Хулиган. Его тихоня

Эла Герс (2024)

Ксюша, скромная девушка, увлеченная книгами, мечтала о парне, как в ее любимых романов. Но ее желание обернулось против нее, когда она привлекла внимание самого жестокого хулигана своего университета. Ходили слухи, что ему нравилось избивать людей и заставлять их страдать самым ужасным из возможных способов. Ксюша была убеждена, что он чудовище. Жестокое, черствое, бездушное чудовище. Но был ли он таким на самом деле?

Глава 10

10.1. Пугающий ужин

POV Ксюша

Я смотрела в потолок и слушала Тейлор Свифт, мечтающую о том, чтобы поскорее вернуться в декабрь. До этого я слушала Бруно Марса, который клялся, что поймает гранату, и Эда Ширана, который хотел напиться, когда проснется.

Не зря я полжизни потратила на изучение английского. Это однозначно того стоило, как минимум для того, чтобы понимать текст любимых песен.

Я повернулась, чтобы посмотреть на часы на прикроватной тумбочке. Было пол седьмого вечера. Мои родители были дома уже почти два часа.

Я надеялась, что прослушивание музыки поможет мне успокоиться, потому что чтение с этой задачей не справилось. Но и музыку ждал тот же итог. Я просто не могла выбросить из головы тот факт, что мои родители были дома.

Перекатившись на кровати, я схватила подушку с изголовья и использовала ее, чтобы заглушить свой отчаянный крик.

Мои родители были дома!

Я не рассказала им о том, что у меня в кои то веки появился парень. Я не сказала им, что мой парень был грубоват на вид и очень сексуален. Я не сказала им, что мой парень — Леша, главный хулиган университета!

Я съежилась, мысленно представив первую встречу Леши, в амплуа плохого парня с татуировками и разбитыми костяшками, и моих родителей, чопорной мамы и слишком заботливого отца.

О Боже…

Мои родители убьют меня.

Раздался стук в дверь и я услышала мамин голос.

— Ксень, ты занята?

Я убрала подушку от лица и села на постели.

— Нет, мам. Ты что-то хотела? — отозвалась я, немного задыхаясь от крика.

— Ужин готов.

Я моргнула в недоумении. Я не помнила, чтобы я готовила ужин, и не помнила, чтобы мама заказывала доставку еды.

— Что значит"ужин готов"?

— Это значит, что я уже накрываю на стол.

О-о-о… Нехорошо это…

— Ты приготовила ужин? — я поморщилась от этой мысли, а потом начала подниматься с кровати. — Мам, ты приготовила?

Я услышала мамин смех через дверь и меня тотчас начало подташнивать.

— А ты выйди и узнай.

Я надеялась, что ответ на мой вопрос будет отрицательным.

Я громко вздохнула, когда за дверью послышались ее удаляющиеся шаги. Что-то было не так. Родители должны были приехать не сегодня, а на следующей неделе. Слава Богу, они не застали меня целующейся с Лешей на пороге.

Выйдя из своей комнаты, я направилась на кухню. В гостиной я застала папу, который нервно вышагивал по комнате. Он остановился и улыбнулся, когда я подошла к нему.

— Мама приготовила ужин? — спросила я его.

Его улыбка тут же сникла и он тяжело вздохнул. Папа обнял меня и поцеловал в макушку, а затем ответил:

— Надеюсь, что нет.

— Я все слышала! — крикнула мама из кухни и я почувствовала, как папа напрягся. — Идите уже к столу, — продолжила она елейным голосом.

Мы скривились, посмотрев друг на друга и, смирившись с судьбой, поплелись на кухню. Мама стояла у стола в фартуке, ухмыляясь нам триумфальной улыбкой. Мы с папой синхронно застонали, увидев блюдо на середине стола, накрытое непрозрачной крышкой. Голубые глаза мамы вспыхнули, а ухмылка стала еще шире, когда она, крутанувшись на месте, отвернулась к холодильнику.

— Папа, что ты наделал? — прошипела я шепотом, пока мы стали обреченно занимать свои места за столом. — Ты снова разозлил маму?

Он посмотрел на меня с притворной обидой.

— Ксюш, неужели ты обо мне такого мне? Я не сделал твоей маме ничего плохого.

— Но она готовила! Она готовит только тогда, когда расстроена, обижена или зла. Что ты сделал?

