Эффект инь-янь. Детектив

Юлия Королева (2024)

Молодая следователь Маргарита Королёва по поручению руководства берётся помочь в поиске девушки-студентки исторического факультета крупного университета. Скоро девушку обнаруживают в озере в мешке, к её лодыжке кандалами прикован камень. Тело пропавшей выглядит странно — всё указывает на то, что убийство ритуальное. Будет ли это убийство единственным или последует ещё череда смертей? Удастся ли молодому следователю найти убийцу?

Часть 6. Modestia

— Вот же… блядь! — вырывается у него, когда он заглядывает внутрь.

Он тут же опускает оружие и смотрит то на нас, то вглубь «Газели». Мы подходим и тоже смотрим туда.

На нас безмолвно и удивлённо пялятся четыре пары глаз — женские и мужские. По машине в беспорядке лежат памятники, венки и другие атрибуты перехода из этого мира в другой. А на этих самых памятниках и венках…

Ну, экстремалы, по-другому не скажешь! Понимая, что на них, находящихся в весьма пикантных позах, смотрит множество посторонних глаз, они начинают орать все вместе.

Сотрудник закрывает дверцу «Газели» и смотрит на нас, а мы на него. На кого-то нападает смех, и они тихонько усмехаются, отходя подальше от «Газели»

— Слов нет — говорю я — ну и влипли!

Мы отходим с Русланом в сторону, друг на друга не смотрим — нам просто не по себе.

— Надо опросить их — что они тут делали и так далее, почему на служебной машине, наверняка же это из похоронной бригады кто-то — говорю я ему.

— Я займусь.

— Ты возьми с собой кого-нибудь из ребят, один не ходи.

Он уходит, а я присаживаюсь на берегу озера. Итак, операция сорвана. Шефу, конечно, придётся рассказать, и он наверняка вставит нам по первое число.

Через минут десять подходит Руслан, усаживается рядом со мной.

— Ну, не расстраивайся! — он дружески толкает меня в плечо — всё бывает в жизни.

Наши глаза встречаются, и мы начинаем громко смеяться.

— Уехали они? — спрашиваю я.

— Ага. Мы им весь кайф обломали, девки так вообще в шоке. Документы, конечно, я проверил у них.

— Им что, пойти было больше некуда — в городе отелей пруд пруди.

— Рит, время четвёртый час ночи — какой отель, всё уже занято. Они бухали в какой-то компании, приспичило, водитель трезвый, все остальные в подпитии. Ну, объехали пару отелей — невтерпёж было, узнали, что там занято, решили, что не стоит больше испытывать судьбу и поехали на озеро. А тут мы…

— Получается, дивчина вопила не от того, что её пытают или убивают?

— Угу. От жуткой страсти зашлась в крике — Руслан смеётся.

— Да уж — говорю я — в такую ситуацию я ещё не попадала.

— Ладно — он встаёт — закругляемся, вызываем автобус и домой, спать.

— Рус, ты думаешь, он остановился?

— Кто?

— Ну, убийца? Почему нет очередной жертвы?

— Не знаю, может, планы поменялись у него. И теперь это будет не понедельник, а, допустим, вторник. Или остановился.

— Но тогда мы, получается, заблуждались насчёт пороков?

Он пожимает плечами:

— Ритуль, в этом деле больше вопросов, чем ответов, потому я тебе ничего не могу сказать сейчас.

Разочарованные в высшей степени, мы разъезжаемся по домам — клонит в сон, а завтра, как штык, нужно быть в комитете, на своём рабочем месте

Я буквально валюсь в постель от усталости и сразу засыпаю.

Меня уже даже не пугает привычный вид тоннеля и звуки падающих капель внутри, которые почему-то сегодня особенно режут слух. Сыро, мокро, прохладно, и просто гробовая тишина.

Я уже не удивляюсь и не пугаюсь, когда вижу перед собой его глаза. Они странные какие-то — зрачки расширены, а вокруг мелкая сеточка морщин на веках, они у него не злые совсем… Но та же дьявольская улыбка Джокера заставляет меня задуматься — правильно ли я делаю, что во сне вот так доверяю ему, и не он ли сводит меня с ума.

— Мар-га-ри-та! — его голос звучит со странной нежностью — вот видишь, я же говорил, что тебе не по зубам.

Он запрокидывает голову и громко смеётся:

— Вы облажались сегодня, верно?!

— Да пошёл ты! — отвечаю ему с раздражением — ты специально сбиваешь меня с толку, внушая, что я его не найду. Хочешь свести с ума?

— Хочу помочь — просто отвечает он.

— Так помоги. Без этих твоих… выкаблучиваний.

— Я могу только намекнуть. А дальше — сама.

— Намекнуть и я могу — усмехаюсь я — вернее, я уже намекнула — пошёл вон. Чего приходишь ко мне с бесполезными намёками?

— Я уже тебе столько информации для раздумий дал. А ты всё не можешь сообразить, по какому пути идти.

— Твоя информация — это капля в море — говорю ему.

Он вздыхает:

— Ладно, помогу тебе ещё раз.

