Безупречный

Элси Сильвер, 2022

Правила простые: держаться подальше от его дочери и неприятностей. Но правила созданы для того, чтобы их нарушать… Я – профессиональный наездник на быках. Знаменитость в мире родео. Вернее, был им. До тех пор, пока сам не испортил свою репутацию. Поэтому теперь мой агент приставил ко мне дочку в качестве «постоянного надзирателя» до конца сезона. Мне не нужна чертова нянька в обтягивающих джинсах и с соблазнительной улыбкой. Улыбкой, о которой я не могу перестать думать. Саммер – не просто очередное завоевание. Она видит меня настоящего и не убегает, а притягивает. Она говорит, что есть границы, которые мы не должны нарушать. Что моя репутация не выдержит новых ударов, как и ее израненное сердце. А я говорю, что все равно украду его.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Безупречный предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

2. Ретт →

Elsie Silver

FLAWLESS

The moral rights of the author have been asserted.

Честно говоря, я написала эту книгу для себя. Для девочки, которая никогда не понимала, чего она хочет от своей жизни, и для женщины, которая разобралась в этом

Иногда мы ловим момент, а порой он захватывает нас.

Грегг Левой

Саммер

— Здесь есть один злой ублюдок для тебя, Итон.

Красивый ковбой, сидящий на спине огромного быка, усмехается и обхватывает рукой веревку перед собой. Его темные глаза мерцают на экране, резкие черты лица проглядывают сквозь решетку шлема.

— Чем сильнее они сопротивляются, тем я счастливее.

Я едва слышу, что они говорят, из-за шума толпы на огромной арене и музыки, гремящей на заднем плане, но субтитры внизу экрана проясняют все, что можно пропустить.

Молодой человек, склонившийся над загоном, хихикает и качает головой.

— Должно быть, это все из-за молока, которое ты пьешь. Никаких переломов у всемирно известного Ретта Итона.

Ковбой ухмыляется, сверкая белыми зубами, и подмигивает — янтарные глаза видно даже через забрало. Очаровательная улыбка знакома мне, потому что я часами пялилась на ее глянцевую неподвижную версию.

— Отвали, Тео. Ты же знаешь, я чертовски ненавижу молоко.

Дразнящая усмешка касается губ Тео, когда он говорит:

— Но в рекламе ты выглядишь мило, когда оно нарисовано у тебя над губой. Мило для старика.

Тео подмигивает, и они дружно смеются, пока Ретт методично проводит рукой по веревке.

— Я бы лучше предпочел получать взбучку от быка каждый чертов день, чем пить это дерьмо.

Их смех — все, что я слышу, когда мой отец ставит видео на паузу на большом плоском экране, а его лицо и шея краснеют.

— Хорошо… — осторожно начинаю я, пытаясь понять, почему это требует срочной встречи с двумя новыми сотрудниками, работающими полный день в «Хэмилтон Элит».

— Нет. Не хорошо. Этот парень — лицо профессионального родео на быках, и он только что насадил на вертел своих крупнейших спонсоров. Но будет хуже. Смотри дальше.

Он снова нажимает кнопку воспроизведения, агрессивно, как будто это она сделала что-то не так в этой истории, и на экране вспыхивает другая сцена. Ретт за пределами арены, он идет через парковку со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. Вместо шлема на нем теперь ковбойская шляпа, он идет быстро, чтобы не отстать от своей цели, в то время как оператор следует за ним и запускает запись.

Не думаю, что папарацци обычно следят за наездниками на быках, но имя Ретта Итона с годами стало нарицательным — символом грубых, неотесанных, суровых деревенских мужчин.

Репортер делает шаг, подходя достаточно близко, чтобы поднести микрофон ко рту Ретта.

— Ретт, не могли бы вы прокомментировать видео, которое распространилось в эти выходные? Принести извинения?

Ретт поджимает губы и пытается спрятать лицо за полями шляпы. Мускул на его челюсти дергается, и его подтянутое тело напрягается. Напряжение охватывает каждую конечность.

— Без комментариев, — выдавливает он сквозь зубы.

— Да брось ты, скажи мне что-нибудь. — Стройный парень протягивает руку и прижимает микрофон к щеке Ретта. Навязывается ему, даже несмотря на то что Ретт отказался от комментариев. — Ваши поклонники заслуживают объяснений, — требует репортер.

— Нет, не заслуживают, — бормочет Ретт, пытаясь увеличить расстояние между ними.

