Московский дневник. Заметки американки, живущей в Москве

Франческа де Бардин

Имея и американский, и французский паспорта, я могла бы жить практически где угодно… И я выбрала Москву.Это история о согревающих душу впечатлениях от общения с русскими незнакомцами, которых я встречала почти ежедневно. Вы будете удивлены, узнав о трудностях, с которыми я столкнулась, и о новых открытиях, которые я сделала, будучи американкой, живущей в Москве. Уверена, вам понравится.

Глава 2.

Вызовы и открытия, ставшие неожиданностью

Спустя два месяца после моего прибытия в Москву Россия попала под санкции. И вдруг большинство моих старинных приятелей в Америке либо прекратили переписываться со мной, либо стали отвечать на мои сообщения сугубо из вежливости. Из американских / западных пабликов, доступ к которым в Москве у меня имелся, мне стало ясно, что эти СМИ неизменно продавливали антироссийскую повестку, не допуская даже видимости сбалансированного освещения событий. Я не обсуждала конфликт на Украине ни с одним из них, равно как они не задавали мне вопросы о жизни здесь. Для них я стала чем-то вроде призрака. Меня же утрата связи со столькими добрыми знакомыми крайне расстроила, пока я не поняла, что на них просто обрушились потоки искажённой информации, а сами они, вероятнее всего, опасаются поддерживать связь с кем-нибудь в Москве. А вот реакция моих друзей в Европе оказалась иной. Они видели необъективность СМИ и скептически относились ко всему прочитанному. От одного из моих друзей во Франции я услышала такое, — ты очень вовремя уехала из Франции.

Я даже задалась вопросом о том, как все эти санкции могут отразиться на моих отношениях с россиянами. Тогда-то я и заучила на русском следующий текст: «Извините, я не говорю по-русски, я американка». Реакция на него всякий раз оказывалась весьма доброжелательной. Мои собеседники рассказывали мне о своих родных в Соединённых Штатах, о местах, которые они посещали, и о том, как им понравилось там побывать.

Санкции санкциями, а я решила и дальше говорить о себе, — я американка, в готовности встретить негатив со стороны россиян. Такого не происходило. Ничего не менялось. Они всегда были рады увидеть американку, живущую в Москве, и не сдерживались в своих чувствах. Они с охотой говорили со мной на английском, задавали мне вопросы, явно не скрывая радости этому знакомству. Если общение давалась мне с трудом, обычно находился тот, кто, владея английским, брал на себя роль переводчика. Мои опасения, что Москва встретит меня враждебно, развеялись. Россияне обаяли меня, причём не только взрослые, но и даже дети.

Это было тёплым весенним днём, когда я только что завершила своё привычное паломничество в 37-й зал Третьяковки, где насладилась полотнами моего любимого русского пейзажиста Исаака Левитана. Я присела на скамейке в небольшом сквере, раздумывая, куда двинуться дальше. Напротив меня на экскурсию в музей собралась стайка школьников. Когда один из них оказался неподалёку от меня, я сказала ему, что не говорю по-русски, что я американка, а он подбежал к учительнице, чтобы сообщить ей об этом. Она тут же завязала со мной беседу на английском. Затем она объявила детям, что у них появилась возможность поговорить по-английски с настоящей американкой! И чтобы попрактиковаться в английском, эти ребята стали подходить ко мне и задавать вопросы. Они вели себя открыто, дружелюбно и по-детски. Один из них поинтересовался, сколько мне лет. Я ответила, что мне 16. Он рассмеялся и покачал головой. Мне 22, — была моя следующая попытка, но он всё равно не поверил. Мы оба расхохотались, и он, наконец, сдался. Мы все сфотографировались и распрощались.

Санкт-Петербург и Москва поражают туриста своей красотой. Еще до того, как я решилась переехать в Москву, я трижды посетила эти города. Я даже совершила круиз по Волге и Неве в Финский залив с остановками в малых городах и посещением великолепных дворцов. В рамках индивидуальных туров я пользовалась услугами гидов, чтобы узнать как можно больше о местной истории и культуре. Но как бы насыщенными и содержательными ни были программы посещения города для туристов, по-настоящему узнать его можно, только прожив в нём.

То, что больше всего поразило меня с первого дня моего постоянного пребывания в Москве, это доброжелательность со стороны незнакомых мне россиян, встреченных мной на улице или в магазинах. Меня ошеломили их тепло, участие, человечность, щедрость и сочувствие. На моей памяти не раз они лично провожали меня по нужному мне адресу, даже если им было не по пути. Они находились рядом со мной, пока я заканчивала свои дела. Это было больше, чем просто знак вежливости — они всегда сопровождали меня до конца. Путешествуя по миру, мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Это не просто удивляло меня, а трогало до глубины души. Для меня было крайне любопытно, как и почему такое сочувствие стало неотъемлемой частью русского характера и культуры. Я даже начала отмечать, что их сочувствие пробуждает во мне всё лучшее. Я почувствовала тепло их объятий и ответила им своими.