Дело об одноглазой свидетельнице

Эрл Стенли Гарднер (1950)

Перри Мейсон — король перекрестного допроса, кумир журналистов и присяжных, гений превращения судебного процесса в драматический спектакль. А за королем следует его верная свита, всегда готовая помочь, — секретарша Делла Стрит и частный детектив Пол Дрейк. Перри Мейсон взялся за очередное запутанное дело, теперь адвокату предстоит защитить от обвинений полиции молодую женщину, арестованную за убийство своего мужа.

Глава 3

Подъезжая к аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер, Мейсон спросил:

— Каким образом, Делла, эта женщина узнала, что я нахожусь в «Золотом гусе»? Как ты думаешь?

— Мало ли как. Ты человек известный, тебя многие знают, даже пальцем тычут…

— Тогда следует предположить, что она тоже находилась в «Золотом гусе».

— Совсем необязательно. Она… минутку… Наверное, ты прав, — согласилась Делла Стрит.

— Конечно, ей могла позвонить какая-нибудь подруга и сказать: «Слушай, мистер Мейсон сейчас ужинает в “Золотом гусе”. Это твой шанс. Тебе нужно ему только позвонить». Или метрдотель…

— Да, могло быть и так.

— Но почему-то я все-таки думаю, что дело обстояло не так, — продолжал Мейсон. — Уж слишком она волновалась и была очень сильно напугана. Судя по голосу, ей моя помощь потребовалась срочно… Нет, ей не звонили, она сама была в ночном клубе, увидела нас, ушла из клуба и позвонила.

— Кто-нибудь знал, что ты туда собираешься?

— Да мы сами не знали, — сказал Мейсон. — Вспомни: мы закончили опрашивать свидетеля и вышли из конторы, и тут ты говоришь, что Пол Дрейк рекомендовал «Золотого гуся». По его словам, там отличная кухня, неплохое вечернее представление и…

— Да, ты прав. Решение мы приняли спонтанно, и никто не знал, где мы, — кивнула Делла Стрит.

— За исключением «Детективного агентства Дрейка», — заметил Мейсон. — Помнишь, как мы звонили Полу Дрейку из ночного клуба и сообщили, что у нас есть заявление свидетеля и мы ждем Пола утром. Думаю, я сказал ему, что мы находимся в клубе, который он рекомендовал.

— Верно, — кивнула Делла Стрит. — Я помню, как ты ему это говорил.

— Но Пол Дрейк не стал бы никому сообщать, где мы находимся, — продолжал Мейсон. — В конце концов, он же детектив. Он умеет держать язык за зубами. Впрочем, мы, вероятно, узнаем гораздо больше после разговора с Карлином. И вполне может быть, что дело окажется заурядным, без каких-либо поводов для волнений. Может, завтра решим, что не стоило куда-то мчаться среди ночи. Хотя я не могу отделаться от мысли, что эта женщина аккуратно откладывала деньги на черный день, на случай каких-то непредвиденных обстоятельств. И вот этот черный день настал, что-то у нее такое случилось, она отправилась к своему тайнику, где хранила деньги, и… Так, мы на месте. Вот эта аптека-закусочная. Давай посмотрим, что здесь удастся выяснить. Ты пойдешь со мной? — спросил Мейсон.

Делла Стрит уже открывала дверцу машины.

— Только попробуй не взять меня с собой!

Старший продавец как раз собирался закрыть аптеку-закусочную. Четырем молодым людям, которые оживленно болтали и ели мороженое с сиропом, вежливо напомнили о времени. Девушка за прилавком с содовой водой мыла стаканы в горячей воде с моющим средством, вид у нее был печальный. Кассирша подсчитывала выручку.

Аптекарь из рецептурного отдела вежливо выслушал Мейсона.

— Я ее не очень-то запомнил, — признался он. — Уже после ее ухода телефон в соседней кабине несколько раз звонил, но мы все были так заняты, что не могли ответить. Наконец я ответил по второму телефону. Оказалось, что звонят с центральной станции. Они сказали, что на соседнем аппарате не повешена трубка. Я увидел, что на самом деле не повешена, зашел в кабину и положил на рычаг. Больше ничего не знаю. Попробуйте поговорить с кассиршей.

Мейсон подошел к кассе.

Кассирша смутно помнила ту женщину. Она просила разменять деньги — ей требовались монетки для телефона-автомата. На вид лет тридцать или тридцать пять, одета в темное пальто с меховым воротником. У нее с собой была коричневая сумочка из крокодиловой кожи. Более подробно женщина не могла ее описать. Она не повесила трубку, а оставила болтаться на проводе. Кассирша не видела, как эта женщина уходила. У них был наплыв посетителей.

— Из какой кабины она звонила? — спросил Мейсон.

— Из той, что справа, около стенда с журналами.

— Я ее осмотрю, — сказал Мейсон.

Он пошел к кабине вместе с Деллой Стрит.

— За нами наблюдает аптекарь, шеф, — прошептала секретарша.