Он что-то достаёт из-за пазухи и кидает на каменный пол тоннеля, потом медленно говорит:

— Утагава Куниёси.

И уходит, не оглядываясь.

Я всматриваюсь в то, что лежит на полу, включаю фонарик и в его слабом свете вижу, что это небольшая картина.

Картина в японском стиле, на ней изображена девушка в кимоно и с высокой причёской, голова её склонена вниз. Где-то вдалеке, на заднем фоне, видно озеро и улетающий клин птиц.

Я абсолютно не понимаю, что хотел сказать всем этим мой маньяк, долго всматриваюсь в картину, даже переворачиваю её — всё, больше ничего. Что это значит и как мне разгадать очередную загадку, которую подкидывает мне этот убийца и насильник.

Я просыпаюсь, когда будильник предательски звенит прямо в ухо — абсолютно «варёная» сегодня, после такой-то ночки. Вспоминаю «Газель» с надписью: «Ритуальные услуги» и тут меня разбирает какой-то поистине истерический смех.

Да уж, ну и влипли мы вчера! Как теперь объяснить всё это шефу?!

Я быстро завтракаю и выхожу из дома. Напротив подъезда моё внимание привлекает яркий, сразу бросающийся в глаза плакат на доске объявлений. Я подхожу ближе и ближе, вроде бы понимая, что я вижу перед собой, и в тоже время мне совсем не верится, что я вижу это.

На плакате изображено озеро — это опять распечатка с сайта, изображение графическое, но при этом вполне натурально выглядит. И это совсем не то озеро, около которого мы крутились вчера всем табором, чтобы поймать преступника. Это другое озеро, тоже недалеко отсюда. Да, у нас озёрный край, но я как-то совсем упустила из вида то, что маньяк может оставлять своих следующих жертв не только там, где оставил всех предыдущих.

Стрелка указывает на точку на озере, и я хватаю телефон.

— Рус? Он опять оставил знак.

Я называю ему координаты, куда нужно ехать, а сама, сорвав плакатик, бегу к охране дома.

— Здравствуйте! — сую под нос «корочки» — скажите, когда это прилепили и кто? Это висело на доске объявлений, напротив подъезда.

— Откуда ж мы знаем, барышня?! — миролюбиво говорит пожилой, с усами, охранник — у нас нет указаний следить, кто, что и куда клеит.

— Но у вас есть камеры — говорю я.

— Они захватывают только вход в подъезды — вторит тот, что помоложе.

— Чёрт! — говорю я и на всех парусах бегу к своей машине. Надо ехать на озеро.

— А что случилось-то? — летит мне вслед крик, но я его просто игнорирую.

Давлю на газ как можно сильнее — мне нужно поскорее приехать на место. Новое убийство, и совсем не там, где мы ждали.

Руслан уже там, тело извлекли из воды — он, умничка, предупредил всех и отправил опергруппу на место. Сейчас он разрежет мешок и? Что на этот раз?

— О, Боже! — Руслан отходит от тела и говорит мне:

— Рита, не надо, не смотри.

— Рус, да ты что? Я следователь, как «не смотри»?

— Тебе это не понравится.

Я подхожу к телу, оно лежит на боку с согнутыми ногами. Понятно, девушка стояла на коленях, а, чтобы тело оставалось в таком же положении, маньяк вбил в ноги толстенный гвоздь, соединяя их. Очень надеюсь, что это произошло не при жизни.

Головка жертвы опущена, глаза закрыты, руки также сложены перед собой, как и у предыдущей жертвы, а на голове…Ничего не пойму.

— Руслан — говорю я Жданову — это что такое?

— Это, Маргарита, клобук.

— Его носят монахи и батюшки.

— Монахини тоже его носят, Марго, просто у них не шапка эта, а вот такой платок белый, основа, который надевается под этот чёрный.

— Что это значит, Руслан?

— Не знаю, что он хочет сказать на этот раз. Надоели его загадки, пора как-то решать всё это. Он словно на шага два-три идёт быстрее нас.

— Рус?!

— Что, Марго?

— Он знает, где я живу.

— Вот это да! И как же он узнал?

— А как, по-твоему, я узнала про карту?! Она висела на доске объявлений напротив моего подъезда!

— Замечательно! Теперь он знает, где ты живёшь! Придётся тебя охранять!

— Да нет же, я не нуждаюсь, просто мне кажется, что этот человек где-то очень близко, а мы его не видим, или не понимаем, что это он.

— Так почему мы будем видеть и понимать, если у нас нет ни одного доказательства?!

Мы осматриваем тело. Всё тоже самое — лодыжка в кандалах, мешок, только вот ноги сколочены между собой, а руки склеены, как у предыдущей жертвы, головка также склонена на грудь, глаза закрыты. Больше никаких следов.

— И что это означает на этот раз?! — спрашиваю у Жданова.

— Вероятно, мы это узнаем, когда поговорим с её подругами. Кстати, заметь, её тоже не искали. Скорее всего, проживает в общежитие.

— Ты знаешь… Только не смейся. Мне сегодня опять приснился Озёрский маньяк…

— И?

— Он назвал странное имя и бросил на пол картину.

