Замерзшие сердца

Ханна Коуэн (2021)

Тайлер Бейтман не знает, что значит «легко». У него никогда не было легких дней в его чертовой жизни. Все, что он имеет, он заработал кровью и потом. Хоккей — его спасение и главная страсть. Все, чего он хочет, — это добиться успеха и доказать, что чего-то стоит. Именно поэтому Тайлер не готов к отношениям. Мало того что это может разрушить карьеру, так еще и девушка, с которой может что-то получиться, — это сестра его лучшего друга. Тайлер Бейтман никогда не думал, что в его жизни появится кое-что поважнее хоккея. То, что заставит его сделать самый сложный выбор… Все знали правила: Грейси Хаттон под запретом. Но Тайлер никогда не следовал правилам. И теперь она вот-вот станет его величайшим грехом.

Глава 9

Тайлер

— Придется открыть, — с дрожью в голосе шепчет Грейси, не решаясь подойти к источнику шума. Наконец она собирается с духом, берется за ручку и чуть приоткрывает дверь. — Адам! Слава богу! Где мой брат?

Еще никогда я так не радовался Адаму. Меня переполняет облегчение, и я наконец выдыхаю.

— Слишком занят новоиспеченной невестой, чтобы заметить твое исчезновение, — бурчит Адам, не скрывая досады.

Грубый тон по отношению к Грейси меня задевает — не желая больше скрываться, я выхожу, встаю у нее за спиной, распахиваю дверь и смотрю на друга с неприкрытым недовольством.

— Отлично. Футболки уже нет. Просто супер, ребята. Самое время для перепихона! — отчитывает меня Адам, как какого-то сопляка. — Ты что, оставил мозги в Европе? Не ожидал от тебя такой тупости, Тайлер.

Чувствую, как пламенеет лицо, пробуждая во мне дремлющий гнев, но прежде чем сорваться на друга, я все-таки отвожу взгляд и продолжаю поиск футболки.

— Оденьтесь и приведите себя в порядок, пока Оукли ничего не заподозрил. Если он узнает — да еще и поймет, что другие тоже знали и промолчали, — нам всем крышка!

Сев на кровать, я наблюдаю за Грейси: она склоняет голову, стыдливо опускает плечи. Все, что мне теперь остается, — запустить руки в растрепанные волосы и всецело отдаться поедающему меня чувству вины.

Я всегда считал Оукли другом, даже когда мы оба знали, что я не заслуживаю его доброты. Он приглашал меня на семейные ужины, постоянно звонил, спрашивал, как у меня дела, — и это несмотря на сумасшедший график! А что в ответ делаю я? Трахаю его сестру. В качестве огромной благодарности.

— Он не узнает, пока мы ему не скажем. — Единственное, что мне сейчас хочется, это скорее закончить разговор, убраться отсюда и покурить.

— Вы просто так трахаетесь? Или между вами что-то назрело, о чем Оукли все-таки стоит знать? Раз уж вы втянули меня в это дерьмо, я хочу понимать, что происходит. — Адам, скрестив руки на груди, испускает раздраженный вздох.

— Кто с кем трахается?

Я резко поднимаю голову. С ужасом в глазах таращусь на Грейси и Адама.

Губы Грейси приоткрываются, руки начинают подрагивать. Наш самый страшный кошмар вот-вот обернется реальностью.

Впопыхах Грейси поворачивается ко мне и тыкает пальцем на гардеробную рядом с кроватью.

Адам тем временем пытается нас прикрыть:

— Никто! Ты их все равно не знаешь.

— Черт, Грейси, я туда не полезу! — психую я чуть ли не с пеной у рта.

— Умоляю, Тайлер! Он сейчас зайдет! Прячься! — Она хватает меня за руки и толкает в направлении шкафа.

Сдерживая поток гневного мата, я с психом распахиваю дверь и забираюсь внутрь. Пустые вешалки с одеждой вонзаются мне в спину, но Грейси, не останавливаясь, пихает меня еще глубже, пока я наконец не упираюсь в стенку.

Виновато улыбаясь, она закрывает дверь, запирая меня в темном пространстве.

Совсем скоро слышу в комнате смех и наивно полагаю, что нам все-таки удастся выпутаться из этой истории, до тех пор, пока громкий голос Оукли не сотрясает всю спальню:

— Это что, футболка Тайлера?

— А я откуда знаю? — непоколебимым голосом врет Грейси. Вот бы и мне обладать такой сдержанностью.

— Это точно его. Откуда она здесь? Где он? — взрывается Оукли.

— Чувак, остынь… — пытается образумить его Адам.

Восприняв грубый тон как сигнал к действию, я сдаюсь и выхожу из шкафа. Оукли поворачивается ко мне лицом, и я сразу поднимаю руки в знак капитуляции.

Швырнув футболку в Адама, Оукли смотрит на меня с укором, даже с призрением. Если бы взгляды могли убивать, меня бы уже здесь точно не было.

