Дом для Лиса

Яна Белова

Ему 10 лет и он один против целого мира. В прошлом остались скитания по улицам, вокзалам, приютам, смерть отца, предательство родственников…Однако ему повезло упасть под колеса, прямиком в новую, удивительную жизнь.

Глава 3

— Алисандэр, вы не должны потакать ее капризам, — распекала за завтраком Лиса донна Мария.

Присмиревшая Кристина покаянно грызла свой тост с джемом, всем своим видом демонстрируя глубокое сожаление в том, что из-за нее брату пришлось спать на неудобной кушетке.

— Она боится гула ветра.

— Не боюсь, — робко пискнула Крис.

— Может, вы просто постелите ей на диване в моей комнате, — предложил Лис.

Мария смерила его долгим, ничего не выражающим взглядом и, убрав со стола опустевшие тарелки, проговорила:

— Я позвоню сеньоре Софии.

— Я поговорю с мамой, позвоните, — вдруг захныкала Кристина, — дайте, я позвоню ей.

Сидевшая на другом конце стола Франческа, закрыв руками уши, зубрила заданное на дом стихотворение.

— Ну, позвоните маме, — в три ручья заревела Кристина.

— Я позвоню, позвоню, но позже. Вы ужасно ведете себя в последнее время, — исключительно вежливо и совершенно бесстрастно кивнула Мария.

Кристина сорвалась с места и выбежала из кухни, Лис хотел броситься следом, но Мария слегка тронула его за плечо:

— Она скучает, так всегда бывает, когда сеньора София отсутствует дольше двух недель, но нельзя потакать ей, иначе она начнет манипулировать родителями, а это до добра не доведет. Всем детям нужна дисциплина или хотя бы подобие ее.

— Почему подобие? — удивился Лис, сев обратно на свое место.

— Видите ли, — донна Мария неопределенно пожала плечами, — здесь крайне демократичные порядки, на мой взгляд. Я им следую, это моя работа, но своих детей я воспитывала иначе.

— У вас есть дети? — слюбопытничал Лис

— Уже взрослые, учатся в Барселоне, сын будет адвокатом, а дочь дизайнером, — не без гордости сообщила она, — на рождество они приедут сюда погостить, — тут ее взгляд упал на внимательно прислушивающуюся к разговору Франческу, — Чего уши развесила? У тебя дела нет? — грозно прикрикнула она на девчонку, вновь прилежно уткнувшуюся в книгу, но, развернувшись к Лису, добавила совсем другим сдержано отстраненным тоном, — Вам тоже следует поторопиться с завтраком, сеньорита Васория уже приехала.

Лис тяжело вздохнул, одним глотком допил свежевыжатый немного разбавленный водой сок и поплелся в библиотеку на урок математики.

В холле Кристина, позабыв о своих печалях, носилась с привязанным к резинке мохнатым бантиком от подросшего котенка. За окном по-прежнему шел дождь, свистел ветер, срывая с деревьев листья. Лис взял из стоявшей на столике у лестницы вазы большой апельсин, выросший прямо на заднем дворе и, любуясь его насыщено-оранжевым теплым цветом, двинулся навстречу двухчасовой каторге.

Сеньорита Васория превзошла саму себя, выучив целую связанную фразу по-русски: «Вы плохо стараетесь». Это после того, как Лис избавил ее от львиной доли проблем, заговорив с ней на довольно приличном испанском. Он едва не задохнулся от возмущения.

— Сдались мне ваши прямоугольники вместе с площадями! — зло процедил он по-русски, отшвырнув от себя тетрадь.

Девушка жутко расстроилась и растерялась, губы задрожали, она схватила словарь и трясущимися пальцами принялась что-то в нем искать. Лису стало ее жаль. В последнее время он начал подозревать, что испанцы — народ исключительно слабонервный.

— Не беспокойтесь, вы все правильно сказали, я злюсь на себя. Мне не нравится математика, — тщательно подбирая слова, выговорил он.

— Иногда нам приходится делать то, что не нравится, потому что так надо, — наставительно сказала преподавательница, успокоившись в долю секунды.

