Покорение дворца Яньси. Том 1. Путь служанки

Чжоу Мо (2023)

В эпоху тайных заговоров династии Цин Вэй Инло решает вступить в Запретный Город, чтобы разгадать загадку смерти своей сестры. В мире интриг и опасности она обнаруживает, что любовь и предательство переплетаются в самых неожиданных местах. «Покорение дворца Яньси» — это история о риске, любви и тайнах, где каждое решение может стать роковым.

Глава 2

Платье из сотни птиц

= Шестью часами ранее =

— Раз расческой проведем — будем с полным кошелем.

Два расческой проведем — здраво, мирно проживем.

Три расческой проведем — деток много наживем.

Проведем в последний раз — посуда будет целая у нас…

— Довольно, — оборвала Вэй Инло. — Тетушка Ацзинь, да ты взгляни на меня, разве похоже, что я могу что-то с посудой сделать? На столе стояло позолоченное медное зеркало в форме цветка, на его блестящей поверхности отражались двое находящихся в комнате людей.

Вэй Инло выглядела как настоящее произведение искусства: с ног до головы была облачена в красный свадебный наряд, пудра на лице лежала словно тонкий слой снега, румяна на щеках сияли, как заря, а на губах красовалась точка алой киновари. Да любой жених почувствовал бы себя настоящим счастливчиком, заполучи он такую невесту.

Вот только где такое видано, чтобы невеста выглядела так — обмотанная веревкой прямо поверх свадебных одежд?

Какое уж там замужество, больше похоже, что ее хотят утопить, принести в жертву царю драконов Лунвану^[6] в обмен на процветание и спокойствие для всей деревни и обильный урожай.

— Тетушка Ацзинь, — спокойно произнесла Инло. — А расскажи мне еще раз о жизни во дворце.

— Даже сейчас вы не успокоились и всё расспрашиваете меня, для чего? — вздохнула у нее за спиной женщина средних лет. Она расчесывала девушке волосы и уговаривала: — Что же плохого в том, чтобы спокойно выйти замуж? Я нарочно для вас разузнала, семья жениха хоть и не особо богатая, но сам он — честный человек. Будь я на вашем месте, непременно предпочла бы выйти за него, чем быть дворцовой служанкой и потратить впустую свою юность в надежде хоть разок увидеть императора.

Вэй Инло помолчала мгновение, а затем едва слышно спросила:

— А как выглядит император?

— Не знаю, — беспомощно улыбнулась Ацзинь. — Я все время стояла на коленях, видела лишь его сапоги с вышитыми драконами, не смела поднять голову и взглянуть на его благородный лик.

— Увидеть не увидела, но слухи-то о нем наверняка до тебя доходили? Тетушка Ацзинь, а что о нем говорили слуги во дворце? Ты еще помнишь?

Ацзинь задумалась, а после, посмеиваясь, ответила:

— У тех, кто не может удержать язык за зубами, не было шанса даже сапоги его увидеть. Ну, хватит, полно. Не хмурьте бровки, а то морщины появятся. Я расскажу вам о случае, свидетельницей которому стала сама.

— Рассказывай. — Вэй Инло тотчас же вся обратилась в слух.

— Случилось это примерно четыре года назад, тогда умерла одна наложница, — медленно начала Ацзинь. — А все из-за платья…

Пока Ацзинь рассказывала, перед глазами Вэй Инло начали вырисовываться красные стены и серые мощеные дорожки Запретного города, окружая, как веревка поверх ее одежд, и надежно запирая в клетке под названием «гарем».

Те женщины, обитательницы этого места, были так прекрасны, что, подобно легендарным красавицам древности, способны были заставить рыбу утонуть, а летящих гусей упасть, стоило тем лишь взглянуть на них, и красотой своей могли затмить луну и посрамить цветы^[7]. Каждой из них были присущи своя особенность и неповторимое своеобразие, везде, где бы они ни находились, их сравнивали с редкими цветами. Собранные теперь в одном месте, эти цветы неизбежно начали соперничать друг с другом. Кто-то назвал бы это буйством цветущих садов, но созерцать сие зрелище было дозволено лишь одному человеку — нынешнему его величеству императору.

Однако у каждого цветка есть период расцвета и период увядания.

— А-а-а!

Крик, полный ужаса, привлек целую толпу зевак, среди которых была и Ацзинь.

