Досчитать до семи

Яна Никишина (2024)

В сонной испанской деревушке, где бурлят странности, интриги и непрекращающиеся события, разворачивается история одной семьи. Поначалу кажется, что в семье не так много проблем, пока первому ребёнку не ставят диагноз "Шизофрения". Следом второй, третий… Что, если это — замкнутый круг? Ведь дети, один за другим начинают проявлять склонность к этому расстройству. Однако на грани самого диагноза поднимаются более глубокие темы: травмированного детства, физического и эмоционального насилия. Как перестать быть «идеальным ребёнком», который живёт не своей жизнью и как можно вырвать из человека его собственное "Я". И как перестать избегать проблем и разговоров, убегая от себя. Мой роман — это не просто попытка понять шизофрению. Это приглашение к диалогу о том, как наше прошлое формирует наше настоящее. О том, как мы ищем себя в осколках чужих ожиданий и своих заблуждений. И о том, что настоящая свобода приходит, когда мы учимся принимать себя со всеми противоречиями и страхами.

Глава 2

Тут никого нет (1981г.)

Она проснулась в холодном поту, медленно осознавая, что всё это было лишь кошмаром. Мягкий солнечный свет пробивался сквозь занавески, которые Эрнандо задвинул вечером, пытаясь скрыть от глаз яркое лунное сияние. Сердце всё ещё стучало в груди, унося с собой остатки ужаса, оставшиеся от недавнего сна.

Она взглянула вокруг — мир, казалось, не изменился. Всё было на своих местах: стены, окутанные нежным светом, знакомая мебель, и даже запахи, наполнявшие комнату, были ей привычны и спокойны. Но это спокойствие обманчиво контрастировало с тревогой, которая разрасталась внутри. Эрнандо снова не было рядом. Это уже стало таким же привычным: он исчезал по утрам, оставляя её наедине с собственными мыслями и заботами. Время от времени ей казалось, что он просто уходит на работу, но иногда она сомневалась, не теряет ли он себя в мире, где нет места для них. Тревожные мысли о том, что может произойти, когда его нет, не давали покоя, и с каждой минутой её сердце наполнялось всё большей тревогой. Она глубоко вздохнула, стараясь прогнать мрачные размышления, и встала с кровати.

Приоткрыв дверь, она заглянула в комнату, где спали дети. Комната была наполнена лёгким беспорядком — игрушками, разбросанными по полу, и неубранными одеялами, которые дети сбросили на пол перед тем, как лечь спать. Мама посмотрела на каждого и увидела, что кровать Хулио пустует. Внезапно сердце забилось, как будто это стало символом чего-то недоброго.

— Хулио? — тихо позвала она, надеясь услышать его ответ. Но в ответ раздалось лишь молчание, которое наполнило комнату тяжёлой атмосферой.

Мать обошла весь дом, пытаясь найти его. Проверила кухню, заглянула в мастерскую отца, обошла весь двор, будто бы он мог спрятаться или спокойно сидеть, слушая музыку. Когда, перепробовав всё, она не нашла его, внутри начала нарастать дрожь тревоги. Она кинулась в дом, встала у стационарного телефона и снова и снова набирала номера близ лежащих клиник. Её голос становился всё более отчаянным, но каждый раз трубку поднимали люди с привычной, ровной терпеливостью:"Ребёнка с таким именем у нас нет", отвечали они.

Спустя несколько звонков она сорвалась с места и начала трясти Лауру, которая спала, повернувшись к стене и накрыв голову подушкой.

— Лаура, ты не видела Хулио?

Лаура лишь усмехнулась, не удостоив её даже мимолётного взгляда.

— Не велика потеря для человечества, — пробормотала она в подушку, словно это вовсе не касалось её.

Мать ощутила горечь этих слов, но промолчала. Затем пошла к Адриану, который с прошлого вечера был с Хулио и она сквозь сон уже слышала выкрики младшего, чтобы Хулио перестал бить так сильно в сторону ворот мячом.

— Адриан, ты знаешь, где он может быть? — В её голосе заскользила надежда, последняя, казалось, нить.

Адриан, едва взглянув, накрылся тонким покрывалом, словно пытался показать, что он не выспался.

— Меньше мне подзатыльников доставать будет, — сказал он так, словно в этом был какой-то детский реванш, обида или раздражение, которые мать вдруг ощутила сильнее, чем прежде.

Её сердце сжалось, когда она поняла, что, возможно, сама не заметила, как Хулио словно исчез и из дома, и из их жизни, как тень, которую все видят, но не замечают. Мать нервно схватила трубку и дрожащими пальцами набрала номер пожарной части, что находилась на другом конце города Сумайа.

— Позовите к телефону Эрнандо! — проговорила она, как только услышала голос на другом конце провода.

— Здравствуйте. У Вас что-то случилось?

— Случилось! — крикнула она, не в силах контролировать свои эмоции. — Позовите моего мужа к телефону!

Казалось, время уходит впустую, пока она не услышала голос Эрнандо.

— Это я… Хулио пропал — слова вырвались слишком резко, а в паузе, что повисла после них, отчётливо ощутилось её отчаяние. Она вслушивалась в тишину на другом конце линии, боясь того, что услышит дальше. Её сердце гулко билось, словно улавливая каждое его слово.