Я рассказала Руслану, что было на картине и какое имя назвал маньяк.

— Утагава Куниёси? — Руслан лезет в телефон и через минуту выдаёт мне — « один из крупнейших японских художников и мастеров цветной гравюры конца периода Эдо, представитель жанра укиё-э.»

Он суёт мне под нос свой телефон:

— Ты эту картину видела?

На картине уже знакомая девушка в кимоно. Я киваю.

— И… что это за картина?

— Картина называется «Скромница». Никого не напоминает?

Мы смотрим на нашу жертву.

— Не думаю, что скромницы бывают голыми — говорю я осторожно — но монашеская накидка, сложенные руки, и поза на коленях вполне может и означать скромность. Только при чём тут скромность? Он же пороки истребляет, а скромность — это замечательное качество.

— Надо думать. Может, этой картиной твой призрак хотел показать, что следующая убитая будет крайне нескромна?

— Какие-то загадки одни — ворчу я.

Мы едем в комитет, по дороге почти не разговаривая и думая каждый о своём.

В комитете нас встречает Евгений Романович и сразу зовёт к себе.

— Сейчас нам попадёт — говорю я Жданову, а он в поддержку крепко сжимает мне руку.

Мы входим в кабинет шефа, тот смотрит на нас, некоторое время молчит, а потом говорит холодно-металлическим тоном, по которому я понимаю, что ничего хорошего нас не ждёт.

— Ну, и что это было ночью? А? Вы — парочка, гусь да гагарочка, вы маньяка будете ловить, или будете бегать по озёрам за призрачным убийцей?

— Но Евгений Романович… — начинаю я.

— Ну уж нет! — не выдерживает он — вы с ума сошли?! Что вот это такое?

Он бросает перед нами газету.

Мы склоняемся к ней вдвоём с Ждановым. На газете ярким заголовком пестрит статья под названием: «Чем занимается местная полиция?!» и фотография уже знакомой «Газели».

— В интернете слухи, в газетах слухи. Сведения просочились о том, что очередной больной на всю голову орудует в университете, а мы его поймать не можем! Что делать-то будем, господа?!

— А как вообще… Кто узнал?

— «Кто-кто»?! — уже кричит он — парень, водитель «Газели», пришёл в редакцию и всё им рассказал, упуская некоторые пикантные подробности, ну, якобы, они просто отдыхали. А тут вы! Газета быстро ухватилась за эту сенсацию, соответственно. Ну, а инфу об убийстве им просто кто-то слил, вот и всё. Они сами не знают, кто. Обнаружили под дверью письмо о том, что на озере находят убитых девушек, камер у них там нет, кто подсунул под дверь — один Бог ведает, газетёнка-то так себе, бульварная. Ладно, давайте доклад, что у вас там.

— Погодите — говорю я — Евгений Романович, ответьте на один вопрос — что сейчас стало с озёрским маньяком?

— А тебе зачем эта информация, солнышко моё? — спрашивает он, в недоумении глядя на меня.

— Вы можете просто ответить, без вот этих допросов?

Он замолкает, потом говорит мне:

— Видишь ли…

— Он мёртв?

— Да. Но не могут найти, кто его убил и как, проникнуть к нему в камеру было невозможно…

— Но отчего он умер?

— От асфиксии. Информация не для разглашения — кто-то из родителей убитых девушек «заказал» его, да и всё. Следователи не стали сильно рыться в этом деле — маньяк, кто там будет переживать за то, кто его убил…

Мы с Ждановым переглядываемся. Это уж точно — переживать никто не будет, тем более, Озёрский маньяк был одинок, не имел не семьи, не детей.

Вот почему он приходит ко мне в моих снах. Тело его уже не живёт, а душа вертится рядом со мной, стараясь направить по нужному пути. И всё это лишь потому, что из-за меня он оказался там, где его лишили жизни. Нет, это как-то нелогично.

— А знаете — говорит Жданов — почему он убивает в понедельник, и почему всё делает для того, чтобы мы нашли тела в понедельник?

— Почему? — спрашивает Евгений Романович.

— С понедельника все начинают новую жизнь. Он для них готовит новую жизнь в новом измерении, а нам подсовывает новое тело.

— И не единого следа не оставляет…

В этот момент дверь кабинета открывается и входит Диана.

— Извините, Евгений Романович, но это срочно. Там, в коридоре, ожидает девушка, она говорит, что ей очень надо видеть Маргариту Николаевну.

— Пригласи её сюда — говорит шеф, и мы переглядываемся все втроём.

Через пару минут дверь открывается, заходит молодая девушка, и у меня просто выпадает челюсть — перед нами стоит та, которую мы сегодня вытащили из мешка на озере.

Мы с Ждановым переглядываемся, в кабинете наступает звеняще-напряжённая тишина, шеф смотрит на нас троих и пока не понимает, что же нас так озадачило.

— Здравствуйте! — говорит мне незнакомка — я Татьяна Быкова и учусь в том университете, где вы проводите расследование. Пропала моя сестра Катя, я пришла в полицию, но меня отправили к вам. Вы можете мне помочь найти её?