Выбор оборотня

Энрике Флюенс, 2018

Марианн узнает, что является носителем Зверя в своей крови. Он оборотень, и за ним уже началась охота. Отправляясь в захватывающее путешествие по заснеженной стране оборотней, Марианн и не догадывается, кого предстоит встретить на своем пути и что пережить, какой сделать выбор. А вдруг именно тут он повстречает настоящую любовь?Обложка нарисована с помощью нейросети Midjourney

Глава 3. Мигнис

Марианн постучал в тяжелую дверь. Стук получился приглушенным. Марианн снял варежку и постучал снова. Костяшки пальцев заныли, но на этот раз стук был громче. Из-за двери не донеслось ни звука. Юноша толкнул дверь, и та поддалась.

— Есть тут кто? — спросил Марианн. Ответа не последовало. Тогда он осторожно вошел внутрь и огляделся. В доме никого не было, но горевшая лампа настораживала. «Кто-то ее зажег».

Комната была маленькой. Незатейливая мебель из грубых досок: стол, скамья. Марианн притворил за собой дверь.

За ножкой скамьи сидела мышь и разглядывала гостя. Черные глазки поблескивали от света лампы. И когда этот единственный обитатель дома заметил, что на него смотрят, тут же принялся чесать себе за ушами, тереть мордочку и вообще всем видом показывать, что ему нет дела до гостя.

Лампа стояла на краю стола. Она и мерцала желтым огоньком в оконце. Света самой лампы едва хватало на полкомнаты. В доме было холодно. Очаг выделялся почерневшим пятном у стены. Около очага лежали поленья. Одно попалось под ногу Марианну, когда он подошел ближе. Щепки для растопки были раскиданы по полу. Юноша посмотрел под скамью: мыши уже там не было. Марианн поискал вокруг спички, но тщетно. Он скинул с плеч рюкзак и в маленьком боковом кармане тут же нашел, что искал. Зажигалка. Он нагнулся за щепками, и через пару минут в очаге заплясали веселые языки пламени. Сначала Марианн согрел руки у огня, затем огляделся снова. Комната стала выглядеть немногим лучше. В дальнем углу тьма рассеялась, и проявился потертый грязный сундук и ком тряпок.

Дом выглядел заброшенным, но лучшего места переждать ночь поблизости не было. В домике была всего одна комната, и ни души. «Где же тот, кто зажег лампу?» Сейчас этот вопрос волновал юношу больше всего.

Марианн присел на скамью и положил рядом варежки. Пыль на столе была потревожена. Отметины маленьких лап и тонких бороздок отчетливо виднелись около самой лампы и на краю стола у скамьи.

Мышь медленно выползла, аккуратно ступая лапками. Подобрала хвост и молниеносно забралась на скамью. Она не боялась человека и вела себя довольно уверено. Как хозяйка. Марианн отшатнулся сначала от темного шерстяного клубка, но потом усмотрел в нем мышь и успокоился. А та внимательно смотрела своими глазками, в которых острыми искорками гулял свет лампы, и угрожающе двинулась к варежкам. Марианну эта сцена показалась комичной. Ведь мышь была совсем маленькой.

Вдруг слабый тоненький голосок, словно скрип старых дверных петель, промолвил:

— Пол, между прочим, холодный! Подвинься и не раздави меня ненароком!

— Что? — От неожиданности Марианн чуть не упал со скамьи.

— Зима на улице, как можно было заметить. Ты же не думал, что я буду спать в обледенелой норе?

Марианн инстинктивно хотел схватить варежки, рука уже потянулась к ним, но подумал, что зверь может укусить, и отдернул руку. Мышь удобно устроилась на варежке и замерла. От такой наглости Марианн потерял дар речи. Он хотел что-то возразить, но удивлению тому, что мышь говорит, не была предела. Марианн смог только открыть рот.

— Ты никогда говорящих мышей не видел? — спросил слабый тихий тонкий голосок. «Она еще и мысли читает?»

Марианн с сомнением произнес куда-то в комнату:

— Ты говоришь?

И, к своему удивлению, услышал ответ тем же тонким голосом:

— Кто говорит? Что говорит?

— Ты можешь разговаривать? Ты же мышь! — высказал Марианн вслух свои мысли.

— Мышь, мышь! — с чувством сказала, несомненно, мышь. — Ни уважения, не любезности. Между прочим, у меня есть имя! Мигнис. И не припомню, чтобы меня мышью называли.

