Скорее всего, этот незначительный эпизод так и забылся бы – но кому-то из
остроумцев пришла в голову мысль развесить отобранную одежду на крепостных стенах.
Любой скучный идиот сразу ощущал себя со мной великолепным
остроумцем!..
Часто, держа за руку мою добрую старую приятельницу, я думал о том, что через неё соприкасаюсь с миром
остроумцев и кавалеров минувшей эпохи.
Всеобще уважаемый старец был, несмотря на возраст и доброту характера, одним из самых злобных
остроумцев своего времени.
Смех буквально убивал очередного «героя», попавшего на язык
остроумца, и даже мог сделать его изгоем в обществе.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: апокриновый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Да я ни звука не знаю по-латыни, – отвечал
остроумец.
Довольно с меня моей клиентуры: продувных
остроумцев аббатов и хорошеньких женщин.
Завистник был очаровательным
остроумцем, а его визави – бирюком, интересовавшимся только своей работой.
Скептический
остроумец и не такой уж страшный ночной посетитель.
Он малый очень благородный, добрый, но слишком любит рукоплескания так называемых
остроумцев.
Организаторы выставки бросились было остановить
остроумца, но тот управился быстрее.
Апулей, славный
остроумец и колдун, по мнению народа римского, сочинил из неё любопытную и даже трогательную сказку, совсем не в духе греческой мифологии, но похожую на волшебные сказки новейших времён.
Остро захотелось
остроумца если и не прибить, то хотя бы хорошенечко стукнуть.
Правда, тогда мне ещё не было известно изречение великого
остроумца: «Критик – это человек, который объясняет мне, как бы он написал мой роман, если бы умел писать романы».
Местные
остроумцы именовали такие пистолеты – «опасная игрушка для самоубийц».
– В её улыбке, обращённой к нему, и в словах была всё та же особенная мягкая ирония, ощутимая в доброй половине всех её высказываний и происходящая именно от богатства её воображения, а не так, как у многих людей из «общества», которые тщатся завоевать репутацию
остроумцев с помощью дешёвых сарказмов, свидетельствующих лишь о полном отсутствии у них остроумия.
Мало того, эти
остроумцы стали придумывать себе развлечения.
Большинство имён помнят лишь близкие, и недаром некий
остроумец заметил, что высокие звания – чаще всего лишь несколько лишних слов для эпитафии.
Один блестящий
остроумец сказал: «Гордость – король одинокий, праздный и слепой; его диадема закрывает ему глаза».
Прослышав о находке, собрались у колодца люди – гомонят, спорят, предлагают
остроумцу вызволять животное из ямы. Но тот в ответ только руками машет.
Появились даже памфлеты, в которых тогдашние
остроумцы выставляли автора проекта новой универсальной науки этаким «обкурившимся чудаком», ценителем особенно крепкого табака, под чарами которого грезившая душа легко отлетала от бренного тела…
Восемь глав этой книги уже публиковались: «Заблудившийся мореход», «Руки», «Близнецы» и «Художник-аутист» – в «Нью-йоркском книжном обозрении» (1984 и 1985), «Тикозный
остроумец», «Человек, который принял жену за шляпу» и «Реминисценция» (в сокращённом варианте под названием «Музыкальный слух») – в «Лондонском книжном обозрении» (1981,1983 и 1984), а «Глаз-ватерпас» – в журнале «The Sciences» (1985).
В «академиях галантных
остроумцев» особым почётом пользовался не просто ум, а его особый модус – тонкий, мягкий и отшлифованный ум, способный нравиться и блестеть, доставлять собеседникам удовольствие и приятные ощущения.
На стоявшем в углу столе из эбенового дерева зажигались все пятнадцать свечей огромного подсвечника, и начинались, как их называла маркиза, «часы пищеварения»: какой-нибудь очередной
остроумец сыпал экспромтами и эпиграммами, светский аббат рассказывал о своих и чужих любовных приключениях, посетитель театральных премьер подтрунивал над присутствовавшей на нашумевшем спектакле публикой, сочинитель-дилетант сгорал от нетерпения выпалить припасённый мадригал, а маститый писатель открывал литературно-языковые дебаты.