— Ты уверена? — наконец спросил Эрнандо.

— Да. Я сейчас же выезжаю к тебе, — слова лились потоком, руки дрожали, как и её голос.

Эрнандо молчал, но мать знала, что он также обдумывает услышанное. Её взгляд скользил по пустым комнатам, словно ожидая, что Хулио появится в любой момент, но его не было.

— Постой! — внезапно ответил Эрнандо. — Зачем ты ко мне поедешь?

— По-твоему, я должна просто сидеть и ждать?

Она положила трубку, быстро накинула блузку, едва застегнув её до конца. В спешке схватила сумку с тумбочки у двери, бросила быстрый взгляд на детей, которые к тому моменту уже проснулись и сидели каждый в своих кроватях.

— Я поеду к отцу на работу, — сказала она.

Лаура нахмурилась, едва уловимо пожав плечами, а Адриан, сидя на краю, отвёл глаза, как будто хотел скрыть свою собственную тревогу.

— Мы скоро вернёмся, — добавила она, стараясь, чтобы голос звучал увереннее, чем она себя чувствовала на самом деле.

Быстрым шагом она вышла за дверь, сердце билось в груди, а разум цеплялся за последние проблески надежды, что у Эрнандо будет ответ — или хотя бы понимание того, где мог быть Хулио.

Мать выбежала из дома и побежала вдоль пыльной дороги. Выбежав на проезжую трассу, она увидела, как автобус уже подъезжал к перекрёстку и понимала, что не успеет добраться до остановки — до неё было слишком далеко, а следующий автобус пришлось бы ждать около часу. Не раздумывая, она выбежала на проезжую часть и, подняв обе руки вверх, начала размахивать, чтобы водитель обратил на неё внимание. Автобус резкими движениями начал останавливаться.

— Ты сумасшедшая? — доносился голос водителя.

— У меня сын пропал… Умоляю Вас, — она положила руку на окно водителя.

Водитель махнул головой в сторону салона и мать тут же поднялась, замечая на себе осуждающие взгляды пассажиров.

Когда они добрались до другого конца города, мать выскочила из автобуса и ворвалась в здание. Она быстрыми шагами прошла по коридору и, не обращая внимания на любопытные взгляды сотрудников, нашла кабинет Эрнандо. В тот момент все её сдерживаемые эмоции, тревога и злость вырвались наружу.

— Тебя никогда нет дома! — почти закричала она, глядя на него. — Всё — всё на мне! Я одна решаю все проблемы, ищу детей, пока ты спокойно сидишь здесь!

Эрнандо поднял на неё взгляд, сначала удивлённый, затем обеспокоенный. Но она не собиралась останавливаться.

— Ты хоть представляешь, каково это — находиться в этом хаосе каждый день, ждать, когда хоть кто-то рядом поможет? Хулио пропал! Он где-то там, и я одна должна это решать!

Она почти не дышала, пока слова, долго сдерживаемые и забытые, вырывались наружу. На лице Эрнандо промелькнуло выражение, которое она когда-то называла"взглядом отсутствия" — в этот момент он опять был не рядом, не с ней, а где-то в своих мыслях. Она не могла этого вынести.

— Ты вообще помнишь, сколько раз ты оставлял нас одних? — произнесла мать, чувствуя, как горло перехватывает от гнева. — Тот срочный вызов, когда Сантьяго должен был родиться! Или когда мы переезжали сюда, ты уехал на несколько дней, а я одна разбиралась, таскала коробки, рылась в этом новом доме, пока тебя даже рядом не было! Ты забрал меня из моего дома, обещал, что у нас всё будет, а теперь что?

Эрнандо попытался ответить, но она перебила, не дав ему шанса заговорить.

— Хулио пропал, а я с утра мечусь, не зная, что делать. Ты хоть раз подумал обо мне?

Эрнандо тихо вздохнул, глядя на её покрасневшее лицо и дрожащие руки. Он попытался мягко дотронуться до её плеча, но она отстранилась, не отпуская из глаз его взгляд.

— Марсела, успокойся, — сказал он, стараясь вложить в голос как можно больше спокойствия, хотя видел, что это вряд ли поможет.

Она закусила губу, чтобы сдержать слёзы, но голос всё равно сорвался на шёпот.

— Знаешь, Эрнандо, наверное, глупо было с моей стороны надеяться, что этот переезд… что ты… что всё это изменит мою жизнь, — её глаза блестели от напряжения, а пальцы судорожно сжимали ремешок сумки. — Глупо было уехать из дома, цепляясь за нитку, которая, как я думала, вытянет меня из бедности и одиночества.

Она опустила взгляд, словно боялась, что его спокойствие сейчас обесценит каждое её слово.

— Я ведь думала, что наконец смогу на что-то рассчитывать, что в этот раз не останусь одна во всём этом хаосе.

— Что ты хочешь этим сказать, Марсела? — Он опустил руки, словно пытаясь удержать себя от резкого жеста. — Пока ты не сказала что-то, о чём пожалеешь, дай мне наконец-то ответить.