Мигнис сверлила гостя глазками-бусинами, перестала потирать нос лапами. Марианн сгорал от любопытства, с открытым ртом смотрел на мышь, немного склонившись и сгорбившись, силясь разглядеть ее лучше, но держался на расстоянии от необычного грызуна.

«Вдруг все-таки укусит? Уж не мерещится мне все это?»

— А что тебя удивляет?

— Нет, ничего… — соврал Марианн.

— А как тебя зовут? — спросила мышь.

— М-марианн, — ответил юноша, а сам думал, действительно все это происходит с ним или снится? «Может, я сплю?»

— Мимарианн, — повторила тихо мышь себе под нос. Наверное, чтобы запомнить.

— Марианн! — уже более уверенно произнес он. — Не «ми», а «ма».

Мигнис не обратила внимания на замечания и пропищала:

— Двинь лампу на край стола. Теплее будет.

Марианн повиновался, хотя сомневался, что от этого станет теплее. Казалось, что мышь дуется на него.

Он почувствовал расположение к мыши. Она была маленькой, но довольно смелой. Разговаривать с человеком больше тебя, с незнакомцем! Самому Марианну было бы каково, окажись он на ее месте?

— Скажи, Мигнис, а кто еще здесь?

Мышь смотрела на Марианна и медлила с ответом, словно обдумывала, что сказать.

— Ты же видишь, что в доме только мы?

— А кто зажег лампу, Мигнис?

— Да, Мигнис, — сказала мышь. Марианн не понял ответа.

— Значит, кто-то вот-вот вернется? Наверное, отошел за хворостом или водой?

Мигнис посмотрела на дверь.

— Если кто и придет, то Яков. Сейчас самое время ему явиться.

— Кто? Кому?

— Яков. Старик-охотник. — Мышь повернула нос к Марианну. — Он почти каждую ночь приходит, если лампу зажечь. Где-то в этот час.

Мигнис посмотрела на стену. Там висели пыльные часы. Судя по виду, они давно остановились. Стрелки замерли на без пяти одиннадцать.

— Значит, ты здесь не одна. Тут живет Яков?

— Нет, — коротко ответила мышь. — Не живет.

Марианн подумал, что Мигнис не так уж словоохотлива.

— Может, на свет идет? Или без него не может найти дорогу? — Тут Марианна озарила мысль. — Так это он тут в округе бродит?

Мышь не ответила. Она вяло шевелила усами. Казалось, задремала. Марианн смотрел с минуту на мышь и тихо проговорил:

— Я видел тут кое-кого. Сам толком не разглядел. — А про себя еще подумал: «В своем ли уме этот старик? И потом, мышь назвала его охотником. Значит, он знает все в округе как свои пять пальцев. Может, спросить у него о Волчьей горе? Или хотя бы направление на север».

Дверь дрогнула, оконное стекло скрипнуло под напором ветра. Оно, верно, зазвенело бы, если не было почти полностью занесено снегом. Раздался грузный приглушенный удар в дверь и стук о порог снаружи. Марианн застыл на месте от ужаса. Сквозь дверь просочилась фигура, огромная и широкоплечая, сумрачная, словно прозрачная тень. Призрак был высоким, облаченным в меховую шубу и от этого казался лохматым. Он бесшумно двинулся по комнате, не обращая внимания на Марианна. Привидение проплыло по воздуху через комнату и замерло, склонившись над сундуком. Словно мучимый своими думами, простояло так с минуту. Марианн боялся пошевелиться, куда там бежать. Его охватили оцепенение и ужас. Мурашки побежали по коже, кровь застыла в жилах.

Мигнис никак не отреагировала на появление еще одного гостя.

Неожиданно призрак повернулся к Марианну и посмотрел на него. Борода его была взлохмачена. Из-под густых и сдвинутых бровей зияли черные дыры. У призрака не было глаз, но Марианн не сомневался в суровости его взгляда. От одного присутствия этого бестелесного существа в доме стало заметно холоднее. А от мысли, что привидение смотрит тебе в глаза, становилось не по себе. Марианн пожалел, что забрел в этот дом, что сидит рядом с лампой, которая отлично его освещает. В полумраке ночи его бы не заметили.

Так прошла еще минута. И тут Марианн с надеждой подумал, что призрак его не видит.

Сложно было понять, смотрит он на Марианна или на стол, представляет ли он угрозу или нет. Но понимание, что перед тобой стоит привидение, накладывало немое оцепенение и ледяной страх. «Мышь говорила о лампе. Он смотрит на нее?»

