Его моя девочка

Эльвира Смелик, 2021

Изобразить девушку популярного парня, которого достали поклонницы? Легко? Да, наверное. Особенно, если надеешься, что постепенно фиктивные отношения перерастут в настоящие. Но почему тогда, стоит встретиться взглядом с его другом, мурашки бегут по спине?

Глава 4

Наверху — скорее всего, этажом выше — громко щёлкнул отпираемый замок и будто разбудил. Или разрушил чары. Лиза, стараясь, чтобы получилось не слишком заметно, чуть-чуть отступила, посмотрела наверх.

На площадке пятого этажа действительно что-то мелькнуло, потом на лестнице нарисовался Крайнов, навалился на перила, тоже посмотрел, только вниз, сначала скользнул равнодушным взглядом по Лизе, потом перевёл его на Алика, сообщил:

— Тебе звонят?

Пожарский запрокинул голову, вопросительно уставился на приятеля.

— Кто?

Крайнов ответил не сразу, несколько секунд молчал, потом выдохнул коротко и резко:

— Мать.

Алик дёрнул уголком рта, то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся и опять спросил, зачем-то растянув первый звук, словно нарочно выкраивал дополнительное время:

— И-и-и чего ей надо?

— Сам и спроси, — бесцветно откликнулся Крайнов, отлип от перил. Наверное, отправился назад в квартиру, а Алик опять посмотрел на Лизу.

— Ну ладно, пойду. — Добавил дурашливо: — А то ещё мамочка начнёт волноваться.

Улыбнулся как-то неоднозначно, непривычно для него, холодно. Или Лизе показалось? Мало ли — свет же неяркий, а раньше она никогда подобного не замечала. Да и сейчас уже всё как всегда — сплошные милота и лучезарность.

— И не забудь позвонить минут через пять, — напомнил он заботливо. — И не говори никому? Ладно? Вообще никому. Что мы с тобой договорились. И про утро не забудь.

— Хорошо, — кивнула она на всё сразу.

А утром они действительно её дожидались на улице возле подъезда. Вдвоём.

— Привет, любимая! — поприветствовал Лизу Алик.

Если честно, она опешила в первый момент, ощутила, как щёки тихонько запылали. Может, снаружи и незаметно, но изнутри она хорошо почувствовала. Опять понятно, что он несерьёзно, но и тут пробирает. Потому что — кто ж не хочет подобное услышать? Но не по приколу, искреннее. И зря он так играет.

— Сейчас-то зачем? Никого же нет.

А Крайнов — не в счёт. Он ведь знает.

— Ну как «зачем»? — удивился Пожарский, пояснил: — Тренируюсь. Чтобы при всех убедительно получалось. — Потом чуть нахмурился, заметил назидательно: — Ты уж тоже постарайся. А то как-то… — поморщился критично, но тут же опять расцвёл улыбкой, потребовал: — Давай, улыбнись и скажи «А-алик». Поласковее. Ну-у, Лизбет.

Он случаем не издевается? И на самом деле вся его затея не остальным пыль пустить в глаза, а над ней посмеяться.

Но зачем столько усилий ради обычной шутки? И вчера он казался вполне серьёзным. Не в том смысле, что совсем не прикалывался и не паясничал, а в том, что попросил Лизу изобразить его девушку.

Хотя, скорее всего, он сам по себе такой, иначе просто не мог. Потому и казался настолько привлекательным. Всегда позитивный, всегда с ним весело, но в каждой улыбке, в каждой подколке, даже в насмешливой интонации, пряталось вызывающе-чувственное: «Ну да, я раздолбай, но очень милый раздолбай. И если у тебя получится, и ты зацепишь меня, ради тебя я стану совсем другим: нежным, горячим, страстным. Что скажешь, детка?»

— А мы не опоздаем? — разумно напомнила Лиза.

— Хорошо, идём, — легко согласился Алик. — Продолжим по дороге.

Ага, конечно. Лиза специально двинулась первой, вырвалась вперёд, выйдя на тротуар, привычно свернула направо.

— Ты куда? — прилетело в спину.

Она оглянулась, дёрнула плечами, сообщила уверенно:

— На остановку.

Алик усмехнулся:

— Всё-таки забавная ты, Лизбет. — Махнул рукой в противоположную сторону. — Иди сюда. Ты реально думаешь, что я на автобусе езжу?

Конечно, она так и думала. Из головы вылетело, что мама у него весьма состоятельная, а богатые мальчики не пользуются общественным транспортом, а имеют своё авто. Хотя квартиру-то он снял самую среднюю. Вот, наверное, Лиза подспудно и решила, что Пожарский рассорился с родительницей и теперь вынужден жить, как обычный студент.

Знакомо пискнул электронный замок, когда они приблизились к асфальтовому пятачку, заставленному припаркованными машинами. Алик подошёл к крайней, тёмно-тёмно синей, почти чёрной, распахнул переднюю дверь возле пассажирского места:

— Твоё место, Лизбет. А тебе, Ники, теперь придётся сзади.