— Возможно, думает, что я из ФБР, — заметил Мейсон. — У нас практически нет шансов узнать, что ее так испугало — один из тысячи! — но посмотреть все равно нужно. Раз она убежала так внезапно, то могла что-то забыть — носовой платок, кошелек…

— На полочке лежат несколько монет и клочок бумаги, — сказала Делла Стрит, заглядывая в кабину сквозь стекло, вставленное в дверь.

Мейсон толкнул дверь. Делла Стрит проскользнула в телефонную кабину.

— Четыре монеты, сложенные столбиком на кусочке бумаги, — сообщила секретарша.

— Что за бумажка?

— На ней карандашом написаны какие-то цифры. Писали второпях. Похоже, что телефонный номер: Майн 9–6450.

— Позвони, — велел Мейсон. — Послушаем, кто ответит.

Делла Стрит опустила монетку в автомат и набрала номер.

— Вероятно, в такое позднее время нам никто не ответит, — заметила она. — В такое… Да, да, алло, алло! Спасибо!.. Нет ничего, я ошиблась номером. — Она опустила трубку на рычаг и улыбнулась Перри Мейсону. — Это номер «Золотого гуся»!

— Черт побери! Я бы многое отдал, чтобы выяснить, как она узнала, что мы там. На бумажке еще что-нибудь написано?

— Какие-то цифры с другой стороны. Очень аккуратно написаны. Я сказала бы, что бухгалтером или человеком, занимающимся отчетностью и ведением учета.

— А что за цифры?

— Похожи на сложный номер лицензии или какой-то особый автомобильный номер.

Цифры были записаны в одну строчку: 59-4П-38-3Л-19-2П-10Л.

Мейсон нахмурился и принялся разглядывать бумажку. В эту минуту к ним быстро подошел аптекарь.

— Что-нибудь нашли? — спросил он.

Мейсон покачал головой.

— Нет, я просто записал ваш номер, — ответил Мейсон.

— А-а, — протянул аптекарь.

Мейсон сунул бумажку в карман, показательно зевнул и сказал:

— Все в порядке. Дело не такое и важное. Видите ли, моя двоюродная сестра страдает амнезией. Это может показаться странным, но мой телефонный номер она почему-то помнит даже когда забывает свои имя и фамилию. Она не помнит, как меня зовут, никого из наших родственников, а телефонный номер помнит.

— Понятно, — произнес аптекарь таким тоном, что по нему было ясно: он не понял ничего.

Мейсон повел Деллу Стрит к выходу.

Мелкий моросящий дождь перешел в холодный ливень. Делла Стрит быстро запрыгнула в машину и подвинулась поближе к Мейсону.

— Брр! — поежилась она. — Я замерзла. В такую погоду нужно одеваться потеплее, а на ногах уж точно должны быть не прозрачные нейлоновые чулочки, как у меня. У тебя есть какие-нибудь идеи насчет этого ряда цифр, шеф?

— Ряд цифр — это шифр от сейфа, — ответил Мейсон, извлекая бумажку из кармана. — Набрать пятьдесят девять, четыре раза повернуть диск направо, потом набрать тридцать восемь и три раза повернуть диск налево, девятнадцать и два раза направо, потом десять и налево.

— Аптекарь так и вертится у двери, — сообщила Делла Стрит. — Мне кажется, его интересует номер твоей машины. Хочет записать его на всякий случай…

Мейсон нажал на газ. Машина тронулась с места, разбрызгивая лужи, включились дворники и стали монотонно двигаться по лобовому стеклу, сгоняя с него ручейки воды, которая, не переставая, лилась с неба.

— Вполне возможно, что метрдотель в ночном клубе знает гораздо больше, чем рассказал нам, — заметил Мейсон.

— Надеюсь, что он постарается собрать о тебе побольше информации, выяснит, что ты холост и имеешь полное право проводить вечер с секретаршей в ночном клубе, — сказала Делла Стрит. — Он мог знать, кто ты, но он точно не знал, кто я. Он принял тебя за женатого мужчину, который тайно отправился немного поразвлечься на стороне.

— А тебя за кого он принял? — поинтересовался Мейсон.

— За сирену, сбивающую тебя с пути истинного.

— Я думаю, что реакция Пьера на тебя объяснялась тем, как он оценил меня, — высказал свое мнение Мейсон.

— Вот именно, — с горечью произнесла Делла Стрит. — Зачем отдавать должное женщине? Это мужчина всегда гордится собой и считает себя большим страшным Серым Волком.

— Можешь посмотреть на ситуацию и под другим углом, — предложил Мейсон. — Пьер принял тебя за опытную вампиршу, а меня — за простого, упорно работающего бизнесмена, который потерял голову от гламурной женщины и…

— Прекрати. — Делла Стрит рассмеялась. — Лучше скажи мне, как мне провести через бухгалтерию эти пятьсот семьдесят долларов?

— Наверное, следует их записать как аванс, полученный от мадам Х, пока мы не выясним побольше информации о нашей клиентке. Может, мистер Карлин просветит нас на этот счет.