Марсела опустилась на стул, чувствуя, как ноги подгибаются от тяжести и напряжения. Она прикрыла лицо руками, словно пытаясь скрыть слёзы, которые всё равно пробивались сквозь пальцы.

— Я позвонил в школу детей и говорил с их директором, — сказал Эрнандо, стараясь говорить спокойно, чтобы не нагнетать атмосферу. — Он мне сказал, что сегодня сборная выступает на чемпионате в San-Sebastián. А знаешь, что самое интересное? — Эрнандо выдержал паузу. — Что на этот чемпионат дети допускаются при предъявлении согласия и у директора есть твоё согласие, Марсела.

Внезапно её охватило чувство ясности, и она осознала, что забыла об этом важном моменте. Вспомнив, как с легкомыслием подписала согласие для допуска Хулио к чемпионату, она почувствовала, как внутри нарастает упрек к самой себе.

— Я так больше не могу, Эрнандо, — Марсела замерла, тяжело выдохнув, как будто огромный камень свалился с её плеч. Но это чувство продлилось недолго.

— Эрнандо… — произнесла мама, глядя на него с тревогой. Она схватилась за живот, а лицо исказилось от боли. Её глаза расширились, и она медленно наклонилась вперёд, показывая, что схватки уже начались. С каждой секундой всё больше накатывала волна напряжения, и в голове крутились лишь мысли о том, что скоро она вновь станет матерью.

Полночь окутала улицы темнотой, когда Эрнандо тихо вошёл в дом. Его шаги издавали едва слышный звук по скрипучему полу. Он сразу направился к детской комнате в надежде, что Хулио вернулся домой и все уже лежат в своих кроватях. Войдя в комнату, он заметил, что место старшего сына по-прежнему пустовало.

— Лаура, ты видела Хулио? — спросил он, присаживаясь рядом.

— Нет, — она оторвала взгляд от страницы, пожав плечами, и ответила с некоторым безразличием.

— Весь день вы были одни? — продолжал он, пытаясь собрать информацию о том, что происходило, пока его не было.

— Я утром проводила младших до школьного автобуса, — ответила Лаура с лёгкой усталостью в голосе, — а после занятий их привёз назад школьный священник. У него лекция была в младших классах, вот и захватил заодно.

— А вечером вы чем занимались?

— Ничего страшного не произошло. Телевизор включили у вас в комнате, мелкие вели себя тихо, и даже не ссорились, как ни странно, — ответила она небрежно.

Эрнандо осмотрел комнату, его взгляд задерживался на беспорядке, оставшемся после ухода Марселы.

Прищурившись, он заглянул в комнату, где младшие уселись на полу среди учебников.

— Ну что, как с домашкой? Успели разобраться? — спросил он, стараясь скрыть усталость.

Дети переглянулись и кивнули, хотя вид у них был немного смущённый. Проверив их тетради и оставив им пару подсказок для выполнения чуть более сложных заданий, Эрнандо пошёл к телефону. В школе, однако, никто не взял трубку, сколько бы раз он ни набирал. Сердце его колотилось всё сильнее от мысли, куда мог бы исчезнуть Хулио? Перебирая в голове лица друзей Хулио, он вспоминал каждого — от школьных друзей до ребят из команды. Он пытался вспомнить всех, с кем его сын хотя бы раз обменялся парой слов. Парень с велосипедом, с которым они вместе ездили на тренировку, девчонка с длинными тёмными волосами, с которой Хулио иногда возвращался из школы.

Эрнандо коротко бросил детям:"Скоро вернусь,"накинул куртку и вышел во двор. Его старый, потрёпанный временем Chevrolet стоял в тени деревьев за забором прям на дороге. Ключи брякнули в замке зажигания, и двигатель с трудом, но завёлся. Оглянувшись, в надежде в темноте разглядеть своего сына, отец разочарованно свернул на улочку, ведущую к холмам, где в нескольких кварталах выше жила девушка Хулио. Он ехал по ночным улицам, которые не освещались фонарями и задавался вопросом: почему сегодня всё перевернулось с ног на голову? Этот день начался как обычно, но всё резко выскользнуло из-под контроля, обострив его чувство тревоги. Эрнандо бросил взгляд на засыпающий город и подумал: как в один день могло случиться столько волнений?

Подъехав к дому Карлы — девушки Хулио, он выключил двигатель, и в наступившей тишине быстро осмотрел окна. В одной из комнат всё ещё горел свет, и он облегчённо вздохнул, понимая, что не поднимет никого среди ночи. Эрнандо подошёл к двери и негромко постучал, надеясь, что его услышат. Дверь тихо приоткрылась, и на пороге появилась мать Карлы в домашнем халате с немного встревоженным взглядом. Она увидела Эрнандо и замерла на миг, а во взгляде читался вопрос: зачем он пришёл в столь поздний час.

— Добрый вечер, донья Анхелика, — отец выдохнул, стараясь сохранять спокойствие. — Простите за беспокойство. Не знаете, нет ли здесь случайно Хулио? Он сегодня исчез, и я не могу его найти.