Протиснувшись сквозь толпу и увидев, что произошло, Ацзинь тоже не удержалась от тихого возгласа, прикрыв рот руками. Все смотрели на колодец, дворцовые служанки часто набирали из него своим хозяйкам воду для умывания. А теперь в колодезном отверстии виднелся всплывший труп женщины.

— Ее лицо распухло и побелело от воды. И различить, как она раньше выглядела, было совершенно невозможно, — взволнованно рассказывала Ацзинь. — Я узнала ее по платью из сотни птиц^[8]. Это была старшая наложница Юнь из сада Ланьхуа^[9].

Несмотря на ясный, праздничный день, и доносившиеся с улицы звуки взрывов петард, и поздравительные крики, Вэй Инло стало холодно.

Леденящий душу холод от слов Ацзинь о той несчастной в колодце пробрал ее до самых костей.

Прочистив горло, девушка спросила:

— А как же она очутилась в колодце?

— Да все из-за того платья, что было на ней, — пробормотала Ацзинь.

— Платье-то и вправду было очень красивым. Как сейчас помню, вот она прогуливалась в нем по саду Юйхуа, оно блестело и переливалось. Не уверена, был ли этот блеск от солнца, отражавшийся на платье, или же он исходил от самой госпожи…

Немного помолчав, Ацзинь с улыбкой продолжила:

— Но император, увидев ее, впал в ярость и при всех обругал так, что бедняжка и головы поднять не посмела.

Это было так неожиданно, что Вэй Инло несколько опешила и решила уточнить:

— Императору не по нраву красавицы?

— Да разве найдется под этим небом мужчина, которому не нравятся красивые женщины, — покачала головой Ацзинь. — Императору она нравилась, иначе он бы ни за что не осчастливил ее снова. Да и стал бы он жаловать простолюдинке из ханьской семьи титул старшей наложницы? Вот только она была слишком ненасытной, все желала большего и делала слишком много того, что выходило за рамки дозволенного.

— Но тогда это платье? — не поняла Вэй Инло.

— Вот именно платье и не понравилось императору, — со значением сказала Ацзинь. — Оно подражало наряду танской принцессы Аньлэ, было баснословно дорогим, и шили его долгое время. А во дворце тогда в чести были скромность и бережливость, даже ее величество императрица не могла позволить себе такую роскошь. Вот император и обругал ее за излишне дорогой наряд и попытки угодить ему и тотчас же лишил титула, понизив до простой служанки.

— Вот оно как, — пробормотала Вэй Инло. Именно тогда у девушки и начал складываться в голове образ императора, знатного человека, высочайшего Сына Неба^[10], любившего красивых женщин, но при этом осторожного и внимательного к их чарам.

Судя по всему, его не слишком волновало происхождение человека, ведь дворцовая служанка-простолюдинка из ханьской семьи вполне могла быть повышена до старшей наложницы. Иными словами, он предпочитал женщин без поддержки семьи, чистых и невинных, в душе и помыслах которых был лишь он один, а не выгода их родственников.

Он ненавидел не платье из сотни птиц, он презирал прятавшиеся за ним вещи, вроде жадности и амбиций.

— Во дворце один неверный шаг может привести к гибели. Я не знаю, бросилась ли старшая наложница Юнь в колодец, потому что не стерпела выговора от императора, или же кто-то воспользовался этим скандалом, чтобы избавиться от нее, — снова увещевала Ацзинь. — Поэтому, барышня Инло, лучше выходите замуж да позабудьте уже и о дворце, и о сестре…

— Тетушка Ацзинь, — неожиданно прервала ее Вэй Инло. Медленно обернулась, глаза ее были темными и глубокими, словно два колодца, отчего Ацзинь бросило в дрожь. Будто в трансе, она как наяву увидела себя возле колодца, из которого тянулся морозный воздух, белесый, похожий на снег, вперемешку с трупным запахом. Взгляд Вэй Инло в это мгновение напоминал тот колодец.

— Ты выполнила мое поручение? — пристально глядя на нее, спросила Вэй Инло.

Ацзинь испуганно закивала головой.

— Вот и славно, — ответила девушка и слегка улыбнулась. Ужас, окружавший ее, вмиг отступил, и она вновь стала очаровательной невестой.

