Она всегда видела в нём только друга, пока не услышала, как он
говорит о революции и о подпольной армии, членом которой являлся.
Семьдесят три года – совсем немало, если мы
говорим о революции.
Сейчас же обратим внимание на историческую конструкцию этого высказывания и на то, чтó она
говорит о революции.
Всё, что он
говорил о революции, о судьбе народа, было для меня убедительно.
Советские лидеры много
говорят о революции, а мы в «свободном мире» много говорим о свободе.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: пупинизация — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Именно это сочетание позволяет нам
говорить о революции как о процессе, в котором лидеры-визионеры используют силу масс для того, чтобы насильственным способом воплотить в жизнь новый политический порядок.
Вы
говорите о революции нового типа занятости, о новом отношении к работе и новой роли кафе в этой трансформации.
С ним так интересно – он прямо-таки одержим идеей осчастливить человечество и всё время
говорит о революции!
И мы
говорим о революции в том случае, когда такая кампания достигает успеха и ведёт к преобразованию политических институтов.
Теперь всюду и все
говорят о революции как о пропащем деле и не считают это даже революцией.
Этого уже достаточно, чтобы
говорить о революции в экономике.
В главах 3 и 4 мы
поговорим о революции в медицине гораздо подробнее и обсудим также генную терапию, клонирование и увеличение продолжительности жизни.
Мы
говорим о революции масс, а не о захвате корпораций".
И наконец, возможно, самая важная тема, поскольку мы
говорим о революции: каким образом люди понимали «свободу», жили с ней и использовали её на практике – что, возможно, даст нам ответ на все предыдущие вопросы.
Он не любил говорить о войне, он любил
говорить о революции, о неоконченном первом классе, о надеждах, которых нет, и о рыбалке с малолетства для своего пропитания.
Так они
говорили о революции и о многом ещё – целый вечер за полночь.
– Обратите внимание, как он
говорит о революции и её деятелях.
Хотя он любил вспоминать молодость, он крайне редко
говорил о революции, так как воспоминания о ней его ужасали.
Под его началом было издано более 200 краеведческих книг, что дало основание
говорить о революции в нашем краеведении.
Вчерашние апологеты коммунизма тоже
говорят о революции не как о «локомотиве истории», а как о диверсии на её железной дороге.
Более того, неясно тогда и само происхождение, появление тех новых представлений, которые позволяют
говорить о революции в науке.
Говорят о революции 17 года, а о 90-х и перестройке меньше, но это тоже страшная трагедия.
То, что он
говорит о революциях, так же истинно и для всякой смуты.
– Много
говорят о революции, – перевела она разговор, – но как бы всё не закончилось голодом.
Она, во-первых, отрывала тех, кто
говорил о революции, от самого актива, а во-вторых, перемещала актив с революционной повестки дня на какую-то соседнюю, то есть переформатировала его.
Так представляется, если
говорить о революции вообще.
– Она
говорила о революции?