Двери закрываются, или Станция метро «Новогодняя»

Karina Sterry (2024)

Когда мы взрослеем, то в повседневной суете остается слишком мало места для праздника и новогодних чудес. В рабочих буднях теряется сказка, и когда часы бьют полночь, мы отмахиваемся или делаем вид, что загадываем желание. Нам не верится, что одна единственная ночь может все изменить. Знакомо? Тогда эта сказка именно для вас. Дарья из тех одиноких женщин, которые давно разочаровались в жизни. И работа в новогодний праздник для нее самое обычное дело. Слезы в пустынном холле метро, пакет с мандаринами в руке, ссора с лучшей подругой и твердо принятое решение — никакого застолья. В последнем вагоне метро — ни души. Только Дарья и маленькая девочка с кудрявыми волосами и ярко-синими глазами. Куда направляется подземный состав? Бывают ли новогодние феи? И что бы вы ответили на предложение перемотать стрелки курантов назад, чтобы провести вечер в компании самого близкого вам человека?

Глава 9

От аэродрома Салки до бабушкиного дома мы доезжаем быстро. Через двадцать минут машина останавливается у подъезда. Я не верю своим глазам: здесь все точно так же, как было почти тридцать лет назад. Мне часто снилась эта тяжелая деревянная дверь с шаткой ручкой, заснеженное крыльцо и заросли колючего кустарника, разросшегося в палисаднике у скамеек. Небо черно-синее, очень чистое и звездное, снежинки попадают в глаза и, кажется, что они действуют как волшебные капли: все чудесное невидимое внезапно проявится. Например, по небу пронесется упряжка самых прекрасных оленей, которые несут за собой ледяные сани. А в санях восседает дед Мороз в красной шубе, рядом с ним Снегурочка. Они развозят детям чудеса и подарки.

Подъездная дверь хлопает и на крыльце появляется бабушкин сосед с первого этажа — дядя Вася. Узнаю его не по лицу, а по зеленому спортивному костюму. Он с недоумением смотрит на меня, закуривает и говорит с укором:

— Не поздновато для прогулок?

— Я к бабушке, — объясняю я и торопливо прошмыгиваю мимо него в подъезд. Как колотится сердце! Голова кружится, ноги спотыкаются на ступеньках. Мне становится грустно и дальше идти не хочется. Зачем? Все пропало. Я опоздала на встречу. В моем распоряжении всего один час. Час! Что можно успеть за такой короткий срок? А могла бы все сделать правильно, прийти вовремя, встретить праздник с бабушкой. Я отшагиваю назад, стираю с лица слезы и тут замечаю в темноте лестничной площадки между первым и вторым этажом бабушку. На ней синее теплое пальто с блестящими пуговицами, которое она надевает только по особенным случаям, а на голове белый пуховой платок.

— Дашенька, — ласково зовет она. — Ты почему здесь, почему не заходишь? Еще и плачешь. Что случилось?

— Ничего, ничего, бабуль, — скороговоркой отвечаю я, подхожу ближе и касаюсь щекой рукава ее пальто. — С девчонками немножко поссорились. Ничего страшного.

— А на горку вы не пошли? — улыбается она и гладит меня по голове. — Вы же хотели на санках кататься.

Сначала я впадаю в ступор от ее вопроса, потом догадываюсь в чем дело. Я все-таки позвонила бабушке с наступлением полуночи. Когда я оказалась в Москве, то в Тагиле Новый год уже наступил. Звонок от Алексея Семеныча был по счету вторым.

— Ходили, — грустно киваю я. — Ба, а сколько времени?

Она достает из кармана затертые очки и смотрит через них на маленький циферблат наручных часов.

— Половина пятого. Сходим на площадь, Дашенька? Ты не устала? Давай поднимемся, я тебя накормлю. Там курочка подоспела, сметанный тортик и конфет твоих любимых я прикупила.

Я проглатываю слюну и переступаю с ноги на ногу. Есть очень хочется, к тому же, какой дурак откажется от бабушкиной стряпни? Но с другой стороны… Она зовет меня на площадь не просто так. Я понимаю это. Не зря же столько лет во снах мы шли именно туда. И переход, который мне нужен для возвращения, тоже с этой стороны ближе

— Нет, бабуль, я что-то переела, — отказываюсь я. — Пойдем на площадь.

Мы не спеша бредем по знакомым заснеженным улочкам, пальцы на руках и ногах покалывает от мороза, щиплет щеки, ресницы становятся тяжелыми. Сначала бабушка молчит, потом заводит со мной разговор, показывая на дом, с крупной вывеской «Продукты».

— А тридцать лет назад здесь было швейное ателье. Костюмы шили и платья для всяких важных персон. Тут и работала, — смеется бабушка, трет лоб и вспоминает дальше: — твой дед таким франтом был, не угодишь так просто. Четыре раза костюм переделывала.

