Рецидивист 2. В законе

Deadnoser (2024)

Ему триста лет. Он проклят, но бессмертен. Он идёт по жизни, нарушая божественные и человеческие законы. Иначе, его ждет непереносимая боль и страдания. Он — «одинокий волк», вечный преступник-рецидивист. Но он ничего не может с этим поделать. Ей тридцать. Она — ревностный служитель закона. Честная, принципиальная, непримиримая к преступникам. Но в душе она глубоко несчастна и одинока. Их пути сходятся, а судьбы переплетаются, закручиваясь сложным узлом. И случается так, что неисправимый преступник помогает честному следователю раскрывать самые запутанные преступления… Это захватывающая история о борьбе за справедливость, о тайнах и загадках, которые скрываются за повседневной рутиной и кажутся неразрешимыми.

Глава 2

Проходя через большую и просторную «прихожую» замка, уставленную редкими восточными расписными вазами, Каин наметанным глазом оценил окружающее богатство.

— У вас великолепный дом, Елена Петровна! — произнес он, восхищаясь окружающей обстановкой.

— Это не наш дом, — пояснила Блаватская, — дедушка просто арендует этот дворец. Мы раньше жили в старом городе в доме Скумбатова, но князь Воронцов попросил дедушку уступить этот дом дяде Персидского шаха.

— Я не был в доме Скумбатова, но думается мне — ваш дедушка не прогадал, переехав в этот дворец.

Поднявшись по лестнице с позолоченными перилами, Блаватская провела Каина в слегка мрачноватую гостиную, стены которой были увешены семейными портретами Фадеевых и Долгоруковых — родственников Блаватской. На потолке — поражающая воображение роспись. Стены задрапированы необыкновенными обоями-гобеленами, на которых изображены многочисленные мифологические сюжеты.

— Между прочим, — произнесла Елена, — эти гобелены — подарок князю от самой Екатерины Великой!

Каин покачал головой, оценив великолепную работу мастеров. Они прошли мимо собрания оружия со всех стран света, старинной посуды, китайских и японских статуй богов, византийской мозаики, персидских и турецких ковров, массы картин и портретов…

Окна в гостиной, зарытые тяжелыми шторами, не пропускали дневной свет, мрак в помещении разгонялся свечами в массивных позолоченных канделябрах, стоящих на небольшом круглом столе в центре комнаты.

В гостиной Блаватскую уже ожидало несколько человек: две девицы «на выданье» София и Катерина, немолодой абрек в богатой чохе и с традиционным кинжалом на поясе, гвардейский майор Перепёлкин — усатый франт, три расфуфыренных дамы увядающего возраста и дядя Блаватской — Фатеев.

Едва только хозяйка попала в поле зрения гостей к ней бросился горячий абрек:

— Елена Петровна, душечка, мы уже все заждались! Что же это ви нас бросили на произвол судьбы?

— Что вы, Теймураз, никто вас не бросал! — бархатным голоском произнесла Блаватская. — Господа! Прошу вас, познакомьтесь с моим новым гостем — князь Баюшев, Семен Семенович! Хороший приятель нашего незабвенного генерала.

— А где он сам кстати? — спросил Перепелкин. — Ведь обещался быть.

— Пал Евгеньевич занемог, — просветил гостей Каин. — Просил вам от него кланяться. Жутко ругался, что не сможет…

— Узнаю Суражева… — недовольно принесла одна из престарелых дам.

— В общем, господа, дамы, прошу любить и жаловать — Семен Семенович! — подытожила знакомство Елена Петровна.

Блаватская по очереди представляла гостей, а Каин по очереди пожимал руки мужчинам и целовал их женщинам.

— Мой дядя, Ростислав Андреевич, — представила она Фатеева. — А этот бравый джигит — князь Мачабели, Георгий Егорович. София, Катерина. Наш ярый «Фома неверующий» в необычное — майор Перепелкин, Кузьма Панкратьевич. И наши дамы Елизавета Николаевна, Феодосия Даниловна, Анна Михайловна.

— Очень приятно. Рад знакомству. Польщен. — Отбивал поклоны Ванька.

— Друзья, мы немножко задержались… — закончив знакомить Каина с гостями, произнесла Блаватская. — Я готова начать.