Почему эти люди думают, что им обязаны ответить, если устраивают засаду на человека, который занимается своими делами?

— Как насчет извинений? — спрашивает парень.

А потом Ретт бьет его по лицу.

Это происходит так быстро, что я начинаю часто моргать, пытаясь уследить за дрожащими и сменяющимися кадрами.

Ну, дерьмо.

Через несколько секунд назойливый папарацци, схватившись за лицо, оказывается на земле, а Ретт разжимает кулак и уходит, не сказав ни слова.

Экран снова переключается на ведущих новостей, сидящих за столом, но прежде, чем они успевают что-либо сказать о том, что мы только что увидели, папа выключает телевизор и издает рокочущий звук разочарования.

— Я ненавижу этих гребаных ковбоев. Их невозможно держать в узде. Я не хочу иметь с ним дело. Так что, к счастью для вас двоих, эту работу может получить любой. — Он практически дрожит от ярости, но я просто откидываюсь на спинку стула. Мой отец легко выходит из себя, но он так же быстро успокаивается. Сейчас я уже привыкла к перепадам его настроения. Вы не продержитесь долго в «Хэмилтон Элит», если не сможете противостоять Кипу Хэмилтону.

К счастью, у меня была целая жизнь, чтобы научиться отстраняться от этого, так что у меня выработался иммунитет. Я пришла к выводу, что это часть его обаяния, поэтому не принимаю его злость на свой счет. Он не злится на меня. Он просто… злится.

— Я годами надрывал задницу, чтобы найти этому деревенщине спонсора, о котором он и не мечтал, а теперь, когда его карьера подходит к концу, он идет и уничтожает все это вот так. — Рука отца скользит по настенному экрану. — Ты хоть представляешь, Саммер, сколько денег зарабатывают эти парни за то, что они достаточно чокнутые, чтобы вскарабкаться на разъяренного быка весом в две тысячи фунтов ^[1]?

— Нет. — У меня такое чувство, что он вот-вот мне скажет. Я смотрю в темные глаза отца, того же оттенка, что и мои. Джефф, другой стажер, сидящий в кресле рядом с моим, съеживается на своем месте.

— Они зарабатывают миллионы долларов, если они так же хороши, как этот засранец.

Я бы никогда не подумала, что это крупный бизнес, впрочем, на юридическом факультете такому не учат. Я знаю все о Ретте Итоне — сенсации, покорителе родео на быках и главном подростковом предмете обожания, но почти ничего о реальной индустрии или спорте. Уголки моих губ приподнимаются, когда я вспоминаю, как десять лет назад лежала в своей постели и смотрела на его фотографию.

Ретт взобрался на забор, оглянулся через плечо на камеру. Позади него — открытая земля и теплое заходящее солнце. На его губах играет кокетливая улыбка, глаза частично скрыты поношенной ковбойской шляпой, и pie1ce de re2sistance… ^[2] на нем джинсы «Вранглер», которые облегают все лучшие части тела.

Так что да, я мало что знаю о родео на быках. Но знаю, что потратила ужасно много времени, разглядывая эту фотографию. Землю. Свет. Она привлекала меня. Дело было не только в парне. Она заставляла меня хотеть быть там, самой наблюдать за этим закатом.

— Джордж, ты знаешь, сколько стоило то молоко, которое он только что спустил в унитаз? Не говоря уже обо всех других спонсорах, чьи яйца я буду ласкать, чтобы сгладить это дерьмо?

Клянусь богом, я едва не фыркаю. Джордж. Я достаточно хорошо знаю своего отца, чтобы понимать: он осознает, что имя неправильное. Но это также проверка, чтобы увидеть, хватит ли у Джеффа смелости что-нибудь сказать. Насколько я понимаю, работа с титулованными спортсменами и знаменитостями не так легка. Я уже могу сказать, что парню рядом со мной придется тяжело.

— Эм… — Джефф листает папку, лежащую перед ним на столе в зале заседаний, и я позволяю своему взгляду задержаться на окнах от пола до потолка, из которых открывается потрясающий вид на прерии Альберты ^[3]. С тридцатого этажа видно весь Калгари ^[4]. Заснеженные Скалистые горы ^[5] вдалеке похожи на картину — это никогда не надоест.

— Ответ — десятки миллионов, Грег.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от смешка. Мне нравится Джефф, и мой отец ведет себя как полный придурок, но я столько лет сама была в таком же положении, что забавно видеть, как кто-то другой барахтается так же, как я в прошлом.