Крайнов ничего не сказал, невозмутимо двинулся к задней двери. Он вообще вроде бы не произнёс ещё ни слова.

Лиза пожала плечами.

— Да я могу и сзади.

— Ещё чего? — возмущённо воскликнул Алик. — Девушка должна находиться рядом. Если она, конечно, любимая, а не просто по пути попалась. — Поморщился задумчиво. — Или ты из-за Ники? Всё-таки боишься его? Не переживай, он не кусается. — Пожарский дождался, пока Лиза не заняла предназначенное ей место, сам захлопнул за ней дверь и только тогда обогнул машину, забрался внутрь и, включив зажигание, продолжил говорить ровно с того места, на котором остановился: — Хотя, наверное, кусается. В определённых случаях. Но тут я не особо в курсе. — Он оглянулся назад, поинтересовался: — Ники! Ты ведь не собираешься кусать Лизбет?

Всё-таки странная какая-то у них дружба. Алик постоянно цепляет приятеля, будто специально пытается вывести его из себя, но только сам ещё больше раздражается. Потому что Крайнов всегда сохраняет невозмутимое спокойствие, никак не реагирует на его подколки, иронию и неоднозначные намёки, словно их совсем не замечает, или словно настолько твердокаменный, что ему действительно пофиг. Вот и сейчас, отвёл взгляд от окна, глянул на Алика — глаза глубоко посажены, и толком не разобрать, что там они выражают — произнёс:

— Поехали уже. А то и правда опоздаем. Ты же отсюда дороги не знаешь.

Пожарский хмыкнул, развернулся, сел прямо. Машина наконец-то стронулась с места, выехала на дорожку, покатила между домами. Лиза зачем-то глянула в зеркало заднего вида, над лобовым стеклом. И сразу наткнулась на взгляд. Торопливо отвела глаза, но тут же подумала — вот чего она? Неужели и правда боится или смущается? Что там ещё? Да ничего!

И она опять посмотрела в зеркало.

Теперь Лиза сделала это нарочно. Хотя в последний момент чуть не передумала — не по себе почему-то стало. И ведь не факт, что он тоже…

Смотрел, по-прежнему смотрел, не отводил взгляд. Вот и Лиза не стала. Больше не стала.

А почему она должна? И почему он пялится? Всё также цепко, пронзительно. Хочет узнать, как долго она выдержит? А она и это должна?

Вот ещё! Но на этот раз отвести взгляд оказалось труднее, чем выдержать, словно он примагнитился, приклеился, прицепился — или Лиза действительно приняла его вызов? — даже пришлось приложить усилие, чтобы отвернуться. Но тут же опять захотелось проверить — он и сейчас смотрит?

Нет, обойдётся! Лиза тихонько фыркнула и, наоборот, немножко сдвинулась в кресле, чтобы изменить угол зрения и, случайно наткнувшись на зеркало, увидеть другое отражение, потом обратилась к Алику:

— А у тебя как полное имя? Альберт?

— Прикалываешься? — усмехнулся тот, на мгновение отвлёкся от дороги, мазнул взглядом. — Александр.

Но обычно Александров сокращённо называют «Саша», или «Саня», «Алекс», или в крайнем случае «Шурик».

— А почему тогда «Алик»?

— Тебе правда интересно? — уточнил Пожарский, но тут же ответил: — Потому что мамочке так больше нравилось, вот она всегда и называла. Я и привык. — Добавил совершенно серьёзно: — Но если тебя не устраивает, можешь и по-другому. Ты как хочешь?

— Да нет, — Лиза замотала головой, — меня вполне устраивает.

Его же по-другому воспринимать невозможно, она ведь тоже уже привыкла: Алик — он и есть Алик. Не Саша, и даже не Алекс, и уж тем более не Шурик. У него и фамилия подходящая, под стать образу, достаточно пафосная — Пожарский. Поэтому очень странно слышать раз за разом упоминания о его маме. И почему только о ней? Ведь и остальные исключительно про неё говорят, о её салонах.

— А твой отец?

Наверное, не слишком тактично, но раз вырвалось.

— А, — отмахнулся Алик. — Это тёмная история. В общем, я его не знаю. Никогда не видел. Но выглядел он, видимо, как-то так. — Алик опять на секунды повернулся к Лизе широко улыбнулся. Имел в виду, что отец похож на него? То есть он на отца. — Ну, знаешь, как бывает. Ошибка молодости, всё такое. Потом был отчим. Это он помог моей маман на ноги встать. Ну-у, с бизнесом. Правда, с ним она тоже разбежалась. А потом… — Пожарский сделал паузу, видимый Лизе уголок рта пополз выше, — потом ещё много кого было. — И сразу предложил без перехода: — Что-нибудь ещё рассказать?

— Не знаю, — растерялась она. — Как хочешь.