— Ах, опять Хулио. Может, мне пора завести график для семейства Эскарра? Кто, когда, и сколько раз за день меня потревожит? — с сарказмом отозвалась Анхелика, сложив руки на груди.

— Зачем Вы так со мной?

— Ой, уже и шуток не понимаете, дон Эрнандо, — она закатила глаза. — Ладно, ладно, уймись. Давайте разберёмся.

Анхелика медленно повернулась в сторону кухни, слегка прикрыла входную дверь и на весь дом закричала:"Каааарла". Не дожидаясь её ответа, она решила сопроводить свой ор слегка тихими причитаниями:"Вот нарожают их, а потом ищут. Кормлю тут чужих детей, мою их в своей ванной, а хоть бы кто спросил, как я себя чувствую. Хорошо устроились: гостиница с полным обслуживанием."

— Карла, твою мать!

На шум в прихожей спустилась Карла, её шаги по лестнице прозвучали, как команда"подъём". Она появилась в дверном проёме, удивлённо оглядывая Эрнандо.

— Сеньор Эскарра? — удивлённым взглядом она сопроводила с ног до головы отца своего парня.

— Карла, милая, Хулио не у тебя случайно?

— Нет, сеньор Эскарра. Может, он с друзьями после игр сидит где-то?

— Да время уже совсем не детское.

— Позвоните его тренеру, — предложила Карла, указывая рукой в сторону их гостиной, где находился стационарный телефон.

Эрнандо с жалостным выражением посмотрел на донью Анхелику, пытаясь показать свою боль и чтобы та не препятствовала.

— Вот ведь Эскарры. То ломятся в двери, то стоят, как на похоронах, взгляд в пол и ни слова. — Она демонстративно осмотрела Эрнандо с головы до ног, с шумным вздохом сдалась и махнула рукой в сторону гостиной. — Ладно, входите уж. Только надолго не задерживайтесь. У нас, знаете ли, не дом чудес.

Отец промолчал и решительно шагнул в дом, чувствуя, как за ним хлопнула дверь.

— Телефон в гостиной, пользуйтесь, — бросила она, возвращаясь к своим делам, но на полпути остановилась и обернулась, добавив с едва заметной усмешкой: — Надеюсь, трубка не перегреется от гнева.

В её голосе звучал не сарказм, а скорее привычное для неё недоверие. Она замерла в дверях кухни, вслушиваясь в гулкие шаги Эрнандо по деревянному полу.

— Мужчина, который пытается сохранить контроль, — всегда немного жалок, — подумала она, машинально поправляя край своего фартука.В гостиной стояла тишина. Единственным источником света была старенькая лампа с абажуром, который, как казалось Анхелике, видал лучшие времена. Тёплый свет мягко ложился на старомодный диван, кружевные салфетки на столике и стопку журналов, давно никем не читанных. Эрнандо судорожно набирал номер, слегка дрожащими пальцами держа трубку. Анхелика, стоя в коридоре, искоса наблюдала за ним, почти наслаждаясь этой картиной.

Спустя несколько минут Эрнандо вышел из гостиной. Его шаги были быстрыми, как будто он боялся потерять нечто важное, если замедлится хотя бы на секунду. Он сдержанно кивнул в сторону Анхелики и уже потянулся к дверной ручке, как позади раздались лёгкие торопливые шаги.

— Сеньор Эрнандо! — вдруг окликнула она, выходя из кухни. Её голос был громче, чем требовалось, словно она намеренно подчеркивала своё присутствие. — Нашлась пропажа?

Эрнандо замер на миг, его плечи чуть поникли от этого простого вопроса, но он не обернулся. Его лицо было напряжённым, как у человека, от которого требуется куда больше, чем он способен выдержать за один вечер. Он на мгновение прищурился, стиснув челюсти, но, так ничего и не ответив, вышел за порог. Сел в машину, дрожащими руками повернул ключ зажигания и крепко сжал руль, будто искал в нём опору или пытался вынести эмоции таким образом. Он резко тронулся с места, оставляя за собой хруст гравия и тихо скрипнувшие ворота, и уже через мгновение его не было видно на проезжей части.

На часах уже было около трёх часов ночи, когда Эрнандо ехал по полупустому шоссе АР-8 в сторону San-Sebastián. Тишина дороги и пустые улицы усиливали ощущение нереальности происходящего, как будто этот затянувшийся день не хотел заканчиваться. Мысли метались, будто проносившиеся изредка фары встречных машин, а в них всё чаще мелькала тревога. Пару раз машина плавно накренилась, едва не вылетев на обочину, и отец встряхивал головой, заставляя себя проснуться. В ушах все громче звучало убаюкивающее воевание мотора. С каждой минутой Эрнандо чувствовал, как темнота вокруг становится всё более притягательной. Он осознавал, что вряд ли сможет утром появиться на работе, но с каждым километром понимал, как всё остальное постепенно уходит на второй план.

Лаура проснулась от громкого стука. Потирая глаза, она лениво посмотрела на нижний ярус соседней кровати и заметила Адриана, который, нахмурившись, потирал свой лоб.

— Что опять? — равнодушно спросила она, не утруждая себя вставать.