— Кому надо-то? — скривился Лис, — Я обходился без этого всю жизнь и ничего. Зачем мне радиусы и периметры?

— Так нельзя, Алисандэр, — девушка присела рядом на стул, — ваш отец занимается проблемами океана, но без знаний он не смог бы измерить даже длину волны.

— Мой отец длину могилы своей измерить только может, — фыркнул по-русски Лис и тут же поспешил предотвратить попытку учительницы заглянуть за переводом в словарь, — Я знаю, что вы правы, просто мне скучно, я ничего не понимаю, но я буду заниматься, не беспокойтесь.

— Спасибо, — улыбнулась девушка.

— Не за что, — вздохнул Лис, вытянув из верхнего ящика стола очередной лист бумаги, — бубни дальше.

Он думал о предстоящих Новогодних, а здесь Рождественских праздниках, о том, что скоро вернутся Макс и Соня и все станет проще и веселей. Свист ветра, далекий рокот прибоя и шум дождя слились в единый мерный глухой гул, тяжелые капли шлепали по стеклу, ручейками растекаясь по совершенно необъяснимым траекториям, старинные настенные часы тикали в такт ударам сердца.

Дверь приоткрылась, Лис вздрогнул.

— Можно, я здесь посижу? — не дожидаясь ответа, Кристина забралась в высокое кресло у закрытого ширмой камина, туда же запрыгнула вбежавшая вслед за ней Фелиска.

— Тихо только, — предупредил Лис, встал, закрыл дверь, вернулся к столу и только тогда заметил недоумение учительницы.

— Вам не кажется, что этот вопрос был адресован мне, и вы не в праве брать на себя смелость решать это?

— Не кажется! — неожиданно почти три месяца спавший глубоким сном черный гнев приготовился вырваться наружу, в голос уже пробралась неуместная положению злость, — Давайте уже заниматься, она нам не помешает, — с максимально возможной в данный момент вежливостью отрезал он.

Сеньорита Васория впервые слышала столь взрослые нотки в голосе ребенка, в облике которого в какой-то неуловимый миг мелькнуло нечто совсем не по-детски суровое и непреклонное. Это не было капризом или желанием что-либо продемонстрировать, он сделал то, что считал правильным и необходимым и не собирался с кем-либо обсуждать свой поступок. Несмотря на юный возраст, сеньорита Васория имела опыт работы с детьми, ровесниками Алисандэра. Среди них попадались агрессивные, капризные, избалованные, одинокие, зажатые, лишенные родительского внимания, даже имеющие соматические недуги. Однако все они довольно быстро раскрывались, становились предсказуемыми и понятными. Мальчишка, сидящий напротив отличался от них как поздний вечер от раннего утра. Он не нуждался во внимании или одобрении, был прямолинеен до дерзости, при этом будто бы шел навстречу и умудрялся не переступать грань, разделявшую формальные отношения и межличностные, сознательно сохраняя эту дистанцию.

— Алисандэр, позвольте вопрос? — строго, но без нажима заговорила она, наблюдая за ним из-под очков.

Лис с легкостью обошел расставленный капкан. Главное не оправдываться. С самого детства с ним играли в эти игры. Надо выждать, дать умному взрослому раскрыть свои планы, а уж потом обороняться, нельзя выглядеть виноватым или заинтересованным.

В памяти всплыл отцовский кабинет и украденный из шкафчика конверт с белой дрянью, от которой у мачехи начинались приступы суетливой и бестолковой деятельности, вроде игры в частного детектива и прожектов открытия бизнеса не выходя из дома.

« — Ты заходил в кабинет?

— Конечно, много раз.

— А сегодня?

— А что?

— Ты ничего не брал отсюда?

— Сегодня?

— Ладно, иди.

— Пошла в пень…

Последняя фраза сказана уже про себя или очень тихо, по дороге в ванную, где заветный пакет аккуратно утонет в унитазе, порванный на десяток клочков.»

— Алисандэр, вы слушаете меня? — преувеличено бесцветный голос вырвал его из плена воспоминаний.

Теперь все по-другому, люди другие, все другое. Лис передернул плечами, поднял на учительницу глаза. С чего, собственно, он завелся, эта пигалица не пытается подчинить его себе. Или нет?

