Встретимся в Нави

Diemaru (2024)

Там, где вместо снега с небес хлопьями валится пепел горящих деревень, стоит каменная обитель. В ней заточен сын Чернобога Костей, он мечтает сбежать и своими глазами увидеть человеческий мир. Юную королевну Ядвигу ждет свадьба с литовским князем. Но девушка не готова мириться с судьбой и готова сделать все, чтобы ее расстроить. Даже если придется обратиться к злым духам. И где-то на грани реальности молодым людям суждено встретиться. Мрачная фантазия на тему юности одних из самых жутких фольклорных персонажей — Кощея Бессмертного и Бабы Яги.

Глава 4. Череп

Костей наклонился и бережно взял в руки отрубленную голову. Он погладил юношу по волосам и с сожалением вздохнул.

— Какие мягкие, — задумчиво протянул мальчишка. — Почти как кроличья шерсть. И очи тоже кроличьи.

Он заглядывал в выпученные глаза убиенного, в них замер исступленный кричащий страх. Интересно, этот молодец понял, что с ним произошло? Если отрубить змее голову, она ещё какое-то время может укусить. А люди? Сколько времени они сохраняют способность думать? Возможности проверить не представлялось. Ребёнок скривил губы и закрыл мертвецу глаза. Этот несчастный был не первым и не последним, кого хладнокровно убил отец. Чернобог частенько приносил в горную обитель останки своих жертв. Костея мучило любопытство: кем были эти люди? Что они любили? Что умели? Как звучал их голос и какими были движения? Мальчишка многих повидал за свою короткую, но ни один не был живым.

Как-то раз он попытался вернуть мёртвое тело на этот свет: труп неестественно изогнулся, захрипел и даже пытался что-то сказать, но вместо слов изо рта вырывалось невнятное бульканье. Ребёнок надеялся, что со временем воскрешённый привыкнет к новому состоянию и всё же сможет изобразить хоть что-нибудь внятное. Но целую неделю мертвец лишь дергал то ногами, то руками, да кривил рожу, пока не начал заливать пол рвотой из зловонных сгустков крови и кусков разлагающихся органов. Тогда Костею всё-таки пришлось его сжечь и пустить косточки на новый сундук.

Мальчишка в последний раз с грустью осмотрел голову.

— Какой ты красивый. Неужели твоя невеста была столь прелестна, что стоила такого конца?

Он склонился совсем близко к лицу и прошептал несколько слов. Голова начала чернеть и на глазах истлела. В руках остались лишь череп цвета парного молока и золотые локоны, из которых мальчишка планировал сплести браслет.

— Даже так красивый, — задумчиво произнёс ребенок, вертя черепушку в руках.

Сам Костей только на первый взгляд походил на человека. Он был выше людских детей. Его скелет, сильно вытянутый, тонкий, словно свидетельствовал о тяжелой генетической болезни, по крайней мере антропологи будущего наверняка бы классифицировали его именно так. Но мальчик не был болен, существа мрачной Нави не принимали законов людского царства. Их жизнь в состоянии омертвения сама по себе являлась парадоксом, была чем-то неправильным, искаженным. В сумрачной Нави жизнь и смерть смешались, породив причудливых патологических зверей и человекообразных.

Сколько бы Костей ни ел, щёки всегда оставались впалыми, а рёбра будто пытались прорвать мертвенно-бледную кожу. Никакие увечья не были трагедией: сломанные конечности с хрустом принимали прежнюю форму, сгоревшая плоть вновь нарастала на кости. Хвори, способные выкосить половину населения Яви, не оставляли и фурункула на чистом восковом лице. Даже пища была скорее времяпрепровождением, чем необходимостью. Всё, в чем мальчишка нуждался для поддержания сил — вода, словно он был причудливым растением. Без неё ребёнок чах и сох, впрочем, обезвоживание не приводило к смерти, лишь к временному замиранию.

— Чем ты сегодня занимался, Костей? — от клокочущего гулкого голоса задрожал воздух.

— Тренировался огнём управлять, — коротко ответил мальчик, стараясь не смотреть на Чернобога. Он не любил встречаться с великаном глазами. Костею казалось, будто льдистые очи видят его насквозь.

— Огонь — это хорошо, — одобрительный грохот разнесся по зале. — Людские города и деревни красиво горят. Когда их пожирает пламя, здесь с неба падает пепел. Но знаешь, что ещё красивее, мой мальчик?

— Что? — Костей закусил губу, чувствуя, как исполин склонился.

Бельма Чернобога, каждое размером с добротный щит, таращились на мальчишку, словно кошачьи глаза, вплотную наблюдающие за наивной невнимательной мышкой. Ребенок с крайней сосредоточенностью косарем вырезал узоры на черепе и старался не оборачиваться.

— Лёд, — Костея обдало студеным дыханием. — Огонь делает страдания людей мимолетными, конечными. Но во льдах у их отчаяния нет края, он навсегда запечатлевает ужас на лицах.

Мальчишка молча слушал, но отчего-то не испытывал восторга от идеи увековечить мучения убиенных и истерзанных жертв. Ребёнок привык принимать смерть как данность, но в то же время не понимал, зачем она существует, и почему Чернобог так радуется. Интересно, люди тоже находят смысл жизни в избавлении от неё других? Надо спросить Гвиневру. Она точно знает. Крыса многое подслушивала, прячась в кладовых и амбарах Яви, и будто была знакома с людьми с несколько другого ракурса, нежели великан. Что-то она подслушивала у человеков, что-то ведали сородичи. Гвиневра старательно и бережливо собирала людские и крысиные сплетни и приносила их Костею. А уж мальчик, превращаясь в ненасытных мох, жадно впитывал ее слова и с удивлением отмечал, что отец и крыса рассказывают совсем о разных человеческих мирах.

Когда Гвиневра впервые через щёлочку углядела великана, она спросила:

— Это что, сам Эрдёг? Неужто так далеко меня нелегкая принесла?

Но Костей не знал Эрдёга. Его отца звали Чернобогом, но такого диковинного имени не слышала уже Гвиневра. В людских книгах мальчишка читал об ужасах, которые несет его отец. И долгое время казалось, что его могущество признают все жители Яви. Но с возрастом ребёнок начал думать, что другой мир гораздо больше и многограннее, чем он себе представлял.