— А что мы ему скажем, шеф? Я имею в виду о нашей клиентке?

— О ней ничего, — ответил Мейсон. — И я очень на-деюсь, что он на самом деле угостит нас горячим кофе.

Они оба какое-то время молчали в задумчивости, пока Мейсон не повернул на улицу Вест-Лорендо и не оказался в шестьдесят восьмом квартале.

— Я слишком рано повернул, Делла, — сказал он. — Нам нужен шестьдесят девятый. Ведь у него дом 6920. А так мы оказываемся не на той стороне улицы.

Адвокат проехал перекресток, снизил скорость и стал вглядываться в номера домов.

— Так, вот он, прямо на другой стороне улицы, — объявил Мейсон.

— Какой старомодный дом! — воскликнула Делла Стрит.

Мейсон кивнул.

— Наверное, лет двадцать пять назад площадь участка составляла десять акров^[3]. Затем город начал расширяться, и владелец наконец решил поделить участок на несколько, но и себе оставил достаточно места. Как видишь, тут по тридцать-сорок футов^[4] с каждой стороны дома. Возможно, когда-то это было целое поместье, а потом все пришло в упадок. Похоже, дом очень давно не красили, кусты давно не подстригали. Они здесь остаются как напоминание о далеком прошлом, которое уже кажется туманным. Пошли, Делла, раз уж мы сюда приехали.

Мейсон развернул машину на сто восемьдесят градусов и поставил прямо перед домом.

— Как твои ноги?

— Все еще мокрые.

— А я надеялся, что просохнут возле печки в машине. Смотри не простудись.

— Не простужусь. А твои ноги как?

— В порядке. У меня ботинки на толстой подошве.

Мейсон выключил фары, заглушил двигатель, обошел машину и открыл дверцу для Деллы Стрит.

— А теперь бегом, Делла, — сказал он.

И они припустили бегом по цементной дорожке к скрипучему некрашеному крыльцу под навесом, который держался на круглых деревянных столбах, украшенных резьбой.

Мейсон пытался на ощупь отыскать звонок, но не успел еще его найти, когда дверь распахнулась и тихий, спокойный мужской голос произнес:

— Простите, света на крыльце нет. Вы мистер Мейсон?

— Верно. А вы, как я предполагаю, мистер Карлин?

— Да, сэр. Пожалуйста, проходите вместе с вашей дамой.

Карлин открыл дверь пошире. Первой вошла Делла Стрит, Мейсон последовал за ней.

— Погода отвратительная. И дождь холодный, — заметил Карлин.

— Да, довольно неприятная погода, — согласился Мейсон ничего не выражающим тоном, исподтишка разглядывая и хозяина, и помещение, в которое они вошли.

В прихожей горела тусклая лампочка. В ее свете Мейсон смог рассмотреть круглоголового мужчину шестидесяти с небольшим лет, с серыми глазами навыкате, в очках с толстыми стеклами. Говорил он тихим голосом, а на посетителей смотрел спокойно и чуть-чуть насмешливо.

Одежда была поношенной и такой же ветхой, как дом снаружи. Однобортный старомодный пиджак и брюки требовалось отпарить. Ботинки он явно носил давно, потому что кожа потрескалась и они совершенно потеряли форму.

— Это обитель холостяка, — сообщил Карлин. — Я живу тут один. Домработница приходит раз в неделю. Сам я уборкой не занимаюсь, ничего по местам не раскладываю, пыль не вытираю и не подметаю. Так что не обессудьте.

— Все в порядке, — заверил его Мейсон. — Это мы должны перед вами извиняться за вторжение в такой поздний час. Но дело, которое привело меня к вам, не терпит отлагательств.

Карлин поправил очки и прищурился, в задумчивости глядя на Мейсона. Левая сторона его лица была вытянутой и выглядела абсолютно нормально. Правая же казалась слегка искривленной из-за того, что уголок рта был приподнят, а уголок глаза немного опущен. И то, и другое вместе с асимметричностью лица создавало впечатление, что он все время оценивающе приглядывается к окружающему миру.

— Мой дом в вашем распоряжении, — сказал Карлин. — Я могу только догадаться, сколько у вас дел и как насыщены ваши дни, мистер Мейсон. Пожалуйста, проходите в гостиную. У меня на плите стоит горячий кофе.

— Кофе будет очень кстати, — заявил Мейсон.

— Со сливками, с сахаром или просто черный?

— Нам обоим со сливками и сахаром, — ответил Мейсон.

Гостиная ярко отражала индивидуальность Карлина.

Там стояли три старомодных, покрытых чехлами деревянных кресла-качалки и два стула с округлыми подлокотниками, которые раньше можно было увидеть в барах. В деревянных сиденьях этих стульев были просверлены дырки таким образом, что получался рисунок в форме звезды. Не было никаких торшеров и, очевидно, даже розеток в стенах. Провода тянулись прямо из патрона люстры, висевшей по центру потолка. В результате получалась целая паутина проводов, на шнурах свисали лампы с картонными абажурами конической формы, зелеными снаружи и белыми внутри.