Прежде чем папа успел ответить, мама вернулась к столу, с громким стуком ставя тетрапак с соком на стол и берясь за кружки. Расправившись с соком, мама стала ходить вокруг стола, расставляя столовые приборы, и каждый раз, когда она оказывалась рядом с папой, он заметно вздрагивал.

Мне же только оставалось смотреть на своих родителей глазами дочери.

Светлые волосы мамы были собраны в высокий хвост, на ней была ее любимая блузка, шорты и пушистые черные тапочки. Мама выглядела подтянутой и молодой. И она всегда выглядела потрясающе, даже если ее будили прямо посреди ночи. А еще она была хорошей матерью.

Был в ней лишь один изъян — она совершенно не умела готовить. Точнее, не умела хорошо и вкусно готовить.

Отец же был крупным и высоким. Его широким плечам могли позавидовать многие мужчины его возраста. У него были каштановые волосы, карие глаза и очки в тонкой оправе, с которыми он крайне редко расставался. На нем была помятая футболка и такие же шорты. Он был неряхой и немного забывчивым, но он был одним из лучших работников в их компании. Он всегда улыбался, а еще обнимал так, как не обнимал никто другой.

Но сейчас он не улыбался. И было понятно почему…

Мама стала медленно поднимать крышку, которой было накрыто ее блюдо. Мы с папой затаили дыхание, ожидая, что же это будет. Когда стало видно этот кулинарный “шедевр”, у меня отвисла челюсть и широко распахнулись глаза.

Разве еда должна быть полностью черной? И что это были за серые комки? Это точно еда, а не отрава?

— Папа, — прошептала я, наклоняясь к нему. — Папа, что ты сделал?

— Ничего! — прошептал он в ответ.

— Папа!

Он сглотнул, отчего его кадык дрогнул.

— Я забыл о нашей вчерашней годовщине свадьбы.

Я поджала губы и зажмурились, пытаясь незаметно побороть шок от услышанного.

— Тогда неудивительно, что мама так злится на тебя, — пробормотала я себе под нос. — Я же отправила тебе сообщение вчера утром, напомнила о годовщине, чтобы ты не забыл. Как же так вышло?

— Зарядка сгорела и я никак не мог зарядить телефон. А когда все-таки смог и увидел твое сообщение, было уже поздно.

Мама громко прочистила горло и мы с папой молниеносно выпрямились. Она улыбнулась нам обоим пугающей улыбкой, от которой мы оба затряслись как мыши перед удавом, а после мама заняла свое место рядом с папой.

Ее глаза переместились на него и стали неторопливо сужаться, превращаясь в крошечные голубые щели.

— Ты собираешься есть, милый? — спросила она обманчиво милым тоном.

— Да-да, сейчас, — папа начал накладывать в свою тарелку мамину стряпню. — Ух ты… Выглядит очень вкусно…

Он замешкался на несколько мгновений, отчего мамин взгляд стал еще яростнее. Наконец, он отправил вилку в рот. Мы с мамой стали смотреть и ждать, пока он прожует и решится проглотить эту массу.

— О, как вкусно, — выдохнул он, с трудом жуя. — Очень вкусно…

Затем он замолчал, на его глаза навернулись слезы. Он резко подскочил со своего места, опрокинув стул, и бросился в туалет. Я застыла, когда услышала доносящиеся из коридора рвотные позывы.

Мой взгляд упал на маму. Она с самодовольным выражением лица встала и, прихватив папину тарелку и жутковатое на вид блюдо, отправилась к помойному ведру.

В это самое мгновение раздался звонок в дверь и мама обернулась на меня.

— Ксень, это, должно быть, доставка, — сказала она мне. — Забери, пожалуйста. Деньги лежат в прихожей.

Я выдохнула с невероятным облегчением и пошла встречать курьера.

Как от сердца отлегло…

10.2. Встреча с родителями

Папа стоял на коленях на полу рядом с мамой, гордо восседающей в своем кресле, и признавался ей в своей безграничной любви с букетом роз и золотым браслетом, который он достал Бог знает откуда. Мама все еще злилась, но, как мне показалось, уже смягчилась. Я усмехнулась и помчалась в свою комнату, оставив родителей в гостиной улаживать их ссору.