— Я хочу спросить, чье-нибудь мнение для вас имеет значение?

— Тех, кого я люблю, их трое и один человек сидит вон там — он указал на прикорнувшую в кресле Кристину.

Сеньорита Васория молча кивнула, не пожелав расспрашивать далее.

Лис решал заданные примеры в гробовом молчании, настроение безнадежно испортилось, и вменяемой причины тому он не находил.

За обедом Кристина устроила очередной скандал, требуя немедленно позвонить маме и спросить, нужно ли ей есть спагетти с сыром или нет. Донна Мария пообещала сделать это сразу же после обеда. Аманда из-за какой-то безделицы поссорилась с нанятой недавно горничной. Прежнюю, как выяснилось, Соня выставила вон за попытку несанкционированной уборки в запирающемся на ключ кабинете. Семен Валерьянович позвонил и сообщил, что не сможет приехать. Лис окончательно закис.

Не смолкая ни на минуту, завывал в водосточных трубах ветер, навевая, отнюдь не самые радужные мысли. Лис без всякой цели слонялся по дому, пока не наткнулся на кабинет Макса, в отличие от кабинета Сони не запирающегося. Окна здесь также занавесили наружными металлическими жалюзями, пришлось включить свет.

Лис уселся в крутящееся удобное кресло у компьютерного стола, окинул взглядом живописный бардак, царивший кругом. Рыбка в аквариуме подмигнула ему большим желтым глазом.

— Исполняла бы ты желания, цены б тебе не было, — ухмыльнулся Лис.

Тут взгляд упал на прикрепленный к полке с дисками листок бумаги с тремя сотовыми телефонами, обведенными фигурной скобкой с красной пометкой Sophi. Лис с трудом сдержался, чтобы не заорать от радости, схватил телефонную трубку, хотел набрать номер, но услышал в ней заговорщицкий шепоток Франчески, видимо, тайком говорившей из холла.

— Меня сегодня дома оставили из-за шторма, но завтра я обязательно приду, нормальную одежду я возьму в школу, там переоденусь.

— Купальник главное возьми, — раздался мальчишеский голос с другого конца провода, — Мы же в аквапарке отмечать будем, тебя что, в аквапарк не пустят?

— Не пустят, — вздохнула Франческа, — а на твое день рожденья тем более, я скажу, что записалась в бесплатную секцию по волейболу.

— Франческа, кончай трепаться, мне позвонить надо, — стараясь сохранить невозмутимый тон, заявил Лис.

В трубке что-то щелкнуло, послышались гудки. Он набрал номер Сони. Какое-то время никто не отвечал, затем приятный женский голос попросил подождать до конца какого-то брифинга. Лис ждать не стал, набрал другой номер и попал на тот же голос, судя по всему бывший все-таки голосом автоответчика, третий номер Лис набирал, уже ни на что не рассчитывая.

— Да, что случилось Мария? — грозно осведомилась Соня по-испански, знакомый холодный властный тон, но Лиса он не смутил.

— Вообще-то это я, Лис, — осторожно проговорил он, — если я не вовремя, я позвоню потом.

— Подожди секунду, — значительно мягче отозвалась Соня.

Ждать пришлось около пяти минут, у Лиса даже ухо затекло от прижатой к нему трубки.

— Привет, что-то случилось? — наконец заговорила Соня.

— Ничего особенного, Кристина скучает и я тоже, — вздохнул он, хотелось так много всего рассказать, но только не по телефону. Она, наверняка, была занята, — ты скоро вернешься?

— Послезавтра, если все пройдет так, как я запланировала. У меня как раз сейчас совещание. Как дела? Скажи. Криске, я вечером позвоню персонально, ты про себя расскажи.

— А у меня все в порядке, со студией вы хорошо придумали, там не все идиоты, есть с кем поговорить, Семен Валерьянович мировой чел, с ним тоже можно потрепаться. Я скучаю, — вдруг признался Лис, оборвав себя на полуслове.