— Тебе лучше объясниться, пока я не пробил тебе череп, — шипит Оукли сквозь стиснутые зубы.

Он сжимает кулаки, и я замечаю пульсацию вены на лбу. Буду последним брехуном, если скажу, что драка с парнем размером с Оукли меня не пугает.

— Оукли, давай не сегодня. Прекращай. — Адам пытается образумить друга, делая осторожный шаг навстречу, но сразу же понимает, как сильно поторопился, потому что Оукли поворачивается к нему с лицом, исполненным гнева и разочарования:

— Ты все знал, да? Друг из тебя такой же дерьмовый, как и из этого ублюдка.

Его рука летит в мою сторону, но останавливается в нескольких сантиметрах от груди.

— Дай мне объяснить, — умоляю я, пытаясь отвлечь его от Адама. — Он здесь ни при чем.

— Тебя я даже слушать не хочу. Пускай сестра объясняется, — огрызается Оукли, переводя на Грейси разъяренный взгляд.

Но та лишь хмыкает.

— Тебя это не касается. Я уже не ребенок.

— Правда? А ведешь себя чертовски по-детски! — закипает Оукли. — Тебе уже не шестнадцать, Грейси. Эта одержимость должна закончиться, пока ты не пострадала.

— Одержимость? Прекрасно, — бесится она. — Ты умеешь найти нужные слова.

— Не сваливай все на меня. Я годами закрывал глаза на твои вздохи в его сторону. Я сыт по горло. Между вами все равно ничего не сложится, — самодовольно заявляет он.

— Это ты так решил? — гневается Грейси.

— Именно. Потому что здраво оценить ситуацию могу только я. Я лучше всех знаю Тайлера — дальше спальни ваши отношения не сдвинутся.

Спор между братом и сестрой перерастает в грубое словесное противостояние, и от услышанных оскорблений у меня челюсть начинает ходить ходуном.

Делаю предупредительный шаг в сторону Оукли.

— Давай не будем притворяться, будто ты у нас святоша, — ворчу я, наконец-то вклиниваясь в их перепалку.

— Святоша. По сравнению с тобой! — раздраженно выпаливает Оукли. — Я бы не стал пользоваться сестрой лучшего друга!

— Ты так уверен, что я воспользовался? Ты ведь даже не знаешь, что произошло до того, как ты ввалился сюда, изображая телохранителя с топором!

— Не надо, Тай, пожалуйста, — умоляет Грейси, напрягаясь. Она не хочет, чтобы брат все узнал, но и я уже не могу притворяться.

— Не надо из меня идиота делать. Просто посмотри мне в глаза и скажи, что ты пришел сюда ради траха.

— Что тут происходит, мать вашу? — кричит Ава, влетая в комнату.

Грейси смотрит на нее с мольбой в глазах.

Ава, отметив накаленную атмосферу, переводит хмурый взгляд на Оукли:

— Что ты натворил?

— Я? Лучше спроси у девочки, которая смотрит на тебя умоляющими глазками, — язвит Оукли, очевидно подразумевая Грейси.

— Жду объяснений от вас.

В комнате царит тишина. Знаю, что должен все исправить, только в данный момент я слишком зациклен на чувстве вины и безнадежности, порожденных этой историей. Зря я спал с Грейси в Мексике. И зря повторил. Никогда не думал, что вот так облажаюсь.

— Тайлер мной не пользовался, Оукли. Все совсем наоборот. И это не первый раз — ты просто раньше нас не заставал, — тихо произносит Грейси, пока щеки заливаются красной краской. — Можешь злиться, но мы все равно не перестанем встречаться. Ты не в праве контролировать мою жизнь.

У меня чуть челюсть не отвисает. У Грейси хватило смелости не только рассказать правду, но и сделать заявление, которое в итоге может оказаться ложью.

Неожиданно мне в челюсть прилетает кулак, порождая приступ острой боли. Ошарашенный, я теряю равновесие и падаю прямо на задницу. Оукли бросается на меня, и я, не успев среагировать, оказываюсь прижатым к полу с пульсирующем от боли затылком.

Он снова заносит кулак, но на этот раз от жгучего удара меня спасает Адам: он успевает подлететь к Оукли и оттащить его в сторону. Наконец грудь освобождается от тяжелого веса, и мои легкие, словно пустые воздушные шарики, наполняются воздухом.

— Теперь он твой, Грейси. — Оукли поворачивается. Губы его подрагивают, хотя и остаются на одной линии. — Потому что я больше не хочу иметь с ним ничего общего.

Внутренности сжимаются от боли и обиды, когда Оукли вырывается из хватки Адама и вылетает из комнаты. Грейси опускается передо мной на колени, спрашивает, где болит. Но я лишь закрываю глаза рукой. Не могу найти в себе силы ответить, поэтому просто продолжаю лежать, умерев для всего мира.

Боль, охватившая щеку, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую после оскорбления Оукли и разрушения одной из самых важных дружеских связей в жизни.