Я стала готовиться ко сну, напевая себе под нос какую-то мелодию. Я так соскучилась по родителям, что была безмерно рада их возвращению, ведь прошло почти два месяца с нашей последней встречи. Потом я вспомнила, что забыла рассказать им о Леше, и вся моя радость тут же исчезла.

Я хлопнула себя по лбу ладонью.

Во время ужина я пыталась найти возможность сказать родителям, что у меня появился парень, но изо рта не вырвалось ни звука, и в итоге я так ничего и не сказала.

А что я собиралась сказать им? Я принялась расхаживать по своей комнате, покусывая ногти. И как мне сказать Леше, что мои родители вернулись домой?

Что, если Леша придет в ярость от этой новости?

Что, если Леша подумает, что я прячу его от родителей и стыжусь?

Я плюхнулась прямо на кровать и закрыла лицо обеими руками.

У меня появились серьезные проблемы.

Я совершенно не была готова к этому.

Я запрокинула голову и некоторое время смотрела в потолок. Затем я решила немного поспать в надежде, что завтрашний день даст мне ответы, которые мне были так нужны. Хотя я не была уверена, что это произойдет, поскольку Леша был очень непредсказуем.

На следующее утро я ерзала на стуле за обеденным столом. Моя голова была опущена, а палец дрожал, когда я нажимал кнопку отправки сообщения на своем телефоне. Я прикусила губу и стремительно бросила его в сумку, словно он начал обжигать меня.

— Ксень, ты, кажется, сама не своя сегодня.

Я подняла голову. Мама смотрела на меня с беспокойством на лице, отчего меня начало мучить чувство вины.

— Что случилось? — продолжила она.

Я перестала кусать губу и сглотнула, переведя взгляд на открытое окно. Моя паника нарастала с каждой пройденной минутой семейного завтрака.

— Ничего, мам, — пробормотала я.

— Это мальчик?

Мои глаза снова метнулись к ней.

— Что?

Она взяла с общей тарелки блинчики, которые, к счастью, приготовил папа, и вновь обратилась ко мне:

— Мальчик, Ксень. Ты была рассеянной во время ужина вчера вечером. А сейчас ты приготовила две порции еды в универ, — мама указала на стол, где стояло два контейнера, которые еще не были сложены в сумку, и я мысленно отвесила себе пощечину за то, что не убрала их. — Ты с кем-то встречаешься?

Папа подавился, услышав вопрос. Тогда мама постучала ему по спине, а я поспешно налила ему воды.

— Что?! — спросил он, отпив. — Наташа, о чем ты говоришь? Ксюша с кем-то встречается?

— Я-я… — заикалась я, пытаясь ответить, но мама опередила меня.

— Именно поэтому я и спрашиваю ее, Толя. Ксюша находится в том возрасте, когда девочки начинают интересоваться мальчиками. И уже давно. Просто посмотри, какие книги она читает.

Пожалуйста, кто-нибудь, убейте меня.

Мое лицо начало гореть. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, пытаясь прикрыться ими, зная, что это перерастет в новую ссору, судя по выражению лиц моих родителей.

— Это же просто книги! Они совершенно безобидные. И моя Ксюшенька не будет встречаться. Я ей не позволю.

— Что значит"не позволю"? — мамин голос начал повышаться.

— Мою малышку не обидит какой-то парень, которого она едва знает! — возмущенно выпалил он. — А если он татуированный мальчишка? — я вздрогнула от того, как точно попал папа. — А если у него на уме только одно?

— Вообще-то… — начала оправдываться я, но меня перебил стук в дверь.

Я застыла подобно статуе.

О, нет…

Я начала учащенно дышать, как при панической атаке.

— Кто это? — спросил папа, поворачиваясь верхней частью тела в сторону двери.

Я попыталась подавить панику и с трудом сглотнула.

— Э-э…

Мамины глаза, которые никогда ничего не упускали, сузились на мне.

— Есть что-то, что нам нужно знать, Ксюша?

Раздался еще один стук. На этот раз нетерпеливый.

Мама и папа обменялись взглядами и одновременно встали. Я пискнула, когда они направились к входной двери. Я поплелась за ними, ломая руки.

О Боже. О Боже! О Боже!!!

Я была ни жива ни мертва.

Папа открыл дверь и мое сердце сжалось от ужаса.

