Рецидивист 2. В законе

Deadnoser (2024)

Ему триста лет. Он проклят, но бессмертен. Он идёт по жизни, нарушая божественные и человеческие законы. Иначе, его ждет непереносимая боль и страдания. Он — «одинокий волк», вечный преступник-рецидивист. Но он ничего не может с этим поделать. Ей тридцать. Она — ревностный служитель закона. Честная, принципиальная, непримиримая к преступникам. Но в душе она глубоко несчастна и одинока. Их пути сходятся, а судьбы переплетаются, закручиваясь сложным узлом. И случается так, что неисправимый преступник помогает честному следователю раскрывать самые запутанные преступления… Это захватывающая история о борьбе за справедливость, о тайнах и загадках, которые скрываются за повседневной рутиной и кажутся неразрешимыми.

Глава 3

— Из хаоса небытия сотворил Создатель Вень — упорядоченное, где родились Солнце, Земля и люди…

Перед глазами Каина развернулся большой, залитый солнечным светом луг, заросший сочной травой, на котором паслись тучные стада лошадей и коров. На горизонте виднелись заросшие лесом сопки, а на окраине луга, у самого подножия высокого утеса, на берегу небольшой быстрой реки, стояло окруженное частоколом поселение — полтора-два десятка ухоженных домов: те, что победнее — полуземляного типа с крышами, крытыми соломой и дерном, побогаче — крытые черепичной со множеством фигурных украшений.

На территории поселения шла обычная бытовая суета: Узкоглазые мужчины разделывали добычу, чинили охотничьи снасти; такие раскосые женщины толкли в ступах зерно, готовили пищу, чинили одежду; галдели и бегают дети — все были счастливы и довольны. Солнце садилось и люди расходились по домам.

— И озлился Исконный Враг, — услышал Ванька в голове скрипучий голос мертвого шамана, — наблюдая, как хорошо живется на земле людям. И истек Он Ядом, из которого сотворил два диска, подобных Солнцу. И вложил Исконный Враг в эти диски всю свою силу…

Утром над поселением одновременно взошло три солнца. Те из людей, кто первыми заметили такую странность, пораженно застыли на месте, открыв рты и тыча пальцами в небо. Соломенные крыши задымились, а затем вспыхнули. Люди выбежали на улицу принялись метаться по горящему поселению, многие из них не выдерживали жара и падали на землю, где и умирали. Горела иссохшая трава на лугах, пылал лес на сопках — вокруг людей развернулся настоящий огненный ад.

— И запылали леса, закипели моря, реки и озера, земля спеклась и потрескалась от жара… — бубнил в ушах Ваньки каркающий голос шамана, пересказывающий древнюю быль.

Три солнца скрылись за горизонтом. Дымили догорающие деревья, стреляли угольками остатки домов, чадили трупы животных и людей, дым стелился по земле. Те, кто выжил, выбирались из укрытий, встали на колени и протянули руки к небу.

— И взмолились люди Хадо-Прародителю, и пришел он, чтобы спасти детей своих…

В багровом свете догорающих углей появился Хадо — Прародитель людей, легендарный шаман-воин — крепкий высокий мужчина в рогатой шаманской шапке, увешанный амулетами с ног до головы. В его руках большой шаманский бубен и колотушка, за спиной мощный лук. Шаман начал свою пляску, бешено колотя в бубен, и что-то гортанно напевая.

— Долго камлал Хадо, и нашел способ, как спасти потомков своих от Беды…

Восходящие светила вновь начинают сжигать то, что не сгорело вчерашним днем. Окруженный со всех сторон огнем, Хадо, вооруженный молотом, ковал на наковальне наконечники стрел.

— Три стрелы изготовил Прародитель, их заклял Он особым образом: две — для Дисков Солнечных, и еще одну — для Исконного Врага, чтобы не творил Он больше на земле Зла…

Стрелами Хадо сбил с неба два лишних солнца. После каждого попадания солнца вспыхивали и огненными метеоритами падали на землю. При соприкосновении с землей они взрывались, образуя большие кратеры.

— И сбил Хадо стрелами Диски Злокозненные… И упали они каплями расплавленного металла на землю… Сам же Враг скрылся, забился, лишенный сил, в какую-то потайную щель, и не смог отыскать его Хадо-Прародитель, чтобы совершить Возмездие…

Хадо стоял на вершине кратера и смотрел вниз, в глубину, где ярко светится сгусток расплавленного металла.

— Но не исчез тот металл — ведь в нем была собрана вся сила Исконного Врага…

Хадо вновь махал кузнечным молотом. Раскаленный металл сыпал искрами.