Маленький столик в центре комнаты был завален книгами, журналами и газетами. Часть валялась на полу, а груда у одного из кресел-качалок указывала на то, что хозяин частенько проводит в нем время за чтением, а закончив книгу, журнал или газету, просто бросает их на пол рядом с креслом.

— Устраивайтесь поудобнее, — предложил Карлин. — Я сейчас принесу кофе.

Хозяин отправился в кухню. Мейсон и Делла Стрит оглядели комнату. Делла улыбнулась Мейсону.

— Вот тебе задача, шеф: найди любимое кресло хозяина.

Она кивнула на кресло-качалку, вокруг которого в беспорядке валялись книги, газеты и журналы.

Мейсон тоже улыбнулся и пошел взглянуть на книги в старинном шкафу из красного дерева.

— Боже мой, Делла, здесь есть очень интересные экземпляры. Похоже, что наш новый знакомый настоящий книголюб. И ты только взгляни на эти переплеты!

— А что это за книги? — спросила Делла Стрит. — Но даже не пытайся сманить меня отсюда. Я нашла здесь газовую батарею отопления. Здесь так тепло! Я просто наслаждаюсь.

Мейсон бросил взгляд через плечо. Делла Стрит стояла у декоративной решетки. Теплый воздух поднимался снизу, и подол ее платья слегка колыхался, то поднимаясь, то опускаясь на несколько дюймов^[5].

Мейсон засмеялся.

— Сам бы надел как-нибудь платье в холодную дождливую погоду, тогда бы понял, как я себя сейчас чувствую, — сказала Делла Стрит. — Так что там за книги?

— По самым разным предметам, — ответил Мейсон. — Но видно, что это дорогие издания в прекрасных переплетах и…

Послышались шаркающие шаги со стороны кухни, и появился Карлин с большим подносом, на котором стояли огромный гранитный кофейник, чашки с блюдцами, наполовину заполненная бутылочка со сливками объемом в одну пинту^[6] и большая хрустальная сахарница.

Карлин растерянно посмотрел на стол.

— Минутку, — сказала Делла Стрит. — Я вам сейчас помогу.

Она быстро сложила стопками книги и журналы. Карлин благодарно улыбнулся Делле Стрит, поставил поднос на стол и принялся разливать кофе. Чашки были из разных сервизов, старые и со сколами.

— Боюсь, что посуда оставляет желать лучшего, — извинился Карлин, печально улыбаясь. — Я ничего не могу сделать со сколами. Но вы, конечно, понимаете, что чашка с отбитой ручкой достанется хозяину. Впрочем, довольно извинений. Больше не буду. Я предлагаю вам то, что могу. Это дом холостяка, принимайте его таким, какой есть. Давайте пить кофе и знакомиться.

Мейсон помешал кофе, сделал глоток горячего напитка, посмотрел на Деллу Стрит и одобрительно кивнул.

— Кофе просто великолепный.

— Спасибо. Рад, что он вам понравился.

— Вы сами готовите? — спросила Делла Стрит и тут же поспешно добавила: — Простите, я, конечно, не имею права совать нос в чужие дела.

— Все в порядке, — ответил Карлин. — Я люблю готовить. Ем я когда захочется, никакого определенного времени обеда или ужина у меня нет, и вкусы у меня весьма причудливые. Проголодаюсь — и иду себе что-нибудь стряпать. Пока не голоден — не ем. Одно из проклятий так называемой цивилизации — это то, что мы рабы времени, оно управляет нами. Мы изобрели часы — колесики и стрелки, и теперь наша жизнь подчинена движению этих механизмов. Очень много людей страдают от лишнего веса, и причина заключается в том, что они — рабы распорядка дня, будто ужинать нужно в определенное время. Человек может быть совсем не голоден, но считает, что должен сесть за стол вместе с членами своей семьи или друзьями и запихивать в себя еду. Иначе его посчитают невежливым.

— У вас тут есть очень интересные книги, — заметил Мейсон.

Карлин криво улыбнулся.

— Мистер Мейсон, давайте обойдемся без вступлений и реверансов. Я знаю, что вы пришли сюда в такой час не для того, чтобы говорить о погоде, кофе или моих книгах. Вам что-то нужно у меня узнать. Я готов удовлетворить ваше любопытство, а потом вы удовлетворите мое. Я вдовец. Я живу здесь уже пять лет. У меня есть небольшой доход, которого мне хватает на жизнь при некоторой бережливости. Можно сказать, что я независимый человек. У меня есть хобби. В подвале этого дома я оборудовал маленькую типографию и храню там запас очень дорогой бумаги. Время от времени, когда мне попадает в руки какая-то интересная литература, я перепечатываю то, что считаю заслуживающим внимания. Я сам подбираю шрифт, который считаю наиболее подходящим, сам делаю переплет из дорогой кожи. А иногда, когда я нахожу стоящую книгу, я не перепечатываю ее всю, а только снимаю старый переплет и делаю новый из кожи ручной выделки. Кроме того, я увлекаюсь фотографией. У меня сделана специальная комната для проявки пленок, есть очень хороший увеличитель. Мне нравится бродить с фотоаппаратом и фотографировать то, что мне приглянется. Мне интересна игра света и тени. Разные настроения природы. Утренний солнечный свет, просачивающийся сквозь ветки дуба. Волны, с шипением набегающие на песчаный пляж после шторма. Я думаю, что все люди умеют ценить красоту, но должен признать, что в молодые годы меня привлекали одушевленные предметы, — улыбнулся Карлин, вспоминая. — Теперь отношение ко всему у меня стало более философским, и я ценю красоту вообще, и красоту неодушевленных предметов даже больше. Как видите, мистер Мейсон, я был откровенен с вами. Теперь ваша очередь.

