Огонь в твоих глазах

RiskyBiz, 2021

С девятнадцати лет Элизабет работала наёмницей в особняке опасного пропагандиста мистера Джонни. Она была уверена – другого пути нет, но однажды случайная встреча полностью изменила её жизнь.

Его имя

Дом был совсем небольшой, но довольно красивый. Стены в бежевых тонах, светлый паркетный пол, окна, украшенные плотными шторами, мягкие кресла и диваны со множеством подушек — всё идеально проработано под нежный дизайн комнат. На восточной стороне располагался небольшой балкон с видом на редкий лесок, окружавший дом. В комнатах повсюду лежали мягкие ковры с длинным ворсом, на стенах висело множество необычных картин.

За все годы работы наёмницей Элизабет ещё ни разу не видела такого действительно уютного дома. Все дома, которые она грабила, были слишком большими и мрачными, хотя, может быть, она просто не успевала получше их рассмотреть.

Здесь было тепло, ледяной ветер улицы не пробивался внутрь. Элизабет сидела на табуретке в прихожей и смотрела в никуда. Вокруг суетилась Клэр, перевязывая её рану новым бинтом.

— Скажи честно, всё очень плохо? — отрешённо спросила гостья, не поднимая глаз. Она с трудом сдерживалась, чтобы не взвыть от отчаянья, почему-то навалившего именно сейчас.

— Ну как тебе сказать… Кровотечение пока остановилось, но рана глубокая, долго будет заживать…

— Да я не про это, — отмахнулась Элизабет. — Моя жизнь — она уже не изменится, да? Я окончательно её загубила?

Клэр покачала головой, не переставая сосредоточено обвязывать рану девушки. Её удивляла эта откровенность гостьи, но она старалась не подавать вида. Это было довольно странно — всего день назад Элизабет, казалось, ненавидела Клэр всей душой, а теперь приняла её помощь. Это было на неё совсем не похоже. Стоило ли искать в этом подвох?

— Конечно нет, — сказала Клэр, закрепив повязку и убирая на полку бинт. — Лучше опомниться поздно, чем никогда. Тебе повезло, что во мне осталась капля сочувствия, потому что иначе я ни за что не стала бы помогать уголовнице.

— То есть, хочешь сказать, я действительно настолько жалкая, да? Я не так уж сильно нуждаюсь в твоей помощи! — нахмурилась Элизабет.

— Хорошо, — протянула Клэр. Её задела такая резкость, хотя она уже привыкла к тому, что на каждое своё слово получает десять — не самых приятных. — Я всё понимаю… но, может ты хоть «спасибо» скажешь? Я, как никак, пытаюсь помогать!

Элизабет сплела руки на груди и, поникнув, словно стала вдвое меньше ростом. За последние несколько лет она отвыкла благодарить кого-либо, так что теперь это казалось чем-то странным, неправильным. Когда это она успела стать такой слабой, что нуждается теперь в помощи? Как одна единственная пуля сумела вывести её из строя?

— Спасибо, — буркнула она, и Клэр услышала искренность в этой краткой благодарности.

* * *

Элизабет сидела на застеленном пушистым пледом диване и смотрела в окно. Вечер был пасмурный, на улице быстро темнело. С деревьев слетали последние листья и медленно падали, кружась в прощальном танце.

Девушка облокотилась на спинку дивана, опустила голову на руки и попыталась отвлечься, но надоедливые мысли не торопились покидать её. Всё происходило так внезапно, всё изменилось в одно мгновение. Элизабет нравилось здесь, но она всё равно не могла расслабиться. Ей постоянно мерещились какие-то звуки и тени за окном, и, как ни старалась, она не могла заставить себя не обращать на них внимания.

Вот, прямо за окном, шелохнулся и замер облетевший куст. Элизабет мгновенно насторожилась и пристально вгляделась в источник движения. Но там никого не было, лишь ветер колыхал ветви, вяло кружил у самой земли полусгнившие от постоянной сырости листья. Девушка снова опустила голову на руки, не переставая непрерывно следить за происходящим на улице. Её не покидало ощущение, что за ней следят.

