О чём плачут на Руси

Katerina Husser (2023)

Семь поэм. Семь женщин. Семь трагических судеб. На этих страницах вам не будет уютно. Зачем?

Тимур, сын Тарагая из Барласов

Когда степь ворожит закатами,

когда ветер шепчет шарадами,

я смотрю на пустыню застывшую,

что, глаза мне слегка приоткрывшая

говорит о твоей об истории,

о великий эмир, Тарагая сын!

Преклоняю колено с молчанием,

прикасаясь к земле с замиранием,

опускаю главу перед памятью,

пред твоею бессмертной туманностью…

I

Рассветный ветер весть разносит

По всей Земле и в каждый край,

Последний час дитя мать носит —

О, дивный миг, предначертай!

Ты, как паук, плетёшь зарницей

Судьбу великую ему

И притаился же лисицей,

Да, знаешь, видишь всё в дыму.

Лишь мир в неведенье, наивный,

Не догадался ни о чём…

Барласов род не стал унывней,

Омылся утренним дождём.

Он встретил грозного потомка,

Что руки кровью здесь омыл,

Чьё имя зазвучит так громко —

Никто в веках, чтоб не забыл!

Рожденье! Чудо и загадка,

Оно секрет в себе таит,

А дальше с жизнью будет схватка,

Но он пред ней не задрожит.

II

О, смелый воин возрастает,

В руке своей сжимает меч,

Ретивый конь в седле качает,

Тимур готов любого сечь.

Любого, кто к нему не дружен,

Любого, кто готов предать,

Но кто сегодня безоружен,

Тот для Тимура не под стать.

И, как бы кровь ни закипала,

Куда б отвага ни вела,

Всё ж совесть трезвый ум держала,

Величием переплела!

И равных нет младому волку,

В военном деле он мастак,

С ним атабеки, да подолгу,

Побед не ведали никак.

Он тетиву держал за ухом,

Точнее всех копьё метал,

И телом крепок он, и духом,

Часами в шахматы играл.

Таким возрос, таким и будет,

Единственный на всей Земле!

Никто не сможет, не осудит,

А только лишь предаст хвале!

Ведь нарекли его железом,

Таким и будет он в летах,

Застынут перед ним черкесы,

Аланы, нахи — весь Кавказ!

Взбурлит и вспенит Терек гордый

От крови южного врага,

И в пепел будет он истёртый,

Сбегут стыдливые войска!

Каган великий, это видишь?

Твоей сильнейшею рукой,

Которой слабых не обидишь,

Накрыл ворога смертной мглой!

И нет сравненья твоей мощи,

Слова сминаются в пути,

Они теряются в той роще,

Где рядом вьются ковыли.

III

Отважный, сдержанный и грузный,

Он ясным днём гулял в степи,

Пред ней он не эмир, а узник,

Лишь перед ней он уступил.

Монгольский взгляд томил и грезил

Гордыней несгибаемый стан…

Предателя в сей миг зарезал

По кровной мести Хаттулян.

Ведь говорил Тимур Великий

Всем, кто намерен обмануть,

Предупреждал ведь светлоликий —

Кому придётся смерть вдохнуть…

Но не услышал суетливый,

Неугомонный друг Хусейн,

Всю жизнь он противоречивый,

Как будто хмелем вдохновлен.

Закончил путь свой близко к Балху,

Не видел пыль двух сыновей,

Предательство свело всё к праху,

Что затерялся средь камней.

А на руинах вражьей дружбы

Тимура нарекли «Гурган»,

Он с чингизидами по службе

Роднился в клятве на Коран.

Жена почти что ренегата,

Поверженного в этот день,

Навеки стала как услада,

Как главный козырь: свет и тень.

IV

И воспевали «Катта Ханы́м»,

Склоняли головы пред ней,

Она же взглядом волевым

Давила тех, кто был мощней.

Безоговорочно же верил,

Любил всю жизнь одну её,

Тимур свой пыл слегка умерил —

Не подвело его чутьё.

Она встречала с поля боя

И принимала в дом гостей

Да при дворе держала слово,

Что было всех клинков острей.

А если праздник затевала,

То напивались все сполна,

Что пьяная толпа стонала

У ног её, да дотемна.

Лишь для него шёлк собирала,

Он золотом лучистым ткан,

Да жемчугами орошала

Вокруг себя густой туман.

Величественно, безмятежно,

Подле Тимура восседав,

Она была чиста, прилежна,

А он не помнил, что кровав.

V

Тебя, мудрейшая, забыли,

Когда стенали на Руси,

Ум верой снова подменили,

Но правду стоит воскресить.

Не Богородицей единой

Чудесной, чистой, как слеза,

А просто женщиной любимой

Была задержана рука.

Рука, что в несколько мгновений

Похоронила б Русь в полях,

И если б не было сомнений,

Пришли б христианам боль и страх.

VI

О, покровительница неба,

Науки, музыки, искусств,

Весь мир к тебе одной хвалебен

И муж, что переполнен чувств.

И жизнь такая, как сложилась,

Но только есть в ней соль да грусть,

Что извивалась и крутилась,

Проклятье вторя наизусть.

Не знала ты ни слёз, ни смеха

Родного, милого дитя,

Больнее нет в жизни огреха

Одной остаться, уходя…

Чужое дитятко лобзаешь

И учишь жизни день за днём,

Они его — ты понимаешь

И знаешь, что вы не вдвоём.

Но голову свою склоняешь

Пред мужем и перед судьбой,

От преданности ты сияешь,

Сверкаешь жертвенной слезой.

Десятки лет, хранивши верность,

Ты шла по Млечному Пути,

Забыв про бренность и про тленность,

Ты возвела любви мосты.

VII

И каждый раз в бою эмира

На поле брани — не добра

Его охватывала сила,

Что ты с собою принесла.

И чёрный мир, омытый кровью,

Что знаменем горел в огне,

Менялся светлым, будто новью,

И вопли гасли в тишине…

Великий воин — громовержец,

Чья поступь царственно тверда,

Эмир — застывший самодержец —

Перед тобой не скрыл стыда,

Перед тобой склонил колено

Во имя клятвенной любви,

И эта ценность неизменна,

Как душу ты ни надорви…