— Я адвокат, — сказал Мейсон. — Мои клиенты доверяют мне свои секреты. Я не вправе открыть многое из того, что мне хотелось бы рассказать.

— Это я понимаю, — кивнул Карлин. — Но расскажите то, что вы можете открыть.

— Прежде всего признаюсь вам откровенно: я не знаю, кто мой клиент.

— Этого не может быть!

— Но это так.

— И вы соглашаетесь представлять клиентов, не зная, кто они?

— Обычно нет. Но это совершенно особый случай. Меня просили вам кое-что передать.

— Что именно?

Мейсон достал из кармана газетную вырезку.

— Во-первых, меня просили показать вам эту вырезку.

Карлин встал со стула, подошел к Мейсону, взял вырезку у него из рук и сказал:

— Это мне ни о чем нее говорит. Впрочем, давайте посмотрим. Гм… Здесь пишут о какой-то молодой женщине, которая была арестована за некие неблаговидные дела.

— Вы ее знаете? — спросил Мейсон.

— Боже праведный, конечно, нет.

— Или, может, когда-то вы имели отношение… Простите, мистер Карлин, но, может, когда-то вас пытались шантажировать?

— Никогда. Может, мистер Мейсон, нам удастся что-то прояснить, если вы скажете, что вам говорил ваш клиент?

— Меня просили вам передать, что при сложившихся обстоятельствах вам придется искать другого партнера.

Карлин нахмурился.

— А кто просил вам передать мне это сообщение?

— Честное слово, я не могу вам этого сказать.

— Не можете или не станете?

— Считайте как вам будет угодно.

— Вы точно передали сообщение?

— Абсолютно точно.

— Вы получили это сообщение в письменном виде?

— Нет.

— К чему относятся слова «при сложившихся обстоятельствах»?

— Не знаю.

— Они были частью сообщения?

— Да.

Карлин нахмурился в задумчивости, затем, немного погодя, покачал головой.

— Но у меня нет партнеров, мистер Мейсон.

— Может, вы входили в какое-то совместное предприятие, заключали сделку или…

— Мистер Мейсон, у меня нет партнеров или компаньонов, и я ничем не владею совместно с кем-либо, — перебил Карлин.

— Может, сообщение относится к какой-то конкретной сделке, какой-то… — Мейсон запнулся, увидев, как в глазах Карлина внезапно промелькнуло какое-то непонятное выражение. — Вы все-таки заключали какую-то сделку?

Карлин с усилием глотнул воздух и ответил:

— Нет.

— Вы уверены? — пристально посмотрел на него Мейсон.

— Да.

— Что ж, на этом моя миссия закончена, — объявил Мейсон.

— Не понимаю, почему вам было нужно так срочно передавать это мне, — признался Карлин.

— Обстоятельства заставили меня спешно отправиться к вам, — ответил Мейсон.

— Какие обстоятельства?

— Я же сказал вам, что я адвокат и не выдаю секреты своих клиентов, — улыбнулся Мейсон.

— Я убедился в этом как нельзя лучше.

Мейсон ничего не ответил.

— Раз вы не хотите или не можете рассказать мне больше, я вынужден строить догадки.

— Попробуйте.

Держа чашку без ручки короткими толстыми пальцами, Карлин заявил:

— Может, мне потребуется какое-то время, но я найду ответ.

— И что тогда? — поинтересовался Мейсон.

Карлин улыбнулся, но промолчал.

— А нам вы сообщите ответ? — спросила Делла Стрит у Карлина.

— Еще не знаю. Вначале мне самому нужно найти ответ. — Он еще отхлебнул кофе из чашки с отбитой ручкой и внезапно снова заговорил: — Человеческий мозг — это изумительный инструмент. Мы могли бы разгадать многие загадки, если бы как следует сосредотачивались. Мы могли бы проникнуть в тайну жизни и смерти, если бы на самом деле попытались, но мы боимся. Мистер Мейсон, мы ужасно боимся! Страх управляет нашей жизнью.

— Вы имеете в виду страх смерти? — спросила Делла Стрит, взглядом давая понять Мейсону, что попытается как можно больше вытянуть из Карлина.