— Господи! — воскликнула мама.

Я выглянула из-за родителей. Перед ними стоял Леша с выражением легкого удивления. Я начала переминаться с ноги на ногу, пытаясь подавить крик, рвущийся из моего горла.

Глаза Леши встретились с моими и кровь отхлынула от моего лица. В его глазах промелькнул озорной блеск, отчего меня прошибло от ужаса.

О, нет…

Лучше бы он не думал шутить со мной на глазах у моих родителей.

Он подмигнул мне и у меня защемило в груди. Я почувствовала, что была близка к потере сознания. Затем он перевел взгляд на моих родителей.

О Боже… Он действительно собирался сделать это!

Я проскользнула между родителями, чтобы добраться до Леши, надеясь помешать ему сделать то, что он задумал. Я встала перед ним, подняв руки в защитном жесте. Мои родители застыли на месте и я внутренне поморщилась.

— М-мама. П-папа, — мой взгляд метался туда-сюда по их ошеломленным лицам. — Я должна вам кое-что сказать.

Я взглянула на Лешу. Он казался отрешенным от всей этой ситуации, но я видела, как подрагивал уголок его губ.

— Это Леша. Он… — я сделала глубокий вдох, а затем резко выпалила: — Он мой парень.

Я услышала, как зубы моих родителей заскрипели, когда я произнесла эту фразу.

— Леша, это мои родители, Наталья Васильевна и Анатолий Геннадьевич, — кротко закончила я.

Мои родители синхронно моргнули. Их взгляды обратились к внешности Леши. Они принялись рассматривать его, начиная с кроссовок, рваных джинсов, белой футболки, кожаной куртки, заметной татуировки на шее и заканчивая стоическим выражением на красивом лице.

Леша ничего не сказал, глядя на них в ответ, а мне хотелось, чтобы он это сделал.

Неужели он не понимал, что мои родители находились на грани паники, которая могла с легкостью вытечь в настоящее недовольство?

Внезапно его рука обхватила меня за плечи и притянула к себе. А затем у меня от изумления отвисла челюсть, когда он произнес следующие слова:

— Привет, мама. Привет, папа.

Скажите мне, что я ослышалась.

Пожалуйста, скажите, что я ослышалась!

Но сочетание шока и ужаса на лицах моих родителей подсказало мне, что он действительно произнес эти слова.

— Посмотрите на время! — почти закричала я. — Нам уже пора идти.

Я неохотно оставила Лешу и поспешила вернуться в квартиру. Схватив контейнеры с обедом, я запихнула их в сумку и торопливо выбежала обратно. Я поцеловала своих неподвижных родителей и направилась к Леше.

Я подтолкнула его, чтобы он наконец сдвинулся с места.

— Пока, мама! Пока, папа! — крикнула я через плечо.

Родители по-прежнему молчали и я решила воспользоваться этой заминкой и совершить наш побег.

Я стремглав спустилась по лестнице, протащив за собой Лешу и пулей вылетели из подъезда. Но когда я увидела мотоцикл, то испуганно остановилась.

Ситуация стала набирать катастрофические обороты.

Сделав пару шагов к мотоциклу и подняв глаза на свой этаж, я заметила выглядывающих из окна родителей.

Дело дрянь…

Я суетливо схватила шлем и всучила его Леше с такой силой, что он уж отшатнулся.

— Давай, давай, давай, — подгоняла я его, в это же время быстро надевая свой.

Но Орлов лишь скрестил руки на груди и уставился на меня, продолжая бездейственно стоять на месте и держать шлем в своих руках.

— Но я еще не получил свой утренний поцелуй, — нагло заявил он.

— Получишь его в универе, — злобно процедила я, пытаясь остановить себя от желания самой сесть за руль этого чертова мотоцикла. — Пожалуйста, давай просто уедем!

Он сдержал ухмылку, садясь на мотоцикл и ожидая, пока я сделаю то же самое. Когда мы стали выезжать из моего двора, я оглянулась. Мои родители все еще выглядывали из окна и смотрели нам вслед. Я раздосадованно застонала и уткнулась лицом в спину Леши.

Когда мы подъехали к университету и остановились на парковке, я рассеянно отметила, что мы приехали довольно рано. Эта сторона парковки всегда была свободна из-за Леши, но на другой стороне всегда не было ни единого места, а сейчас там было припарковано всего несколько машин.