— Я не знаю, — обеспокоено ответил Адриан, откинув волосы со лба. — Кто-то стучит в дверь, как будто там враги.

Лаура с недоверием подняла брови. В его словах была детская наивность, но она не могла игнорировать его обеспокоенность.

— Враги? Ты серьёзно? — с сарказмом произнесла она. — Может, это супергерой пришёл за тобой? В твоем возрасте ты должен знать, что такое бывает только в фильмах.

Она откинулась на подушку, явно не собираясь сразу реагировать, но когда увидела, что Адриан продолжает тревожно потирать лоб, всё же нехотя села на край кровати и натянула халат.

— Ладно. Но если это просто ветер, мне с тебя хватит, — сказала она холодно, направляясь к комнате родителей. Открыв дверь, Лаура замерла. Кровать оказалась пуста — на простынях не было ни единого следа сна.

— Вот это сюрприз, — пробормотала она, больше себе, чем брату. Вернувшись в их комнату, она взглянула на Адриана. — Родителей нет. Не заметил, когда они ушли? И Хулио вообще где?

— Нет, — пожал плечами брат.

Лаура в отчаянии взглянула на Сантьяго — самого младшего и всеми обожаемого, который спал крепко на нижнем ярусе, ничего не подозревая. Она поняла, что развеять страхи своему брату никто не сможет, кроме неё и направилась к двери, надеясь, что это не очередная неприятность. Открыв её, Лаура увидела пустую террасу с бумажными коробками на лавочке, которые отец привёз месяцем раннее. Цветы, высаженные в глиняных горшках и за фруктовыми деревьями доски, покрытые брезентом, что наладом дышали сыростью прошедшей дождливой недели. Всё стояло на своих местах, но ни одной живой души не было поблизости.

— Тут никого нет, — сухо бросила она, вернувшись в комнату. — Это просто ветер или соседские кошки. Тебе приснилось, — добавила она, пытаясь развеять его страх. — Ты не маленький уже, чтобы такие глупости выдумывать. Ветры, враги… Ты просто испугался чего-то в своей голове.

Адриан нахмурился, но, услышав её равнодушный тон, видимо, решил не спорить.

— Ладно, — буркнул он, пожав плечами. — Но я бы всё равно предпочёл бы, чтобы никакие враги не приходили.

— Я тоже, — отозвалась Лаура, подходя к кровати Сантьяго. Она слегка потрясла его за плечо и сказала, что пора собираться в школу. Сантьяго слегка поморщился и потянулся, но, услышав слово"школа", мгновенно открыл глаза, как будто это была кнопка пробуждения.

— Что? Уже утро? — спросил он, зевая и приподнимаясь на локтях.

— Да, уже утро! — подтвердила Лаура.

— Почему нас будят не мама с папой?

Сантьяго, не понимая ситуации, стал потирать глаза и взглянул на Адриана, который по-прежнему выглядел растерянным. Лаура не нашла, что ответить своему брату и быстро вернулась к делу.

— Ладно, ребята, давайте, поднимайтесь! Нам нужно собраться в школу, иначе опоздаем!

Лаура быстро собрала рюкзаки, проверяя, есть ли в них всё необходимое. На кухне уже стояли тарелки с хлопьями, которые она щедро заливала молоком, стараясь создать хоть какую-то атмосферу нормальности.

Сантьяго жевал хлопья с таким удовольствием, будто ничего в мире не имело значения, кроме миски перед ним. Его лицо светилось детским удовольствием, и, кажется, он даже не заметил странной атмосферы за столом. Адриан, напротив, сидел ссутулившись, уставившись на свою ложку. Он скучно водил ей по миске, будто ждал, что еда сама исчезнет. Его взгляд то и дело скользил к Лауре, но в нём не было запроса, только растерянность.

— Ха! — Сантьяго весело ткнул ложкой в сторону брата. — Я сейчас и твою порцию съем!

— Ты что, не голоден? — Лаура попыталась выдавить из себя улыбку, надеясь, что это поможет Адриану включиться в разговор.

— Не особо, — пробормотал он, не поднимая глаз.

Сантьяго продолжал жевать, не обращая внимания, а потом громко добавил:

— Ха! Ха! Ха! Ну и ладно, мне больше достанется!

На это Адриан чуть нахмурился и наконец взял ложку.

— Ладно, я тоже поем, — сказал он неохотно, будто только что принял важное решение.

На улице было холодно, родители не успели никому купить куртки и все трое укутались в самое тёплое, что нашли в шкафу. Сантьяго натянул шапку, которая была ему чуть велика, а Адриан спрятал руки в рукава слишком длинного свитера. Лаура молча проверила их вещи и поторопила братьев к автобусной остановке. Самый младший с лёгкостью перекинул свой рюкзак через плечо и радостно направился к двери. Он беззаботно зашагал вперёд, даже не оборачиваясь, а Адриан остался позади, его руки растерянно теребили лямки рюкзака, а ноги двигались медленно, как будто он не знал, хочет ли он вообще куда-то идти.

Автобус плавно остановился у обочины. Водитель, отрывая взгляд от своего блокнота, слегка приподнял бровь и, усмехнувшись, произнёс:

— Где вы потеряли четвёртого?