И тут Яков направился к Марианну, поворачиваясь то боком, то грудью. В его движениях было что-то неестественное. Ноги вяло шевелились над полом, но не касались его. В руке призрак держал топор. Марианн вздрогнул, и тяжесть в мышцах немного ослабла. Он привстал и сделал пару шагов назад. Потом еще шаг и еще, подальше от опасности. Спина уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Его и призрака разделяло всего три шага. Массивная фигура надвигалась ближе, окутывая мраком комнату.

Затем в мгновенье ока темная фигура рванулась на Марианна. В тот же момент входная дверь настежь распахнулась и ударилась о стену. Снаружи по снегу запрыгал яркий свет. Громкий гул, металлический рокот ворвались внутрь дома. Языки пламени в очаге нырнули вниз, за поленья, и неистово запрыгали там, истончаясь и тая на глазах. Весь воздух содрогнулся, белые снежинки закружились, превращаясь в клубы белого тумана. Марианн вжался в угол и поднял перед собой руки. Призрак замер перед юношей. Еще чуть-чуть — и коснулся бы его огромной грудью, но обернулся на звук.

Затем по ведомой только ему причине призрак быстро вылетел из дома, пройдя сквозь стену рядом с дверью, при этом издал хриплый полурык, полувозглас, в котором Марианну примерещилось слово: Я-ако-ов!

Рокот утих, в дверном проеме воцарился мрак. Спотыкаясь, Марианн подбежал к двери. По рельсам прочь уносился поезд, отбрасывая рядом с собой прямоугольные пятна света. Еще секунда, и он скрылся за невидимым поворотом, оставив после себя вихрь снежинок. Марианн прикрыл дверь, запер на засов и сказал, скорее самому себе:

— Ничего себе Яков! Во как напугал! — Марианна била дрожь. — Да еще и поезд этот шуму наделал. — А потом добавил: — А может, как раз и кстати! Ведь если б не этот переполох с поездом, Яков напал бы на меня.

Это был не вопрос, но мышь отозвалась все таким же тонким голоском:

— Не знаю. Я никогда не видела его таким прежде.

Мигнис все так же сидела на своем месте.

— Какая теплая шерсть! — совсем тихо промолвила она, нюхая варежку. Приход Якова ее совсем не интересовал.

Марианн отпрянул от двери, прислушался и, ничего не услышав снаружи, снова уселся на скамью рядом с мышью. Храбрость маленького зверька заслуживала восхищения.

— Кажется, ушел. А что может сделать призрак? Так ли стоит их опасаться?

— Стоит всего опасаться и сторониться, что тебе неведомо. Вот чем мир духов отличается от мира теней, скажешь?

— А это разве не одно и то же? Призраки они и есть призраки.

— Нет, — совсем тихо и осторожно сказала Мигнис, как будто ее мог услышать еще кто-то из привидений. — И я думаю, что оба этих мира как интересны, так и таят в себе темную энергию. Иногда эта энергия высвобождается. Особенно когда эти миры пересекаются.

Марианн был поражен ответу Мигнис так же, как появлению страшного Якова. А мышь, не замечая этого, задумчиво сказала:

— А проявление этих сил редкое, опасное, но завораживающее явление.

Марианну не понравился ответ и вообще тема о темных привидениях. Чтобы немного отвлечься, он пошевелил угли в очаге и подкинул свежих поленьев. Затем решил посмотреть, что у него с собой в рюкзаке. Сунул руку под клапан и извлек пластиковую бутыль с водой. Только увидев воду, Марианн почувствовал, насколько сильно хочется пить. Он поспешно открутил крышку. Тяжело дыша после больших глотков, Марианн заметил, что мышь как-то странно на него смотрит. Догадка тут же мелькнула в голове. Он аккуратно налил воду в крышку от бутылки и поставил перед Мигнис. Та полакала воду, прикрыв глазки на время питья, затем принялась усердно тереть мордочку лапами. Марианна подобное зрелище немного умилило. Мышь ему все больше нравилась. Он улыбнулся.

— Это намного вкуснее талого снега, — сказала Мигнис, увидев непонятную ей улыбку Марианна.

Марианн продолжил исследование содержимого рюкзака. Упаковка нарезанного хлеба, десять пачек сыра в пластинках, упаковки крекера, около десяти шоколадных батончиков и вторая пластиковая бутылочка с водой. Они поужинали бутербродами. Мигнис, правда, поела совсем немножко сыра. Свой кусочек хлеба она только понюхала и не притронулась к нему. Его пришлось убрать обратно в рюкзак.