Ведь ты же вампир.

— Верно, я вампир. И что из этого следует? — На сей раз он вскидывает обе брови.

— А то, что это у тебя есть сверхъестественные способности. Что еще?

— Вот именно — что еще? — В его тоне звучит презрение: — Вот только я тебе уже объяснил — вампиры не могут делать такие вещи.

— Но ты же не ожидал, что я поверю тебе?

— Это почему? — Взгляд, который он бросает на меня, одновременно и снисходителен и полон обвинений: — Ах, ну да. Потому что, если случается что-то необычное, в этом, конечно же, виноват вампир.

Ну нет, я точно не попадусь на эту удочку, не дам ему выставить себя жертвой. Я отлично знаю, что он сделал — и скольких людей это коснулось.

Включая Джексона.

— Я не доверяю тебе не потому, что ты вампир, — говорю я ему. — А потому, что ты психопат, страдающий манией величия и воображающий себя богом.

Это вызывает у него смех, и он весело отвечает:

— Давай, говори. Скажи мне все, что ты обо мне думаешь.

— О, я только начала. — Я стараюсь придать своему тону как можно больше дерзости: — И, если ты попробуешь удержать меня здесь, обещаю, что заставлю тебя пожалеть об этом.

Это, конечно, пустая угроза, ведь я едва ли могу причинить Хадсону вред.

И он это понимает — это видно и по его взгляду, и по его ухмылке, когда он отходит от книжного шкафа и выпрямляется в полный рост.

— Что ж, скажи мне, Грейс. Как именно ты планируешь это сделать?