Уля как-то сказала мне, что большинство студентов с машинами каждое утро спешат попасть в универ пораньше, чтобы припарковаться подальше от места Леши. Единственные машины, оказывающиеся припаркованными рядом, принадлежали студентам, которые опоздали занять безопасное место, отчего у них попросту не оставалось другого выбора.

Они по-настоящему боялись Лешу и это начало казаться мне чрезмерным.

Я соскользнула с мотоцикла и подождала, пока Леша заглушит его. Когда он снял шлем, я заметила, как его губы продолжали подрагивать, отчего во мне вспыхнуло раздражение.

Если бы у меня была возможность отвесить ему крепкую затрещину, я бы это обязательно сделала.

К сожалению, у меня ее не было. Поэтому я вздохнула и стала ждать, когда он начнет открыто смеяться надо мной.

Раздался звук уведомления, пришедшего на мой телефона, и я поспешно полезла в сумку. Моя рука начала дрожать, когда я увидела, что пришло сообщение от мамы:

“Вечером нас ждет серьезный разговор, Ксения”.

Я стала раздраженно стучать телефоном по лбу. Мама называла меня полным именем, только когда злилась, очень сильно злилась.

И что мне теперь делать? Как я буду объясняться?

Как я собиралась пережить испанскую инквизицию моей матери?

Чужая рука выхватила у меня телефон, а затем я почувствовала, как меня обняли за талию. Я подняла глаза. Леша принялся читать мамино сообщение, прижимая меня к себе.

Прочитав, он усмехнулся. Его взгляд переместился на меня и его веселье вмиг улетучилось. А когда он перевел взгляд на мой сильно нахмуренный лоб, сказал:

— Ксюши, больше так не делай, — попросил он, прежде чем нежно поцеловал меня в лоб, тем самым разглаживая его.

Я тут же кивнула и зарылась лицом в его грудь. Напряжение в моем теле медленно стало исчезать, когда Леша крепче обнял меня и поцеловал в висок. Когда я подняла голову, его губы накрыли мои. Я тут же потребовала большего, и он покорно углубил поцелуй, пока у нас обоих не перехватило дыхание.

— Твои родители кажутся хорошими, — прошептал он мне в губы.

Я в ужасе отстранилась от него.

— Нет, это не так, — выдохнула я. — Мама строгая и жестокая, когда злится. А папа невыносим, когда слишком сильно опекает меня.

Уголок его губ растянулся в ухмылке и он снова кротко поцеловал меня.

— Ладно, но перестань беспокоиться о своих родителях, — приказал он и, взяв за руку, повел меня в сторону универа. — Вместо этого беспокойся об учебе.

И он был прав, невольно напомнив мне о том трояке за лабораторную. Первую тройку за все время обучения в универе.

Я вздохнула, подумав, что госпожа Удача вновь повернулась ко мне спиной.

Леша оглянулся на меня и начал замедлять шаг. Он обнял меня за плечи, а я, не раздумывая, обняла его за талию.

Мне всегда нравилось, как он обнимал меня. В такие моменты мне казалось, что мы идеально подходили друг другу. Словно находиться в объятиях друг друга — это была самая естественная вещь на свете.

В тот же миг все мои тревоги постепенно рассеялись и я со вздохом растворилась в его объятьях.

10.3. Друг идет напролом

POV Леша

Я стоял, прислонившись к стене задней части университетского корпуса и не сводя глаз с Дани. Громов курил в нескольких метрах от меня, и хотя обычно мне было наплевать на это, сейчас мне было трудно игнорировать необычную нехватку энергии у лучшего друга.

— Что с тобой? — спросил я, когда Даня начал тереть висок свободной рукой.

— Я могу спросить тебя о том же, — он опустил руку и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. — Ты опять не в духе.

Я заметил, как Даня ловко уклонился от моего вопроса, а потому и прищурился.

— Видимо, я всегда не в духе, — ответил он, решив оставить все как есть.

— Но не в последнее время, — возразил Даня, едва заметно улыбнувшись. — Так ты выяснил, почему Ксюша не хотела, чтобы ты ее забирал?

— Ее родители были дома, — я ухмыльнулся.

Брови Дани взлетели вверх и он начал тихо посмеиваться.