— Я тоже, — усмехнулась в ответ Соня, — скоро приеду, обещаю, а на рождество съездим куда-нибудь, если у Максима получится выбраться домой на праздники.

— Что он может не приехать?

— Легко, погода нелетная и все, надо на лучшее надеяться. Мне, знаешь ли, праздники в компании его благочестивого семейства не улыбаются. Все, не слушай меня, заговорилась слишком, — фыркнула она, — идти мне надо, извини, лисенок.

— Приезжай скорее, — словно заклинание повторил Лис, — извини, что отвлек.

— Глупости какие, не выдумывай, передай Кристине, что я ей вечером позвоню сама. Ну, все, пока, целую крепко.

— Пока, — улыбнулся Лис, глядя на попискивающую телефонную трубку. Было одновременно и грустно и весело и очень-очень тепло.

В кабинет заглянула встревоженная, мрачная, словно туча, Франческа. Речь она, видимо, заготовила заранее и потому начала без предисловий.

— Я никому не скажу, что ты звонил, если ты будешь молчать о том, что слышал, — залпом выпалила она.

Если бы не разговор с Соней, Лис разозлился бы, но теперь его разобрал смех.

— Ничего смешного, — встала в позу Франческа, — сеньору дэ Луидэрэдэс нельзя отвлекать от работы, тебе попадет, если кто узнает.

— Кто узнает? — перебил ее Лис, закидывая ноги на стол, — Я говорил с ней только что, так что все кому надо и от кого мне может попасть уже в курсе.

Франческа по достоинству оценила его маневр, в один момент поставивший все точки над «и».

— Что ты хочешь за молчание?

Лис хотел вначале слегка поёрничать, но, прочитав в глазах загнанной в угол девчонки нечто похожее на отчаяние, передумал:

— Ничего, забудь. Я ничего не слышал, ты ничего не говорила.

— Честно?

Лис оттолкнулся ногой от стола и рывком встал с кресла, точь-в-точь как Макс.

— Честно. Иди уже, а то твоя мамаша опять орать будет.

— Спасибо, — Франческа поспешила убраться восвояси, ей запрещено было подниматься на второй этаж.

Лис вернулся к себе в комнату, вывел на печать сделанные накануне компьютерные рисунки: в порту стояли старинные парусные суда, на мачтах развивались пиратские флаги, на Фернане была пиратская треуголка, а вместо плаща рваный камзол с якорями, и стоял он не у бетонной лестницы, а у бревенчатых ворот. Кристина пришла в восторг, Лис дочитал ей сказку «Пепи длинный чулок» и обещал непременно сделать из ее фотографии портрет настоящей Пепи.

Соня выполнила свое обещание, позвонив Кристине. Случайно подслушавший этот разговор Лис понял, почему она не баловала дочь телефонными звонками — сплошное море слез и просьб приехать как можно скорее, желательно немедленно. Позже телефон оккупировала Мария, Лис увел убитую горем Кристину к себе в комнату, где та и уснула, прикорнув на диване, убаюканная мерным гудением компьютерного вентилятора.

Лис читал в Интернете про психоаналитиков и граффити, попутно просматривая кучу порнушного вида картинок, захламляющих некоторые весьма интересные сайты, посвященные психоанализу. В итоге он ничего не понял кроме того, что психоанализ неразрывно связан с сексом, причем, каким именно образом, осталось загадкой. С граффити же все более-менее прояснилось. Надо сказать, тема секса Лиса не трогала, знал он о том многим большего положенного ребенку, но особенного эмоционального отклика данная тематика у него не вызывала. Однако Мария, случайно заглянувшая в монитор, пришла в ужас. Она собиралась отвезти Кристину в ванную перед сном, но вместо этого пулей вылетела из комнаты.

Лис шумно вздохнул, выключил компьютер и, гадая, что последует за этим досадным инцидентом, отправился в ванную, дабы отсрочить процесс выяснений и объяснений.

Нет, определенно, день не удался. Скорее бы уже вернулась Соня, она бы не кинулась в такую панику из-за такой ерунды. Что-то подсказывало, что влип он по самые уши и нудных проповедей непонятно о чем не избежать.

