Тайна золотого остролиста

Юлия Арниева (2024)

С проклятого острова никто не возвращался живым. Идущие за богатством, славой и красотой не ведают, что за дар придется платить. Кэтрин вернулась… Возможно, она просила не для себя и неведомые силы смилостивились? Нет, им не известны ни жалось, ни сострадание. Как и не знают о них люди! Злоба и зависть затуманили человеческий разум, и чтобы спастись, следует бежать без оглядки. Как сложится судьба Кэтрин и ее сына на новом месте? Справятся ли они с трудностями, ожидающими их на тернистом пути, с призраками прошлого и с ненавистью родных?..

Глава 8

Кдому бабушки Мо я кралась, как воришка. Выждав минут десять, на большее меня не хватило, мелкими перебежками, стараясь держаться в тени домов и не прекращая осматриваться, я через тридцать минут влетела во двор.

— Мама, ты плакала? — воскликнул сын, подбегая ко мне. Он крепко обнял меня, пристально вглядываясь в лицо.

— Немного… упала, — повинилась я, погладив сына. Тут же я заметила, что мои ладони в серых разводах от пыли и слёз, и, мысленно застонав, спросила: — Джереми, посмотри, моё лицо грязное?

— Да, ты в чёрную полоску, — улыбнулся сын, потянув меня за руку в дом, и нравоучительно добавил: — Тебе надо умыться и платье снять, оно тоже грязное.

— Пожалуй, — хихикнула я, представив, как выгляжу со стороны, теперь понимая, почему от меня шарахались люди. — Как бабушка Мо?

— Хорошо, мы кашу приготовили, правда, без мяса, — отчитался сынишка.

— Молодцы, сейчас приведу себя в порядок, и расспросим Морган про недорогую лавку, где можно приобрести еду и одежду одному маленькому, но быстро растущему мальчику.

— Мы с Абисом насобирали листики-паутинки, — поделился сын, — я убрал их на полочку шкафа в нашей комнате.

— Замечательно, — кивнула я, зайдя в комнату, положила чемодан на столик и замерла в нерешительности.

— Мам?

— Сейчас. — Дрожащими руками я открыла чемодан и, осторожно взяв мешочек, словно там было что-то опасное, развязала тугую тесьму, зажмурилась и высыпала всё содержимое на дно чемодана.

— Мама, — потрясённо прошептал сын, я же, чуть приоткрыв глаза, ошеломлённо уставилась на кучку золотых монет, а потом громко и счастливо рассмеялась.

— Невероятно! — сквозь смех воскликнула я и, подхватив сына на руки, закружила его по комнате. — Ты представляешь, я думала, торгуюсь за серебрушки, а оказалось, за золото. В нашей деревне мне больше монеты не давали, а здесь золотом.

— Это ты салфетки продала? — поражённо переспросил сын, обнимая меня за шею.

— Да!

— Теперь ты можешь купить ещё нити и столько навышивать! — радостно прокричал ребёнок, распахивая руки.

— Да! — поддержала я его, воодушевлённая перспективами, но через миг застыла, тихо пробормотав: — Конечно… Ну ладно, подурачились, пора переодеться и идти в лавку. Ты со мной?

— Тебе же потребуется помощь, — важно проговорил сын, — я пойду узнаю у бабушки Мо про недорогую лавку.

— Хорошо, сынок, — кивнула я, за улыбкой скрывая грусть и мысленно сокрушаясь.

Я не Кэтрин и вышивать не умею. Да, мне сохранили её память, я люблю её сына как родного. Чувства к этому маленькому мужчине с каждым прожитым днём в этом мире становятся лишь крепче. Я знаю всю её жизнь, знаю, чем она пожертвовала ради сына. Воспитанная в строгости и послушании, забитая и тихая, она всё же нашла в себе силы и ради ребёнка смогла многое выдержать. Наверное, став матерью, каждая женщина добровольно лишает себя права быть слабой…

И теперь это моё наследие и мой долг. Вырастить нашего сына достойным и счастливым человеком. Но как это сделать, на что? Вышивать? Я попробую, буду очень стараться, но ощущаю в себе изменения, моя душа меняет тело, я всё чаще замечаю за собой привычные жесты. Сын ещё за завтраком удивился, почему я держу ложку не в той руке. А написанные строчки в блокноте о необходимых на первое время продуктах отличаются от записей моей предшественницы. Смогу ли я вышивать так же, как она? Справлюсь?

— Мам! Бабушка рассказала, в какую лавку лучше зайти, — сообщил Джереми, вбегая в комнату, но, резко остановившись, в недоумении спросил: — Мама? Ты ещё не ходила умываться?

— Нет. Задумалась, — ответила я, собирая в мешочек монетки. — Сейчас уберу это куда-нибудь подальше и пойду.

— Хорошо, я на улице подожду.

— Нет, беги умой руки и лицо и переодень рубаху, а штаны отряхни, на них налипли травинки, да и на коленке остался отпечаток пыли.

— Я мигом.