Лаура лишь тихо отмахнулась, её лицо оставалось холодным, будто этот вопрос даже не коснулся её. Она без лишних слов направилась к своему месту, а братья устроились за ней.

В салоне автобуса было так же холодно, как и на улице. Лаура села рядом с одноклассницей, прижав ноги к груди, но разговор не завязался. Она просто уставилась в окно, упирая подбородок в колени, и слушала, как водитель вполголоса разговаривает с одним из учеников.

Когда автобус наконец подъехал к школе, Лаура первой вышла на улицу. В лицо ударил холодный воздух, но её больше беспокоило, что толпа мальчиков у входа тут же обратила на неё своё внимание. Это была футбольная команда, которая всегда собиралась здесь перед уроками. Они громко смеялись, перешёптывались и бросали друг другу мячи, привлекая к себе всеобщее внимание. Не успела Лаура сделать несколько шагов, как из толпы выделился Лукас, капитан команды. Его уверенная походка и самодовольная улыбка сразу дали понять, что он собирался сделать сцену. Он подошёл к Лауре, как будто знал, что она не сможет игнорировать его присутствие.

— О, наша святая Дева Мария! — громко сказал он, нарочито возвышая голос, чтобы все его услышали. — Идёшь спасать грешников, Лаура? Или только жертвуешь собой ради их грехов?

Ребята из команды рассмеялись, кто-то даже свистнул, подбадривая Лукаса.

— Оставь меня в покое, — холодно бросила Лаура, даже не взглянув на него.

Но Лукас не собирался отступать. Он встал перед ней, перекрывая дорогу, и склонился чуть ближе, чтобы добавить с издёвкой.

— Знаешь, если бы ты просто раздвинула ноги, я бы, пожалуй, соблазнил такую святую. Спасал бы тебя, как никто другой.

Толпа вокруг загоготала ещё громче. Лаура остановилась, обратив на него взгляд, в котором читалась ледяная ярость.

— Уйди с дороги, — сказала она спокойно, но в её голосе чувствовалась угроза.

— А что, если нет? — Лукас насмешливо изогнул бровь, явно пытаясь её задеть.

Не отвечая, Лаура обошла его боком, оставляя за спиной громкие смешки. Она понимала, что такие, как Лукас, питаются чужими реакциями, и единственным способом остановить его — это было не дать ему никакой власти над её эмоциями.

Лукас был на 3 года старше Лауры. Вокруг него всегда собираются взгляды, и его обаяние словно магниты притягивало сердца одноклассниц и младших девочек. С тёмными мягкими волосами, ярко-карими глазами, полными уверенности, он выглядел так, будто только что сошел с обложки глянцевого журнала. Его идеальные черты лица, выразительная линия подбородка и легкая улыбка, способная растопить любое сердце, делали его предметом восхищения среди сверстниц. Лукас обожал, когда вокруг него собирались толпы поклонниц, готовых делать всё, чтобы привлечь его интерес. Он играл с этим вниманием, флиртуя и шутя, заставляя девочек смеяться и мечтать о нем. Но несмотря на свою популярность, он оставался поверхностным. Он был уверенным в себе, порой даже эгоистичным, и редко задумывался о последствиях своих действий, наслаждаясь каждым моментом, когда о нём говорили, когда его восхваляли. В его мире не было места для слабостей, и он продолжал разбивать сердца, не оставляя ни жалости, ни сожалений.

После уроков Лаура вышла во двор, где её уже ждали братья. Сантьяго подпрыгивал на месте, крутя в руках учебник, будто это был мяч. Его радостный голос разносился по двору.

— Лаура, ты видела, как я обыграл Марио на перемене? Он такой… ха… медленный, что я успел три раза обернуться вокруг него!

Лаура мельком взглянула на него, но не улыбнулась. Её настроение было далеко от весёлого.

— Я собираюсь гулять с подругами. Вы сами доедете до дома.

Сантьяго замер, его улыбка на мгновение исчезла, но потом он тут же выдал с озорством:

— Да мы с Адрианом справимся, правда, Адриан?

Но тот не выглядел таким уверенным. Он с тревогой смотрел на сестру, вцепившись в лямку своего рюкзака.

— А если автобус уедет без нас? Или мы забудем остановку? — спросил он, с трудом скрывая страх в голосе.

— Вы уже не маленькие! — огрызнулась Лаура, раздражённо взмахнув рукой.

Сантьяго снова засмеялся, будто её слова были шуткой, а Адриан наоборот нахмурился ещё сильнее, чувствуя, что сестра всерьёз оставляет их одних.

— Лаура, где родители? Нас мама будет искать — тихо произнёс Адриан, но не получил никакого ответа.

На их спор обратил внимание отец Сантос, школьный священник, проходивший мимо. Он был одет в сутану черного цвета и с длинными рукавами. Подойдя ближе, его добродушное лицо озарилось мягкой улыбкой.

— Что тут происходит, ребята? — спросил он тёплым голосом. — Почему такой шум?

— Ничего, отец Сантос. Просто они боятся доехать до дома. — Лаура закатила глаза показывая, как ей хотелось бы сейчас сбежать от всего этого.

