Охота на жену

Юлия Гетта (2024)

— Я могу перевести тебе эту сумму прямо сейчас, — лениво отвечает Сергей, указав взглядом на свой навороченный смартфон. — Но что я получу взамен? Сглатываю и отвожу взгляд. Чего-то подобного мне стоило от него ожидать. — Я ведь сказала, что всё тебе верну, — произношу твёрдо. — Сразу же, как только продам квартиру. — Неинтересно. — Верну с процентами! — Зачем мне твои копейки? — усмехается он. Сжимаю кулаки под столом. Чёрт, мне нужны эти деньги… — Говори прямо, чего ты хочешь? — Тебя. В рабство. На один месяц. И мы договорились. Попав в сложную ситуацию, я вынуждена обратиться за помощью к человеку, которого безумно любила в юности. Но он меня предал. За годы разлуки стал еще более жестоким и бездушным подонком. А я так и не смогла задавить в себе чувства к нему. От автора: предысторию за 7 лет до текущих событий читайте в романе «Охота на мышку»

13. В нашей жизни ничего не бывает просто так

Смотрю на Сергея, широко распахнув глаза, чувствуя себя загнанной в угол.

Что-то есть такое в его взгляде, что заставляет меня вновь притихнуть, втянуть голову в плечи и даже не пытаться спорить. Я не могу объяснить, в чем именно дело, но впечатление жуткое, влияющее на меня на уровне инстинктов.

У него и раньше была довольно сильная энергетика, сметающая все преграды одним махом. А теперь я и вовсе не могу сделать вздох под этим тяжёлым взглядом.

Что значит это его «поздно»? Что значит — я никуда уже не уйду?

Неужели он считает, будто я теперь что-то обязана ему, даже несмотря на возврат денег? Не хочу в это верить.

— Зачем тебе эти деньги? — терпеливо повторяет Сергей свой вопрос, и снова на уровне инстинктов я чувствую — лучше ему сейчас ответить. Будто это наименее опасный вариант в моей ситуации.

— Один человек бросился под колёса моему отцу и теперь требует миллион, — сдержанно объясняю я.

— А почему ты об этом температуришь, а не твой отец? — с непониманием интересуется Сергей.

— Он слишком гордый. Считает, что это автоподстава, и не хочет платить мошеннику. Наверное, надеется, на справедливый суд. Но жена папы консультировалась с юристом, и тот сказал, что без записей с камер и свидетелей ничего доказать.

Сергей щурится, слегка склонив голову набок, и ещё пристальнее впивается в меня своим невыносимым взглядом.

— И ты, значит, решила сама заплатить вымогателю, за спиной отца?

— А что мне еще оставалось делать? Позволить папе сесть в тюрьму?

— Ты хоть понимаешь, что за люди занимаются автоподставами в нашем городе? И кто за ними стоит? Ты, красивая хрупкая девочка, решила пойти к ним сама? Одна? Просто так отдать бабки, ещё продать квартиру, да? У тебя мозги вообще есть, Таня?

От его слов, произнесённых таким холодным, почти презрительным тоном, вдруг становится очень стыдно. Я будто вмиг прозрела и увидела всю ошеломляющую глупость своего поступка. А от перспектив, которые могли меня ожидать после, становится жутко до тошноты.

— Я просто испугалась. Хотела спасти отца…

— Спасательница, блять, Малибу, — с усмешкой добивает меня Сычев.

Сглатываю и отворачиваюсь к окну. Стыд затапливает с головой, в груди печёт, даже уши горят огнём. Я действительно выгляжу сейчас последней идиоткой.

И почему до тех пор, пока Сергей не ткнул меня носом в очевидные вещи, я была настолько слепа? Будто и правда мозги поехали…

— Ладно, не переживай. Я разберусь с этим, — доносится из-за спины снисходительное.

Поворачиваюсь к Сергею, взволнованно вглядываясь в его невозмутимое лицо.

— Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.

— Я сам кому угодно могу создать проблемы, Таня, — слишком самоуверенно заявляет он.

Но почему-то у меня не возникает сомнений, что его слова — правда.

— И ты поможешь мне? Просто так? — с неверием смотрю я на него.

— Я что, похож на мать Терезу? В нашей жизни ничего не бывает просто так.

— И что ты хочешь взамен? Сделать меня своей рабыней? — похолодев, интересуюсь я.

— Ну ты же хочешь помочь своему отцу? Моё условие остаётся прежним. Ты месяц живёшь у меня. Назовём это услугой за услугу. Так тебя устроит?

Я растерянно хлопаю глазами, не понимая, как поступить. Конечно, я очень хочу помочь папе. Каким бы он ни был, я его безумно люблю. Но как можно согласиться на такое? Пойти в добровольное рабство к тому, кто причинил столько боли в прошлом. Позволить снова издеваться над собой. В голове не укладывается этот абсурд…

— Может, есть какие-то другие варианты, — тру я онемевшее лицо, чувствуя, как тону, но не желая отпускать соломинку.

— Варианты есть всегда, но этот для тебя самый безболезненный.

— Ты уверен? — со скепсисом усмехаюсь я.

— Да.

С минуту я молчу, отчаянно пытаясь отыскать в своей голове какое угодно другое решение проблемы, но так и не нахожу…

— Хорошо. Я согласна, — отрывисто произношу я в конце концов, разглядывая свои руки, лежащие на коленях. — Надеюсь, ты сдержишь своё обещание и не будешь… — запинаюсь в попытке подобрать подходящую фразу, да так и замолкаю, не сумев продолжить.

— Не буду что? — безжалостно интересуется Сычев. — Насиловать тебя?

Меня бросает в жар от его слов. Низ живота снова сводит до такой степени, что сбивается дыхание. С обидой смотрю в холодные глаза напротив и понимаю, что до насилия вряд ли дойдёт. Я ведь умру, даже если Сергей просто ко мне прикоснётся.

— Насиловать и издеваться, — выдавливаю из себя я, применяя над собой усилие, чтобы не отвести взгляд.

— Думаешь, я такое чудовище? — сузив глаза, спрашивает он.

— Не знаю, — честно отвечаю я.

— Ну, скоро узнаешь, — прохладно бросает Сергей, отворачиваясь к лобовому стеклу и заводя двигатель. — Куда тебя отвезти?

— Туда же, куда в прошлый раз.

Едем в тишине. Я смотрю в боковое окно, боясь повернуть голову. Будто если еще раз столкнусь взглядом с Сергеем, меня обожгут кипятком.

Всё ещё не верится, что скоро мне придётся жить с этим человеком под одной крышей. Выполнять какие-то его поручения. Разговаривать с ним. Находится поблизости днём и ночью…

Но зато он поможет отцу. Надеюсь, моя жертва не будет напрасной. Надеюсь, я вообще выживу в этой авантюре… Как я выдержу целый месяц?

Машина тормозит у ворот дома отца. Я заставляю себя отлипнуть от бокового окна и повернуть голову вперед. Приклеиваюсь взглядом теперь к бардачку, всё ещё страшась встретиться глазами с Сычевым.

— Завтра утром к десяти будь готова, — даёт он указания своим равнодушным тоном. — За тобой заедет парень на черной «хонде», его зовут Рома. Много вещей с собой не бери, если что-то понадобится, купим. И не трясись, всё будет нормально.

Киваю, чувствуя, что становится немножечко легче.

— Тот мужчина, которого сбил отец, Геннадий Попов, лежит в третьей больнице. Он сказал, что если завтра денег не будет, то…

— Забудь о нём. Сегодня он исчезнет, и ни тебя, ни твоего отца никто больше не побеспокоит.