— У нее не было выбора, кроме как представить меня им. Но когда они увидели меня, то выглядели так, будто вскоре может понадобиться приезд неотложки.

— Надеюсь, обошлось без нее?

— Ага, что даже удивительно, учитывая, что я назвал их мамой и папой.

Даня согнулся пополам, а его смех перешел в настоящую истерику.

Я предполагал, что знакомство с ее родителями будет интересным, и, честно говоря, так оно и было.

Ксюша очень походила на свою мать. У них был одинаковый цвет волос, одинаковые голубые глаза и одинаковые черты лица. Но ее мать была высокой и стройной, в то время как Ксюша — невысокой и фигуристой, очень фигуристой.

Пока Ксюша, заикаясь, представляла меня родителям, я внимательно изучал ее отца. И то, что я увидел, мне не понравилось.

Совсем не понравилось.

Ее отец возвышался над своей семьей. Он был крупным и мускулистым, хорошо слаженным для своего возраста. А его руки, сжатые в напряженные кулаки, говори о его неприязни ко мне.

По его убийственному взгляду, который он бросил в мою сторону, я понял, что не понравился отцу Ксюши.

Огромных усилий мне стоило молча стоять с невозмутимым лицом, контролируя жгучее желание забрать Ксюшу и увести подальше, наплевав на всё.

— Держу пари, ее отец хотел выбить из тебя всё дерьмо.

В голове тотчас пронесся образ, который я торопливо уничтожил, дабы не успеть никому причинить вреда из-за этого.

— Нет, — проворчал я. — Он выглядел так, будто хотел разорвать меня на части.

— Этого же не случится? — Даня озабоченно нахмурился, вмиг теряя все свое веселье. — Да?

— Не знаю, — я же лишь пожал плечами.

Громов продолжал пристально смотреть на меня, прежде чем покачал головой с явным разочарованием.

— Значит, как я понимаю, Ксюша не будет присутствовать на вечере покера на следующей неделе, — сухо заметил он.

— Нет.

— Ну бля…

Я посмотрел на время и оттолкнулся от стены.

— Время обеда. Мне пора идти.

Даня перестал хмуриться, и его лицо заметно просветлело.

— Можно я пойду с тобой?

— Нет, блять, — отрезал я, огибая угол здания.

Но, вместо того чтобы отвязаться, Громов последовал за мной.

— Да ладно тебе, — заныл он. — Если ее родители разлучат вас, то я так и не успею с ней познакомиться.

— Если бы ты и впрямь беспокоился на этот счет, то вел бы себя иначе, — проворчал я, толкая входную дверь в универ.

— Я просто знаю, что ты этого не допустишь, — подтвердил он таким уверенным тоном, что я не мог не ухмыльнуться. — Но должен же я как-нибудь уболтать тебя познакомить нас.

— Я все равно не подпущу тебя к ней.

— Эй, а что там делает твоя девушка? — неожиданно спросил Даня, указывая налево.

Я мотнул головой в ту сторону, куда указывал Громов, и заметил пустую аудиторию с одиноко сидящим там преподавателем.

Блять. Я не мог поверить, что повелся на этот тупой развод.

Когда я повернулся, чтобы высказать Громову все что я о нем думал или врезать по его шутливой роже, друг уже бегом поднимался по лестнице на второй этаж.

Вот же придурок!

Я последовал за ним с намерением набить ему морду, но Даня был уже на полпути к Ксюше, которая стояла у аудитории, дожидаясь меня.

— Эй, Ксюша! — услышал я голос Громова.

Блять!

Даже издалека я увидел, как расширились глаза Ксюши, когда она увидела приближающегося Даню.

Я стиснул зубы и ускорил шаг.

— Я Даня, помнишь меня? Друг Лехи, — услышал я снова слова Громова, когда был уже почти рядом с ним.

— Я-я…

Взгляд Ксюши метнулся в сторону и нашел меня. В ее глазах тотчас считалось облегчение. Мне хотелось врезать своему лучшему другу по челюсти за то, что он напугал Ксюшу. Но даже когда она бросилась ко мне и крепко обняла, я не простился со своей мыслью. Позже Громов все-таки нарвется на мой кулак. Сейчас же я обнял Ксюшу за плечи и посмотрел вниз.