Видит бог, моя сестра Винтер никогда не подвергалась такого рода издевательствам. Ее отношения с отцом сильно отличаются от моих. Со мной он веселый и говорит, что взбредет в голову; с ней остается почти профессионалом. Я думаю, что ей это все равно нравится больше.

Джефф смотрит на меня с безразличной улыбкой.

Я много раз видела это выражение на лицах людей на работе. Оно говорит: «Должно быть, приятно быть маленькой девочкой босса. К тебе так относятся по протекции?» Но я натренирована выдерживать подобные упреки. Моя кожа толще. Мой измеритель безразличия так настроен. Я знаю, что через пятнадцать минут Кип Хэмилтон будет отпускать шуточки и улыбаться. Тот идеальный внешний лоск, который он использует, чтобы подлизаться к клиентам, быстро вернется на место.

Этот человек — мастер, даже если немного хитрец. Но я думаю, это связано с тем, что он занимается подбором персонала и заключением контрактов, условия которых выполняет как агент высшего уровня.

Если честно, я все еще не уверена, что гожусь для работы здесь. Не уверена, что действительно этого хочу. Но это всегда казалось правильным поступком. Я многим обязана своему отцу.

— Итак, вопрос в том, дети, как это исправить. У меня спонсорство «Дэйри Кинг» висит на волоске. Я имею в виду, гребаный профессиональный наездник на быках только что разрушил всю свою основу. Фермеры? Производители молочной продукции? Кажется, что это не должно иметь значения, но люди будут говорить. Они собираются поместить его под микроскоп, и я не думаю, что им понравится то, что они увидят. Это повлияет на итоговую прибыль идиота сильнее, чем вы думаете. А его прибыль — моя прибыль, потому что этот псих приносит нам всем кучу денег.

— Как вообще появилась первая запись? — спрашиваю я, заставляя свой мозг вернуться к текущей задаче.

— Местная станция оставила свою камеру включенной. — Отец проводит рукой по чисто выбритому подбородку. — Поймала всю эту хрень, а затем сделала субтитры и показала в вечерних новостях.

— Ладно, значит, ему нужно извиниться, — бросает Джефф.

Отец закатывает глаза, слыша об этом универсальном решении.

— Ему нужно сделать гораздо больше, чем просто извиниться. Я имею в виду, ему нужен железобетонный план на оставшуюся часть сезона. У него есть пара месяцев до чемпионата мира в Вегасе. До этого нам необходимо отполировать нимб ковбойской шляпы. Или другие спонсоры тоже помрут как мухи.

Я постукиваю ручкой по губам, лихорадочно соображая, что мы могли бы сделать, чтобы спасти ситуацию. Конечно, у меня почти нет опыта, поэтому я придерживаюсь наводящих вопросов.

— Значит, его нужно представить как очаровательного деревенского парня по соседству?

Отец заходится громким смехом, опираясь руками на стол напротив нас. Когда он наклоняется, Джефф вздрагивает, и я закатываю глаза. Слабак.

— Именно в этом и заключается проблема. Ретт Итон не очаровательный деревенский парень по соседству. Он самоуверенный ковбой, который развлекается слишком сильно, и толпы женщин набрасываются на него каждые выходные. И он не злится из-за этого. Раньше это не было проблемой, но теперь они разберут все, что смогут. Как гребаные стервятники.

Я приподнимаю бровь и откидываюсь назад. Ретт взрослый человек, и, конечно, если объяснить ему, что поставлено на карту, он сможет держать себя в руках. В конце концов, он платит компании, чтобы она управляла этим делом за него.

— То есть он не может вести себя наилучшим образом в течение пары месяцев?

Отец опускает голову с глубоким смешком.

— Саммер, вариант с хорошим поведением для этого человека не подойдет.

— Ты ведешь себя так, как будто он какой-то дикий зверь, Кип. — Я на собственном горьком опыте научилась не называть его папой на работе. Он все еще мой босс, даже если мы вместе едем домой в конце каждого дня. — Что ему нужно? Няня?

В комнате на несколько секунд воцаряется тишина, пока отец смотрит на столешницу, зажатую между его ладонями. В конце концов его пальцы касаются ее поверхности — он делает так, когда глубоко задумывается. Привычка, которую я переняла у него за эти годы. Он поднимает почти черные глаза, и волчья ухмылка искажает его лицо.

— Да, Саммер. Это именно то, что ему нужно. И я знаю идеального человека для этой работы.

Судя по тому, как он на меня смотрит, новая няня Ретта Итона — это я.