Во сне и наяву

Юлия Зубарева (2024)

Эти несколько безумных дней перевернули скучную жизнь Лизаветы с ног на голову, и обратно. Где ее поздние завтраки и пицца на ужин в одиночестве с любимым сериалом? Все началось с бабы Милы, которая попаданкой переселилась в другую реальность, а еще ворон Иннокентий меж миров летающий и Коза, которой рожать со дня на день. У Лизы даже кота в детстве не было, а тут такое. А еще приемный дед Акимыч, трое из ларца и неугомонная Ленка. Тосковать стало некогда. Тут день простоять и ночь продержаться. Первый том приключений Лизаветы, козы и ворона Иннокентия.

Глава четвертая. Явь

За окном пели птицы, и береза приветливо махала зелеными ладошками на ветках. Апрель был на диво теплым. Утро сияло, умытое ночью небо наливалось лазурью. Лизе хотелось петь или хотя бы мычать что-то жизнерадостное.

— Не все еще потеряно, — соглашалась она с синицей за окном.

— Смерти нет, мы все поправим, — вторила ей текущая в чайник вода.

Вчера Лизавета основательно опустошила свою банковскую карту и назаказывала несколько сумок снеди для предстоящей поездки. По кухне разносился запах еды. Впервые за, черт знает, какое время. На тарелке лежали ароматные бутерброды на поджаренном хлебе с сыром, дольками помидора, который пускал слезу на срезах, и хрустящими листиками салата.

— Мишаня, Ленка — дорогие вы мои! Давайте кофе пить. Я сварила только что, — улыбающаяся Лиза затащила опешивших друзей на кухню, как только те вошли в дверь.

— Не разувайтесь, все равно скоро выходить, — продолжала щебетать она.

— Лен, а Лизка наша точно дилера не меняла? В смысле, вы депрессанты в нее все-таки впихнули, но дозировку считали, как вес плюс возраст, а не по инструкции? — громко зашептал Михаил своей жене, делая страшные глаза в сторону хозяйки дома.

— Нет. Это она сама с ума сошла. Шла, шла и дошла. Мне она такая больше нравится.

Елена Невозмутимая умилялась стремительным переменам в душевном состоянии своей подруги, Лизавета стала все больше походить на ее веселую, язвительную одногруппницу, с которой Ленка пикировалась часами между парами в институте.

Ребята подготовились к вылазке в глухую деревню основательно. Взяли с собой не только инструмент, но и спальники, фонари, а также прочий походный скарб. Сумки с продуктами уже ехали на самой Лизке. Машина была под завязку, но настроение у всех было, как на пикник.

Деду Василию для улучшения дипломатических отношений везли гостинцы из столицы. Мишка настоял, чтоб нормальных сигарет мужику купили, да и вообще, он сам с дедом переговоры вести будет.

— Знаю я, как ты дипломатические отношения налаживать станешь. Наклюкаетесь до зеленых чертиков. Там, может, дедуля уже градус не держит, а ты все туда же… — ворчала не всерьез Елена Премудрая.

Маурино встретило их сумеречно. Апрель переменчив — сейчас солнце, а через полчаса дождь или снег зарядит. Дом стоял поникший, с забитыми окнами, еще более печальный, чем в прошлый раз.

Решили сумки не вытаскивать из машины, но инструмент откопали.

— Первым делом нам окна освободи, а затем иди искать деда Василия. Тащи ему свой проднабор, делай, что хочешь, но чтоб сюда пришел и помог нам печь разжечь! — командовала благоверным Лена.

— Я сам могу, — Мишка позиции пока сдавать был не готов и звание главного мужика в доме считал своим по праву.

— Миш, тут политический момент. Мы побыли и уедем, а Лизке здесь, может, жить придется. Совместный труд сближает. Иди, иди уже.

Мишаня ушел, а подруги-комсомолки пошли осваивать целину. Березу решили пока не трогать — там кран нужен, а не две хрупкие дамочки, а вот сломанные ветки, сухие листья и прочий мусор полетели в кучу для костра.

Окна открыли, устроили сквозняк. Вымели пылищу и не заметили, как опять выглянуло солнце.

Мужчины пришли как раз к тому моменту, когда две трубочистки совали в жерло белого монстра хворост и найденные газеты.

— Ты куда ж, окаянная, суешь! — запричитал дед Василий. — Это для хлеба, а для дров пониже — вот тут! Тягу-то проверь, да заслонку открой, угорим как есть.

— Здрасьте! — в один голос выдохнули девчонки. — А мы тут вот прибираемся.

Печь к дедовым рукам оказалась отзывчива. И хворост приняла, и дрова сухие из сеней. Пока прогревалась, Ленка с Лизой накрыли на стол и усадили Василь Акимыча во главу. Подобревший дедок тянул подаренный Мальборо и пускал дым в потолок.

— Надо завтра на кладбище сходить, — проговорила Лизавета давно засевшую мысль. — Покажете, Василий Акимыч?

— Покажу, отчего ж нет. Завтра с утречка и пойдем. Козу-то когда будешь забирать?

— Какую козу?

Мысли о кладбище никак не вязались с животным… Жертвоприношение что ли совершать? Сатанизм какой-то получается.

— Милку, бабкину козу, стало быть. Она стельная, у меня стоит уже с зимы, а ей рожать. Стар я за этим всем хозяйством ходить. Резать-то жалко — беременная.

— Стой, дед Василь. Куда мне коза? Приехала сегодня и уеду, а ее куда? В Москву? Я вообще с животными не дружу.

— Наследство приняла и козу, значит, принимать надоть. Нечего на мне как на тракторе ехать, — обиделся селянин. — Завтра вот и приведу. Че хошь, то с ней и делай. Фря какая.

Насупился, одел свою телогрейку и вышел из дома.

Праздник не задался. Посидели молча, пережевывая эту новость. Лизка вытащила своего помощника, стала настраивать доступ в интернет. Может, кто-нибудь срочно возьмет животину на сносях. А ребята ушли жечь костер из веток на улицу. Ничего не решив, легли в спальниках прям на полу. На Маланьину кровать за печкой так никто и не покусился.