Спаси меня…

Kelly Newborn (2023)

Насколько должна стать невыносима жизнь подростка, чтобы решиться закончить её? Катя Меньшова не видит выхода из положения, в котором она оказалась. Ей некуда идти, и не у кого просить помощи. Но помощь все-таки приходит в последний момент. Вот только спасение ли это? Катя решает, что умерла, потому что тот, кто спас её покрыт чешуёй, имеет крылья, и его синие глаза могут напугать любого. Но, кажется, спаситель сам нуждается в спасении… Какие испытания предстоит пройти главным героям, чтобы они наконец смогли стать свободными?

ГЛАВА 2

Я подскочила к двери, но засов снаружи уже лязгнул. Я начала орать и колотить в дверь:

— Эй!!! Выпусти меня!!!

Я стучала и орала, но никто не пришёл и не ответил. Я села на кровать и осмотрелась. Окон нет. Освещение совсем тусклое — полумрак. Помещение похоже на железную коробку, стены и потолок железные, пол бетонный. В одном углу кровать. В другом туалет и раковина. И больше ничего.

Через какое-то время начался озноб.

— Начинается ломка… Дерьмо! — пробормотала я самой себе.

Решила попробовать привлечь внимание этого чудища еще раз. И проорала в дверь:

— У меня ломка! Выпусти меня!!! — в ответ — тишина.

Перспектива валяться с ломкой взаперти меня напугала. Мой рюкзак остался на крыше, с которой я прыгнула. При себе у меня вообще ничего.

Не знаю сколько прошло времени… Меня знобило. Бросало то в смех, то в слёзы. Когда казалось, что я тут сдохну, я пробовала орать и бить в дверь. Но никто не приходил. Я разбила руки в кровь. Но мне было плевать. Мысль о предстоящем ввергла меня в панический ужас. Я ходила туда сюда. Садилась, вставала. Орала. Кидалась на дверь. Потом меня стало рвать. Пока было чем, было сносно, а потом стало совсем невыносимо. Я просто легла на унитаз и не уходила от него.

Когда силы стали оставлять меня, я упала на пол рядом с унитазом. Последней мыслью было: «Лучше бы я сдохла».

Я почувствовала невесомость, что тело отрывается от пола. Почти в беспамятстве была мысль: «Я умерла и покидаю своё тело».

— Всё будет хорошо… Вот так… — звучали чьи-то слова сквозь пелену безсознания.

Моего лица коснулось что-то прохладное. Потом шеи и груди. И рук.

«Кажется, он обрабатывает мои руки. Больно…» — выдал мой затуманенный мозг.

Я застонала.

— Чш-ш-ш-ш…

От этого звука я провалилась в забытье.

Очнулась. Лежу на кровати. Стала переворачиваться, сил нет.

Сначала на спину. Глаза открываются с трудом. Железный потолок.

«Всё еще тут…» — промелькнуло в мыслях.

На другой бок. Передо мной на стуле поднос с графином и стаканом. И что-то в тарелке. При мысли о еде, снова затошнило.

Еле-еле нашла силы налить воды. Сделала пару глотков. Стало дурно, но не вырвало. Упала назад на кровать.

— Выпусти меня, — прошептала я, и отключилась.

Проснулась снова. От того, что сердце стучало, как бешеное. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Перед глазами все плыло и кружилось. А потом появилась боль…

Тело ломало, будто каждая кость сломана, а суставы вывихнуты. Я почувствовала, как по щекам потекли слёзы. И услышала свой стон. А за этим чужие голоса:

— Что с ней?

— Абстинентный синдром.

— Сделайте так, чтобы это прекратилось.

Кажется, первый собеседник — это тот, кто меня сюда посадил, а второй — врач, потому что манера разговора врачебная, и появился запах медикаментов.

Я почувствовала, как кровать прогнулась. Потом мои щеки стали вытирать.

— Что это?

— Капельницы. Они помогут ей.

— Хорошо… И надо на руках ей повязки поменять. Она руки до крови разбила.

— Хорошо. Давно она тут?

— Три дня.

Снова прикосновения к лицу. Я открыла глаза. Надо мной нависло лицо. Почему оно мне знакомо?

Я закрыла глаза и перед ними всплыла картинка. Столовая. Он сидит за самым дальним столом. Один. И смотрит на меня. Как и все. Но только он один не смеётся. Наоборот, выглядит злым. Глаза будто светятся… Не знаю как его зовут. Он, кажется, из выпускного класса. Резко всё исчезло.

А дальше…

Белый свет. Такой яркий. Это похоже на эйфорию. Я движусь. Очень быстро. И также быстро врываюсь в темноту. И снова эти кошмары…