— Нет, мы боимся самих себя, — сказал Карлин. — Человек больше боится самого себя, чем того, что может с ним случиться. Он боится оставаться наедине с собой. Он боится узнать себя. Он боится заглянуть в себя.

— Я этого не замечала, — призналась Делла Стрит.

Карлин задумчиво посмотрел на нее.

— Когда люди вечером собираются вместе, то достают карты и начинают играть в кункен или канасту, или они включают радио, или смотрят телевизор, или бегут в кино.

— А вам не кажется, что все нормальные люди нуждаются в общении? — спросила Делла Стрит.

— Нуждаются, но не просто ищут общения. Люди боятся остаться наедине с собой. Поэтому они и собираются вместе, скучиваются. Мысли тонут в гуле голосов. Но я уклонился от темы. Хотя я пытался ответить на ваш вопрос. Я сосредоточусь на этом сообщении, на определенных вопросах, которые могут иметь к нему отношение. В конце концов, если оно на самом деле адресовано мне, в чем я сомневаюсь, то я сам выясню то, что вы не вправе сообщить мне, мистер Мейсон.

— Вы все еще считаете, что оно адресовано не вам? Вы не поняли его значения? — уточнил Мейсон.

— Да, считаю. Я думаю, мистер Мейсон, что ваш клиент имел в виду какого-то другого Карлина.

— Нет, — покачал головой Мейсон. — Мне вас описали. Назвали имя, адрес…

— Конечно, назвали! — перебил Карлин. — Мистер Мейсон, я не сомневаюсь, что вы в точности выполнили поручение. Вероятно, ошибся ваш клиент.

— Каким образом?

— Предположим, вашему клиенту было нужно передать сообщение человеку по фамилии Карлин. Клиент не знает инициалов, но берет телефонный справочник, ищет по нему Карлинов. Наверное, тут присутствует еще какой-то фактор, о котором вы в настоящий момент не знаете. Но ваш клиент находит не того Карлина, а потом уже вам передается ошибочная информация… Вы известный человек, мистер Мейсон, и я очень рад познакомиться с вами. Я прекрасно провел эти полчаса. Я рад, что получил возможность пообщаться с вами. Но боюсь, что вам этот визит никакой пользы не принес.

С этими словами Карлин вернул Мейсону газетную вырезку.

— А я надеялся, что вы сообщите мне хоть какую-то информацию о… — заговорил Мейсон.

— Вашем клиенте? — подсказал Карлин и улыбнулся, видя, как Мейсон колеблется.

— Возможно.

— Насколько я понимаю, вы совсем недавно стали работать на вашего клиента, если слово «работать» подходит для описания взаимоотношений адвоката и клиента, — заметил Карлин. — Совершенно очевидно, что у вас не было возможности лично пообщаться с этим клиентом, а значит, это поручение вам как-то передали. Судя по тому, что время сейчас позднее, вы получили его не в своей конторе. А раз вас сопровождает мисс Стрит, то я предполагаю, что вы получили его, пока не успели добраться до дома. Значит, это поручение было вам передано во время позднего ужина в «Золотом гусе», откуда, как вы сами сказали, вы мне звонили.

Мейсон улыбнулся.

— Мне кажется, что вам очень нравится заниматься дедуктивными рассуждениями.

— Нравится, — кивнул Карлин. — В конце концов, для чего человеку дан мозг? Почему бы его не использовать? Однако я забыл о своих обязанностях хозяина. Позвольте мне подлить вам кофе.

Он быстро встал, наполнил их чашки, передал сливки и сахар, затем снова уселся на свое место, поправил очки и улыбнулся своей своеобразной улыбкой, которая меняла все его лицо.

— Вы оба — яркие индивидуальности, люди с характером, — сказал он. — Должен заметить, что вы должны хорошо получаться на фотографиях. Обычно я не делаю портретных снимков. Мне нравится фотографировать то, что попадается мне на глаза, причем когда присутствует игра света и тени. Мне нравятся длинные утренние тени, мне нравится, как изменяется угол, под которым лучи солнца падают на землю во второй половине дня, но время от времени я делаю и портреты. Мне нравится показывать характер человека с помощью игры света и тени, подчеркнуть самообладание и хладнокровие мужчины или мягкое очарование женщины. Это можно сделать с помощью светового блика. Мне хотелось бы как-нибудь сфотографировать вас, когда представится случай и когда… не будет так поздно.

Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Они допили кофе, и Мейсон объявил:

— Нам пора. Уже очень поздно и…

— Мне следовало бы прикусить язык, но сказанного не воротишь, — с раскаянием проговорил Карлин. — Не знаю, почему люди так часто говорят то, что требует объяснений, а потом понимают, что объяснения еще усугубляют ошибку. Для меня еще совсем не поздно. Я думал о вас, простите меня. Фотограф, который не полагается на ретушь, которому нравится выявлять истинный характер модели, предпочитает работать по утрам, когда лица еще не утратили свежести, а не после долгого и напряженного дня. Мистер Мейсон, я сам ненавижу ретушь. Я считаю, что можно сделать прекрасную фотографию, используя только игру света и тени.