По спине Ацзинь побежали струйки пота, казалось, теперь она поняла, почему семья Вэй так противилась тому, чтобы отпустить Вэй Инло во дворец, и уже успела пожалеть о поручении, ведь если позволить такой девушке войти во дворец…

— Тетушка Ацзинь, — снова спросила Вэй Инло, — ты же не пожалела о том, что сделала для меня?

— Нет, нет, — поспешно заверила ее Ацзинь. Она немного колебалась, но не смогла удержаться от последнего напутствия. — Но если вы так поступите, боюсь, уже не сможете вернуться домой…

Не успела она договорить, как дверь со скрипом отворилась и в комнату вошел Вэй Цинтай:

— Благоприятный час уже вот-вот наступит, она все еще не готова?

— Господин. — Ацзинь повернулась и посмотрела на него, будто хотела еще что-то сказать, но промолчала.

— Я готова.

В медном зеркале отразилось, как связанная невеста тяжело поднялась и, проходя мимо Ацзинь, тихонько произнесла:

— Вещи, которые матушка оставила нам с сестрицей, я уже припрятала в коробку со свадебными угощениями для Цяоцзеэр.

Цяоцзеэр была приемной дочерью Ацзинь и ее самым главным сокровищем.

— Барышня, — попыталась что-то сказать Ацзинь.

— Жаль, не знаю, когда вернусь. Боюсь, свадьбу Цяоцзеэр не застану, — слегка улыбнулась Вэй Инло, — поэтому я и приготовила все заранее. Желаю ей выйти замуж за мужчину из хорошей семьи, жить долго-долго, без забот и тревог и родить много детей.

Почившая матушка оставила дочерям, помимо украденных украшений, еще пару яшмовых браслетов, ожерелье с кулоном в виде цилиня^[11], агатовые серьги в форме пионов и две шпильки из чистого золота.

— Барышня. — На этот раз Ацзинь по-настоящему растрогалась.

Жадной до богатства она не была, но о будущем своей приемной дочери, естественно, беспокоилась.

Всю свою юность Ацзинь провела, прислуживая во дворце. Ее госпожа не пользовалась милостью императора, поэтому было достойно вознаградить служанку за труды, ведь за годы службы Ацзинь не сумела скопить достаточно денег. Вернувшись в отчий дом, она обнаружила, что помолвка, заключенная, когда она была еще девочкой, расторгнута, жених не дождался ее возвращения из дворца и женился на другой, а его дети уже выросли Ацзинь по колено.

Раз уж с замужеством ничего не получилось, лучше уж было жить одной, спокойно и независимо. Спустя несколько лет она пригрела девочку-сиротку и все свои силы направила на ее воспитание, мечтая, чтобы та сытно ела, хорошо одевалась и удачно вышла замуж, но все это стоило денег…

— Честно говоря, я завидую Цяоцзеэр, — наклонила голову Вэй Инло, голос ее стал еще тише, — будь здесь моя матушка, будь здесь моя сестрица, они бы защищали меня точно так же, как ты защищаешь Цяоцзеэр. Они бы не позволили связать меня вот так и запихнуть в этот паланкин… — Договорить она не смогла, из глаз хлынули слезы.

Ацзинь глубоко вздохнула. Она была тронута, но вот что именно произвело на нее такое впечатление — слезы девушки или же ее слова, — неизвестно. Поэтому Ацзинь решила, что не будет жалеть о том, что сделала.

— Барышня.

В этот момент девушка-служанка принесла деревянный поднос. Ацзинь взяла лежащее на нем красное свадебное покрывало, аккуратно накрыла им фенджянь^[12] Вэй Инло и тихо произнесла:

— Не плачьте. Вы… обязательно исполните задуманное.

Едва она произнесла это, как алые губы под покрывалом дрогнули в улыбке.

— Благоприятный час настал, пора паланкину отправляться!

Два часа спустя они двигались по улице Чанпин, по обеим сторонам которой расположились чайные. Посетители, перегнувшись через перила, во все глаза наблюдали за длинной ярко-красной свадебной процессией, медленно ползущей под звуки петард, и бросали тыквенные семечки и чай.

Бум.

Бум.

Бум.

Кто-то, кто находился ближе всех к паланкину, с недоумением спросил:

— Это что за звук? Бум, бум, бум…

Его сосед тоже обратил на это внимание:

— Что? Ты тоже это слышал? Я вот услышал такой странный звук: бум, бум, бум. Как будто… он доносится прямо из паланкина?