Священник, заметив, как Сантьяго беспечно улыбается, а Адриан напротив выглядит испуганным, наклонился к последнему, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Тебя что-то беспокоит, сынок? — спросил он, мягко положив руку на его плечо.

Адриан покачал головой, но его взгляд оставался растерянным. Он украдкой посмотрел на Лауру, ожидая, что та что-то скажет.

— Если хотите, я могу их проводить, — предложил отец Сантос, выпрямляясь. — Мне по пути, и я бы с удовольствием составил им компанию.

Лаура, устало вздохнув, кивнула.

— И снова Вы меня выручаете.

Её слова прозвучали холодно, как будто всё это было не её заботой. Адриан посмотрел на неё с упрёком, но ничего не сказал, а Сантьяго тут же запрыгал на месте.

— Отец Сантос, вы знаете, что… ха…я лучше всех играю в футбол? — с энтузиазмом заявил он, не давая священнику возможности ответить.

— Правда? — с доброй улыбкой спросил священник, ведя мальчиков к автомобильной парковке. — Ты расскажешь мне всё по дороге домой.

Среди подруг Лаура ощущала спокойствие и уверенность, словно могла позволить себе быть собой. Их смех, их разговоры напоминали о другой, более лёгкой стороне жизни, где не нужно было заботиться о младших братьях или переживать за то, как они дойдут до дома.

— Уеду отсюда, да подальше, — начала Лаура, затягивая на пальце резинку для волос.

— Ты собираешься уезжать? — с испугом спросила Бенита.

— Конечно, — Лаура поджала губы, как будто сомнения в её словах не могли даже возникнуть. — Мадрид, Севилья. Может, и за границу, если получится. Здесь оставаться — это последнее, чего я хочу.

— Ого, амбициозно, — заметила София, склонив голову на бок. — И что ты там делать будешь?

— Ну, учиться, естественно. И не как все эти… местные, — она махнула рукой в сторону школы, где всё ещё крутились мальчишки из футбольной команды. — Я хочу что-то такое, что приносит реальные деньги. Знаешь, чтобы потом можно было себе позволить всё, чего хочется.

Бенита улыбнулась, но София нахмурилась, как будто услышав в словах Лауры нечто слишком прямолинейное.

— Реальные деньги, значит? — с усмешкой переспросила она.

— А ты как думала? Жить на зарплату учителя, как твоя тётя? — Лаура фыркнула. — Нет уж, я хочу чего-то большего.

Её голос звучал так уверенно, что спорить с ней было бессмысленно. Подруги уже привыкли к её планам — слишком подробным и амбициозным для их небольшого городка.

— Ты уж слишком много хочешь от будущего.

— А что, плохо? — Лаура посмотрела на неё с лёгким вызовом. — Лучше мечтать о чём-то большом, чем довольствоваться малым.

Она повернулась к воротам школы, где время от времени собирались мальчишки. Они шумели, смеялись, иногда кидали взгляды в их сторону. Лаура почувствовала на себе чей-то взгляд, но проигнорировала его.

— Вот увидите, я выберусь отсюда. Всё будет совсем иначе.

Она говорила это с такой уверенностью, что даже София не смогла ничего возразить. Бенита захлопала в ладоши, будто подбадривая её.

— Только не забудь нас, когда станешь важной и богатой.

После того, как подошли ещё подруги, компания решила направиться в бар, что находился неподалёку от центра города. Заведение давно заработало репутацию места, где собираются те, кто «жаждет взрослой жизни», и подростки вроде Лауры находили способы быть там своими.

Идея выпить вино принадлежала Бените. Она, словно вдохновлённая собственной дерзостью, шепнула, что знакомые мужчины всегда готовы помочь достать что-нибудь «для взрослых девочек». Пара слов, пара очаровательных улыбок — и уже через несколько минут бутылка красного вина оказалась в их распоряжении.

Они устроились на заднем дворе клуба, куда обычно выходили сотрудники, чтобы выкурить сигары. Уголок выглядел непритязательно: железные стулья, деревянный стол с множеством царапин, старый зонтик для тени, который давно выцвел под солнцем. Но для девочек это место казалось их маленьким миром, где никто не мог им помешать.

— Удивительно, правда? — сказала Бенита, разливая вино в пластиковые стаканчики. — Дорогое вино в таких дешёвых стаканах.

— В этом вся наша жизнь. Главное, что внутри, а не снаружи, — усмехнулась Лаура.

Подруги засмеялись, но её слова повисли в воздухе с лёгким оттенком грусти. Лаура смотрела, как капли вина остаются на стенках стаканчика, а её мысли витали далеко отсюда.

Бенита, чувствуя настроение подруги, наклонилась ближе.

— Ты в порядке?

— Просто думаю, — Лаура сделала небольшой глоток и опустила глаза. — Знаешь, иногда мне кажется, что все эти разговоры о будущем… Они ничего не значат. Всё равно всё будет не так, как я планирую.

— С чего ты это взяла? — вмешалась София. — Ты всегда так уверена. Даже завидно иногда.

Лаура подняла голову, будто пытаясь найти ответ в темноте двора.

