Понятно, что оба эти проекта во всём противостояли идее
гражданской нации, а вместе с ней идеалам свободы и демократии.
Путь к самодержавию
гражданской нации может быть только российским, как и решение, которое рано или поздно будет найдено.
Так что тезис о наличии разного рода диссидентов внутри той или иной
гражданской нации никак не может служить аргументом в пользу отрицания её существования.
Благодаря этому немецкая нация преодолела свою историю как воинственной, агрессивной и геноцидальной нации и была принята в ассоциацию
гражданских наций.
Идея многонационального российского кино не приживалась, возможно потому, что вступала в противоречие с официальной концепцией российской
гражданской нации (которая воспринимается чиновниками через фильтр консервативных ценностей: имперской идеологии и русского национализма).
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: белги — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
По его мнению, гражданское общество является важнейшим условием появления
гражданской нации, поскольку только оно способно «служить противовесом государству, не мешая ему, выполнять роль миротворца и арбитра между основными группами интересов…».
Эмпирические исследования, да и практический опыт, показывают, что доверие к институтам лучше всего формируется в обществах, поощряющих такие атрибуты
гражданской нации, как политическое участие граждан и гражданский контроль за деятельностью властей.
Эта форма национализма направлена на обоснование легитимности государства, на консолидацию
гражданской нации, но иногда содержит в себе установки на дискриминацию и ассимиляцию меньшинств, а также на государственную экспансию (мессианизм) или, наоборот, на изоляционизм.
Мировые модели формирования
гражданских наций так или иначе учитывают этнические различия населения и в той или иной мере могут быть распределены на оси между французской и швейцарской моделями.
Вот так миф
гражданской нации даёт неверное представление о ценности, равно как и о существовании, той формы сообщества, которую он же и славит.
Культурный традиционализм в принципе не только не препятствует развитию
гражданской нации, но и является одним из её главных условий.
Только развитая
гражданская нация с устоявшимися гражданскими ценностями и институтами гражданского общества может быть таким гарантом.
Ведь националист часто стремится переложить ответственность за свои беды на другого, а надо понять и тех и других и, повторю, в каждой из новообразованных стран надо строить именно
гражданскую нацию, а не этническую.
И хотя этнические нации, возможно, и делают совместное происхождение необходимым условием членства, это не означает, что при установлении членства в
гражданских нациях происхождение не играет абсолютно никакой роли.
Но вряд ли оно сделает так, что при предоставлении членства в
гражданских нациях перестанут учитываться случайности рождения.
Давно предсказанный кризис
гражданских наций стал не синтезом глобальной наднациональной и надэтнической общности, а фрагментацией постиндустриальных наций на этнические и конфессиональные группы.
Среди татар существовали две основные модели развития нации, которые обозначаются как западная концепция
гражданской нации и восточная концепция этнической нации.
Новую глобальную угрозу представляет этнокультурная фрагментация
гражданских наций.
– Кризис национального государства. Деактуализация
гражданских наций и государственных институтов предшествующей индустриальной эпохи.
Это означает, что глобальная актуализация этнических и религиозных общностей на фоне кризиса
гражданских наций является не только индикатором, но и важнейшим социальным механизмом институализации системного социального регресса, отката общества к архаичным формам социальных отношений и общественного сознания.
Сама идея
гражданской нации возникла как рефлексия по поводу роли общества по отношению к государству и тесно связана с доктриной «общественного договора» или «народного суверенитета».
Общая причина революции, следовательно, – это отсутствие полноценной
гражданской нации, агрессивное неприятие «новизны» и завышенные социальные ожидания от реализации революционного мифа – утопического социального проекта.
Считается, что превращая относительно замкнутые национальные экономики в открытые социальные и экономические системы, глобализация порождает кризис и отмирание
гражданских наций и национальных государств, теряющих свою экономическую основу.
Важную роль в этнокультурной фрагментации современных постиндустриальных
гражданских наций играет «бунт элит» – всё более открытый отказ бывших национальных элит от ключевых социальных обязательств перед согражданами, создавших основу «социального государства» и гражданского общества второй половины XX века.