Так и случилось, в комнате его ждал донельзя смущенный сбитый с толку Фернан. Кристина сладко спала на прежнем месте, видимо, о ней успели позабыть.

— Знаешь парень… — начал было Фернан, но тут же смешался, — надо поговорить.

Лис стряхнул с волос воду и, пригладив назад длинную челку, упал в кресло у компьютера, приготовившись к неприятному разговору.

— Я читал о психоанализе, ничего особенного. Я обещаю, что не стану показывать эти картинки Франческе и тем более Крис, не беспокойтесь, — устало проговорил он, вы делаете из мухи слона.

Может быть, Фернан не понял смысла переложенной на испанский язык русской поговорки, но смысл сказанного точно уловил. Смущение сменилось раздумьем.

— Хорошо, — кивнул он, — наверное, тебе не надо объяснять различия между мужчинами и женщинами и говорить об их отношениях в браке, — задумчиво уронил он, будто в пустоту.

— Не надо, — Лис вновь почувствовал, что сел в лужу, не так он должен был ответить, совсем не так.

Фернан хотел что-то добавить, но вдруг спохватился, будто испугавшись чего-то, извинился и ушел, оставив Лиса в полном недоумении.

Весь следующий день Лис ловил на себе насторожено сочувствующие взгляды со стороны Марии, от которых ему хотелось спрятаться как можно дальше. Впрочем, день прошел совсем не плохо. Дождь кончился, в студии говорили об эпохе Ренессанса, о которой, благодаря Семену Валерьяновичу, Лис знал достаточно много. Он похвалился своими шедеврами компьютерной графики, стал настоящим героем дня, на радостях пригласив всех одноклассников в гости, правда, домашнего адреса он вспомнить не смог и оттого поспешил отсрочить свое приглашение до следующего четверга.

Начинался рождественский бум, украшались витрины магазинов, разговоры вертелись вокруг праздников и подарков. Катарина собиралась на рождественские каникулы поехать во Францию, Изабэле предстояло путешествие в Каталонию к родственникам, которых она не знала. Лис в глубине души недолюбливал календарные праздники и потому скромно молчал. Вернувшись в поместье, он застал самый разгар грандиозного скандала, устроенного Амандой, пронюхавшей о посещении Франческой аквапарка. В конце концов, терпение Марии лопнуло, маска всегдашней сдержанности слетела, и она во всеуслышание объявила о готовности выставить из своего дома обеих Аридис. Фернан предпочел не вмешиваться в женские склоки, взвинченный до предела удалился в сад срезать сломанные штормовым ветром ветви деревьев.

На лестнице Лис наткнулся на грустную и очень серьезную Кристину, видимо, подслушивавшую шумные семейные разборки слуг. Фелиска, как всегда, вертелась поблизости, кусая и царапая намотанные на запястье Кристины браслеты из бисера.

— Ты чего? — Лис присел рядом.

Кристина крепко обняла его.

— Что случилось? Ты из-за них расстроилась что ли? — спросил Лис, кивнув в направлении кухни.

— Не уезжай, пожалуйста, я очень тебя прошу, — всхлипнула Кристина, еще глубже зарываясь лицом в его свитер.

— Эй, ты что, я никуда не собираюсь, — удивился Лис, — с чего ты решила?

— Мария говорила с твоей училкой про какой-то центр, а потом сказала Фернану, что тебе надо туда поехать.

— Что еще за центр? — нахмурился Лис.

— Где какие-то психологи, — последнее слово Кристина исковеркала, как могла, но он прекрасно понял, о чем идет речь.

Кто такие психологи он представлял себе смутно, вроде те, кто придумывают дурацкие тесты, но вот то, что его обсуждают у него за спиной, всколыхнуло в нем всю черноту, накопленную за недолгую, но далеко не беззаботную жизнь.

— Никуда я не поеду! Посиди здесь, я сейчас, — в висках застучала кровь.

Первым порывом было пойти и высказать Марии все, что он думает, однако, стегануть ее напоминанием, кто в этом доме на кого работает, явно не получится. Мария и без того прекрасно все знала. Ко всему прочему, после ссоры с Амандой она вообще не воспримет сказанное всерьез. Лис спустился на две ступеньки и застыл, облокотившись на широкие закругленные перила. Кристина молча смотрела на него своими темными серьезными глазами и тем одним задавила на корню другой неумный вариант действий — просто уйти и не возвращаться.

