Я спрашивал себя, кому могла понадобиться жизнь молодой
графини, и не находил ответа.
Старая
графиня отвечала, что она действительно чувствует себя дурно и приписывает это беспокойству по поводу болезни своего духовного отца.
Юная
графиня глубоко вздохнула и уже хотела закрыть окно, как вдруг её внимание привлёк разговор двоих людей, стоявших на углу под окном.
Несомненно, ему будет приятно, если сестра в один прекрасный день станет
графиней, а её муж – членом палаты лордов и законодательного собрания.
– Значит, это прислуга, – глухо сказала
графиня. – Второй этаж. Там коридор и картины. Ну что же, куда он вошёл?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: латерит — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Ах, боже мой, госпожа
графиня, если мы станем проводить время в молитвах сейчас, что же нам останется делать, когда мы будем подобны вам?
– Нетрудно было догадаться, что вдовствующая
графиня имела в виду меня.
– Не зная, как утешить бедного генерала, – шаловливым тоном ответила
графиня, – я решилась пригласить его сегодня в десять часов вечера на ужин.
– И не стыдно вам, господин первый министр?! – прямо спросила
графиня.
Прибыв в дом
графини, я первым долгом отправился к хозяйке, чтобы выразить своё почтение, как и предполагается правилами хорошего тона.
Писатель немного смутился, взял руку
графини в свою и осторожно поцеловал её.
– Странно, очень странно, – задумчиво произнесла
графиня и махнула рукой, наконец отпуская от себя горничную.
Графиня уж послала в город за каким-то аббатом, который будет исправлять у него должность сиделки и ухаживать за ним.
– Этому ангелочку ещё впору молоко сосать, а его выбрали депутатом, – улыбнулась
графиня.
И через двадцать минут ужасала всех проступившими венами, которые подсвечивались изнутри, на лбу выступил пот, и мертвенная бледность проступила на прекрасном лице
графини.
– Угадал, любезнейший, – голос
графини внушал серьёзные опасения.
Вечером мамá видела
графиню de L’Aigle, которая спросила у неё, не больна ли я была, так как я ничего не ела, кроме чая без сливок.
– Ну, теперь я готов поклясться, что слышал, как пела
графиня!
Теперь
графиня может просыпаться и звонить – печальный мой труд окончен.
Я силился удержать смех и лишь взглядами и жестами подтверждал слова
графини.
Замужество
графини ещё всецело владело общим разговором, когда в курительную вошёл член клуба, с чьим появлением воцарилась мёртвая тишина.
– Ты ведь знаешь хорошо, – продолжала
графиня, – что он тебе не родной отец.
– Какие высокие слова! – с дерзким смехом воскликнула
графиня. – Однако это – ещё не доказательства!
Последствием того, что совершилось в эту страшную ночь в замке, было то, что громадные суммы, перейдя в руки старой девы
графини, перешли в руки человека, который был далеко отсюда.
При виде хозяйки пожилая экономка встрепенулась, уронила на пол рукоделие, быстро и внимательно окинула взглядом
графиню – всё ли с ней в порядке, не обидел ли кто, здорова ли?
– Ради бога, дорогая
графиня, – сказала та, – своей неосторожностью вы погубите мальчика, посвящая его в те вопросы, которые он по малолетству ещё не в состоянии понять.
–
Графиня делает всё, чтобы они узрели свет истинной веры. И я, недостойный, стараюсь способствовать ей в этом.
Я округлила глаза, взглядом провожая
графиню, на что князь понимающе ухмыльнулся.
К чести
графини стоит отметить, что взгляды свои на пристрастия в питании она никому не навязывала, позволяя прислуге и другим её людям, живущим в доме и поместье, питаться так, как им заблагорассудится.
Мы с
графиней остались вдвоём и смогли не спеша, спокойно, без свидетелей поговорить, в чём читатель убедится, если у него хватит на то терпения.
– Месье, подите, взгляните, кого там принёс дьявол… – снова схватившись за виски́, попросила
графиня.
– Да, он хороший. И да, ты права, в этот раз я не смолчу, – решительно кивнула
графиня.
Графиня сидела в зелёном кабинете в высоком вольтеровском кресле. Вокруг витал запах лекарств.
Однако даже титул княгини, пожалованный бывшей
графине, не помог ей занять подобающее место при дворе.
– Что? Прямо здесь? – округлила прекрасные глаза
графиня.
Никогда не забуду отцову родственницу, урождённую
графиню.
С облицовки камина, сложенного напротив кровати, на
графиню смотрели высеченные в мраморе смешные уродцы, такие безобразные, что она не решалась остановить на них взгляд, – ей боязно было: вдруг они зашевелятся, а из их широко разинутых искривлённых ртов понесётся громкий хохот.
– Там трое мужчин. Который муж
графини?
Одиннадцать были обычными многоразовыми амулетами «малого исцеления», их в основном солдаты при себе держали, а вот
графиня дала амулет «среднего исцеления», очень дорогой и сложный в изготовлении.
Графиня хотела что-то сказать, но лишь поджала губы и ушла.
– Как нет? – упавшим голосом проговорила
графиня.
Я даже знаю, где покои
графини.
Графиня велела отнести себя на террасу, чтобы пить утренний кофе с семьёй.
– Мой будуар, – прошептала
графиня.
Графиня очень странный человек.
Потом в окне появилась
графиня.
Графиня вышла поприветствовать меня.
Графиня подошла к выходу, но, взглянув на лестницу, отступила, бледнея.
Граф, видимо, стал находить интерес к жизни, и, судя по приготовлениям, которые производились в комнатах
графини, заметно было, что любовь к красавице жене глубоко таилась в сердце мужа.
Как изменилось теперь настроение прекрасной
графини!