— А что ему не нравилось? — поддерживаю я беседу.

— Да все ему нравилось, — отмахивается бабушка. — Повод такой, чтобы ко мне прийти еще раз. Девочки смеялись, подтрунивали. Шутник был ужасный. Я рассказывала, что твой дед был директором нашего театра?

— Нет, — вспоминаю я. — Ты мало о нем говорила. Только фотографии показывала.

— Грустно было, Дашенька. Мы же с Вадимом были не разлей вода. Всегда вместе, расставались редко. Он после свадьбы меня костюмером взял в театр. Даже на работе виделись часто, обедали вместе в буфете. А в Новый год всегда ходили на елку. Твой дед в чудеса верил, как маленький, и его желания на самом деле часто сбывались.

Я замечаю россыпь гирлянд в небе. Площадь опустела, темную громаду театра подсвечивают огоньки. Понятно, почему бабушка хотела прийти сюда со мной. Одной страшно. И в театр ей заходить было страшно. На спектакли и праздники я ходила либо одна, либо с мамой.

— Почти пришли, — напоминаю я, когда бабушка застывает напротив фонаря с надписью «в золотых руках огонек живет».

— Да, пришли, — шепотом говорит она, берет меня за руку и подводит к елке. — Сколько лет я здесь не была! Спасибо тебе, что проводила меня.

Бабушка торопливо шарит по карманам и вкладывает в мою ладонь крохотного дельфина из голубого стекла.

— Вадим рассказывал, что этот сувенир ему подарил один известный артист. Он повсюду носил его с собой. Знаешь, если верить, что какая-то вещь приносит удачу, так оно и будет. Возьми себе.

Я прячу ладошку с дельфином в варежку. Становится хорошо и уютно, как всегда, когда поступаешь правильно.

— Давай возвращаться, — берет меня за руку бабушка. — Ты замерзла, надо скорее в тепло.

Я киваю, и мы поворачиваем назад. Время иссякает, надо что-то предпринять, но так, чтобы бабушка не расстроилась. А еще так и подмывает спросить, что случилось с дедом, но превращать новогоднюю ночь в ночь грустных воспоминаний я не хочу. Наверное, мама знает, просто она никогда не рассказывала об этом. Я даже не знала, что дедушка работал в театре. Поговаривали, будто он уехал на стройку в другой город и не вернулся.

Но от одного вопроса я все-таки не могу удержаться.

— Бабуль, а что такое любовь? — спрашиваю я, опуская взгляд. Много раз я додумывала ответ за нее, но зачем додумывать, если можно спросить прямо сейчас?

— Любовь, — посмеивается бабушка, стряхивая с рукавов снежинки. — Любовь — это удивительная энергия, которая дает очень много сил. Ты на многое с ней способен.

Я встаю перед ней и заглядываю бабушке в глаза.

— А как я пойму, что встретила ту самую любовь?

— Ну и вопросы у тебя сегодня, — покачивает она головой. — Не влюбилась ли ты ненароком?

— Нет, — отрицательно мотаю я головой. — Просто ты сказала про дедушку, и я подумала… что хочу знать, на будущее.

— Ты не сразу поймешь, — поправляет на мне воротник бабушка. — Через несколько лет после встречи будет понятно. Когда любовь живет в доме, люди не перестают друг друга удивлять и радовать. А еще будет приятно, спокойно и тепло.

— Такое вообще бывает? — бурчу себе под нос. — Наверное, кому-то везет, кому-то не очень.

— Это чувство находит тех, кто в гармонии с собой. Тогда ты все замечаешь. Мы очень многое теряем в суете.

Я с благодарностью гляжу на бабушку. В домах гаснут окна. Люди ложатся спать. И звездная ночь из праздничной превращается в самую обычную — очень морозную и ветреную. Я едва шевелю губами от холода. Осматриваю улицу и понимаю, что сейчас нахожусь рядом с маминым домом.

— Ба, — осторожно спрашиваю я. — Ты не расстраивайся, я домой пойду. Завтра с утра прибегу, хорошо?

— Ох, совсем я тебя заморозила, — качает головой она. — Беги тогда скорее, моя хорошая, грейся. Ключи с собой? Родители спят, небось.

— С собой, — киваю я. От бабушкиного пальто пахнет вкусной выпечкой. Я обнимаю ее, зарываясь носом в теплую ткань. Такая короткая встреча и так много в ней смыслов. Щеки снова влажные. Я отпускаю руки, резко разворачиваюсь и бегу к дому, машу бабушке рукой с крыльца, она отвечает мне тем же. Даже не представляю, сколько у меня осталось минут. Срываюсь с места и бегу к переходу на Восточном шоссе.