Гости заняли места за круглым столом, на котором был установлен хрустальный шар на подставке.

— Простите, Елена Петровна, — вежливо произнес Каин, — если я чего не понимаю… Но я не вижу даже самой простейшей спиритической доски.

— А вам разве Суражев не рассказывал? — спросила Анна Михайловна.

— Только в общих чертах. Без подробностей, — ответил Ванька.

— Елена Петровна у нас настоящий медиум! — с придыханием продолжила дама. — Духи разговаривают с нами не при помощи гадальной доски, а устами медиума.

— Друзья, — привлекла внимание гостей Блаватская, — беритесь за руки!

Все взялись за руки, образуя своеобразный замкнутый круг из человеческих тел. Девицы хихикнули, передергивая оголенными плечами. Мужчины показушно «бравировали», дескать, им сам черт не брат.

— И чью душу сегодня будем «вызывать»? — поинтересовался неверующий Перепелкин.

— А давайте, кого пострашнее? — неожиданно предложила девица Катерина.

— И кого же? — спросила её София.

— Ивана Грозного! Вот!

— Так он вам и ответит! — расхохотался Кузьма Панкратьевич. — Делать ему на том свете больше нечего!

— Но попробовать-то можно? А? — слезно попросила Катерина, глядя на Блаватскую.

— Попробовать можно… — кивнула медикм. — Держитесь крепче за руки — я начинаю…

Девицы тоненько хихикнули, и крепко вцепились пальцами в руки соседей. Каин тоже держал соседей по столу за руки: с одной стороны — Фатеева, с другой — престарелую даму Феодосью Даниловну.

Блаватская закрыла глаза и сосредоточилась.

Повторяйте за мной, — попросила она, — дух Ивана Грозного приди!

Гости в унисон повторили за Блаватской.

— Дух Ивана Грозного, приди! Мы призываем тебя! — пропела медиум.

Гости вновь повторили.

— Дух Ивана Грозного, приди!!! — голос Блаватской зазвенел от напряжения, отразившись эхом от высокого стрельчатого потолка.

Гости вновь повторили, но уже как-то неуверенно — неизвестно откуда взявшийся, по закрытой комнате пронесся стылый сквозняк, заставивший колебаться пламя свечей.

Почувствуй хоть на секунду вкус потерянной жизни! — продолжала уговаривать потустороннюю сущность Блаватская. — Заклинаю, приди!

Гости больше не повторяли за Еленой: в гостиной стремительно похолодало — изо рта Блаватской пошел пар. Женщины испуганно взвизгнули, но гневный взор Блаватской заставил их заткнуться.

— Приди же, царь Иван Васильевич! Приди! — продолжила завывать Блаватская.

Хрустальный шар на глазах гостей покрылся изморозью. В воздухе повисла пелена морозного тумана. Черты лица Блаватской неожиданно поплыли: округлые прежде скулы резко заострились, подбородок воинственно выдвинулся вперед, нос слегка сузился, удлинился и приобрел горбинку», кожа у горбинки собралась складками. Глаза Блаватской резко распахнулись, в них пылали адские огни преисподней.

— Смерды! — презрительно скорчив губы, рявкнула Блаватская.

От её, изменившегося до неузнаваемости, голоса вздрогнул даже неверующий в «чертовщину» Перепелкин.

— Пошто не даете царю покоя и после смерти? — строго вопросила Блаватская, низким хрипящим голосом, от которого повеяло смертью и сырой землей.

Блаватская хищно ухмыльнулась и провела рукой по лицу, как будто приглаживая несуществующую бороду.

— А ты взаправду царь? Иван Грозный? — сиплым от возбуждения голосом спросил Перепелкин.

— Был бы я жив, за такие слова вертелся б уже ты у меня на колу! Иль за ребро на крюке… А колдунью вашу — на костер…

Блаватская почесывала рукой подбородок и внимательно оглядывала собравшуюся за столом публику. Взгляд Блаватской «затормозил» на Каине.

— Он что, и правда дух? — громким шепотом спросил абрек. — Иван Грозный?

Блаватская громко и истерически засмеялась, не спуская с Каина глаз:

— Глупцы! Недоумки! Не о том Ваньке вопрошаете: Каин-вор, рядом с вами сидит, потешается, вырванными ноздрями и клейменой рожей похваляется, на теле проб каторжанских без счету, а вам и невдомек!