— Просто… мне надоело думать, что всё зависит от меня. Иногда хочется, чтобы кто-то просто сказал: «Вот, Лаура, это твой путь. Иди по нему».

Разговор потихоньку перетёк на другие темы, вино сделало своё дело, и вечер закончился громким смехом, розовыми щеками и обещаниями встретиться снова. Когда Лаура шла домой, ночь казалась удивительно тихой. Обычная дорога, обычно такая длинная, на этот раз была словно покрыта туманом. Мысли то и дело возвращались к тревожащим её вопросам: куда пропали её родители?

Подойдя к дому, Лаура заметила, что окно детской светится. Значит, младшие ещё не спали. Это показалось ей странным — слишком поздно для их возраста.

— Ты где была? — Отец тяжело вздохнул, опустив руки. На его лице отразилась усталость, смешанная с чувством вины, которое он старался скрыть. Лаура почувствовала, как гнев внутри неё растёт, но ответов всё ещё не было.

— Скажи мне, — голос её дрожал, — где мама?

Отец посмотрел на неё долгим взглядом, но не сразу ответил. В этот момент из соседней комнаты появился священник. Его присутствие было неожиданным для Лауры, но он двигался спокойно, как человек, который привык находиться в чужих домах и вызывать доверие.

— Спасибо вам, отец Сантос, — обратился к нему Эрнандо, выпрямившись. Он смотрел в пол, словно сама мысль, что он тут находится, пугала его. — Мы очень ценим вашу помощь.

— На то воля Божья, — мягко ответил тот, складывая руки перед собой. Его голос был тёплым, и он посмотрел на Лауру так, словно видел её напряжение, но не хотел вмешиваться.

— Воля Божья? — внезапно воскликнула Лаура, обращаясь скорее к отцу, чем к священнику. — А наша воля, как быть с ней? Почему никто не объясняет, что происходит?

— Лаура… — попытался вмешаться отец, но она перебила его.

— Нет, папа! — крикнула она, чувствуя, как её голос дрожит от обиды и гнева. — Вы с мамой исчезаете без предупреждения, сваливаете на меня этих двоих, а потом ждёте, что я просто это приму?

Адриан, стоявший за дверью, выглянул на этот громкий всплеск эмоций сестры, а Сантьяго, сидя на родительской кровати, вертел в руках игрушку, стараясь казаться безразличным.

— Лаура, пожалуйста, — снова попытался успокоить её отец, его голос был низким и строгим.

— Нет! — вскрикнула она, слёзы уже блестели в её глазах. — Вы ничего мне не объясняете! Думаете, я тут просто слуга, которая должна за всеми следить? Знаешь что? Как только я закончу школу, я уеду.

Отец замер, глядя на неё, будто её слова ударили сильнее, чем он ожидал.

— Я уеду, — повторила она, уже срываясь на шёпот. — И вы даже не узнаете, куда. Чтобы на меня больше никто ничего не вешал.

Комната наполнилась тишиной, в которой слышалось лишь тяжёлое дыхание Лауры и глухие удары её сердца. Отец внимательно смотрел на неё, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Лаура, мы всё объясним, когда придёт время, — наконец тихо сказал он.

— А когда это будет? — Лаура сделала шаг к нему, сжимая кулаки. — Когда я уже не смогу больше терпеть? Когда я уйду?

Отец ничего не ответил, просто отвёл взгляд. Отец Сантос мягко коснулся плеча Лауры, словно чтобы напомнить ей о чём-то.

— Лаура, ты сильная, — произнёс священник. Его голос был спокойным, но твёрдым. — Но иногда, чтобы понять, что происходит, нужно время. Время, дитя моё.

— Время? — усмехнулась она сквозь слёзы. — А пока что мне делать? Жить в этом хаосе и ждать, пока кто-нибудь соизволит что-то рассказать?

Папа ничего не сказал, только тяжело вздохнул. Лаура развернулась и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Она взяла плейер старшего брата, что лежал на кухонном столе и громко хлопнула дверью. Внизу осталась напряжённая тишина.

— Бог даёт испытания только тем, кто может их вынести. — Произнес отец Сантос, развернулся и ушел.

Папа устало провёл рукой по лицу, будто эти слова его не утешили.

Прошла неделя. Один за другим тянулись дни, без четкого ощущения времени. Утром — школа, вечером — детская комната, окутанная приглушенным светом и тишиной, потому что Лаура выполняла свои домашние задания, а Сантьяго и Адриан словно в моменте повзрослели и больше не нарушали тишину своими криками. Каждый вечер Лаура ловила на себе взгляд папы — всё тот же, полный усталости и тяжести. Отец Сантос по-прежнему подвозил младших братьев домой. Лаура же предпочитала идти со школы домой одна, оставляя братьев под его присмотром. Он изредка спрашивал у неё, как дела, когда они пересекались возле двора дома. Она отвечала односложно, кивая и будто бы не замечая его.

Папа, похоже, избегал долгих разговоров. Он приходил с работы, едва успевал поужинать и быстро уходил в свою комнату. Всё стало необратимо другим — но когда это произошло, она не могла точно сказать.