Мейсон взглянул на часы.

— Пожалуйста, не думайте, что я говорю о том, что нам пора, из-за ваших слов. Но уже за полночь. Нам нужно ехать, или утром наши лица не будут достаточно свежими для фотографирования и…

— Так вы приедете завтра утром, и я смогу…

Мейсон рассмеялся.

— Нет, я говорил в общем. Не исключено, что как-нибудь мы придем к вам сфотографироваться, мистер Карлин. Спасибо вам большое за ваше гостеприимство. Как-нибудь в другой раз я с удовольствием потолкую с вами о вашей жизненной философии и посмотрю сделанные вами фотографии.

— Я буду очень рад, — ответил Карлин, слегка наклоняясь вперед, словно ожидая, что гости сейчас встанут.

Мейсон на самом деле поднялся.

— Спасибо, что зашли, — поблагодарил Карлин, потом улыбнулся Делле Стрит и добавил: — Когда мужчина начинает считать себя полностью самодостаточным в своем мужском мире и думает, что красота природы превосходит красоту живых форм, с ним что-нибудь случается, показывающее ему, насколько он был неправ.

— Благодарю вас, — сказала Делла Стрит, встала и направились в коридор.

— Я думаю, что из вас получится прекрасная фотомодель, — с надеждой в голосе продолжал Карлин. — Я очень надеюсь, что в скором времени вы с мистером Мейсоном выберете время, несмотря на свой плотный график, и заглянете ко мне. Это не займет много времени. Думаю, где-то полчаса. По четверти часа на каждого из вас вполне достаточно. Заодно я покажу вам свои работы и свою студию. Но я знаю, что сейчас поздно, и у вас, несомненно, был трудный день. Я понимаю, что у известного и загруженного делами адвоката не самая легкая жизнь.

Карлин открыл входную дверь.

— О, я вас порадую! Проясняется. Видны края облаков, несущихся по небу, и сквозь них пробивается лунный свет. Взгляните, как серебрится вон то облако в лунном свете… Мне очень жаль, что пока у нас нет объективов и фотопленок, позволяющих фотографировать лунный свет. Хотя прогресс в этой сфере идет семимильными шагами. Конечно, вы знаете, что на всех рекламных фотографиях вместо лунного света снят солнечный, только его снимают с очень малой выдержкой. Есть специальная технология, но когда-нибудь мы сможем запечатлеть на пленке настоящий, полный очарования лунный свет, а не резкий блеск солнца. Но не стану вас больше задерживать. Холодает, и я знаю, что вы торопитесь. Будьте осторожны. В это время на дорогах много пьяных, и они мчатся сломя голову и не притормаживая на перекрестках.

— Мы будем осторожны, — пообещал Мейсон.

— И обязательно приходите еще и позвольте мне… Не буду брать с вас обещание, потому что знаю, как иногда бывает трудно его сдержать, но мое приглашение остается в силе. Мои данные есть в телефонном справочнике, но, конечно, вы это знаете, потому что мне звонили. Спокойной ночи. Мне было очень приятно познакомиться с вами обоими.

Мейсон и Делла Стрит тоже пожелали ему спокойной ночи, еще раз поблагодарили за гостеприимство, а когда дверь за ними захлопнулась, стали медленно, фактически на ощупь пробираться в темноте по цементной дорожке к тому месту у края тротуара, где Мейсон припарковал машину.

— Ну? — спросил Мейсон.

— Я его боюсь, — призналась Делла Стрит.

— Почему?

— Не знаю.

— Женская интуиция?

— Наверное.

Делла Стрит первой подошла к машине и прежде, чем Мейсон успел взяться за ручку, сама открыла дверцу и поспешно села в салон — только ножка успела мелькнуть, когда ей пришлось подхватить юбку.

— Поехали поскорей отсюда, — сказала она и захлопнула дверцу.

Мейсон обошел машину, уселся за руль и попросил:

— Расскажи мне поподробнее о том, что тебе подсказывает женская интуиция, Делла.

— Я думаю, что он тоже боится.

— Ты считаешь, что сообщение, которое мы ему передали, что-то для него значило?

— Думаю, да. И значило немало.

Мейсон включил двигатель, машина тронулась с места.

— Он выдал себя только один раз, — сказал адвокат.

— Как? Я не заметила.

— Когда я вручил ему эту газетную вырезку, — сообщил Мейсон. — Он всего лишь один раз взглянул на нее — и тут же заявил, что она ему ни о чем не говорит. Если бы он на самом деле хотел узнать, о чем там речь, то он бы внимательно прочитал статью перед тем, как отвечать. А он взял ее в руку и практически сразу же сказал, что она ему ни о чем не говорит. Однако если он притворялся, нужно признать, что он великолепный актер.

Делла Стрит кивнула.

— Да, он и бровью не повел. Он не нервничал, не спешил, но очень ловко отделался от нас, намекнув, что время позднее.