Гостья лишь на мгновение прикрыла глаза, как вдруг ясно услышала стук. Она оглядела из окна двор, но никого не увидела. Стук повторился. Элизабет вскочила с дивана и проскользнула к двери. Замерев на несколько секунд у порога, девушка тщетно вслушивалась в происходящее за дверью. Там было тихо — абсолютно тихо. А затем раздался шорох и звяканье ключа в замочной скважине.

Сердце заколотилось, в животе заворочалась паника. Не медля больше ни мгновения, Элизабет резко распахнула дверь и выскочила на порог, встав в боевую стойку.

Но на пороге никого не оказалось. Холодный ветер потянул по полу, и босые ноги девушки вмиг окоченели. До боли в глазах она всматривалась в пустоту, но всё оставалось неподвижным, лишь голый куст слегка качал оголёнными ветвями.

Из кухни вышла Клэр. Её густые каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок на макушке, рука держала половник. Хозяйка дома смерила долгим взглядом Элизабет, стоящую у распахнутой настежь двери, затем медленно кивнула, словно самой себе.

— Там кто-то был! — настаивала Элизабет, уже предугадывая возражения Клэр.

Хозяйка дома подошла к двери и захлопнула её, ни произнося ни слова.

— Ты так и будешь молчать, да? — Элизабет демонстративно закатила глаза. — Говорю же, там был человек! Прямо во дворе, неужели ты не слышала?!

Клэр подняла на неё уставший взгляд и покачала головой.

— Нет.

— Но…

— Элизабет, перестань! Никого там нет и быть не может, у тебя паранойя. Если бы кто-то действительно пытался пробраться в дом полицейской, он бы пожалел об это в первую же секунду.

Клэр развернулась и ушла на кухню.

Чуть позже, когда обед, или скорее ужин, был готов, Клэр позвала гостью, и девушки прошли на кухню. Элизабет с интересом осматривала комнату. Здесь было так же мило, как и в гостиной — небольшой круглый столик посреди кухни, у стен — горшки с растениями, которые наполняли комнату приятным ароматом свежести и уюта. На столе стояли две тарелки с чем-то аппетитно пахнущим. Элизабет с подозрением оглядела содержимое.

— Это суп. Просто суп, Элизабет. Сядь уже и ешь, я не собираюсь тебя травить.

Гостья не стала больше сопротивляться и принялась уплетать ужин. Впервые за последние несколько дней она смогла нормально поесть, и после опустошения половины тарелки, девушка почувствовала себя вполне даже живой. Напротив села Клэр. Глядя в свою тарелку супа, она глубоко погрузилась в не дающие покоя мысли. Периодически она поднимала взгляд на гостью, наблюдая за тем, как та на глазах оживает.

— Слушай, — начала Клэр, задумчиво помешивая ложкой суп. — Я не понимаю, зачем ты освободила меня от полицейских, когда они по приказу Чарли задержали меня? Ты же, вроде как, злилась…

— До сих пор злюсь, — ответила Элизабет, не отрываясь от еды.

— Тогда зачем…

— Ой ну прекрати! Неужели это так важно? Освободила, потому что мне нужна была помощь. Услуга за услугу, так сказать. И ничего больше.

* * *

Вода струилась по спутанным рыжим волосам, стекала тонкими струйками по плечам, смывая кровь. Она согревала, проясняла мысли. Но не приносила никакого облегчения. Горячая вода тяжело капала на рану на плече, но Элизабет ничего не чувствовала. Она стояла под душем, глядя в никуда, и мечтала лишь о том, чтобы всё это поскорее прекратилось. Чувство безразличия погрузило в себя с головой, настолько, что даже немного пугало. Хотелось закрыть глаза и больше никогда не открывать их…

Вдруг, что-то промелькнуло в дальнем углу ванной комнаты — мимолётное движение, слабое дуновение тёплого ветра. Девушка повернула голову и увидела расплывчатый силуэт человека.

Сердце упало в пятки.