— Пойдем, завтра все утрясется само собой, — вздохнул Лис, — приедет твоя мама, идем в шашки сыграем, — он поднял на руки котенка и немедленно выкинул из головы все связанное с Марией, сеньоритой Васория и прочими не слишком одаренными умом и сообразительностью людьми.

Кристина в миг повеселела. Остаток дня прошел как обычно. Кристина, по славной традиции уснула на диване, Лис с книжкой о Гарри Поттере на кушетке, потом пришла Мария и разогнала всех по своим постелям.

Среди ночи Лис спустился на кухню за водой. Какого же было его удивление, когда за столом он увидел Соню, жадно уминающую маринованные огурцы с хлебом. Лис перепрыгнул через стол, свалив графин с виноградным соком и, не обратив на то должного внимания, повис у нее на шее. От ее волос пахло цветами и ментоловым табачным дымом, а от воротника делового костюма тянуло соленым ветром и французскими духами.

— Привет, привет, полуночник, — хохотнула Соня, целуя его в растрепанные волосы на макушке, — Марию еле-еле спать прогнала, вы что сговорились? Думала, приеду втихаря, поем, посплю, а с утра сюрприз всем будет, — она убрала с лица его и свои волосы и внимательно посмотрела ему в глаза, — Что же ты тощий такой, хоть бы чуточку мясом оброс.

— Сонь, ты ведь меня не отправишь ни в какой центр, да? — в глубине души Лис знал ответ, интуиция его не подводила никогда, но хотелось услышать это вслух.

— Что еще за новости? — удивилась Соня, отправляя в рот очередной бутерброд с огурцом.

— Мария говорила с моей математичкой.

Едва заметная улыбка тронула ее губы.

— Забудь. Мне Мария сказала. Чтобы ты там не подслушал, все фигня, дуры бабы только и всего.

Лис сел рядом на стул и без зазрения совести запустил руку в ее тарелку с огурцами.

— Вообще-то не я подслушал, а Кристина.

— Совсем хорошо, — тяжело вздохнула Соня, — курицы безмозглые, неужели нельзя было тише языками чесать, — фыркнула она, отчего-то разозлившись, — И чего Крис там слышала?

— Я не знаю, — пожал плечами Лис, стащив еще один огурец, — мне она сказала, чтобы я не ездил в какой-то центр с психологами.

— Делать там нечего, — проворчала Соня, вытирая со стола разлитый сок, — даже если бы действительно что, все равно нечего.

— Действительно что? — забеспокоился Лис, — Расскажи.

— Наверное, это неправильно, но чтобы мешанины не возникло, — она пододвинула к нему тарелку и, отряхнув руки, договорила, несколько понизив голос, — Ты только не ори сразу, я знаю, какая это ерунда. Короче, говорили они о кризисном центре помощи детям, пострадавшим от сексуального использования и насилия, думаю, тебе объяснять ничего не надо.

У Лиса отвисла челюсть. С чего вдруг? И тут его осенило, он вспомнил о картинках в Интернете и психоаналитиках. Наверное, психологи — это что-то близкое психоанализу.

— Я знал нескольких девчонок проституток, их всех в первый раз насиловали, — вдруг проговорил он, — но они к психоаналитикам не ходили. Я не понял, я-то тут при чем? Я же не девчонка, что с меня взять? Педики никого не насилуют, они с себе подобными тусуются или среди женщин тоже извращенки бывают?

— О мать моя женщина! — простонала Соня, очевидно пожалев, что пошла у него на поводу и начала этот разговор.

— Нет, ты не отфутболивай меня, я понять хочу, — дернул ее за рукав Лис, — У нас в классе есть девочка, она сказала, что мать отвела ее к психоаналитику после нарисованного сна. Я посмотрел в Интернете, кто это такие, там до фига всего про секс. Что ее изнасиловали?