— Но ты считаешь, что он чем-то обеспокоен?

— Шеф, я думаю, что этот человек страшно напуган — настолько, насколько он вообще может испугаться.

— Ладно, — кивнул Мейсон. — Так далеко я в своих предположениях не захожу, но согласен, что сообщение предназначалось для него, и он его прекрасно понял.

— Почему мы снизили скорость, шеф?

— Мы ищем телефон и остановимся у первого же.

— Тогда лучше поверни на бульвар, — посоветовала Делла Стрит. — Там есть круглосуточные кафе, потому что поток движения не прекращается ни днем, ни ночью, а почти во всех таких кафе есть телефоны-автоматы. И кому ты собираешься звонить?

— В «Детективное агентство Дрейка», — ответил Мейсон. — Может, застанем Пола. Если на месте его нет, я позвоню ему домой, вытащу из постели и дам задание.

— Какое?

— Проследить за М. Д. Карлином.

Мейсон завернул на бульвар и, проехав четыре квартала, обнаружил кафе, из которого смог позвонить Полу Дрейку.

— Перри, имей совесть! — возмутился детектив. — Я устал как собака. Я как раз заканчиваю дело и уже два часа мечтаю о том, как бы доползти до постели. Нет у меня сил больше!

— Дело не требует твоего личного участия, — сказал ему Мейсон. — У тебя есть свободные сотрудники, которых можно было бы быстро направить на задание?

— «Быстро» — это как?

— Прямо сейчас.

— Нет. Хотя подожди. Один из парней, только что работавших по другому делу, которое я сейчас заканчиваю, может, захочет еще поработать. Он был занят только три или четыре часа.

— Отлично, Пол, записывай. Медфорд Д. Карлин, адрес: улица Вест-Лорендо, дом 6920. Телефон: Ривервью 3-2322. Мужчина около шестидесяти лет, голова круглая, лицо абсолютно без всякого выражения, не считая странной кривоватой улыбки. Рост примерно пять футов и шесть с половиной дюймов, может, семь дюймов, вес около ста семидесяти пяти или ста восьмидесяти фунтов^[7]. Живет один. Я хочу, чтобы твои люди понаблюдали за его домом. Особенно меня интересуют посетители.

— Что-то еще?

— Если он выйдет из дома, я хочу знать, куда он пойдет.

— Ты думаешь, что он может сейчас куда-то отправиться?

— Есть у меня такое предположение. Как быстро ты сможешь кого-то прислать на место?

— Так, где это? — задумчиво произнес Дрейк. — Вест-Лорендо, дом 6920. Сейчас посмотрим… Если парень, про которого я тебе говорил, возьмется за эту работу, то он будет там минут через пятнадцать, может, семнадцать. Но, Перри, он сегодня уже работал по одному делу и…

— Отлично, Пол. Поговори с ним. Пусть приступает. А сколько времени тебе нужно, чтобы еще кого-то отправить к этому дому?

— Вот это уже проблема, — вздохнул Дрейк. — Повиси немного на проводе.

Мейсон слышал, как Дрейк разговаривает с каким-то человеком, по-видимому, сидевшим рядом с ним.

— Алло, Перри! Я уговорил одного сотрудника взяться за твое задание. Сказал ему, чтобы проследил за Карлином, если тот куда-то пойдет. Правильно?

— Да.

— При заданиях такого рода у нас один человек обычно наблюдает за парадным входом, второй за черным ходом и еще одного держим в резерве. В таком случае если кто-то входит в дом и потом выходит через главный вход, то наш сотрудник, который дежурит у этого входа, следует за ним. Если кто-то выходит через черный ход, то поставленный там сотрудник отправляется следить за объектом. И тогда запасной заступает на пост или перед главным входом, или переходит к черному, если…

— Пол, меня не интересуют детали твоей работы, — перебил Мейсон. — Сейчас уже без десяти час, и время дорого. Я думаю, что Карлин собирается уйти. Я боюсь, что он может уйти до того, как твой сотрудник окажется на месте.

— Не успеет он уйти. Ты забыл, что один мой сотрудник уже на пути к дому? Этот парень хороший водитель, а сейчас на улицах почти нет машин. Он быстро доберется. А как только ты повесишь трубку, я начну искать других.

— Хорошо, Пол. Отчет пришлешь утром, — сказал Мейсон, повесил трубку и повернулся к Делле Стрит. — Перекусить не хочешь?

— Нет, — покачала головой она. — А ты хочешь?

— Тоже нет.

— Я хочу спать, очень хочу, — призналась Делла Стрит. — Это был трудный день. К твоему сведению, ты закончил разговор с Полом Дрейком в ноль часов пятьдесят четыре минуты.

— Запиши, — велел Мейсон.

— Уже записала, — улыбнулась Делла Стрит.

Примечания

3

1 акр = 4046,86 кв. м = 0,4 га.

4

1 фут = 30,48 см.

5

1 дюйм = 2,54 см.

6

1 американская пинта = 0,47 л.

7

1 фунт = 453,59 г.