Гости непонимающе переглянулись, Ванька тоже сделал вид, что ничего не понял, хотя внутри у него все сжалось.

— О ком это он? — спросил Перепелкин.

— Устал я… — потухшим голосом произнесла Блаватская. — Не тревожьте меня боле… Иначе…

Резкий порыв ледяного ветра потушил свечи. В кромешной темноте истошно завизжали от ужаса женщины.

— А ну тихо мне! — по-военному гаркнул майор.

Щелкнуло кресало, высекая искры. Появился маленький огонек. Перепелкин зажег потухшие свечи.

Свечи зачем? — удивился абрек. — Окно же…

Фатеев сорвался с места, подскочил к окну и распахнул тяжелые шторы. Солнечные лучи ворвались в гостиную, развеивая наваждение: Блаватская, без сил обвисшая в кресле, вновь стала похожа сама на себя. К ней кинулся майор Перепелкин и легонько тряхнул её за плечо:

— Елена Петровна, голубушка, как вы?

Блаватская пришла в себя, застонала и открыла глаза.

— Уже лучше… — прошептала она, но уже своим голосом.

— Ну, слава Богу! — облегченно выдохнул Перепелкин. — А что это было? Никогда такого не видел — даже меня, признаюсь, проняло!

— Очень сильный дух… — прошептала Блаватская, к лицу которой начали возвращаться краски. — Не сломленный до сих пор…

— Леночка, не надо больше нам таких духов! — категорично заявил Фатеев. — Хватит развлечений! — Роман Андреевич повернулся к гостям. — Господа, вынужден просить вас разъехаться по домам! Прошу простить излишнюю поспешность…

— Не извиняйтесь, Роман Андреевич — мы и сами домой хотим… — произнесла одна из престарелых дам.

— Да я теперь целую седьмицу спать не смогу! А то и поболе… — поспешно заявила вторая.

Блаватская стояла на крыльце перед замком и смотрела, как поспешно разъезжаются гости: лакеи подавали к лестнице коляски, фаэтоны, кабриолеты — кто на чем приехал, гости забирались в них и стремительно покидали поместье. Никого не оставил равнодушным сегодняшний спиритический сеанс.

Кабриолет Каина подогнали последним — к этому времени никого из гостей в замке не осталось. Каин спустился с лестницы, но его остановил оклик Блаватской:

— Семен Семенович…

Каин остановился и повернулся к хозяйке замка.

— Или лучше Иван? — неожиданно произнесла она настоящее Ванькино имя. — Простите, но не знаю вашего отчества.

Каин на секунду задумался, но затем решительно поднялся обратно на крыльцо. Поднявшись, он остановился перед Блаватской и снял шляпу, слегка наклонив голову.

— Осипович, — глядя в бездонные глаза медиума, четко произнес он. — Каин Иван Осипович. А по-простому — Ванька-Каин. Вор и разбойник с большой дороги.

Блаватская слегка побледнела, но продолжала держать себя в руках.

— Значит, это правда… — выдавила она.

— Смотря, что считать правдой… — Ванька пожал плечами.

— Пойдемте в дом, Иван Осипович, нам есть, о чем поговорить.

Вернувшись в гостиную, Блаватская уселась на свое прежнее место за столом. Каин пристроился рядом с ней на стуле. Блаватская некоторое время молчала, не зная, с чего начать. Пауза затягивалась.

— Признаюсь честно, — наконец произнесла она, — ни один спиритический сеанс не проходил так, как сегодняшний…

— Простите великодушно: я видел, как напугались ваши гости, — извинился Ванька.

— Скажите… Иван… Осипович… Вы специально искали встречи со мной?

— Не стану скрывать, — кивнул Ванька, — да, специально. Слухи о ваших способностях оказались сильно преуменьшены — я впечатлен!

— Я уже говорила — такое со мной впервые. Наверное, из-за вашего присутствия.

— Очень сомневаюсь, — Ванька качнул головой. — За свою долгую жизнь я не раз встречался с непростыми людьми. Правда, большая часть из них — профессиональные шарлатаны. Только деньги горазды выманивать. Но были и настоящие… Джузеппе Бальзамо, например.