— Не обязательно, — покачала головой Соня, до которой начала доходить суть неразберихи, — Психоаналитики, как бы это тебе сказать, чтоб понятнее было? Это люди, которые умеют расшифровывать наши тайные мысли, страхи, переживания по нашим снам, необдуманным фразам, возможно, рисункам. У многих взрослых людей есть проблемы с сексом, но люди стесняются, боятся или не хотят себе в этом признаться. Именно поэтому на сайтах, посвященных психоанализу, так много про это. А извращенцы, да будет тебе известно, попадаются и среди мужчин и среди женщин и среди педиков тоже. Слава богу, что тебя минуло попасть к ним в лапы. Ты жил на улице, мордашка у тебя смазливая, а именно такие дети самые желанные и легкие жертвы для всякого рода извращенцев и маньяков. Для своего возраста ты чересчур осведомлен в этой области, для Марии это нетипично, вот она и решила, что ты знаешь обо всем этом из собственного опыта.

— Тогда это не она решила, а Фернан, — Лис нисколько не разозлился и не обиделся, ничто не могло омрачить его настроения, — А сама ты правда так обо мне не думаешь?

Лис дожевал огурцы, Соня достала из холодильника остатки яблочно — апельсинового пирога, включила чайник и, вернувшись к столу, коротко ответила:

— Правда.

— Почему? — не унимался Лис, помогая ей разрезать пирог, — Я возьму пасты шоколадной?

— Бери, конечно, коль знаешь где, — усмехнулась Соня, — а вообще, это нездоровая ситуация, в четыре часа ночи обсуждать подобные вопросы с человеком твоего возраста.

— Но все-таки, почему ты уверена, а они нет?

— Моя подруга в России работает с такими детьми и часто рассказывает о своей работе, я представляю, что может твориться с ребенком, пережившим такое, у тебя нет характерных заскоков, — и, предупреждая новую серию расспросов, пояснила, — С тобой не так просто было бы общаться на такие темы.

— Обычно от этого стервенеют, да?

Соня разлила по чашкам земляничный чай и, откусив на ходу большой кусок пирога, кивнула в ответ. Не успели они допить чай, как на кухню вновь заявилась Мария, окинула оценивающим взглядом горку посуды на краю стола, босого Лиса, как ни в чем не бывало, дожевывающего пирог и, заметно повеселевшую после их предыдущей встречи Софию дэ Луидэрэдэс, извинилась и собиралась уже ретироваться, когда Соня остановила ее вопросом:

— Донна Мария, а у нас что-нибудь посолидней колбасы из мяса есть?

— Я могу приготовить, если хотите, — опешила та.

— Нет, нет, готовить не надо, идите, отдыхайте.

Мария рассеяно улыбнулась и, пожелав, доброй ночи, удалилась.

— Чего она не спит? — удивился Лис.

— Беспокоится, еще бы. Я на кухне, вдруг чего натворю, — усмехнулась Соня, — на самом деле я умею готовить, не люблю просто.

За окном шелестел все еще зелеными листьями ветер. Странная зима, странные люди, странная жизнь. Лису нравилось почти все. Он рассказал о своих новых приятелях, о проблемах с сеньоритой Васория, выходках Франчески и ее мамочки. Соня то хмурилась, то смеялась.

Лис лег спать на рассвете. Никто не разбудил его к завтраку, он благополучно проспал все разбирательства, устроенные хозяйкой дома. Аманда получила строгий выговор, Мария предупреждение о недопустимости обсуждения детей и их проблем с посторонними, а сеньорита Васория просто расчет с мотивировкой, что ей не удалось установить необходимого контакта с учеником.

Сеньора дэ Луидэрэдэс отправилась отдыхать только после обеда, закончив все дела и вдоволь наговорившись с Кристиной, не отходившей от нее ни на шаг.

С того дня все встало на свои места. Однако Лис не мог не почувствовать, как изменилось отношение к нему слуг. И Аманда и Мария замолкали на полуслове, едва он оказывался в поле их видимости, и были подчеркнуто вежливы. Ему же стало проще дышать, он будто бы стал независим от их мнения на свой счет. Они сами по себе, он сам.