Беда с такими кавалерами, но с прославленными
остроумцами – вдвое горе!
Командир роты провёл своё расследование и высчитал
остроумца.
Однако придворный шут не только развлекал, его обязанности нередко выходили далеко за рамки
остроумца и шутника.
Беспощадные
остроумцы, накопившие невиданный запас знаний, по большей части своей отчаянные безбожники и ёрники, просветители, похоже, не вполне осознавали, что процесс переустройства общества, собственно говоря, уже давно совершался стихийно в виде мучительной вялотекущей борьбы, связанной с переходом от феодальных отношений к рыночным.
Провели под насмешливый аккомпанемент классных
остроумцев перекличку.
И уже оттуда, из валенка, мир впервые услышал протяжную младенческую трель будущего непревзойдённого
остроумца.
Не знаю, правда ли было такое, или преувеличили рассказывавшие мне про
остроумца люди, но даже одного взгляда на этого человека достаточно, чтобы представить, каким он в молодости был статным и красивым.
Поехал
остроумец по делам в другое село и там заночевал у своих знакомых.
Подумал
остроумец, что это ему говорят, и наступил одной ногой на «лепёшку», а второй перешагнул на другую сторону.
Обидно
остроумцу, но делать нечего: незваный гость он здесь, надо уходить.
Придавленный к земле, еле выбрался
остроумец из-под навалившегося груза.
Обрадованный,
остроумец быстро поднялся по лестнице наверх и в темноте, как ящерица, уполз подальше от злополучной ямы.
Какой-то
остроумец окрестил это место «Невозвращенцами» («Нкоамма»), прикрепив к стволу раскидистого дерева одум картонный указатель: «Нкоамма ко уэним тээ».
Оказалось, эти источники настолько популярны среди коренного населения, что какой-то
остроумец окрестил их «эскимосским рёканом».
На двери невзрачного туалета, потолок которого, видимо, время от времени протекал, какой-то
остроумец написал: «Портал в иной мир».
Неизвестный
остроумец соскоблил пару-тройку букв у трафаретного «Для пассажиров с детьми и инвалидов» – «…я пассажир… с детьми и инвалид…» Формально так и есть.
Писала благонравные лирические стихи и статьи о поэзии, много переводила едва ли не со всех, какие бывают, языков, получала ордена к знаменательным датам, выпустила уже в 1980 году книгу мемуаров «Тропинка во ржи» – вполне содержательную, однако столь оглядчивую и оскоплённую, что злые
остроумцы тут же назвали её «тропинкой во лжи»…
Принимала же наша держательница салона несколько раз в неделю господ придворных, литераторов, светских
остроумцев, вообще всех бездельников, кои разъезжают из дома в дом, перенося сплетни.
Для определения десяти самых ненужных изобретений какие-то
остроумцы объявили на сайте института конкурс, на который было прислано полтысячи различных изобретений.
К насмешкам молодой вор привык – разнообразием юмор что флотских, что армейских
остроумцев не отличался.
Какой-нибудь
остроумец мог бы назвать меня беременным мужчиной, которому через неделю подоспеет время рожать.
Или умер, как заметил тот несчастный
остроумец, которого себе на беду загубили горбунковские мужики.
Не имея возможности выделиться при дворе, она замкнулась в кружке из нескольких
остроумцев, скептиков и фрондёров, партизанов новых идей.
Новый
остроумец, который грядёт заменить старых комиков двадцатых годов, сданных сразу в архив, глубокий учёный, склонный к скандалам с псом.
Эта случившаяся летним вечером история не прошла для
остроумца бесследно.
– Хорошо, если не веришь мне, сейчас я это докажу, – продолжил
остроумец и, вскинув кверху указательный палец, стал объяснять: – Взгляни-ка для начала на свои шаровары, ты что-нибудь на них видишь?