Огненные чернила

Svetlo Lana (2024)

Уилл Однажды я выбрал свободу, и следовал этому правилу: безнадёжно переезжал из одного города и не заводил близких знакомств. Но в один из вечеров, когда я заканчивал свою смену, копна твоих кудрявых волос ввалилась в тату салон, где я работал. Ты запала мне в душу, пробралась в мысли, и проникла огненными чернилами под мою кожу. Сейчас я выбираю тебя, Чарли. Чарли В тот вечер я одиноко праздновала своё день рождение. Затуманенная алкоголем, я ввалилась в тату салон, желая почувствовать боль и чернила под кожей. Я долгое время была сломлена, и это состояние стало для меня привычным, но до боли невыносимым. Сейчас я хотела помощи. Но разве можно помочь такому человеку, как я? Но ты заставил меня чувствовать. И сейчас я чувствую, что нуждаюсь в тебе, Уилл.

Глава 9. Чарли

Через пару дней я уже сидела в светлом коридоре клиники и ждала своей записи к психотерапевту.

Меня вызвали, и я зашла в уютно оборудованный кабинет, в котором за прошедшие два года ничего не изменилось, и сразу же легла на кушетку. Мистер Коллинз знал, что я ненавижу при серьёзных разговорах смотреть собеседнику в глаза. Тем более терапевту, которому ты буквально выворачиваешь свою душу.

— Привет, Шарлотта, давно тебя не было, — голос доктора как всегда был безэмоциональный, но мягкий и приятный.

— Привет, док, — быстро бросила я, теребя кольца на пальцах.

— Как твоё самочувствие?

Я посмотрела на часы, весящие на стене, и уже пожалела, что пришла сюда, но отступать было уже некуда.

Мне было сложно, поэтому не хотелось ничего говорить, но я пообещала себе быть честной. Моя правда была в том, что моя любовь умерла несколько лет назад, а я так и не смогла оправиться. Я продолжала быть слабой и жалеть себя, потому что больше я ничего и не умела.

Вздохнув, я начала:

— После таблеток я не почувствовала никаких облегчений, — я задумчиво оглядывала кабинет. — Хотя ладно… Я больше не вредила себе, — лицо начало гореть после этих слов.

Я озвучила то, за что я больше всего себя ненавидела. Именно из-за этого мои родители впервые отправили меня к доктору. Сейчас же я пришла сюда добровольно.

— То есть у тебе больше не было суицидальных мыслей?

— Скорее не было. Но я начала пить очень много алкоголя.

Я услышала шелест страниц, а это означало, что мистер Коллинз записывает мои слова в свой блокнот.

— Как часто?

— Очень часто. В последнее время я пила, когда мне было плохо, но мистер Коллинз, мне почти всегда плохо.

— Спасибо за честность. — Доктор замолчал, но я не знала, что ему ответить, поэтому он надавил ещё сильнее, — Зависимость плохая штука, правда?

— Да, — к глазам подступили слёзы, а в горле совсем пересохло. Я была зависима от своего горя. — Я ненавижу себя за это.

— За что конкретно?

— Что своим поведением причиняю вред своей семье и не даю им спокойно жить.

— Возможно это и так, Шарлотта, но я хочу говорить не про чувства твоих родителей, а про твои. Понимаешь, о чём я?

Я задумалась, а потом и вовсе нахмурилась:

— Не особо. Моё поведение было неправильным.

— Но оно было тебе нужно.

И то, что он говорил, было правдой.

— Зачем мне это было нужно? — спросила я в замешательстве.

— Чтобы чувствовать?

— Возможно, — я выдохнула, соглашаясь со словами доктора.

Чувствовать. В эту секунду в моей голове всплыл образ Уилла. Именно из-за него мне захотелось чувствовать что-то хорошее. Именно из-за него мне захотелось изменить себя.

В кабинете повисло молчание. Я набралась храбрости и задала вопрос, который был в моей голове.

— А нормально ли то, что я хочу быть лучше для кого-то?

— Ох, Шарлотта, неужели ты влюбилась?

Влюбилась. Это слово эхом отразилось в моей голове.

Бум. Бум. Бум. Бум. Бум.

— Нет! — вырвалось у меня, — Я не могу в него влюбиться!

— Всё хорошо? Ты странно отреагировала на мой вопрос.

Я снова услышала шелест страниц.

Мне стало невыносимо дурно. Мне захотелось спрятаться. Мне захотелось, чтобы меня никто не трогал, и чтобы доктор перестал задавать эти ужасные вопросы.

— Потому что это неправильно… — произнесла я, едва шевеля губами.

— Мы говорим сейчас о твоих чувствах и эмоциях, поэтому стоит отбросить все границы и рамки. Тут тебе можно всё.

Чувствовать симпатию к другому человеку было предательством. А предательство — это аморально и непростительно.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Я не знаю, — голос задрожал, и я снова поддалась слезам, — Мне очень плохо.

— Может, нам следует возобновить терапию?

Я кивнула, потому что мне нужна была помощь.

Вскоре консультация завершилась, и мы попрощались с доктором.

После встречи с доктором я чувствовала себя слишком паршиво. Этот разговор высосал все моим силы.

Я вышла из больницы и направилась в сторону ближайшего кафе. Я забилась в дальний угол и достала телефон. Дрожащими руками я написала менеджерам клубов, в которых в ближайшее время должна была выступать, и отменила все свои выступления.