Ее тело было прижато к моему, щека прижата к моей груди, а губы напряжены.

Она настороженно наблюдала за Даней краем глаза. Я нежно и осторожно сжал ее плечи, пытаясь успокоить. Я понял причину ее испуга. В последний раз, когда Даня предстал перед Ксюшей, я вернулся к ней с кровоточащими костяшками.

— Леха хотел, чтобы я присоединился к вам за обедом. Правда, Лех? — Громов подошел и встал рядом со мной, у этого придурка даже хватило наглости толкнуть меня в бок локтем. — Он сказал, что хочет, чтобы я, его лучший друг, получше узнал его девушку.

Я уже открыл было рот, чтобы послать его нахер, когда почувствовал, как тело Ксюши расслабилось в моих объятьях. Я опустил взгляд и увидел, как преобразилось ее лицо. Она повернулась лицом к Дане и выражение ее лица стало в разы ярче. Ее глаза заблестели от восторга, а на губах заиграла милая улыбка.

Она выглядела довольной.

Счастливой.

Я застыл на месте и смотрел на нее, как зачарованный. И я был не единственным, на кого подействовали ее чары. Даня тоже смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел. Тогда я стал бороться с желанием скрыть ее улыбку от друга и от всего мира. Ее улыбки должны были принадлежать мне и только мне, а не какому-то придурку, вроде Громова…

— Конечно, — сказала Ксюша Дане своим тихим голоском. — Давай пообедаем вместе.

— Твою ж… — простонал я себе под нос, в то время как Громов торжествующе ухмылялся.

Затем я хмуро посмотрел на своего друга, тем самым сказав, чтобы тот вел себя прилично, иначе ему потом прийдется плохо. Его улыбка стала еще шире, прежде чем он поплелся за нами хвостом в кафетерий.

Мы подошли к своему столу, заняли свою сторону, а Даня уселся напротив.

— Если бы я знала, что ты будешь есть с нами, то приготовила бы тебе что-нибудь, — извиняющимся тоном сказала Ксюша, доставая из сумки наш обед.

Тогда Даня взглянул на меня и ответил:

— Не волнуйся. Леха сказал, что собирается поделиться…

— Только посмей прикоснуться к моей еде, — предупреждающе рыкнул я и это была далеко не пустая угроза. И он это знал.

Громов поднял руки вверх, выдавая свое мирное отступление, и рассмеялся.

— Ладно, пойду, что-нибудь возьму себе.

Я удивленно вскинул брови. Даня никогда не заходил в кафетерий. Я даже не знал, заходил ли он сюда с тех пор, как мы поступили сюда, не считая прошлого раза, когда он искал меня. И Громова моя реакция однозначно позабавила.

Когда Даня ушел, я наклонился вперед, оперся локтем о стол, поднял руку и коснулся щеки Ксюши.

— Ты все еще беспокоишься из-за своих родителей? — спросил я, проведя большим пальцем по ее скуле.

Ее улыбка померкла, а взгляд скользнул в сторону.

— Нет.

— Глаза, Ксюша, — тихо приказал я и она неохотно снова встретилась с моим взглядом. — Хочешь, я пойду с тобой и поговорю с твоими родителями?

Ее лицо смягчилось, по губам даже скользнула легкая улыбка, а затем она ответила:

— Нет. Все будет хорошо, не переживай.

Все мое тело напряглось, когда в голову пришла непрошеная мысль. Я почувствовал, как что-то тяжелое сдавило мне грудь, и я неосознанно начал злиться.

— Они же не причинят тебе вреда? — спросил я сквозь стиснутые зубы.

Ксюша так ужаснулась моей мысли, что у меня отлегло от груди и я позволил себе расслабиться.

— Нет, — ответила она, подтверждая ложность моих опасений. — Боже, нет, — она смотрела на меня снизу-вверх, и в ее глазах читалось открытое беспокойство. — Они никогда не причинят мне вреда. Никогда, Леш.

Мои глаза пробежались по ее лицу. Она действительно говорила правду и ее лицо подтверждало это. Я медленно и облегченно выдохнул, потому что если Ксюша солгала, я не знал, что делать, чтобы уберечь ее.

Моя рука скользнула вниз и задержалась на ее шее, не забыв провести пальцами по ее мягким шелковистым волосам. Ксюша поддалась мне навстречу и ее губы мягко и трепетно коснулись моих.