Сморгнув с ресниц воду, она пригляделась. Человек оказался высоким парнем, лет двадцати пяти. Его чёрные волосы топорщились во все стороны, чёлка прикрывала левую половину лица. Губы парня тронула лёгкая улыбка, когда взгляд янтарных глаз устремился на девушку. Он смотрел ей в глаза и как будто заглядывал в душу, согревая, растапливая ледяные оковы.

Элизабет не заметила, как парень оказался в полуметре от неё и протянул ей руку. В его взгляде было столько спокойствия и тепла, что девушка невольно подалась вперёд. Она протянула руку к его руке, но, когда их пальцы почти соприкоснулись, резко отпрянула.

«Я же не одета…» — пронеслось в мыслях.

Элизабет моргнула — и видение исчезло. В ту же секунду вода сделалась ледяной. Девушку пробила дрожь, она выключила воду и вышла из душа. Образ странного парня всё ещё стоял перед внутренним взором, и, как ни старалась, она не могла прогнать его.

«Похоже, я совсем свихнулась.»

Забинтовав рану на плече и натянув шорты и футболку, которые дала ей Клэр, Элизабет вышла из ванной. В спальне у окна стояла раскладушка, аккуратно застеленная тёплым одеялом. Девушка подошла к окну и отодвинула шторы. В комнату сразу просочился неяркий свет уличного фонаря. Осенний туман заволок деревья и соседние дома, тяжёлые тучи серым полотном устлали небо, скрыв луну и звёзды.

Тяжело вздохнув, она упала на раскладушку, зарывшись в одеяло. В доме было тепло, но её знобило, словно она лежала в снегу холодной февральской ночью. Зияющая пустота в душе всё разрасталась, обволакивая и поглощая целиком. Почему-то сейчас, в тепле и безопасности, неподъёмным грузом на сердце упала тоска и ощущение ужасной беспомощности.

В конце концов, проворочавшись полночи, девушка забылась тревожным сном.

* * *

Темнота. Кругом лишь темнота, но я знала — это моя комната. Комната в родном доме, в котором у меня была семья, в котором мы жили счастливо. До тех пор, пока всё не пошло под откос…

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и обнаружила себя стоящей прямо посреди комнаты. Слабо видела очертания стен — и больше ничего. Комната была пуста, лишь у ног клубился ледяной туман, и чернота давила со всех сторон. Я снова задыхалась. Сердце словно остановилось, лёгкие сжались, не получалось сделать вдох. Туман начал густеть. Чернея и покрывая инеем стены, он поднимался всё выше, окутывал меня с ног до головы. Ноги перестали держать, я забилась в дальний угол.

Почему я здесь? Я не хочу вспоминать всё это снова…

Но вот, у моих ног зажёгся крошечный огонёк. Я потянулась было к нему, но мгновенно отпрянула. Огонёк стремительно разгорался, заполоняя всю комнату, треща и извиваясь. В голове всплыли страшные воспоминания.

Пожар. Испуганное лицо мамы. Спокойный взгляд отца — который я видела там в последний раз. Он обещал. Но не вернулся.

Тело сковал ужас. Я ещё сильнее вжалась в угол, яростно надеясь, что пламени не удастся поглотить меня. Снова и снова в памяти всплывала картина из прошлого.

Отец стоит на подоконнике, полный решимости прыгать. Но не успевает.

— Прекратите это! — закричала я, срывая голос. — Прекратите…

Огонь полыхал уже совсем близко, а затем и вовсе окружил меня. Языки пламени сомкнулись над головой, я закрыла глаза, приготовившись покинуть этот мир.

Но ничего не почувствовала. Только непривычное, давно забытое тепло, согревающее до кончиков пальцев. И открыла глаза.