— Из металла, проклятого Врагом, выковал Хадо два амулета, для защиты потомков своих от происков Исконного Врага…

Хадо стоял в окружении выживших людей. В его руках — два металлических круглых амулета, которые он передал людям, которые приняли амулеты с поклонами: один амулет принимает шаман, второй — вождь племени.

— И завещал Хадо детям своим беречь амулеты, ведь в них собрана вся сила Врага… И рано или поздно захочет он вернуть её…

Видение исчезло, и Каин вновь оказался на поляне с арангасом.

— До сих пор Враг бродит по свету в поисках потерянной силы и, если вернет — вам не поздоровится! — закончил свою сказку шаман.

— Да, интересную историю ты мне поведал… — произнес Каин. — Твой амулет здесь. — Каин прикоснулся рукой к груди. — А где второй?

— То мне не ведомо: свой я хранил несколько тысячелетий — до самой смерти… Вожди сменялись намного чаще, амулет не раз переходил из рук в руки, пока не затерялся.

— А вдруг тот амулет уже у Врага?

— Тогда ему останется добыть лишь твой… Поэтому, если хочешь от него избавиться — ищи Хранителей.

— Ты-то не больно-то нашел за такую прорву лет, — попенял шаману Каин. — Как же я их отыщу?

— Может, тебе больше повезет — удача любит ущербных, да обиженных.

— Слушай, дядя, а кокой он — враг? Меня иногда накрывает… Видения…

Шаман вытянул руку, кресло Каина переместилось вплотную к трону. Шаман положил ладонь на лоб Каину.

— Хм, интересный получился довесок… Поглядим..

В сгустившейся темноте пылают угли сгоревшего дотла сарая. Среди углей лежало обгоревшее и скукожившееся тельце старца Феофана. На лице старца, покрытом хрустящей коркой, сквозь трещины, в которых проступает печеное мясо и виднеются кости, неожиданно открылись глаза. Старец пошевелись остатками обгоревших губ, которые трескались и истекали сукровицей:

— Я… найду тебя… Тварь… и уничтожу!

Шаман убирает руку со лба Каина:

Да, это сделал он — Исконный Враг в человечьем обличье! Рыскает, не престает… А твой старик бельмастый — силен! Даже Враг не смог у него кроху своих сил отнять. Добрый шаман мог бы получиться — задатки имелись… Конечно, супротив Врага — он, что щенок беззубый… Жаль, что вы так и не смогли общий язык найти — отличная бы вышла команда.

Да ты чего, смеешься? — обиженно засопел Каин. — Он же сжечь меня живьем хотел!

— По незнанию то, — отмахнулся Шаман. — Вместе бы смогли горы своротить!

— Ну уж нет — я сам по себе! Да и помер он уже, наверное, давно. Вот найду Хранителя — сниму проклятие…

— А дальше что? — поинтересовался шаман.

— Так далеко я еще не заглядывал, — пожал плечами Ванька. — Вот найду… Кстати, а кто они такие-то эти Хранители?

— Хранители — это те, кто может защитить Амулет от происков Врага, — пояснил шаман. — Хранители возникают только тогда, когда Амулету угрожает реальная опасность. Ладно, я и так уже много сказал — теперь топай восвояси… И ищи Хранителя — только он сможет помочь!

Каин очнулся за круглым столом в гостиной замка Блаватской. Рядом в кресле — вернувшая свой «истинный» облик Елена. Блаватская выглядела сильно изможденной, но на бледном её лице блуждала довольная улыбка.

— Вы… не представляете… себе… Иван… насколько величественен и могуч дух этого… человека… — произнесла она. — Если его можно назвать человеком… Он один из первых… Адам Сибирского мира! А их прародитель Хадо — один из древних языческих богов… Немыслимо! Я словно сама была участником той трагедии с тремя солнцами… А знаете, Иван, я уже слышала эту историю!

— Как? Где? — подскочил со своего

— Я недавно вернулась из путешествия на Тибет, — сообщила Елена. — Одной из достопримечательностей, которую мне удалось посетить, был старейший тибетский монастырь Самье-Гомпа. В монастыре просто гигантская библиотека древних свитков, манускриптов и трактатов. В тексте одного из них — «свитке Дхармадутты»… Вернее в обрывке свитка, — поправилась она, — в монастыре хранилась только его часть, с которой мне и посчастливилось ознакомиться, рассказывалось о Извечном Враге, Трех солнцах и прародителе Хадо. Так же в свитке подробно описывалось оружие, которым можно уничтожить Вечного врага…

— Спасибо, вам, Елена! Я срочно выезжаю в Тибет!

— Не спешите, Иван, — остановила его нечаянный порыв Елена. — Вы не найдете свитка в монастыре.