Лучшего тайника, кроме как под половицей в углу комнаты, я не нашла. Эту доску я заприметила, ещё когда подметала: один из её краёв провалился. Приложив немного сил, я выдернула вместе с доской проржавевший гвоздь, обернулась проверить, не следит ли кто за мной, и, спрятав мешок, снова прикрыла его доской. Для надёжности подтянула в угол пыльное кресло.

— Всё, готов, — ворвался в комнату ребёнок, стоило мне только закончить. — Эту надеть?

— Да. Я тоже пойду умоюсь.

Перед выходом я проведала Морган. Старушка, сидя в кресле, перебирала бумаги, от помощи отказалась и повторила для меня, в какую лавку следует сходить за молочкой, а в какой лучше купить мясо.

— Если ты им накинешь пару медных монеток, то будут приносить заказ домой и больше не потребуется ходить самой, — добавила бабушка Мо, не отвлекаясь от своего занятия.

— Хм… спасибо.

На улицу выходить было и боязно, и ужасно интересно. Отправляясь к Тибо, я ни на что не обращала внимания, моей целью было скорее добраться до места, удачно продать и вернуться к сыну. Теперь же, держа за руку Джереми, я могла себе позволить немного прогуляться.

Замерев на минутку у калитки, мы осмотрелись. Можно было идти через небольшую площадь, мимо маленьких лавочек с готовой выпечкой и уютных кофеен, или повернуть в узкий переулок и сразу оказаться у Флорет — молочницы. Украдкой взглянув на сына, я всё же повернула к неработающему фонтанчику на площади, решив, что мы с сыном заслужили небольшой праздник.

— Как насчёт пирожного и вкусного какао?

— А можно? Да? — переспросил сынишка, распахнув глаза в предвкушении.

— Сегодня можно, — нежно улыбнулась я ребёнку, мысленно обещая себе, что сделаю всё, чтобы можно было всегда.

Неспешно прогуляться не удалось, Джереми торопился скорее угоститься любимым лакомством. Поддавшись настроению ребёнка, я тоже чуть ли не вприпрыжку следовала за ним.

— Сюда зайдём?

— Давай, — согласно кивнула я. Маленькое кафе, у входа вазоны с махровыми яркими цветами, за большим окошком на прилавке, призывно блестя маслеными боками, приглашали насладиться нежным кремом и воздушным бисквитом крохотные пирожные.

— Мадам, мсье, — поприветствовала девушка, вежливо улыбаясь, стоило нам появиться в дверях, — чего желаете?

— Тебе какое?

— Шоколадное с вишенкой, — восторженно пробормотал сын, указав пальчиком на самый большой кусочек.

— Его и какао, а мне вот эту корзиночку с безе и чай.

— С вас тридцать семь серебряных, — ответила девушка, подавая нам наш заказ.

— Спасибо, — восторженно прошептал сын, унося поднос к свободному столику.

— Держите. — Я вручила девушке золотой, подсчитывая в уме, сколько дней можно сытно прожить на эти деньги, но, тряхнув головой, выбросила грустные мысли и, улыбнувшись, добавила: — Эту с кремом и малиной с собой заверните, пожалуйста.

— Конечно, мадам.

Наблюдать за Джереми было радостно и печально одновременно. Он с таким наслаждением, медленно смаковал каждый кусочек, что сердце щемило от бесконечной нежности и переживаний.

— Очень вкусно, — произнёс сын, делая глоток какао, — хочешь попробовать?

— Нет, я что-то не голодна, — отказалась я, отодвигая от себя корзинку с безе, к которой я так и не притронулась, и предложила: — Без тебя не справлюсь, а до дома не донесём, раскрошится.

— Ладно, — нехотя согласился сын, — жаль будет оставлять такую вкуснятину.

Покидали мы уютную кофейню с подарком: хозяйка расчувствовалась и вручила Джереми небольшую коробочку с шоколадными шариками. Маленький мужчина вежливо поблагодарил и наговорил кучу приятностей женщине. Кажется, у меня растёт дамский угодник.

— Ну что, теперь за продуктами, а то нас ждёт Морган, да и Абис скучает.

Идя вдоль магазинчиков, мы с любопытством заглядывались в открытые витрины. Я больше засматривалась на красивые яркие платья, шляпки разных форм, некоторые из них выглядели довольно забавно. Удивительно, что мода с того времени, как Кэтрин покинула большой город и укрылась в далёкой деревне, совершенно не изменилась.

Проходя мимо лавки часовщика, мы немного задержались: Джереми уж больно интересно было взглянуть, как работают большие часы с домиком. Оставив его у прилавка, я отошла к столику, на котором были выложены украшения. Довольно несуразные, массивные, наденешь такое кольцо на палец — полруки скроет. А серьги? Они же мочки ушей до самых плеч оттянут.

— Мадам, что-то заинтересовало? Могу предложить вот эти, они прекрасно подойдут к вашим глазам.

— Нет, спасибо. — Я отшатнулась от столика, боясь даже представить себе, сколько это стоит. — Джереми, идём?

— Да, мама.