Комната исчезла, вокруг было лишь поле, бескрайнее поле, чьи золотые колосья переливались в лучах тёплого солнца. Мягкий ветерок разгонял с неба последние белые облачка, позволяя солнцу воссиять в вышине. Давно его не было…

Я не спешила подниматься, наоборот, растянулась на земле, пытаясь успокоить бешеную скачку сердца. Здесь было красиво, но я никак не могла выбросить из головы предыдущее место — мою комнату, такую знакомую, но уже совсем не родную…

Что-то промелькнуло — я увидела движение краем глаза и напряглась. Резко сев, я пристально вгляделась в приближающийся силуэт. Он двигался бесшумно, словно не шёл, а плыл над колосьями, и они мягко покачивались под его шагами. Когда расстояние между нами сократилось до не более пяти шагов, человек остановился и посмотрел прямо на меня. Это был парень. Тёплый ветерок приподнял закрывающую глаза чёлку, и из-под чёрных волос показался уродливый шрам, пересекающий левый глаз. На устах пришедшего заиграла дружелюбная улыбка.

— Привет, — произнёс он, приближаясь и останавливаясь в метре от меня. Он склонил голову, взглянул сверху вниз, а затем протянул руку.

«Чёрт побери, это он!» — меня пробрала дрожь, несмотря на то, что здесь было тепло, словно в разгар лета.

— Что тебе нужно? — холодно бросила я, игнорируя его протянутую руку и самостоятельно поднимаясь с земли.

Парень пожал плечами:

— Ничего. Просто интересно, что такая красивая девушка делает здесь совсем одна?

Я выразительно фыркнула, демонстративно закатив глаза. Нашёл кому комплименты делать. В последние несколько лет я выглядела особенно паршиво — спутанные поблекшие волосы с парочкой седых прядок, смертельная бледность, а что уж говорить о совершенно невзрачной худобе… Однако, парень не сводил с меня глаз, и я опустила голову, стараясь скрыть смущение.

Невольный взгляд упал на мои руки — они оказались без единой ссадины, хотя я точно помнила, что пару дней назад изранила их о стекло, выбираясь из разбитого окна полицейской машины. Костяшки пальцев перестали напоминать засохшие виноградины, кожа была мягкой и гладкой, какой вообще-то не была уже несколько лет. И вообще, на мне было лёгкое белое платье, опускающееся чуть ниже колен, какие я носила разве что на праздники в детский сад.

Порыв ветра вздёрнул край платья, и мне пришлось придержать его руками. И вдруг меня как молнией поразило:

— Ты видел меня?

Парень поднял брови, и его улыбка растянулась чуть ли не до ушей. Он взглянул на меня, в его янтарных глазах зажглись искорки ехидства.

— Ага. — Он даже не потрудился изобразить смущение. — Когда ты была в душе.

Мне показалось, что щёки вспыхнули ярче солнца в этом чисто-голубом небе, я опустила голову, закрыв руками лицо.

— Ч-чёрт.

— Прости! — Парень вмиг посерьёзнел. — Не хотел тебя смущать. Я сам не понял, почему увидел тебя, это было во сне. Я не управлял собой.

«От этого не сильно легче.»

Я осмелилась поднять на него глаза и невесело усмехнулась:

— Хорошо, что ты не привиделся мне, когда был в душе!

Парень громко рассмеялся, словно для него все эти странности были нормой, и сказал, самодовольно ухмыльнувшись:

— Ну не знаю, не знаю… Думаю, тебе понравилось бы то, что ты увидела.

Он подошёл ближе и положил ладонь мне на плечо. Я резко оттолкнула его и засмеялась — так, как не смеялась уже несколько лет кряду.

— Ты отвратителен!

Парень подхватил мой смех, и тишина этого чудесного места мгновенно была нарушена. Казалось, за последние пять лет мне ни разу не было так легко и весело. Ещё раз взглянув на него, я поняла, что уродливый шрам совсем не портит лицо парня с острым подбородком и высокими скулами. Его глаза имели едва заметный восточный разрез, который сразу было не заметить.

Парень был красив. Очень красив.

