Обреченные

Чак Паланик (2013)

Кто бы мог подумать, что, умерев, я стану настолько известной личностью! Газеты, телевидение и радио в один голос твердят, какой лапочкой я была, какую идеальную дочь потеряли мои родители — самый известный продюсер Голливуда и актриса № 1 «фабрики грез». Как же это получилось, что незаметная, стеснительная девочка с прыщами, подростковыми комплексами и лишним весом сделалась всенародной любимицей и объектом культа, и зашло это сумасшествие настолько далеко, что теперь моим именем называется рукотворный остров — прибежище тысяч адептов новой религии, стремящихся любой ценой попасть в рай? Конечно, это происки нечистого — обманщика, шарлатана и мастака манипуляций! Но зря, как говорится, связался черт с младенцем…

21 декабря, 8:38 по восточному времени

Новый мировой скотопорядок

Отправила Мэдисон Спенсер ([e-mail])

Милый твиттерянин, дух мистера Кресента Сити, явно двинувшийся умом, лобызает пол у моих ног, вжавшись лицом в ковер. Призрак бормочет: «Ссаки. Говно. Говно. Хер. Сиськи. Сука…» Нецензурная мантра. Он шепчет: «Бля. Жопа. Хрень. Хрень. Хрень…» Это синдром Туретта, приступ в форме молитвы. Одновременно с обсценными словами дух с косой поднимает открытые ладони и просяще тянет ко мне пальцы. Рядом грудой лежит его материальное тело, распластавшись морской звездой поверх искристого моря осколков.

Не вставая с кровати, я распрямляю пухлую призрачную ногу и носком «басс виджуна» толкаю его склоненную голову; не то чтобы пинаю по черепушке — просто дотрагиваюсь. И спрашиваю:

— Что за фигня?

В ответ мистер Кресент Сити — его беспардонный призрак — пускает газы. Трескучий залп, натуральный утиный манок. Он очумело бормочет:

— Прими песнь почтения моего затхлого ануса, дорогая Мэдисон. Прими скромную хвалу, мою «Аве Мэдди»…

Аве Мэдди? Милый твиттерянин, эти слова немедленно вызывают у меня в мозгу ступор. Мое имя каким-то образом сделалось синонимом пуканья?

Я спрашиваю:

— Давай-ка проясним: тебя наняла моя мама?

— Прими мою заднепроходную молитву, — говорит он. — Святой ангел Миллисент Спенсер, прошу твоего божественного наставления.

Я говорю:

— Ты отвратителен. — Я говорю: — И к твоему сведению, меня зовут Мэдисон, ты, тлетворный червь.

— Прости меня, сердитая девочка-ангел.

Я — ангел. Как бы не так. Я спрашиваю:

— Сколько моя мама тебе платит? — Я встаю, подхожу ближе и задаю другой вопрос: — Что тебе рассказали мои родители? — После культа Гайи, Матери-Земли, который они распропагандировали в «Вэнити Фэйр», даже вообразить не могу, какой верой теперь увлеклись мама с папой — экс-язычники, экс-буддисты и экс-атеисты. Я щелкаю пальцами, чтобы привлечь его внимание.

— Камилла, великая Камилла, — расстилается дух, — мать маленькой мессии, что отведет человечество в рай… — Он рыгает. — Услышь мои молитвы.

Я поднимаю призрачную ногу и ставлю ему на светящийся затылок.

— Давай-ка договоримся. Ты занюхал здоровенную дорогу Чудесного К и провалился в К-дыру. Твоя душа вышла из тела на сколько там — на час? — Сквозь сжатые зубы я предупреждаю: — Еще раз пукнешь — вырву твою вонючую косу с корнем.

— Минут на тридцать — сорок, — произносит он, не отрывая лица от пола, и водит одной протянутой рукой из стороны в сторону ограждающим жестом. — Так я нашел Мэрилин Монро. Элвиса. — Дух стучит себя по грудине, в голосе звучит некоторая гордость. — Я лучший.

— Это ж горы кетамина.

— Бля. Бля. Бля, — говорит он.

— Ну-ка хватит!

— Но так я отдаю дань почтения, — ноет призрак.

— Мне?

— У нас мало времени, — говорит он. — Паломничество сюда по воле твоей матушки было долгим. Моя святая обязанность — безопасно доставить тебя на «Пантейджес».

В театр?

— Это большой корабль.

— В смысле на «Пангею Крусейдер»?

— А я как сказал? Не важно. Главное — ты должна следовать туда за мной.

Прозрачная фигура под моей ногой начинает таять.

— То есть когда твоя душа вернется в это мерзкое… — я показываю на груду плоти и тряпья, — мне надо идти за тобой?

— Ага, — отвечает он, — типа того. — Мозг у него поврежден, внимание рассеяно. Фантом постепенно исчезает, как тогда, в пентхаусе. Его душа возвращается в загубленное наркотиком тело.

Чтобы удержать его еще немного, я буквально наступаю ему на шею. Я ору:

— Говори! Я приказываю тебе, вонючий таракан! — Вот она, Мэдди. Я такая — властная. Я требую ответа: — Что задумала моя коварная мать?

Бздеж. Отрыжка. Путь к искуплению лежит через брань.

У меня жуткое предчувствие.

— О славный ангел Мэдисон, ты умерла, и твою плоть погребли, но из загробного мира ты говорила с матерью… — Он тает. Мистер Кресент Сити ускользает обратно к жизни. — Ты указала твоим праведным последователям путь в рай. Пердеть в набитом лифте… ссать в бассейн… говорить «бля»…

Милый твиттерянин, моя призрачная сущность холодеет от ужаса.

— С тех пор как твой святой дух посетил родителей, они проповедовали твое учение миллионам по всему свету. Несметное число твоих учеников возносит «Аве Мэдди», как и я. — Он прибавляет себе под нос: — Бля. Говно. Жопа… — и говорит: — Верховная Мать Камилла — наша пламенная блудница…

— Духовница, — поправляю я.

Но поздно. Мистера Кресента Сити больше нет под моей ногой. В другом конце гостиничного номера лежащее пугало начинает шевелиться.