Чем более странный оборот принимало дело, тем больше оно привлекало внимания, вскоре вокруг собралось много зевак, а некоторые самые отчаянные смельчаки протиснулись через толпу и отодвинули шторку паланкина.

— Что вы творите? — Вэй Цинтай посинел от злости. Он позвал слуг, чтобы отогнать толпу. — Идите прочь! Бесстыдники, даже в паланкин с невестой не постеснялись влезть. Да я вас к судье отправлю!

Бум.

Бум.

Бум.

Странный шум позади него все не прекращался, он не выдержал и обернулся:

— Какого черта ты творишь?

Звук на мгновение прекратился, а затем что-то грохнуло, дверца паланкина распахнулась, и из него выпала связанная невеста.

— А-а-а!

— Кровь, как много крови!

— Мама, у нее на голове так много крови!

Вэй Инло медленно подняла голову, со лба беспрерывно струилась кровь, пачкая припудренное лицо. Так как руки девушки были крепко связаны за спиной, единственное, что она могла делать, — это биться головой о дверцу паланкина. Это и было источником странного звука, который услышали зеваки.

Пусть она разобьет себе лицо, пусть останется обезображенной, сожалеть она не будет.

Время почти пришло.

С тех пор как она села в паланкин, Вэй Инло считала: паланкин проехал час, значит, улица Хунъян, паланкин проехал еще два часа, и за окном показались чайные Чанпин… Именно сюда, к этому времени, Ацзинь должна была привести нужного человека. Вэй Инло пыталась всмотреться в толпу, а вокруг нее шумели голоса разговоров.

— Ай-яй, ты только глянь, зачем же ее веревкой связали?

— Вот грех-то, как можно так с дочерью?

— Ее точно замуж выдают, а не продают?

— Что вы несете, какая продажа? Не мелите чепухи! Просто паланкин слишком сильно трясся, вот она и задела головой дверцу. — Лицо Вэй Цинтая было белым как мел. Он изо всех сил пытался утихомирить людей и обратился к жениху:

— А ты чего застыл? Помоги скорее своей невесте подняться!

Жених с красным тканым шариком в виде гортензии на груди быстро спешился и уже собрался поднять Вэй Инло, но тут девушка повернула к нему голову и свирепо закричала:

— Тебе разве не известно, что семья Вэй является придворными Дворцового управления, я значусь в списке служанок!

Если насильно женишься на кандидатке в служанки, то не только тебя самого казнят, но и вся семья следом лишится голов!

Жених перепугался, опустил руки, и Вэй Инло снова упала. Он отступил, как от шипящей гадюки, на пару шагов и в замешательстве посмотрел на Вэй Цинтая:

— Как же так? Вы разве не говорили, что ее имя удалили из списка?

Вэй Цинтай кинул свирепый взгляд на дочь, а затем попытался объясниться:

— Ты посмотри, она же не в себе, конечно, ее вычеркнули…

За его спиной послышался смех, и Вэй Инло кротко произнесла:

— Господин цзолин^[13], по-вашему, я похожа на умалишенную?

Цзолин?

Вэй Цинтай пришел в ужас, толпа перед ними расступилась, широкими шагами к нему подошел цзолин — человек, отвечавший за отбор служанок во дворец.

— Вэй Цинтай! — сурово произнес он и указал на Вэй Инло.

— Это что еще за дела?

Примечания

6

Божество водной стихии.

7

По легенде, существовало четыре великих красавицы Древнего Китая: Си Ши, Ван Чжао Цзюнь, Дяо Чань, Ян Гуй Фэй. Их красота способна была «затмить луну и посрамить цветы, заставить рыбу утонуть, а летящего гуся — упасть».

8

Одно из знаменитых платьев древности. По легенде, принцесса Аньлэ, дочь танского императора Чжунцзуна (705–710 гг.), поручила чиновникам изготовить платье, сотканное из перьев. Для этого отловили огромное количество птиц, что привело к экологической катастрофе.

9

Сад Орхидей.

10

Один из титулов императора в Китае.

11

Сказочный зверь, напоминает покрытого чешуей оленя с одним рогом, по легендам, предвестник счастливых событий, отличается добротой.

12

Женский свадебный головной убор с украшениями в виде фениксов.

13

Придворный младший чиновник Цинской династии. Маньчжурское название — нюру чжаньгинь.