Пока я в открытую пялилась на него, не замечая ничего вокруг, вдруг почувствовала что-то горячее у своих ног. Опустив голову, я увидела огонь. Маленькое рыжее пламя разгоралось вокруг меня. С хриплым криком я выскочила из него, едва не сшибив парня, который, в свою очередь, казалось, не видел во всём этом ничего страшного. Огонь разгорался с бешеной скоростью, перебрасывая свои языки с одного колоса на другой, неумолимо приближаясь к нам. Я сорвалась с места, желая умчаться отсюда как можно скорее.

Однако парень мягко схватил меня за запястье и притянул к себе. Я легко могла вырваться, но, почему-то, ноги подкосились от его тёплого бархатного голоса:

— Не бойся.

Пламя уже окружило нас.

«Ты спятил?!» — Хотелось кричать, но я не могла выдавить ни звука. Не могла сдвинуться с места.

Огонь заполонил собой всё, куда ни посмотри — всюду только высоченные языки пламени, трещащие и сужающие кольцо вокруг нас. Я прижалась к груди парня, спрятав лицо в ладонях. Тот легко приобнял меня за плечи, его тепло немного успокаивало, но я всё равно дрожала с ног до головы от страха. Вот, пламя подступило так близко, что коснулось моих ног…

И снова ничего. Ничего, кроме приятного тепла, согревающего меня и медленно обволакивающего всю. Осмелившись отстраниться от парня, я приоткрыла глаза.

Пламя никуда не делось, оно всё так же полыхало вокруг нас, но теперь так мирно и бесшумно, словно дрессированный зверь. Оно стелилось у босых ног, не причиняя вреда, однако я всё равно не могла успокоить дрожь, пробирающую до кончиков пальцев.

— Это всего лишь огонь.

Я обернулась к парню. Он стоял рядом, в его глазах отражались языки пламени, и мне на мгновение показалось, будто в них я вижу его душу — такую смелую, дерзкую, но безгранично нежную… Он посмотрел на меня — и мне показалось, что я горю. И вовсе не от того, что стою в кольце пламени, нет. Его взгляд проник мне в сердце, засел в памяти так крепко, что я сомневалась, смогу ли когда-нибудь забыть…

Силуэт парня начал таять в воздухе, пламя промелькнуло сквозь него.

— Не уходи, — прошептала я, протянув к нему руку. Но ладонь коснулась пустоты. — Мы ещё увидимся?

Призрачный силуэт ещё несколько секунд висел в воздухе, а затем исчез совсем.

— Всё может быть, Элизабет… — прошелестел в золотистых колосьях ласковый голос. — Всё может быть…

Как только исчезли последние ноты его голоса, дунул резкий ветер, одним порывом потушив все языки пламени. Вмиг стало темно, холод сковал тело. Я обхватила себя руками, лихорадочно вглядываясь в беспросветную темноту. Ветер дунул снова — и этот порыв сбил меня с ног, я упала на поледеневшую землю. И больше не смогла подняться. Земля разверзлась, я полетела в чёрную бездну. Казалось, падению не будет конца, но наконец моё тело с силой ударилось о плоскую поверхность, и острая боль пронзила правое плечо.

В следующее мгновение она поняла, что проснулась.

Сев в кровати, девушка огляделась. Это по-прежнему была маленькая комнатка на втором этаже, в которой Клэр поставила ей раскладушку. За окном было ещё темно и всё так же пасмурно. Правое плечо вновь разболелось.

Элизабет хотела побыстрее уснуть, чтобы перестать чувствовать эту неприятную тянущую боль, но в сердце что-то кольнуло, при воспоминании о парне из своего сна.

«Он знал моё имя. Откуда? — Она пыталась понять, как такое могло произойти. Девушка точно не видела этого парня раньше и уж тем более не знала его. — Но во сне ведь возможно всё, не так ли?»

Она сидела на раскладушке, пялясь в никуда, копаясь в руинах памяти, ища ответ на странный вопрос. Мысли разлетались в разные стороны, словно гонимые ветром, но одна судорожно цеплялась за краешек памяти. И когда это воспоминание перекрыло собой все остальные, Элизабет поняла, что знает ответ.

«Рафаэль. Его зовут Рафаэль.»