Охренительно сладко.

Мне нравилось, что Ксюшу никогда не целовал никто, кроме меня. И я обнаружил, что у меня хватило терпения научить Ксюшу, как это делать, и показать, как мне нравилось. Быстро и жестко, как я обычно делал это с безымянными, а иногда и безликими девушками до встречи с ней.

Но Ксюша была слишком хороша для этого дерьма.

Она была слишком хороша для меня самого.

Я бы продолжил целовать ее, если бы не услышал чье-то хмыканье. Я оторвался от манящих губ Ксюши и, повернув голову, заметил Громова, который сидел напротив нас и нехотя орудовал вилкой в своей тарелке.

Он ухмыльнулся, когда наши глаза встретились.

— Не обращайте на меня внимания, продолжайте. Просто представьте, что меня здесь нет.

Ксюша тут же покраснела и спрятала лицо в изгибе моей шеи.

И этот мудак был моим лучшим другом…

Я уставился на Громова, своим свирепым взглядом обещая ему скорейшее возмездие. Даня поджал губы, чтобы не расплыться в улыбке и не выбесить меня еще сильнее.

— Громов, хочешь на десерт получить по своей наглой роже?

Ксюша внезапно встрепенулась, оторвалась от моей шеи и уставилась на меня встревоженным взглядом.

— Леш, я принесла шарлотку на десерт. Хочешь?

Даня издал сдавленный звук, похожий на проглоченный смех, и мне захотелось наброситься на него прямо через этот стол. Но вместо этого я подавил свой гнев и сосредоточился на своей девушке.

— Позже, Ксюш. Я не хочу испортить обед, который ты приготовила.

Я снова услышал приглушенный смех и тонкий кашель при слове “испортить”. Задрав голову к потолку, я взмолился о терпении, так сильно необходимом мне в эту самую минуту. Я всерьез подумывал о том, чтобы убить своего лучшего друга.

— Дань, ты поел?

— Нет еще.

Я медленно опустил взгляд на него.

— Думаю, да, ты поел, — угрожающе тихо сказал я, пригвоздив Громова мрачным взглядом.

Глаза Дани чуть расширились, прежде чем он уронил вилку в тарелку с недоеденным обедом и поспешил встать.

— Лех, я же просто прикалывался. Блять… — тихо пробормотал он, а затем взглянул на мою девушку. — Ксюша, мне пора.

Я раздраженно наблюдал, как Ксюша улыбалась Дане. Снова.

— Если ты предупредишь меня, когда в следующий раз будешь обедать с нами, то я что-нибудь приготовлю для тебя, — пообещала она Громову.

И тогда мое лицо по-настоящему окаменело. Черта с два она это сделает! Она не станет утруждать себя и готовить для моего тупоголового друга.

Даня, должно быть, прочитал мои мысли, потому как его ухмылка стала широкой и дерзкой.

— Обязательно, Ксюх, — отозвался он и подмигнул ей. — До скорого.

Ксюша тихонько попрощалась и стала смотреть ему вслед. А когда она повернула голову, ее губы изогнулись в легкой улыбке, которая означала, что она что-то задумала.

Расплата…

— Твой друг, — начала Ксюша, пронзая меня своими блестящими глазами, — показался очень милым. Он мне понравился.

— Ешь, Ксюша, просто ешь, — процедил я сквозь зубы.

Она опустила голову, но я уловил на ее лице самодовольную ухмылку. Отомстила мне, значит, за выходку с ее родителями. Ну ладно…

Я уставился на свою девушку, на довольное выражение ее лица, и что-то внезапно пронзило левую сторону моей груди.

И тут я понял, как сильно мне нравилось обедать с Ксюшей. Не из-за ее домашней еды, которая была безумно вкусной, а потому что, обедая с ней, я чувствовал себя умиротворенным. Цельным. Живым…

Даня был прав. Ксюша была причиной того, что я снова мог чувствовать себя живым. Именно она вдохнула в меня жизнь, и именно благодаря ей мне хотелось просыпаться по утрам, когда в прошлом я просто хотел, чтобы все закончилось, растворилось в черноте, погрузилось во тьму.

И хотя я не верил в то, что это продлится долго, я собирался сделать все возможное, чтобы так оно и было.