— Но постойте, вы же говорили… — опешил Каин, опускаясь обратно в кресло.

Да, он был там, но через несколько дней его украли, как, впрочем, и еще ряд древних документов из монастырской библиотеки.

— Кто это сделал? Я должен его найти!

— Вместе с нами путешествовал по Тибету некий немец. Рудольф Бланш. Ограбив библиотеку, он спешно покинул монастырь. Больше мы не встречались.

Каин вновь поднялся из кресла, подошел к Блаватской и встал на одно колено. Взяв её руку в свои, поднес тонкие холодные пальцы медиума к своим губам и поцеловал.

— Елена, вы сделали для меня много больше, чем я планировал получить! Я ваш вечный должник. Если вам когда-нибудь понадобиться моя помощь — можете смело рассчитывать на меня!

Наши дни.

СИЗО №…

— Итак, у меня появилась цель, — продолжил рассказывать Каин, — найти старый манускрипт из тибетского монастыря.

И как, удалось? — поинтересовалась Ольшанская.

— У-у-у, это целая история… Кстати, последствия её тебе хорошо известны. — Каин указал на лежащую на столе копию дела из московского архива.

— Дело коллекционера Лопухина? — догадалась Ольга.

— Оно самое, — кивнул Ванька.

— Так Лопухин — русский, а документы, как сообщила Блаватская, из монастыря утащил какой-то немец. Да и со сроками что-то не растет…

— Да все срастается, Ольга Васильевна. Покинув Тифлис, я с головой окунулся в поиски этого Рудольфа. Завел знакомства в среде коллекционеров, посещал аукционы, на которых сбрасывали подобный хабар. Я даже познакомился с известным археологом Шлиманом, и несколько лет копал с ним турецкие холмы в поисках Трои. Но концы удалось поймать только через двадцать лет. Неведомо каким образом, но нужный мне манускрипт оказался в России, в коллекции известного мецената и коллекционера Лопухина.

— И ты решил его ограбить? — предположила Ольга, делая поспешные выводы.

— Эх, Ольга Васильевна — Ольга Васильевна, — покачал головой вечный вор, — все-то обидеть меня хочешь! На тот момент я уже был не тот Ванька-Каин, разбойник и проходимец. Я уже пообтесался, закончил несколько университетов, покрутился среди аристократов, богемы, ученого люда…

— Но в деле написано… — попыталась оправдаться Ольга,

— Эх, Оленька, тебе ли не знать — контора пишет! Нет, вначале я хотел «полюбовно» с ним разойтись — деньжата были. Но этот сноб мне отказал!

1883 г.

Российская Империя.

Москва.

Мимо витрин с экспонатами Музея естественной истории размашисто шагал известный на всю Россию коллекционер и меценат Федор Михайлович Лопухин. Следом за ним, слегка поотстав, семенил Каин, не переставая упрашивать «надутого» мецената:

— Федор Михайлович, куда вы? Мы еще не договорили!

Лопухин резко остановился, и Каин едва на него не налетел.

— Я вам уже все сказал! Разговор окончен! Прощайте!

— Я готов выкупить у вас «свиток Драхмадутты» за любые деньги! Только назовите свою цену, — сделал еще одну попытку договориться Каин.

— Нет! — отрезал Федор Михайлович. — Я не стеснен в средствах. Прощайте!

Лопухин отвернулся, чтобы уйти, но Каин схватил его за руку:

— Федор Михайлович, позвольте мне хотя бы снять с него копию…

Лопухин резко выдернул руку:

— Я вам все сказал — нет!

Лопухин, боле не останавливаясь пошел прочь, а Каин непонимающе крикнул ему в спину:

— Но почему?

Лопухин недовольно остановился, развернулся и возвратилсяр к Каину.

— Ну не нравишься ты мне, проходимец! Я таких как ты — молодых, да борзых за версту чую…

— Зря ты так, Федор Михайлович, зря! — озлобленно произнес Ванька. — Продал бы раритетный свиток и жил бы себе поживал без хлопот…

— Ты мне угрожаешь, сопляк?

При слове «сопляк» Каин усмехнулся и выставил вперед ладони:

Ни в коем разе, Федор Михайлович.

Лопухин недовольно фыркнул и, вновь отвернувшись от Каина, пошел по коридору. Каин стоял на месте и сверлил удаляющуюся спину Лопухина недобрым взглядом.

Но Лопухин, разозленный «угрозами» неприятного проходимца, решил не откладывать дело в долгий ящик и навестить немедля же своего близкого приятеля — московского полицмейстера генерал-майор Огарева. Он застал высокого чиновника в своём кабинете, облаченного в генеральский мундир с эполетами, расчесывающего длинные усы-бакенбарды, ниспадающие до самых плеч.