— Вы встречались с самим Алессандро Калиостро? — изумилась Блаватская.

— Был грешок, но медиумом он оказался никудышним. Не вам чета! И мое присутствие никак не повлияло на его способности. Так, жалкие душонки самоубийц и неправедно замученных — вот и весь сказ!

— Знаете, Иван Осип… — задумчиво произнесла Елена Петровна, но Каин её перебил

— Зовите меня просто Иваном, так проще общаться.

— А вы меня Еленой.

Каин согласно кивнул.

— Так что вы хотели сказать, Елена.

— Не знаю почему, но я стала им… — Блаватская замолчала — воспоминания были еще слишком свежи.

— Грозным? — спросил Ванька.

— Да. Буквально на мгновение мне стали понятны все его помыслы, дела, тайны… Правда, когда он меня оставил, я многое забыла… Но это ощущение…

— Это ваш дар, Елена! Способность принять мятежную душу неистового Ивана… Повторюсь, я еще не встречал подобного дара.

— Я видела вас его глазами… — прошептала Блаватская. — Глазами духа. У вас… — Блаватская прикоснулась руками к своему лицу.

— Вырваны ноздри и рожа клеймена? — Улыбнулся сквозь силу Каин.

— Да. И еще у вас здесь… — Блаватская прикоснулась рукой к своей груди. — Тьма! Она пропитывает вас, сочиться по венам…

Каин расстегнул рубаху на груди, демонстрируя старое «тавро» Блаватской. Елена протянула руку, намереваясь прикоснуться кончиками пальцев к вживленному в тело Каина амулету. Каин резко отодвинулся.

— Не прикасайтесь! Я не знаю, как это подействует на вас. Простому человеку прикосновение ничем не грозит. Но таким как вы… людям с божественными способностями… Давным-давно, когда я был еще ребенком… к этому прикоснулся один слепой сибирский старец, которого почитали святым… Он прозрел, но… я думаю — он сошел с ума. Поэтому лучше не надо! — Каин застегнул рубаху.

— Что это?

— Давнее проклятие одного мертвого сибирского шамана, — произнёс Ванька.

— Мертвого? — не поняла Елена.

Каин «прискорбно» развел руками:

— Увы. Не только живые могут причинять страдания. Мальчишкой мне «посчастливилось» наткнуться на «воздушную могилу» шамана. По незнанию я прихватил из нее один амулет, что сейчас вживлен в мою грудь… Он нашел меня…

— Шаман? — переспросила Блаватская.

— Да, — кивнул Ванька, — и проклял — быть мне вором до скончания веков. Так и маюсь вторую сотню лет.

— Вместе с проклятием вы получили бессмертие?

— Как видите — до сих пор жив и здоров!

— Бессмертный вор… — прошептала Елена.

— Да, — усмехнулся Каин, — я этакое кривое отражение Вечного жида — Агасфера, вынужденного скитаться по земле до второго пришествия и терпеть презрение со стороны людей.

— А вы его не… — спросила Елена.

— Нет, не довелось, — ответил Ванька, — если, конечно он существует.

— Но раз вы существуете…

— Вполне допускаю, — улыбнулся Каин, — что и Агасфер тоже колесит по многогрешной земле.

— Давайте вернемся к тому, что привело вас ко мне, Иван? — предложила Блаватская.

— Я хочу вновь встретиться с ним. С тем, кто наложил на меня это проклятие.

— С духом того самого Шамана? — уточнила Елена.

— Да, — коротко и четко ответил Ванька.

— Зачем вам это? Ну, встречаться со своим мучителем?

— Когда он проклял меня — я был еще совсем мальчишкой. Испуганным, неразумным… Шаман говорил что-то… Говорил, что проклятие можно снять… Есть какой-то способ. Но я тогда плохо слушал его… Вы поможете мне?

— Не хочу вас беспричинно обнадеживать, Иван… Но духа шамана… Это не дух простого смертного, пускай и самого Ивана Грозного…

Каин напрягся, задерживая дыхание и боясь услышать отказ.

— Но я попробую… — произнесла она утвердительно, и Каин облегченно выдохнул.

— Спасибо, Елена! Я твой должник…

— Не стоит… Но мне страшно, Иван. Ведь если будет, как с Грозным… Не будем откладывать — иначе я передумаю!

