Отпусти меня восвояси. Новый русский эпос

Эдуард Струков

Мы мчались в МинВоды.Капли дождя сверкали алмазамина свежей листве «зелёнки»,лужи разлетались на обочины,над распаренной пахотой полейорало нахальное чёрное вороньё.Помню длинные встречные колонныс суровой пехотой на грязной броне,БТР, с которого на въезде в аэропортживописнейшие «махновцы» из местного ополчениясобирали с проезжающихсиние «пятихатки»…

Крещенский Сочельник

Задолго до рассвета

беременной Катюхе приспичило на двор.

Она укуталась поплотнее,

надела огромные мамкины чуни

и побежала вразвалочку

по скрипучему январскому снегу

к темнеющему вдали отхожему месту,

где через пару минут с ужасом поняла, что рожает.

Катюхе не было ещё и восемнадцати,

молодой муж был старше её всего на полгода,

поэтому всё взяла в свои руки Катькина мать,

растолкавшая и озадачившая всех в доме.

Через полчаса зять уже споро тянул по улице

дровяные санки с подвывающей роженицей,

а Мария Евгеньевна впритрусочку

мчалась следом, приговаривая «ойёйёйёё».

Было полшестого утра, посёлок ещё спал,

на заметённых снегом улицах не было ни души,

крепко давил рождественский морозец,

в тайге жалобно выли окоченевшие волки,

ночь во все свои колючие звёзды

с интересом рассматривала

спешащий куда-то маленький отряд.

Из-за угла навстречу вывернулся

бегавший в самоволку

не протрезвевший ещё солдатик,

сам страшно перепугавшийся такой встречи

и оттого немедленно сиганувший

за ближайший забор.

«Пацан будет!» —

обрадовалась знамению Мария Евгеньевна.

Катюха что-то прогундосила в ответ,

терпеть ей оставалось уже немного,

потому что впереди показался

тусклый фонарь у дверей больницы,

большого чёрного барака,

пропахшего чем-то неприятным.

Молодожён прибавил ходу,

Катька жалобно завыла,

Мария Евгеньевна уже в полный голос

заверещала своё «ойёйёйёё»…

Через четверть часа на свет появился я.