Деактуализация наций и институтов гражданского общества ведёт к актуализации альтернативных
гражданской нации социальных групп и идентичностей, в первую очередь этнических и религиозных групп, ещё недавно считавшихся «рудиментами», «пережитками» и «фантомами» доиндустриальной эпохи.
В-третьих, это формирование полиэтнической
гражданской нации, базирующейся на общих гражданских ценностях.
Можно с уверенностью сказать: проект единства российской
гражданской нации выдержал очередные испытания, и это является важным фактором преодоления ксенофобии, экстремистских и радикальных настроений, национализма и религиозной нетерпимости.
Конечно, с точки зрения стратегии формирования единой общероссийской
гражданской нации это можно рассматривать как положительное явление.
Гражданская нация вот правильный ответ.
Советские белорусы продолжили свой эволюционный путь, как государствообразующая
гражданская нация в собственном независимом государстве.
Именно посредством силового аппарата государства происходила защита интересов
гражданской нации белорусского большинства.
Более того, учёный предложил радикально-конструктивистский концепт «нации наций», в котором
гражданская нация вмещает в себя ряд этнических наций.
Признание первостепенной роли для членов национальной общности именно гражданских, а не этнокультурных отличий – это не только право, но и обязанность членов
гражданской нации.
Однако оно не очень-то и поможет приручить национализм, если, о чем будет сказано, представления о чисто
гражданской нации или аполитичном культурном национализме будут покоиться на мифах о либеральной практике и на принятии желаемого за действительное в вопросе истоков национализма.
И наконец, даже если бы современным либерально-демократическим сообществам пришлось трансформироваться в исключительно
гражданские нации, этой трансформацией вводились бы разные формы исключения и нетерпимости, столь же мощные, что и те, которые эти сообщества пытались упразднить.
Другими словами, он предполагает, что в
гражданских нациях воедино нас сводит то, что мы соглашаемся неким образом организовать нашу политическую жизнь, в отличие от случая, когда мы утверждаем унаследованные политические идеалы и институты.
Заманчиво сделать вывод, что действительная разница между гражданскими и этническими нациями состоит в вере в тот или иной из двух этих мифов: мол,
гражданские нации отличает ложная убеждённость, что их единство обязано только лишь сознательно выбираемым принципам, тогда как этнические нации отличает ложная убеждённость, что они являются просто сообществами происхождения.
Быстрое порождение партией и государством «советского человека» и «советского народа» как имитации
гражданской нации – первопричина многих проблем.
Один из этих мифов, который я называю мифом
гражданской нации, разделяется многими западными интеллектуалами и политиками.
Сама логика антиимперской борьбы подталкивала новые независимые государства к развитию идей
гражданской нации.
Сам этот термин имеет преимущественно негативное звучание, однако в действительности влияние этнических элит не обязательно противоположно целям модернизации общества, в том числе и целям формирования
гражданской нации – всё зависит от политической ориентации элит и их фундаментальных интересов в конкретных исторических условиях.
С этой целью книгу начинает критика того, что я называю мифом
гражданской нации, то есть широко распространённого убеждения, что либерально-демократические государства представляют собой свободно выбранные на основе принципа сообщества, а не некую форму культурного наследования.
Народы, её населяющие, различаются по своим характерным особенностям, таким как национальный характер, культура, традиции и т. д., но в тоже время всё население нашей страны составляет единую российскую
гражданскую нацию.
Однако главной причиной оживления интереса к цивилизационному подходу стала практика реальной глобализации, а именно кризис классического национального государства индустриальной эпохи и всплеск кризисных процессов этнокультурного порядка, прежде всего – процессов этнической и религиозной фрагментации
гражданских наций и актуализации этнизма, этносепаратизма и клерикализма, заполняющих институциональный вакуум, порождённый кризисом социальных институтов индустриальной эпохи.
Распад и деактуализация
гражданской нации, как структурированного социального большинства, интересы и деятельность которого обеспечивали расширенное экономическое и социальное воспроизводство, т. е. прогресс, привели к актуализации альтернативных нации религиозных и этнических социальных групп, а также обособлению корпоративных социальных групп и элит.
Государство и общество различались французскими просветителями, и это в какой-то мере способствовало формированию
гражданской нации.