Что делать мне? — по-деловому подошел к вопросу Каин.

— Прежде всего, закройте окна и зажгите свечи, — распорядилась Блаватская.

Каин разжег свечи с помощью огнива, забытого Перепелкиным. Затем задернул тяжелые шторы и вернулся на место.

— Теперь возьмите меня за руки и представьте его как можно четче, — сказала Елена.

Каин взял Блаватскую за руки, она повела напряженными плечами, громко выдохнула и зарыла глаза. Каин тоже закрыл глаза.

— Повторяйте за мной: дух шамана, наложившего проклятие, приди! Мы взываем к тебе сквозь время и пространство!

Каин с закрытыми глазами послушно повторил все в унисон за Блаватской. По гостиной вновь пролетел стылый сквозняк. Его порыв сразу потушил свечи. Стремительно похолодало. В воздухе повисла невесть откуда взявшаяся снежная крупа, а дыхание Каина и Блаватской вырывалось клубами пара. Хрустальный шар вновь порос кристаллами изморози.

— Взываем в те сферы, где ты обретаешься ныне! Приди и ответь на наши вопросы! — продолжала вызывать духа Блаватская.

Каин продолжал послушно рисовать в своей голове образ проклятого шамана, каким его запомнил в детстве.

Черты лица Блаватской начали плыть и сминаться, как мягкая глина под пальцами скульптора: лицо слегка сплющилось, выступающий нос — втянулся, изменился разрез глаз с европейского на азиатский. Тело Елены выгнуло дугой, она едва не слетела с кресла. Её закрытые глаза резко распахнулись — в них плясали изломанные разряды микроскопических молний.

— Кто посмел?!! — взревела Блаватская Громовым голосом, от которого, казалось, всколыхнулся весь замок.

Услышав знакомый с детства голос, Каин открыл глаза и застыл в немом изумлении — он находился совсем не в замке, а на той самой памятной поляне с арангасом, затерянной в сибирской тайге. Над головой — ночное звездное небо с полной луной. Каин ощущал, сто он до сих пор сидит в том же кресле в гостиной Блаватской, и одновременно он находился на поляне с арангасом, сидя в том же кресле. А перед ним восседал на резном троне из пня тот самый мертвый шаман,

— Как ты, червь, посмел оторвать меня… Погоди-ка… — Кресло Каина, стоявшее в отдалении, рывком приблизилось к трону Шамана. — Воришка? Живой еще, стервец! — обрадовался шаман, словно встретил старого друга.

— Как видишь! — недовольно буркнул Каин.

— Вижу. И амулет в порядке — пусть Враг кусает пятки! — скаламбурил мертвец, находясь в прекрасном расположении духа.

— Слышь, дядя, кончай балагурить! — раздраженно произнес Каин, не разделивший радости шамана. — Разговор-то серьезный…

— Так это ты мой дух призвал? — поинтересовался шаман.

— А то непонятно? — поморщился вор. — Слушай, дед, ты мне всю жизнь испортил своим проклятием! Давай уж рассказывай, как от всего этого избавиться?

— Я ж тебе говорил — Хранителей ищи, но ты не слушал…

— Кому ты говорил-то? — возмутился Ванька. — А? Испуганному суеверному мальчишке? На которого свалилось такое, что не каждый взрослый выдержит…

— Ну, ведь выдержал, однако? — парировал предъяву шаман.

— Только не твоими молитвами! Давай, заново рассказывай! Только поподробнее — а то в наше время хорошие медиумы раз в сто лет попадаются! Когда еще я до тебя доберусь?

— Да, наглости тебе не занимать… — Шаман поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. — Ты хоть примерно представляешь, с кого требуешь?

— Да мне уже похрен — нужно будет, и с самого дьявола спрошу!

Шаман засмеялся мелким дребезжащим смехом:

— Может быть, и придется… Так с чего начать?

— С самого начала давай! — потребовал Ванька.

— С самого начала начал, что ль?

— Да хоть с конца начал, главное — чтобы понятно было! — попросил вор.

— Хорошо. — Кивнул послушно шаман. — Слушай: Из хаоса небытия сотворил Создатель «Вень» — все упорядоченное, где родились Солнце, Земля и люди…