— Николай Ильич, разрешите? — заглянув в кабинет, произнес меценат.

— Федор Михайлович, дорогой! — обрадовался приходу Лопухина полицмейстер. Всегда рад вас видеть! Вы у нас нечастый гость. Проходите, садитесь.

— Да все вот дела, делишки… — произнес Лопухин, проходя к столу, и усаживаясь на стул для посетителей. — И забежать некогда, поговорить… Как здоровье вашей любезной супруги?

— Просто прекрасно! — расцвел чиновник. — Мигрени Анну Палну больше не беспокоят! Прошли, как будто их никогда и не было! Федор Михайлович, ваш доктор — просто кудесник! Я перед вами в неоплатном долгу!

— Полноте, Николай Ильич! — отмахнулся Лопухин. — Ну, о чем вы? Какие промеж нами долги? Для меня честь помочь вам и вашему семейству.

— Спасибо, Федор Михайлович! Но я все равно вас отблагодарю настоящим образом!

— Николай Ильич… — укоряюще произнес Федор Михайлович.

— Все-все-все, умолкаю. Так что привело вас ко мне, Федор Михайлович?

— А я к вам, как раз по вашей, прямой и, так сказать, ведомственной части… — признался меценат.

Огарев обеспокоено приподнялся в кресле и огладил ладонями шикарные усы:

— Что случилось, Федор Михайлович? Уж не ограбил ли вас кто?

Лопухин плюнул через левое плечо:

— Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Нет, пока все в порядке!

— Пока? — удивился полицмейстер.

— Да, я думаю, что в ближайшее время меня попытается ограбить некий проходимец — Прохор Дубов.

— Откуда такая уверенность? — удивился Огарев, подобравшись, словно собака, берущая след.

— Не так давно этот Дубов вышел на меня с предложением продать ему один деревний манускрипт под названием «свиток Драхмадутты»…

— Да, мне известно о вашем увлечении древностями, — кивнул полицмейстер. — И в чем же проблема?

— Ну, во-первых, я не работаю с неизвестными мне партнерами, а я навел о нем справки — ну очень скользкий тип! Гастролер-бродяга мирового масштаба… Конкретно о нем ничего не известно… За руку никто не хватал… но тянется за ним дурнопахнущий шлейф… Вот чует мое сердце…

— Значит, вы ему отказали, а он?

— Начал угрожать, но не явно, а с подковыркой — я же говорю — скользкий тип! У меня на таких нюх — вот ей-ей, не погнушается и грабежом!

— Значит, вот что мы сделаем, дорогой вы мой Федор Михайлович: перво-наперво, установим за ним постоянное наблюдение. Приставим команду опытных филеров — пусть потаскаются за ним. А вам я выделю личную охрану…

— Спасибо, Николай Ильич, не надо — охрана у меня и своя есть, — отказался Лопухин.

— Тогда поступим так: вы распускаете слухи о том, где хранится ваш этот свиток. И мы там устраиваем засаду. Поведется ваш проходимец на грабеж — возьмем с поличным. Кандалы, этап, Сибирь!

Лопухин довольно улыбнулся:

— А мне нравиться ваша идея, Николай Ильич! Так и поступим…

***

Каин крался в ночной темноте по неосвещенному коридору особняка Лопухиных к рабочему кабинету хозяина. Возле запертых дверей он остановился и вынул связку отмычек. Легко вскрыв замок, запирающий дверь, он зашел в кабинет Лопухина и закрыл за собой дверь. В кабинете Каин осмотрелся в поисках сейфа, в котором, по его сведениям, меценат хранил самые ценные раритеты своей коллекции.

Но найти сейф ему было не суждено — зажегся свет и в кабинет вбежали полицейские и заломали Каину руки. Следом за полицейскими в кабинет зашёл с довольной улыбкой и сам Лопухин. Каин с заломленными руками исподлобья посмотрел на сияющего мецената.

— Ну, что, голубчик, — произнес с презрением Федор Михайлович, — а ведь я и не сомневался насчет тебя. И, как всегда, оказался прав в своей оценке. Никакой ты не коллекционер и не ученый. Ты — самый обычный воришка.

— Ага, обычный… — Каин истерически рассмеялся. — А ведь ты мог просто продать свиток или дать снять с него копию. Тогда бы и не случилось всего этого.

— Господа, спасибо за работу! — поблагодарил полицейских меценат. — Я обязательно попрошу его превосходительство полицмейстера Огарева поощрить вашу работу. А сейчас уведите его с глаз моих! Счастливого пути, господин Дубов, — произнес он, обращаясь к Каину, — ваш пеший экспресс отправляется по Большому сибирскому тракту!